Читать книгу II. Аннеска - Поветрие - Страница 15

Мое одинокое шествие, полное тревожных ожиданий и неспокойных мыслей о грядущем, на этот раз закончилось весьма скоро. Преодолевая очередной холм, пытаясь не сбиться со становящейся с каждым шагом все призрачнее каменной дороги, что утопала в зарослях полевых трав, я была неожиданно окликнута неким слабым голосом. Осмотревшись, я увидела неподалеку изможденного человека в ветхой робе. Всем своим видом он напоминал паломника, ищущего свой путь к встрече с чудом. Одну из ног ему заменяла невзрачная деревянная жердь, а в руках покоились костыли. Лицо путешественника было скрыто от моего взора множеством тряпиц, связанных воедино и обмотанных вокруг головы.

Несмотря на стойкое желание пройти мимо, я помнила о своем долге проявлять милосердие к любому, кто нуждается в нем. Хотя признание сего долга стоило мне немалых усилий, я с радостью нашла в себе силы превозмочь гордыню и поступить в этот раз как должно, а не так как хочет мое вероломное и греховное сердце.

– Чем я могу помочь тебе, путник? – вопросила я, подойдя к собеседнику ближе.

– О, сестра, прошу вас, выслушайте меня, выслушайте мою историю! Облегчите мою духовную ношу и дайте мне силы продолжить мое странствие… спастись, не пасть! – в словах паломника слышалась едва ли не осязаемая, смертельная нужда в сочувствии. Впрочем, им вряд ли двигало слепое безумие, ибо речь его была отчетлива и вразумительна.

– Говори, добрый человек! Просто скажи, что хочешь сказать. Я выслушаю тебя и постараюсь помочь словом, а может и чем-то большим.

– О, небеса, я славлю вас! – воскликнул калека, подняв один из костылей к небу, будто бы клинок, а после проговорил. – Меня зовут Арам. Некогда я дал обещание одному человеку, которое был не в силах исполнить, и теперь не нахожу себе места. Гонимый стыдом и неспособностью отвечать за свои слова, я превратился из заступника веры в искалеченного безумца, бесцельно мечущегося каждый божий день в хаосе нашей действительности. Здравый смысл стремительно покидает меня с каждым днем, и пока я сохраняю его остатки, я хотел бы обратиться к вам за помощью. Мой вопрос очень прост: скажите, как мне прекратить бегство от самого себя, как вернуться к самому себе?.. Встречу с вами, с земной посланницей Господа здесь – в сих отдаленных и безлюдных землях, куда я забрел в своем неверном скитании – я расцениваю как чудесное проявление божественной воли. Не разрушайте же моей последней надежды: прошу вас, помогите мне!

– Бог мой! – с изумлением, в растерянности проронила я. – Неужели вы, добрый человек, подумали, что в моей непреложной власти спасать души заблудших прямо здесь, на этом самом поле и что у меня есть на то санкция Всевышнего? Да если бы я и хотела этого, как бы я помогла вам советом, если ровным счетом ничего не ведаю о вас?!

– Мой разум, должно быть, совсем затемнен грехом! – чуть слышно пробормотал мой собеседник. – Я изрекаю бессвязный вздор!.. Пресвятая сестра, позвольте мне рассказать вам о себе. Быть может, уроки моего опыта будут полезны и для вас – в том или ином отношении. В конце концов, согласитесь, встреча двух заблудших душ на краю мира никогда не бывает случайной… Я же, со своей стороны, готов охранять покой ваших сновидений и сделать все, что скажете, только дайте мне возможность высказать то, что я хотел бы вам поведать!

Пусть калека, стоящий передо мной и был неприятен мне своим обликом, пусть лицо его и не было видимо мне, а его помыслы отторгали своей странностью, я подсознательно возрадовалась возможности хотя бы на короткое время отторгнуть от себя одиночество. А это значило очень много. Его история могла, как минимум, сделало мое шествие в Прагу менее утомительным, а может и действительно полезным.

– Что же, добрый человек, я разрешаю вам присоединиться ко мне. Я буду рада разделить свой путь с вами. Знайте, что я направляюсь в славный город Праги. Достигнув врат твердыни, мы должны будем расстаться.

– О, да! Не смею быть вам обузой, пресвятая сестра. Клянусь, всеми святыми! – утвердительно кивнул нищий. Его полудеревянная, получеловеческая поступь по испещренному ветрами и сорняком дорожному камню звучно разносилась по всей округе. Миновало не более полуторы сотни шагов, как хромой Арам начал свое повествование…