Читать книгу Тест на безопасность - Полина Олехнович - Страница 16

Уровень воды на глазах уменьшался. Чудовища, не успевшие вернуться в реку, теперь беспомощно барахтались в грязных лужах, хватая зубастыми ртами воздух.

Зорина вспомнила страшную картину из прошлого.

Мать лежит на полу, около кровати. Ее губы шевелятся, силясь что-то сказать, но вместо слов изо рта вытекает кровь.

Девушка, потрясла головой, отгоняя тяжелые воспоминания.

* * *

Стерхов дал команду спускаться. Участники экспедиции, все, кроме Саливанова, словно гусеницы сползли по веревкам вниз.

Ступив на вязкую почву, они принялись разминать затекшие суставы.

Роланский, ворча и причитая, помог Стерхову спустить раненого доктора с грибоподобного дерева.

– Пожалуйста, не бросайте меня, – тихо проговорил Саливанов, приходя в сознание.

Солнце припекало все сильней. Влага интенсивно испарялась, и вскоре лес погрузился в густой белый туман. На расстоянии вытянутой руки ничего уже не было видно.

«Такой же туман был в то утро», – подумала Зорина. И снова воспоминания навязчиво вставили перед глазами.

* * *

– Как ты думаешь, откуда у грабителей появился ключ от вашей квартиры? – спрашивает следователь, лысеющий мужчина с грустными карими глазами. Его вопрос эхом звенит в ушах, отскакивает от барабанных перепонок.

Кажется, он знает о тебе все, и это все ему ничуть не интересно. Все преступления похожи друг на друга, одинаково уродливы, одинаково бессмысленны.

Яна – подросток, сидит на стуле, обхватив колени руками. На острые плечи накинут розовый плед. Она умоляюще смотрит на детского психолога, который присутствует на допросе. Детей нельзя допрашивать без социальных работников.

Добрая женщина не выдерживает:

– Может, хватит на сегодня, – обращается она к следователю, – ребенок все-таки такой стресс перенес…

* * *

Коэффициент термостойкости защитных костюмов резко упал из-за нарушенной герметичности, фестстеперы прочувствовали всю мощь беспощадно палящего солнца.

– Не понос, так золотуха, – хрипло ворчал Стерхов.

Идти было очень тяжело. Ноги вязли в серой жиже. Горячий влажный воздух, туман, невыносимая жара – превращали любое движение в пытку.

– Прямо как в турецкой бане, – процедил сквозь зубы начальник экспедиции. Он и Роланский вели подруки хромающего доктора.

Юрист обливался потом, лицо его стало багровым как переспелый помидор.

– Я больше не могу, – жалобно заныл он, – Еще немного и я просто свалюсь.

– Да мы и пяти миль не прошли, – возмутился Стерхов, – а ты ноешь как девчонка.

– Мы не договаривались, что помимо рюкзаков придется тащить на себе раненых, – огрызнулся Роланский.

– «Не договаривались», говоришь…, – разозлился Сергей, останавливаясь. Его мощный кулак сжался, – Ладно…

Начальник толкнул юриста в грудь. Тот словно неваляшка шлепнулся в грязь и испуганно вытаращил глаза.

– Что ж оставайся здесь, передохни денек другой. Мы подберем тебя на обратном пути, – уже совершенно спокойно произнес Стерхов, сплюнул и многозначительно добавил, – Если конечно, будет что подбирать.

Вероника и Яна молча наблюдали эту сцену. Сначала Матвеева хотела вмешаться, но передумала. Она решила, что Роланскому не помешает подобный урок, он уже всех достал постоянным нытьем и неврастенией. Да и не было сил спорить с начальником.

Группа снова тронулась в путь.

Юрист некоторое время продолжал сидеть в грязи, оплакивая свою судьбу и наблюдая, как остальные фестстеперы медленно исчезают в тумане. Только когда они бесследно растворились в белых клубах пара, Роланский опомнился. Он один, в лесу, наполненном инопланетными монстрами. Никто не поможет, никто не защитит.

Он поспешно поднялся, кое-как стряхнул налипшую глинистую жижу:

– Стойте, подождите! – закричал он и торопливо заковылял вдогонку.

Никто не ответил. Туман был настолько густой, что определить направление, в котором двигалась группа оказалось невозможно. Вот теперь Роланскому стало по-настоящему страшно. Внутри все похолодело.

– Эй, подождите меня! – снова закричал он, – Мы должны держаться вместе.

Но вязкая тишина с неумолимой жестокостью дала понять: здесь никто никому не должен.

Непрошеные воспоминания, словно туман застелили глаза.

* * *

– Илья! Ты видел, как они положили плитку? – визгливо спрашивает жена, брови ее гневно изогнулись, тонкие губы сжались в едва заметную нить. Можно подумать – он сам клал эту проклятую плитку, – Ты должен был проконтролировать! Мы заплатили такие деньги!

– Я поговорю с рабочими, не волнуйся…

– Нет, ты не поговоришь! Ты разберешься по-мужски! – перебивает она, и вдруг обессилев, садится на диван, закрывает лицо руками и стонет – Илья, какой же ты все-таки тюфяк!

Как можно требовать вести себя по-мужски и при этом день за днем, каплю за каплей уничтожать в нем все мужское? Он чувствует, как сжимаются кулаки, ногти до боли вдавливаются в ладони.

* * *

Неожиданно Роланский споткнулся обо что-то лежавшее на земле. Это «что-то» издало вполне человеческий стон. Юрист опустился на корточки и протянул вперед дрожащую руку. Его пальцы коснулись теплого, гладкого и вероятно живого.