Читать книгу Рождённые с правом на счастье - Прайди Конфидент - Страница 5

Мое земное имя – Тони Снайдер. Я отбываю длительный срок в федеральной тюрьме.

Тюрьма – это ужасное место. Можно сказать, что это ад, придуманный и воплощенный людьми для людей. Этот ад становится особенно мрачным с наступлением темноты. В такое время к его леденящему холоду добавляются голоса людей. Ночами слышно, как некоторые стонут, так и не смирившись с тем, что их сюда заключили. Они обвиняют и проклинают всех вокруг, не в силах терпеть душевные муки, которые они испытывают в этих стенах. Очень скоро души этих людей устремятся в небо. Сначала, освободившись от тела, полетит одна душа, потом вторая, и вскоре летящих душ будет все больше и больше. В данный момент я тоже отделился от тела и нахожусь в другой реальности. Но находясь вне тела, я не умер, как можно было бы подумать. Я, как и многие другие в это время суток, просто сплю.

Людские души покидают бренное тело не только в момент физической смерти. Подобное случается с нами каждую ночь – когда мы погружаемся в сон. Засыпая, мы отправляемся в другую – высшую реальность, чтобы помочь творить будущее. Но, проснувшись, мы всего этого не помним. Ведь сумасшедший поток нашей дневной реальности берет нас в такой жесткий оборот, что нам становится не до каких-то там абстрактных духовных материй. При этом, как ни грустно, мы изолируем себя от жизненных сил Вселенной и совершенно забываем, для чего мы родились на планете Земля. Тем не менее я думаю, что мы пребываем в одном из самых замечательных периодов существования человечества на этой планете. Это время величайших возможностей, которые выпадают единожды за многие тысячелетия. Сейчас буквально каждому под силу получить необходимые знания и направить течение своей жизни туда, куда он пожелает.

Человек сегодня потребляет неоправданно огромное количество планетарных энергетических ресурсов, оправдывая свою расточительность необходимостью выживания. Но, уничтожая природу, человек ставит под угрозу само существование человечества как вида. В качестве компенсации Вселенная направляет на Землю все больше и больше энергии просветления, тем самым стараясь сохранить наш общий дом. Конечно, пытливый ум может задаться вопросом: «А почему бы Вселенной просто не убрать с лица Земли тех, кто устанавливает подобные законы, которые буквально вынуждают людей жить по правилам примитивных животных инстинктов?». Все дело в том, что по правилам нашей игры никто и ничто не должно непосредственно вмешиваться в нашу реальность.

На извечный вопрос «Кто это все придумал?» тоже есть ответ, и он очень прост: «Мы сами», то есть наше высшее «я». Как уже было сказано, просыпаясь утром, мы этого не помним – так же как не помним того, что было до нашего рождения и не знаем, что будет после нашей смерти. Более того, мы никогда этого не узнаем до тех пор, пока пребываем в реальности под названием Жизнь. Да, таковы правила – наши правила. А иначе, поверьте, не было бы никакого интереса прибывать в этой игре. Мы установили эти правила таким образом, что высшее «я», о котором речь пойдет чуть далее, не может прямо вмешиваться в нашу жизнь, даже если оно становится свидетелем потери близких, утраты состояния, разрушения построенного – всего того, что так дорого современному человеку.

Если от прочитанного у вас начали появляться признаки негодования, то это нормально. И все же подождите, пожалуйста, хотя бы самую малость, и пазл сложится.

Чтобы сохранить нашу чудесную планету, которая сейчас находится в критическом состоянии, Вселенная направляет к нам очень мощные энергетические потоки. Вот почему у человечества появилась уникальная возможность воспользоваться этими вселенскими силами себе во благо. Зная о таких возможностях, души тех, кто «умер», но так и не достиг своих целей, хотели бы заново родиться именно сейчас. Тогда у каждого «ушедшего» может появиться шанс исправить когда-то допущенную ошибку и приобрести необходимый опыт. Да, действительно, у каждого из этих «усопших» может появиться шанс. Но как вы уже начинаете догадываться, этот самый шанс у нас в руках прямо сейчас, и в этом нам несказанно повезло. Поэтому было бы крайне нецелесообразно упускать такое благоприятное время.

Хочу вам сказать одну интересную вещь: все дело в том, что, проснувшись утром, я также не буду помнить ничего из вышесказанного. Но тем не менее посредством этой книги я и мои друзья поведаем вам много интересного о нашей с вами реальности под названием Жизнь.

Итак, я – Тони, и сейчас я нахожусь в другой реальности – в пространстве, очень напоминающем наши облака в ярко освещенном солнцем небе. Здесь царят тишина, мир и спокойствие. Всепроникающую безусловную любовь и понимание испытывает каждая находящаяся здесь душа. Тем не менее это не Рай, как можно было бы подумать. На самом деле я нахожусь всего лишь на некотором расстоянии от планеты Земля. Отсюда она кажется серой и безжизненной – примерно так же для нас выглядит поверхность Луны или Марса. А выглядит она так потому, что мое состояние и расстояние, отделяющее меня от нашей планеты, выводят меня за пределы «гипнотического поля». Иными словами, я оказался вне зоны действия передатчиков Луны, которые моделируют нашу земную жизнь. Мы еще будем возвращаться к этой теме, но пока это все, что необходимо знать на данный момент. Должен заметить, что вы сами каждую ночь испытываете подобное состояние, однако, просыпаясь, тут же обо всем забываете.

Пока мое сознание бродит в царстве снов, душа продолжает полет в небесах. Возможно, ваша душа находится где-то рядом. А впрочем, нет: вы ведь сейчас погружены в чтение этой книги.

Здесь, в иной реальности, можно общаться с душами тех, кого мы знаем, и тех, кого мы не знаем, а также тех, кого мы когда-то знали или с кем познакомимся в будущем. Более того, здесь можно встретиться даже с теми душами, которые навсегда покинули тело и вернулись домой на небеса. Здесь вы почувствуете себя совершенно другим существом. Надо сказать, что наша душа способствует тому, чтобы мы приобрели максимальный опыт в наших земных воплощениях. И именно это, является одной из причин почему проснувшись мы не помним, что происходит с нашей душой во время сна. Конечно, с нашей обывательской точки зрения некоторые события нашей жизни могут показаться сложными или даже ужасными. Однако давайте не забывать, что, во-первых, мы этот опыт притянули сами, а, во-вторых, нам вряд ли было бы интересно ходить на спектакль, где все происходящее всем известно заранее, не так ли?

Сейчас предлагаю направиться туда, где нам приоткроют тайну нашей духовности – в неведомый таинственный мир.

Среди покоя и умиротворения я начинаю замечать белые движущиеся силуэты. Внешне они напоминают призраков – такими их показывают в кино. Для моей души все, что здесь происходит, естественно. А как же иначе – ведь я дома, среди подобных мне сущностей. Мы все в одинаковых кристально-белых одеяниях. Только души усопших немного отличаются от душ, которые все еще обладают земными телами. У «усопших» нет едва заметного алого оттенка в области груди – примерно там, где находится сердце. В этой реальности довольно отчетливо сохраняются черты того человека, в котором душа находится сейчас или же находилась в своем последнем воплощении. К тому же при таком описании нам будет удобнее понимать происходящее.

Здесь, на небесах, мы делимся между собой впечатлениями и тем самым набираемся опыта, чтобы в дальнейшем обогатить нашу земную реальность.

Мое внимание привлекают трое. Они стоят напротив друг друга и негромко беседуют. Это мои друзья и наши главные герои, поэтому давайте подойдем к ним поближе. Лица двоих имеют характерные черты людей белой расы, у третьего же черты человека черной расы. У него очень доброе лицо, как будто его глаза все время заботливо спрашивают: «Чем вам помочь?». Имя ему – Джейсон, и к нему-то в первую очередь я и обращаюсь.

– Джейсон, все-таки мне еще раз хочется спросить: ты ведь не в обиде на меня за то, что произошло?

– Тони, ты же знаешь, что ни о какой обиде не может быть и речи.

– Знаю, но все же решил еще раз убедиться.

Я обратился к высокому светловолосому мужчине слева от него:

– А ты, Том, будешь принимать меры?

– Д-а-а… – протянул тот, тяжело вздыхая. – В этом воплощении мне вряд ли удастся найти свой путь. И все же я постараюсь хотя бы частично обрести предначертанный опыт. Но даже если ничего не получится, не беда. В таком случае у меня все же будет возможность перевоплотиться на Земле еще раз. Правда, скорее всего, в следующем воплощении придется испытать бедность и нищету, но с другой стороны – чем сложней, тем интересней.

– Тебе нельзя не позавидовать. Ведь завтра у тебя на Земле будет важный день, – обратился ко мне стоявший справа от меня мужчина с волнистыми волосами и наивным выражением лица.

– Да, Питер, – ответил я. – Получается, что так.

– А что тебе сейчас снится? – спросил меня Питер.

Я с легкой улыбкой прикрыл глаза, сконцентрировался и мгновенно очутился в большом полутемном металлообрабатывающем цеху. Я стоял среди крепких рабочих в грязных комбинезонах, которые перекидывали огромные металлические заготовки прямо у меня над головой. Я наблюдал за ними с неописуемым страхом, то и дело уклоняясь и уворачиваясь. К тому же один из рабочих время от времени угрюмо поглядывал в мою сторону, как бы намекая, что все равно попадет в меня. Неподалеку, грохоча и едва не переворачиваясь, на огромной скорости проносились по рельсам железные вагонетки. В мире сновидений мне сейчас действительно было страшно. Открыв глаза, с улыбкой ответил:

– Да так, белиберда всякая.

Том с Джейсоном расступились – к нам подходила очень красивая девушка с обворожительной улыбкой. У нее были нежные черты лица, а едва заметная родинка на правой щеке делала ее еще очаровательнее. Это была Синди.

– Ну как? – обратилась она ко мне. – Ты готов к завтрашнему дню?

– Конечно, к новым познаньям, я готов.

– Ты очень многое познал, а завтра получишь ключ к этим познаниям, – сказала она и, улыбнувшись, стала отдаляться от нашей компании. – Помни! На Земле ты мой суженый.

Я некоторое время смотрел ей вслед, а потом обратился к друзьям:

– Ладно, ребята, мне пора просыпаться. Но сначала мне хочется заглянуть в свой сон.

Я снова спокойно закрыл глаза и мгновенно перенесся в тот самый заводской цех. Один из рабочих быстро катил на меня железную вагонетку с каким-то металлическим хламом. Я бросился прочь, но убегать было очень тяжело, как будто я находился в вязкой патоке. Я обернулся, чтобы посмотреть, далеко ли преследующий и с ужасом обнаружил, что тот совсем рядом. Я замер от страха. Вагонетка начала с грохотом опрокидываться, посыпались гаечные ключи, цепи и болты с гайками. Я чуть не взвыл от беспомощности, но в следующий момент проснулся в холодном поту от грохота открывающейся двери тюремной камеры. Да, я все еще находился в тюрьме. Утром заканчивался срок моего заключения.

Камера была около четырех метров в длину и чуть более трех метров в ширину. В тусклом освещении виднелись две кровати у противоположных стен. В углу справа от двери находились унитаз и потрескавшийся умывальник. Облезлые стены были обклеены картинками и фото, вырезанными из глянцевых журналов. У изголовья моей кровати лежала большая стопка рукописных тетрадей и бумаг.

Когда дверь камеры открылась, в проеме показался мой сокамерник. Это был мужчина средних лет со смуглой кожей и вьющимися волосами. Окончательно проснувшись, я сел на кровати. Хмурый тучный надзиратель освободил руки сокамерника от наручников, и заключенный вошел в камеру. За ним с грохотом закрылась дверь и щелкнул замок.

Сокамерника звали Рикки. Он молча подошел к своей кровати и сел. Я заметил, что у него были очень грустные глаза. Какое-то время он сидел, молча уставившись в пол. Он не поднимал головы и, казалось, даже не дышал. Я изредка поглядывал в его сторону, но видя, что сокамерник все еще глубоко в себе, не делал никаких попыток заговорить с ним.

Наконец Рикки приподнял голову и с грустной улыбкой нарушил затянувшееся молчание:

– Что тебе снилось?

– Да так, ничего особенного, – не задумываясь ответил я. – Как у тебя прошла встреча с семьей?

– Все хорошо, – ответил Рикки. – Сын растет, жена работает, в общем – все хорошо, – повторил он опять с грустью в голосе.

– Я тебя никогда не видел таким грустным.

– Не мог же я быть с женой, и все время сидеть с выражением Будды на лице. Она бы меня не поняла, а вот я ее очень хорошо понимаю. Ей будет меня не хватать.

Тут Рикки остановил разговор, и мы снова погрузились в молчание.

– Значит, завтра выходишь на свободу? – нарушил тишину Рикки и как бы невзначай спросил: – Какие чувства ты сейчас испытываешь?

Я замешкался с ответом, подбирая слова. Затем чуть наклонился и посмотрел сокамернику прямо в глаза:

– Рикки, если захочешь… ну, помнишь, ты говорил, что как-нибудь расскажешь свою историю о том, как ты попал в тюрьму. Ведь сегодня я здесь последний день. Другой такой возможности может и не быть. – Тут я осекся от сказанного, затем добавил, – По крайней мере, в ближайшем будущем.

– Может и не быть, – повторил Рикки. – Пока у нас еще есть время, и я могу рассказать, о чем ты просишь.

Он встал с кровати и медленно пошел к двери камеры.

В тот вечер на небольшой заправочной станции, где также выпекали и продавали пиццу, кроме Рикки, никого не было. Время от времени он поглядывал на пистолет, который лежал на полке под кассовым аппаратом. Взглянув на него в очередной раз – посмотрел на часы. Было около девяти вечера. В такое время народу заходило мало, и этот день ничем не отличался от других.

Заправка Рикки находилась на Пятой авеню на пересечении с одной из второстепенных улиц, которая никогда не освещалась как следует. Этот злополучный перекресток и стал причиной, всецело изменившей его жизнь на до и после.

На вышеупомянутой Пятой авеню прямо напротив заправки припарковался черный автомобиль, который при скудном освещении почти не был заметен. В нем находились двое – мужчина и женщина. Взгляды обоих были устремлены в сторону заправки.

– Вроде можно идти, – негромко сказала девушка, сидевшая на пассажирском сиденье, доставая из бардачка пистолет.

Угрюмый чернокожий мужчина плотного телосложения, сидевший на водительском сиденье, оторвал взгляд от Рикки и медленно повернул голову в ее сторону:

– Может, зарядишь пушку?

– Да нет, – ответила она, – он и так все отдаст. Я его знаю. К тому же у меня нет ни малейшего желания его убивать.

– Ну, тогда ни пуха.

Она надела на голову заранее приготовленную маску. Открыв быстрым движением дверь машины, вышла и, захлопнув дверь, резко шагнула вперед – но тут же поскользнулась на мокром асфальте и, падая, сильно ударилась коленом о край бордюра. Удар был такой силы, что явственно послышался хруст костей. Острая боль парализовала ее. Несколько секунд она не могла двигаться. Потом заметила, что сидевший за рулем друг открывает для нее дверь автомобиля. Превозмогая боль, она с огромным трудом привстала и села обратно в машину. Бросив пистолет на пол, интенсивно поглаживая ушибленное колено, приговаривала, что это дурной знак и им не надо было сюда ехать. Затем она негромко, но весьма агрессивно обратилась к водителю:

– Поехали обратно, быстро!

Тем временем Рикки подсчитывал поступившие за смену деньги. Но, похоже, вовсе не подсчет денег занимал его внимание. Он то пристально вглядывался сквозь стеклянные двери наружу, то бросал взгляд на часы, которые висели на стене за его спиной, то поглядывал на пистолет, лежавший на полке под кассовым аппаратом. В который раз он снова обернулся, чтобы узнать, который час. Светящиеся цифры электронного табло показывали двадцать два пятьдесят пять. Рикки снова пристально вгляделся в темноту, как будто выискивая что-то на плохо освещенной улице. Но до этого момента ничего подозрительного ему обнаружить не удалось. Он слегка покачал головой и с едва заметной улыбкой облегченно вздохнул: «Кажется, пронесло». Взяв ручку, он с головой ушел в бухгалтерию.

Прошло около пяти минут, как вдруг зазвенели висящие над дверью колокольчики. От неожиданности Рикки вздрогнул и поднял голову. Широко раскрыв от страха глаза, он даже немного отпрянул назад.

Дверь спиной открывал человек в темном одеянии. После секундного замешательства Рикки узнал свою жену Норму. Держа в руках маленького сына, она вошла в помещение. Резко отдернув руку, потянувшуюся было к пистолету, он вытер мгновенно вспотевшую ладонь о рубашку. На его лице появилась широкая счастливая улыбка. Выйдя из-за прилавка и бережно взяв сына на руки, он нежно поцеловал жену. Зная, что сын любит, когда с ним играют, Рикки начал подбрасывать его высоко над головой. Громкий смех малыша ласкал слух родителей. Наконец Рикки опустил сына на пол и тот вприпрыжку побежал по залу.

– Твоему сыну не спится, – сказала Норма. – Да и мне что-то неспокойно. Поэтому решили тебя навестить и забрать домой. Вдруг тебя еще налево занесет, – добавила она в шутку. – А если серьезно, – продолжила она, собравшись с мыслями, – почему-то у меня на душе кошки скребут.

В этот момент маленький Сэм выбежал из-за прилавка с пистолетом в руке. Рикки быстро схватил мальчишку и отобрал у него пистолет.

– Это игрушка такая? – с нескрываемым удивлением спросила Норма, понимая, что на игрушку это вовсе не похоже.

– Не совсем, – ответил Рикки, пройдя за кассу. Он остановился, поднял пистолет торцом рукоятки вверх, повернув его к Норме. – Видишь, – сказал он. – Пистолет не заряжен, там даже нет магазина, – и положил оружие обратно на полку.

– Но зачем тебе это? – спросила она с недоумением. – Ты ведь сам говорил, что это незаконно – иметь огнестрельное оружие у нас на заправке.

Рикки оперся обеими руками о стол и посмотрел куда-то вверх и в сторону, размышляя, как же объяснить жене наличие пистолета. Затем, собравшись с мыслями, глянул на нее и сказал:

– Видишь ли, на днях у меня было видение. И оно предвещало, что сегодня что-то может случиться. Полагаю, твое беспокойство тоже неспроста. Но, к счастью, я ошибся, и все миновало.

– Что же это было за видение? – спросила Норма с волнением и любопытством в голосе.

От звона колокольчиков вновь открывшихся дверей Рикки снова вздрогнул.

Черная машина за углом так и не уехала. Колено у девушки все еще сильно болело, но ее напарник, казалось, не обращал на это никакого внимания. Он пристально смотрел на заправочную станцию. Через некоторое время мужчина перевел тяжелый взгляд на девушку и буркнул:

– Ты сможешь пойти?

– Да ты что, сдурел? – все еще корчась от боли, ответила она.

– Но нам нужны деньги! Ты что, забыла?

– Сегодня ничего не получится. Поехали обратно.

– Не-ет уж, – протянул он. – Когда утром взойдет солнце и наступит новый день, я буду корить себя за то, что отказался ночью от дела. Лучше мне умереть сегодня, чем остаться без денег завтра. Так что если ты не пойдешь, то я пойду сам. Дэйв никогда не бросает дело незаконченным.

Схватив напарника за руку и поймав его взгляд, девушка громко и внятно произнесла:

– Ты не сделаешь этого! Слышишь?!

Двери заправки открылись и на пороге появился сотрудник Рикки. Это был небольшого роста, худощавый и очень подвижный парень.

– Извини, – начал он с ходу. – Ты даже не представляешь, что творилось на дороге…

– Не оправдывайся, все нормально, – перебил его Рикки, довольный тем, что не надо больше продолжать объясняться с Нормой.

– Если ты не против, я что-нибудь быстро проглочу и побегу дальше, – сказал парень торопливо. Он взял готовую пиццу, которая лежала на прилавке, быстро открыл коробку и обнаружил, что пицца не нарезана на куски. Положив пиццу на стол рядом с Нормой, парень подошел к прилавку и стал искать глазами что-нибудь, чем можно было бы ее нарезать. На стене сбоку от прилавка на магнитной балке он увидел нож. Чтобы достать его, ему пришлось подпрыгнуть – прилавок был довольно высокий, а нож висел по ту сторону. Нарезав пиццу и положив нож на стол, рядом с которым стояла Норма, он стал жадно заглатывать кусок за куском.

– Смотри не подавись, – пошутил Рикки и принес сотруднику стакан содовой. Затем подошел к кассе и, открыв ее, начал пересчитывать и складывать дневную выручку в небольшую коричневую сумку своего сотрудника, после чего что-то пометил в тетради. – Сделай депозит завтра же, как только откроется банк. Это очень важно. Слышишь? – обратился он к сотруднику.

– Не волнуйся, босс, – последовал быстрый ответ.

Рикки протянул сумку парню. Тот положил недоеденную пиццу в отдельный пакет, взял сумку и все это положил в свой рюкзак.

– Ну, я пошел, – сказал напарник, вешая рюкзак на плечо.

Между тем притаившаяся в темноте черная машина не предвещала ничего хорошего. Она излучала зло – то самое зло, которое ведет к человеческой трагедии.

Внутри машины атмосфера была накалена до предела.

– Ты что, не понимаешь? Их там трое, да еще маленький ребенок, – с нескрываемой злобой продолжала девушка.

– Без тебя знаю! – отрезал мужчина. – Но я также понимаю, что будет, если мы не раздобудем денег…

Он резко оборвал разговор, так как увидел парня, который выбежал из помещения заправки и сел в машину. Включились фары, загорелись тормозные огни и машина тронулась.

– Ну вот, – сказал водитель. – Теперь их только двое.

– Идиот! – взвыла девушка. – Он там с женой, и они вместе уедут оттуда.

– Заткнись! – рявкнул подельник. – Ты пойдешь?!

– Нет!

– Тогда я пойду сам, – он вытащил свой пистолет из-под сиденья. Вынув магазин, он убедился, что пистолет полностью заряжен. Затем вставил магазин, снял пистолет с предохранителя и передернул затвор.

Девушка поняла, что его уже не остановить, обхватила голову руками и простонала: «Псих!..».

– Пусть так, – ответил он уже спокойнее, – но ты ведь понимаешь, что если мы не достанем этих проклятых денег до завтра, то нам несдобровать. Долг надо возвращать, да и дозу нам никто бесплатно не даст. – А теперь слушай меня, – продолжил он, – мы подъезжаем туда, я выхожу из машины, ты пересаживаешься за руль и ждешь меня. Мотор не выключай, и пусть дверь будет открыта. Как только я запрыгиваю в машину, ты тут же давишь на газ, и нас нет. И запомни – меня уже ничто не остановит, – сказав это, он натянул маску на голову.

Через стеклянную стену заправки Рикки смотрел на отъезжавшую машину сотрудника. Затем его внимание привлек заехавший на заправку микроавтобус, который остановился возле колонки. Это был хотя и не новый, но все же очень ухоженный микроавтобус красного цвета – такие еще называют домом на колесах. Из него вышел пожилой мужчина и, подойдя к колонке, начал что-то искать в карманах: скорее всего, кредитную карточку. Его попутчица сидела на переднем пассажирском сиденье и разговаривала с кем-то по мобильному телефону.

Тут Рикки заметил еще одну машину, которая на большой скорости влетела на заправку. Она проехала мимо мужчины и с визгом остановилась в нескольких метрах от офиса. Из машины вышел высокий человек в маске и быстрыми шагами направился к зданию заправки. По спине Рикки пробежал холодок. Он тряхнул головой, надеясь на то, что это сон и сейчас он проснется. Но это был не сон. Рикки вдруг стал все воспринимать будто в замедленном кино. Он увидел, как огромный мужчина приблизился к его дверям и, сильно толкнув их, двинулся прямо к нему. В вытянутой вперед правой руке непрошеного гостя был пистолет, направленный на Рикки.

Широко раскрытыми от страха глазами Рикки смотрел на Норму. Он заметил, как она моментально схватила бегающего возле нее малыша одной рукой за плечо, а другой за голову и крепко прижала к себе. Ее взгляд, в котором отражались страх и ненависть, был направлен на незнакомца.

– Деньги сюда, быстро! – скомандовал мужчина и бросил в Рикки заранее приготовленный скомканный пластиковый пакет. Как только пакет коснулся его груди, Рикки пришел в себя и даже постарался схватить пакет, но ему это не удалось. Пакет упал на пол. Рикки снова бросил взгляд на жену. Она стояла, по-прежнему прижимая сына к себе. Малыш, не понимая в чем дело, просто обнял маму обеими руками и замер. Он инстинктивно чувствовал, что все происходящее перед его глазами – вовсе не игра.

Побледневший от страха Рикки машинально открыл кассу, достал оттуда несколько оставшихся там мелких купюр и дрожащими руками выложил их на прилавок. Сейчас он видел перед собой только огромное дуло пистолета, а все остальное вокруг было покрыто завесой густого тумана.

– Это все, что у меня есть, – нервно проговорил он. За те несколько секунд, которые показались Рикки вечностью, никакого ответа или реакции со стороны преступника не последовало. Тогда под жестким взглядом вооруженного бандита он машинально вытащил из кармана брюк бумажник и бросил его на прилавок рядом с уже лежавшими там мелкими купюрами. Почти моментально Рикки снова засунул руки в карманы, надеясь найти там еще деньги, но вместо денег в его руках оказались какие-то бумаги с записями, ручка, скрепки…

– Бери, бери все, – бормотал он. – Только не убивай.

В завершение он одним махом снял с левой руки наручные часы, и в ту же секунду они также оказались на прилавке перед грабителем.

Преступник бросил взгляд на прилавок. Добыча была небогатая, если не сказать скудная. Подняв взгляд на Рикки и злобно ухмыльнувшись, негодяй процедил сквозь зубы:

– Значит, деньги тебе дороже, чем твоя жизнь? А как насчет ее жизни? – он направил оружие в сторону Нормы. – Может, так у тебя появится больше денег?

Теперь Рикки представилась совершенно другая реальность: огромного дула он больше не видел, окружавший его туман рассеялся, страха за свою жизнь тоже не было – его захлестнула безграничная ненависть к бандиту и страх потерять самых близких – семью, которой он посвятил всего себя. Без Нормы в своей жизни Рикки не видел ничего, кроме бессмысленной пустоты. Он понял: чтобы обезопасить жену и сына, он был готов с легкостью принять смерть.

Преступник сделал пару шагов в сторону его жены и ребенка. Он приставил к голове Нормы пистолет и молча посмотрел на Рикки. Тот понимал, что сейчас он может потерять самых дорогих своему сердцу людей, но также понимал, что не в силах что-либо изменить.

– Послушай, – взмолился он, – я только что отдал выручку сотруднику. Он уехал прямо перед тобой! – в глазах у Рикки потемнело, колени стали подгибаться. От безысходности он схватился за голову. В ушах оглушительно звенело. Его взгляд упал на незаряженный пистолет под кассовым аппаратом. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он, схватив пистолет правой рукой, с неистовым криком бросил его в преступника. Тот, никак не ожидая такой реакции, уклонился и закрылся от брошенного в него предмета рукой со своим пистолетом. По стону, который издал преступник, было понятно, что ему больно. А когда, посмотрев на пол, он понял, чем в него бросили, рассвирепел окончательно. «Ах ты сука!» – взревел он, направив оружие на наглеца с твердым намерением пристрелить его.

Рикки замер в ожидании выстрела, но как ни странно, страха при этом не испытывал – ведь, пусть на время, но все же ему удалось отвести угрозу от своих родных.

Рикки смотрел в дуло пистолета, и вся жизнь, как в калейдоскопе, пронеслась перед его глазами. Стоя перед лицом смерти, он был смиренно готов принять ее.

Мгновения, казалось, растянулись в вечность. Рикки в шоковом состоянии ждал, когда же из ствола вылетит пуля. Наконец он заметил какое-то движение. «Ну вот и все», – пронеслось у него в голове. Но вместо пламени выстрела он увидел медленно опускающееся вниз дуло пистолета. Какое-то время завороженным взглядом Рикки провожал уходящий вниз ствол, все еще не понимая, что происходит и ожидая, когда же прозвучит выстрел. Через несколько секунд его сознание начало проясняться. С трудом подняв глаза, он как во сне увидел, что преступник, неестественно склонившись, падает вперед. Рикки перевел взгляд чуть правее и увидел нож, воткнутый по самую рукоятку в бок преступника. Рукоятка ножа была в руке его жены, которая все еще инстинктивно пыталась воткнуть нож еще глубже. Это был тот самый нож, который его помощник оставил на столе рядом – после того, как разрезал пиццу на куски.

Рикки все еще не до конца понимал, что происходит. Оглушительный выстрел заставил его встрепенуться и моментально прийти в себя. Пистолет грабителя выстрелил, когда преступник падал на пол. Окончательно придя в себя, Рикки увидел недвижимое тело, лежащее лицом вниз, со слегка согнутыми ногами. Из его левого бока торчала черная пластиковая рукоятка ножа. Рикки посмотрел на жену. Забившись в угол, она крепко прижимала к себе сына. Из ее полных ужаса глаз, устремленных на него, катились слезы. Ее трясло, но она не издавала ни звука.

Сквозь стеклянные двери Рикки увидел, как пожилой мужчина, видимо, испугавшись выстрела, поспешно возвращается в свой микроавтобус. Спутница взволнованно торопила его. Затем внимание Рикки привлекла женщина в маске, которая, по-видимому, вышла из той же машины, что и преступник. Тогда Рикки понял, что кошмар все еще продолжается.

Но теперь у него не было страха. Наоборот, в нем начал просыпаться какой-то неописуемый гнев. Зубы его сжались, а глаза злобно прищурились. Он решительно поднял откидной прилавок и кинулся к пистолету, который все еще был в руках лежащего на полу грабителя. Дверь распахнулась, и на пороге показалась вооруженная девушка в маске. Широко раскрытыми глазами она ошарашенно посмотрела на бездыханное тело своего подельника. Потом перевела взгляд на Рикки. Он узнал девушку, но в руках у нее был пистолет, а ему надо защитить свою семью. Конечно же, если бы он знал, что ее пистолет не заряжен, то, возможно, все сложилось бы по-другому. Но, как говорится, от судьбы не уйдешь.

Рикки заметил, что у девушки в маске от злости глаза начали наливаться кровью. Он тут же выхватил пистолет из руки бездыханного преступника. Заметив это, девушка быстро толкнула плечом стеклянную дверь и, прихрамывая, выскочила на улицу. Как только пистолет оказался в его руке, Рикки, одержимый стремлением остановить непрошеную гостью, выстрелил в ее сторону. Пуля разбила стеклянную дверь вдребезги, но в девушку не попала. Желая еще раз выстрелить вслед девушке, Рикки шагнул вперед, но споткнулся о лежащее тело и, падая, непроизвольно нажал на курок. Прозвучал оглушительный выстрел. По ощущениям Рикки время как будто замедлилось. Он наблюдал, как медленно летит пуля, выпущенная из пистолета. Пуля пролетела далеко от девушки. Она полетела в направлении красного микроавтобуса с пожилой парой, который уже отъезжал с заправки. Рикки изо всех сил закричал: «Не-е-ет!». Но пуля, догнав красный микроавтобус, пробила его корпус возле бензобака. Раздался мощный взрыв, и охваченный пламенем автомобиль с пожилой парой взлетел на воздух. Тем временем черная машина, за рулем которой уже сидела та самая злосчастная девушка, с визгом тронулась с места и скрылась в темноте.

Вся территория заправки была оцеплена полицейскими. Два пожарных автомобиля стояли недалеко от сгоревшего микроавтобуса. Пожарные сворачивали шланги и готовились к отъезду. В карету скорой помощи загружали носилки с обгоревшим телом, накрытым простыней. Это была уже вторая машина. Первая увезла другое обгоревшее тело несколько минут тому назад.

Рикки с Нормой, обнявшись, стояли возле кассового аппарата в офисе. Левой рукой Рикки нежно обнимал жену, а правой держал спящего сына, который мирно сопел, положив голову на плечо отца. Норма тихонько плакала, прижавшись к плечу мужа. Он был подавлен. От проносившихся в голове мыслей его кидало то в жар, то в холод, слезы предательски подступали к глазам. Он еще не до конца понял, что произошло и почему это произошло именно с ним и его семьей.

Его мысли прервал вошедший в офис молодой подтянутый офицер полиции.

– Вам придется проехать с нами, – негромко произнес он, поправляя фуражку. Рикки показалось, что офицер сожалеет о случившемся и ему неловко беспокоить и без того напуганную семью, но порядок есть порядок.

Рикки взглянул на офицера и, соглашаясь, кивнул. Поцеловав жену и спящего сына, он осторожно передал мальчика Норме. Затем посмотрел ей в глаза и на немой вопрос «Что будет с нами дальше?» ответил:

– Давай успокоимся, все будет хорошо.

Норма смотрела в окно, как офицер помог ее мужу сесть на заднее сиденье полицейской машины. Потом автомобиль двинулся прочь, освещая улицы мигающими красно-синими огнями.

Когда Рикки закончил рассказ, я возмущенно воскликнул:

– Но ведь ты всего лишь защищал свою семью! В чем же тогда твоя вина?!

На лице моего сокамерника появилась странная улыбка. Он пристально наблюдал за мной, словно от моей реакции зависело, какой оборот примет дальнейший разговор. Минуту помолчав, он спокойно произнес:

– Моя вина в том, что по моей неосторожности погибли два невинных человека. К тому же я не имел права держать оружие на заправке.

– Но ведь это была всего лишь случайность, случайное стечение обстоятельств! – настаивал я.

– Ты до сих пор веришь в случайности?

– Мне кажется, ты что-то не договариваешь. Ты знал ту девушку? Почему у тебя был пистолет и почему он не был заряжен?

Помолчав минуту, как будто решив что-то для себя, Рикки произнес:

– На одной из моих духовных практик за несколько дней до случившегося у меня было видение.

Я, не отрываясь, смотрел на собеседника, пытаясь осмыслить услышанное. Пока Рикки рассказывал свою историю, он перевоплощался то в нервного человека за стойкой кассы, то в мстительного стрелка, то в любящего отца. После того как он закончил рассказывать, он снова превратился в прежнего сильного и невозмутимого духовного наставника.

– Тогда я увидел девушку, которая хотела меня ограбить, но что странно – в руках у нее был почему-то игрушечный пистолет. Настенные часы за ее спиной показывали дату и время. Видение было очень ясным. И что самое интересное – я знал эту девушку. Она была дочерью моей соседки. На следующий день я наведался к ней и спросил о дочери. Она с сожалением сказала, что поссорилась с дочкой и та не появляется дома уже более месяца. А когда она услышала о моих видениях и опасениях, то уверила меня, что ее дочь уважает меня больше, чем собственного отца, и уж мне-то зла она точно не причинит.

После этих слов Рикки замолчал и, выдержав короткую паузу, сказал нечто, что мне показалось еще более странным:

– Видимо, тебе дано постигнуть гораздо больше.

Я хотел было спросить, что он имел в виду, но Рикки, подняв руку, остановил меня:

– Насколько я понял, ты до сих пор не видишь никакой связи между тем, что произошло с каждым из нас и тем, что мы оказались в одной камере?

Я, с трудом привыкая к новому образу сокамерника, пробормотал:

– Возможно, что-то и начинает проясняться. Но в целом ты прав, никакой связи я не вижу.

– Ладно, поведай мне свою историю. Как ты сюда попал?

– Но я же тебе уже много раз рассказывал про то, что со мной произошло.

– Ну пожалуйста, в последний раз, – с едва заметной улыбкой попросил Рикки.

В тот уже далекий день, мы с друзьями поехали на пикник в лес. Компания была не такая уж и большая. Я и Питер ехали на машине, еще несколько ребят – на мотоциклах.

Добравшись до места, запарковались и занялись приготовлениями: мы с Питером натягивали тент, другие доставали еду и пиво из багажника автомобиля. Дело нашлось каждому. Вскоре мы устроились вокруг скатерти, разложенной прямо на траве. Компания была веселая, и каждый старался перещеголять другого, рассказывая какую-нибудь забавную историю, не забывая при этом сделать глоток пива. Почти каждая история заканчивалась дружным смехом. «Очень весело сидим – как бы нам это боком не вылезло», – мелькнуло вдруг у меня в голове.

Количество пустых бутылок из-под пива стремительно увеличивалось. Хотя мы планировали провести здесь всего одну ночь, запасенной провизии могло хватить на несколько дней. После очередной шутки парни снова взорвались хохотом. Уже было не разобрать – то ли это шутка была такая смешная, то ли они были уже прилично пьяны и им было все равно над чем смеяться. Я, заливаясь смехом, опрокинулся на спину, одной рукой держась за живот, а другой стараясь удержать бутылку, из которой, несмотря на старания, все же пролилось много пива. Сидевший рядом Питер, так же истерично смеясь, выхватил бутылку из моих рук и стал поливать мои брюки в области паха. Компания вновь взорвалась от смеха. Когда я, почуяв неладное, поднялся на ноги, на брюках между ног уже было большое мокрое пятно. Вся компания – кроме Питера, который заблаговременно отбежал на несколько метров, – надрываясь от хохота, каталась по земле.

Я намеревался было догнать и наказать обидчика, но в этот момент мое внимание отвлек рев мотора. Обернувшись, я увидел, как один из приятелей, по имени Том, завел свой мотоцикл. Питер, понимая мое намерение погнаться за ним, быстро побежал в сторону ревущего мотоцикла и пристроился позади Тома. Затем, подняв руку, он крикнул, обернувшись:

– А теперь, мистер Мокрые Штаны, догони нас, если сможешь!

При этом Питер крепко обхватил Тома сзади обеими руками. Тот максимально открутил гашетку и мотоцикл с ревом рванул вперед. Я в азарте подбежал к припаркованному неподалеку мотоциклу, вскочил на него и сразу же запустил мотор. Когда включил передачу, то почувствовал, как кто-то запрыгнул на заднее сиденье.

– А теперь поехали, – услышал я шутливый голос Джейсона, – мы сейчас догоним и порвем этих наглецов.

Я резко повернул ручку газа и отпустил сцепление. На небольшой лесной поляне началась гонка. Два мотоцикла бешено неслись по пересеченной местности, то проваливаясь в ямы, то подпрыгивая на буграх. Остальные ребята, затаив дыхание, наблюдали за случайно начавшейся безумной пьяной гонкой. Я, выжимая все из своего мотоцикла, начал догонять обидчика. Мотоцикл Тома был чуть левее моего, опережал метра на два. Заметив, что я его догоняю, Том подрезал меня, резко повернув руль вправо. Чтобы удержать равновесие, мне также пришлось повернуть вправо. Нас понесло вниз по тропинке. Теперь Том с Питером ехали слева от нас по поляне метров на пять выше, чем наша тропа. Мне пришлось добавить газу. Перескакивая через очередной бугор, я вдруг заметил впереди большое поваленное дерево, преградившее дорогу. Я изо всех сил нажал на тормоз, но было уже поздно. Джейсон, поняв, что столкновение неизбежно, рефлексивно обхватил меня, спрятав голову за моим плечом.

Том уже чувствовал себя победителем, что отражалось на его довольном лице с пренебрежительной улыбкой. Он повернул голову в нашу сторону. Чуть впереди он тоже заметил большое бревно, которое преграждало нам путь. Не подозревая никакого подвоха, все с той же улыбкой Том снова посмотрел на нас. В это мгновение мы с Джейсоном врезались в это бревно почти на полном ходу, и теперь перед его взором возникла такая картина, – я был спереди Джейсон так же крепко обнимал меня, за тем исключением, что мотоцикла под нами уже не было и таким образом мы просто летели по воздуху.

Это еще больше развеселило Тома и он, едва сдерживая хохот, отвел от нас взгляд, чтобы посмотреть вперед. Но когда осознал, какая опасность подстерегает нас, тотчас опять повернулся и увидел, как мы с Джейсоном, слетев с мотоцикла, беспорядочно кувыркались по земле, а мотоцикл, казалось, вот-вот нас настигнет и придавит. Том нажал на тормоза одновременно руками и ногами, и его мотоцикл остановился почти моментально. Он бросил его на землю и помчался к нам. Питер с застывшей на лице тревогой поспешил за ним.

Когда Том с Питером подбежали к нам, я, корчась от боли, делал слабые попытки встать. Искореженный мотоцикл лежал неподалеку. Джейсон лежал с открытыми глазами и не двигался. Иногда он ненадолго закрывал глаза, но никаких попыток встать не делал. Я поднялся и, прихрамывая, подошел к Джейсону.

– С тобой все в порядке? – спросил я, наклонившись.

Джейсон невнятно помотал головой и негромко ответил:

– Не знаю, какая-то странная слабость во всем теле.

Втроем мы подняли его и быстро поставили на ноги. Джейсон неуверенно встал и даже слегка улыбнулся. Моя тревога отступила и, не сводя глаз с Джейсона, я сказал:

– Ну, ты меня напугал, парень, – немного повеселев, повторил: – ну, ты меня напугал.

Я дружески шлепнул Джейсона по плечу. Он, все еще невнятно улыбаясь, вдруг покачнулся и упал на землю, ударившись виском о небольшой камень. Я с ужасом кинулся к нему, стал поднимать, но Джейсон уже совсем не двигался, его голова беспомощно повисла, а во все еще открытых глазах уже не было жизни. Я по-прежнему держал его, но, понимая, что произошло непоправимое, запрокинул голову вверх с криком «Н-Е-Е-Е-Т!».

Все дальнейшие события были как во сне. Теперь моя жизнь была поделена надвое – на до и после. Все, что я запомнил за это время – короткие фрагменты, в том числе и суд, где как гром среди ясного неба – удар молотка судьи и приговор присяжных: ВИНОВЕН.

Я закончил свою историю и поднял голову. Рикки сидел напротив и пристально смотрел на меня.

– Знаю, что тебе больно об этом вспоминать, и обещаю больше не расспрашивать об этом, – сказал он.

– Ты упомянул, что ничего случайного не бывает. Скажи, ты сам улавливаешь хоть какую-нибудь связь между тем, что с нами случилось и тем, что мы с тобой здесь вместе находимся? – спросил я.

– Да, – ответил Рикки. – Связь есть. Более того, все, что случалось ранее, вело именно к этому. Но ответ на вопрос – почему мы с тобой оказались в одном месте и в одно и то же время – найдешь ты сам. Пусть это будет твоим домашним заданием. А я дам тебе небольшую подсказку. В тот вечер на заправке я должен был умереть. Скажем так, это не обязательно должно было случиться на заправке и не обязательно в тот день, но мое время оставить земную оболочку уже подошло. И тут случилось так, что планы твоего духовного проводника оказались немного другими, к тому же они не противоречили планам моего высшего «я». Именно поэтому мы имеем то, что сейчас имеем, то есть сидим в тюрьме, – сказал Рикки, загадочно улыбаясь.

– Но у меня нет никакого духовного проводника, – пробормотал я неуверенно. К тому же мне слышится так, что я стал виновником твоего заключения в эти стены.

– Ты не так услышал, ведь я сказал о том, что ты продлил мне жизнь. Но давай оставим эту тему, а то ты сейчас поддашься излишней лирике и мы окончательно уйдем от нашей темы. Твоей маме есть что тебе рассказать по этому поводу, ведь у нее это – как камень на душе. Скажу тебе так: не каждая женщина способна пережить то, что испытала твоя мать. А сейчас ты должен узнать от меня кое-что очень важное. От тебя же потребуется только внимание и полное доверие.

Я начал было говорить:

– Ты знаешь, что я в тебе не сомнева… – когда Рикки перебил меня:

– Снимай свою рубашку.

Просьба была довольно странная, тем не менее, вспомнив предыдущий разговор, я молча снял рубашку.

– Теперь, – продолжил Рикки, – порви ее так, чтобы мы смогли сделать веревки. Эта рубашка тебе больше не пригодится.

Эта просьба была еще более странной. «Уж не задумал ли он побег?» – подумал я. Но, не мешкая, занялся делом: карандашом сделал дырку в рубашке и начал ее рвать. Рикки взял маленький кусочек бумаги и что-то на нем написал. Сложив листок в несколько раз, он отошел в левый угол камеры, встал на четвереньки и просунул записку в едва заметную щель между стенами. Затем он провел пальцем по стене, чтобы убедиться в незаметности спрятанного.

– Что это? Для кого это и зачем? – удивился я.

– Я тебе уже говорил, что для таких простых людей как мы жизнь порой непредсказуема. Тем не менее все, что случается, происходит с математической точностью, – ответил Рикки.

– Я что-то не уловил, к чему все это?

– Видишь ли, – с улыбкой протянул Рикки, подходя к стопкам своих рукописей, – тебя это пока не касается, но когда придет время, ты обо всем узнаешь. Теперь дай мне то, что получилось из твоей рубашки.

Я только теперь понял, для чего нужны были веревки. Оказывается, ими Рикки хотел перевязать свои рукописи. Я протянул несколько полосок ткани, которые Рикки тут же стал связывать между собой, чтобы получилась веревка подлиннее. Этими кусками он начал аккуратно перевязывать рукописи. Я некоторое время наблюдал за его действиями, а затем продолжил рвать свою рубашку, так как веревок не хватало. Было такое впечатление, что Рикки очень торопился, хотя к чему такая спешка, я пока не понимал.

– Да, – сказал Рикки, как будто прочитав мои мысли, – нам нужно поторапливаться, а то все, что ты узнал здесь от меня, так и останется непонятной для тебя теорией.

Заинтригованный, что же будет дальше, я поспешил ему помочь. Вскоре мы закончили работу. Получилось четыре стопки рукописных бумаг.

– Теперь все это – твое, – сказал Рикки, усаживаясь на свою кровать.

– Как мое? Это ведь труды долгих лет твоей жизни! – с удивлением произнес я.

– Да, но тебе они нужны больше. К тому же мне они мне больше не понадобятся.

– Мне что-то не нравится, как ты это говоришь. Мы что, можем больше не увидеться?

– Увидимся, – с улыбкой пообещал Рикки, – можешь не сомневаться. Но это будет в другом месте. Кроме того, наша встреча произойдет немного иначе, – так сказать, в другом формате. Но пойми, в данный момент не это главное. Поэтому давай не будем сейчас тратить время понапрасну. Пожалуйста, сядь на свою кровать.

Я сел на кровать, не проронив ни слова. Рикки же взял то, что всегда лежало у его изголовья – чистый лист бумаги, карандаш и небольшую дощечку, которую он всегда использовал, чтобы было удобней писать, и передал все это мне.

– Напиши здесь, кем бы ты хотел видеть себя после того, как выйдешь отсюда.

– Не понял? Что именно?

– Например, ты бы хотел быть большим чиновником в правительстве, или стать богатым бизнесменом, зарабатывать большие деньги, быть владельцем роскошной машины и яхты?

– Но кто же этого не хочет?!

– Ну вот и пиши, кем и как ты себя видишь.

Я не понимал, зачем Рикки понадобилось давать такое странное задание. Тем не менее я все же взял письменные принадлежности. Задумавшись и покусывая кончик карандаша, я начал писать. «Видимо, это как-то связано с тем, о чем Рикки говорил ранее», – предположил я.

В своих записях я упомянул, что желал бы быть большим политиком или крупным бизнесменом, зарабатывать большие деньги, иметь собственную яхту и красивый дом на побережье.

– Ну, думаю, хватит, – я с улыбкой протянул написанное Рикки. Тот быстро пробежал глазами текст и кивнул:

– Что ж, неплохо.

Он снял одеяло со своей кровати, постелил его прямо на пол посреди камеры и сел на его край, скрестив ноги. Затем жестом пригласил меня сесть с противоположного края, так чтобы мы были друг напротив друга. Я встал с кровати и пошел к середине комнаты, испытывая при этом странное чувство: все мое тело охватила мелкая дрожь. Когда же я ступил на одеяло, дрожь усилилась, и я почувствовал, что в считанные секунды тело окутало теплом. В тот момент, когда я начал наклоняться, чтобы сесть, я едва ощущал свой вес. Наконец я сел и посмотрел Рикки в глаза. Тот протянул ко мне руки. Его правая ладонь была направлена вверх, а левая вниз. Я тоже протянул руки. Наши ладони соприкоснулись, и Рикки сжал мои ладони в своих.

Какое-то время мы сидели, молча глядя друг другу прямо в глаза. Вскоре я почувствовал, как будто мое тело начало плавно покачиваться, хотя я не делал никаких движений. Голова Рикки начала потихоньку наклоняться вперед. И тотчас я почувствовал, как моя голова тоже начала наклоняться, при этом, как ни странно, было такое ощущение, что я все еще сижу ровно, – ведь мой взгляд скользил выше головы склонившегося Рикки. Я посмотрел по сторонам – что-то изменилось. Непонятно было только, что именно. Пока ответа на этот вопрос не было. «О боже, – подумал я, – я сплю». Но тут же решил, что это не похоже на сон. Все вокруг было реальным: я видел свою камеру, где отбывал срок уже много лет, видел свою кровать, личные вещи.

И прежде чем сумел подумать о чем-то еще, я мягко качнулся и плавно устремился вверх. Оттуда я посмотрел вниз. Там, все еще склонив голову, сидел Рикки, а напротив него сидел я сам. Сердце мое бешено заколотилось. Я совершенно не понимал, что происходит. Продолжая медленно подниматься вверх, я попытался вернуться к своему телу, но сделать это мне не удалось. Тут я заметил очень тонкую светящуюся пульсирующую нить. Она была довольно яркой и соединяла меня с оставшимся внизу телом. Но вскоре я начал осознавать, что тело особо меня не беспокоит. Я направил свой взгляд на дверь камеры и скоро повис в воздухе над ней. Затем плавно прошел сквозь стену и оказался в тюремном коридоре. Увидел надзирателей, которые время от времени заглядывали в камеры узников. А еще увидел множество нитей, устремленных вверх. Тогда я начал догадываться, что, скорее всего, эти нити соединяют души с их телами, а поскольку была ночь, многие уже спали, и их души устремились ввысь. «Но куда же все они летят?» – задался я вопросом, продолжая свой полет вверх. По мере того как я поднимался, объекты внизу тускнели и становились все менее различимыми.

Я уже достиг потолка четырехэтажного здания и начал проходить сквозь него, не ощущая при этом никакого сопротивления. С высоты было видно всю тюрьму. Внезапно мое внимание привлекла полупрозрачная душа. Она ничем не отличалась от других, за исключением того, что у нее отсутствовала та самая светящаяся нить, которая была у меня и у многих других. Казалось, что существо, пролетая мимо, очень пристально разглядывает меня. В это время ко мне пришло понимание, что эта душа навсегда покинула свое земное тело.

Продолжая свой полет вверх, я обратил внимание, что мог ясно разглядеть только крышу здания, а вот двор тюрьмы, как и вся Земля, уже превратились в серую массу, мало чем отличающуюся от поверхности любой другой необитаемой планеты. Когда в очередной раз я посмотрел вверх, небо начало светлеть. Стали заметны островки ярких белых облаков. В моей душе царила полная безмятежность. Я чувствовал силу и любовь Вселенной так близко, что меня переполняло небывалое чувство радости и счастья. Меня тянуло все выше, но я чувствовал, что притяжение усиливается. Казалось, будто я возвращаюсь в родные места, где пребывал всегда и откуда пришел на Землю лишь совсем ненадолго. Какая-то непостижимая радость начала наполнять меня от осознания, что я иду в свой настоящий дом, где мне рады и где меня ждут. Сейчас, когда я покинул телесную оболочку и видел под собой серую планету, ко мне начало приходить понимание, что вся телесная жизнь была всего лишь мимолетным видением.

Я запрокинул голову и блаженно улыбнулся от бесконечного счастья. Небо становилось все светлее и ярче, и когда показалось, что вот-вот я достигну цели, какая-то непостижимая сила начала тормозить полет, причем против моей воли. Не понимая, что происходит, но желая продолжить свой путь в небеса, я жаждал продолжения полета. Однако все пошло не так. Внезапно поднялся ветерок, от которого меня слегка качнуло. Посмотрев вниз, я понял, что это та самая тонкая нить из света не давала мне подняться выше. Сосредоточившись, я потянулся ввысь. Я был уверен, что мне нет никакой необходимости возвращаться на Землю. Но неведомая сила тянула меня назад.

Я еще раз посмотрел в небеса и увидел, как яркие белые облака постепенно затягиваются темным ночным небом. Что-то внутри меня страстно хотело подняться ввысь, в то время как другая моя часть точно знала, что надо возвращаться в тело. Покорившись притяжению, я плавно и быстро полетел вниз. Сначала на серой и безжизненной поверхности подо мной я начал различать проявляющиеся крыши тюремных зданий. Затем увидел сами строения и, наконец, вся территория начала принимать привычный вид, как бы прорисовываясь на серой Земле.

Возвращаясь, я так же без сопротивления прошел сквозь крышу, по пути замечая устремленные, как и ранее, вверх тонкие нити лучей света, которые соединяли души с их телами, затем прошел сквозь стену своей камеры. Оказавшись внутри, я сначала увидел Рикки, а затем и себя – то есть свое тело, которое по-прежнему неподвижно сидело, держась за руку сокамерника. Меня все еще сильно тянуло обратно, в небо, и не было особого желания возвращаться назад в свое земное тело.

Я пришел в себя, когда заметил, что Рикки начал отпускать мои руки. Я открыл глаза, не понимая, что произошло, едва начав осознавать, что попросту вернулся в тело из другой реальности. Медленно поднеся руки к глазам, я стал внимательно их разглядывать, все еще не веря до конца, что это мои руки.

Рикки некоторое время молча наблюдал, не нарушая тишину, затем, зная, что времени не так много, спросил:

– Ты все еще хочешь стать крупным бизнесменом или политиком?

– Зачем? – спросил я очень тихим и умиротворенным голосом, не отрывая глаз от своих рук.

– Но ты ведь сам этого хотел, буквально недавно, – не унимался Рикки.

– Зачем? – еще раз тихо спросил я и медленно перевел взгляд на друга.

Рикки поднял свой блокнот так, что его лицевая сторона смотрела на меня и попросил, казалось бы, невозможное – просунуть палец сквозь этот блокнот. Не думая ни о чем, я медленно поднял руку и ткнул пальцем в блокнот. Как бы удивительно это ни выглядело со стороны, но мой палец без какого-либо сопротивления прошел сквозь блокнот. Все еще находясь в полутрансе, я плавно поднес палец к своему лицу и с любопытством начал рассматривать его. Рикки, не отрывая взгляд от меня, поднял с пола лист бумаги и подал мне.

– Читай, – велел он, – это твои желания, которые ты написал буквально несколько минут назад.

Я спокойно взял лист бумаги и начал читать текст. Перечитав его несколько раз, я начал ощущать, как состояние умиротворения уходит от меня. Вскоре, опустив лист бумаги, я замотал головой из стороны в сторону, точь-в-точь как собака, которая только что выбралась из воды. Затем, скомкав записку, посмотрел на Рикки и резко спросил:

– Что это было? Где я был? – сейчас было совершенно ясно: тот я, который написал записку и тот, который только что ее прочитал, были совершенно разными людьми.

– У тебя будет время подумать об этом, – негромко ответил Рикки.

Еще какое-то время я сидел неподвижно, совсем не понимая, что со мной произошло. Я был прежним и одновременно совершенно другим. Написанное несколько минут назад уже не воспринималось моим нынешним сознанием. Мне не хотелось быть ни министром, ни бизнесменом, не было никакого желания иметь много денег. В одночасье все стало безразлично. Я понимал, что нужно быть в этом теле еще некоторое время. Другая же моя часть не хотела с этим соглашаться, ведь то место, где я только что побывал, было наполнено счастьем и умиротворением, гармонией и радостью. Это несогласие усиливалось ощущением, что именно там был дом, и именно там все были бы рады моему возвращению.

– Рикки, пожалуйста, ответь – что со мной случилось и почему я вернулся?

– Это то место, откуда ты пришел, – пояснил друг. – Но сначала тебе надо понять, почему тебе позволили совершить такое путешествие. К тому же, насколько ты понимаешь, я не всезнающий. Но раз уж тебя вернули, значит, тебе надо быть здесь. Полагаю, что тебе надо продолжить свой путь, но дальнейшая твоя дорога будет гораздо шире, в отличие от дорог множества других живущих на Земле людей. Ты должен понять: чем шире дорога – тем больше возможностей, чем больше возможностей – тем больше ответственности. Таков вечный закон Вселенной, и он работает по справедливости, в отличие от законов людских, которые работают в угоду избранным или могут под них подгоняться.

– Но зачем мне это все надо?

– На этот вопрос уже совсем скоро ты ответишь сам, – сказал Рикки. И добавил: – Кроме того, тебе необходимо немного поспать. И запомни, все познанное тобою здесь и твое недавнее путешествие наделят тебя силой мысли, которая поможет твоим намерениям сбыться. Но тут есть одно но. Если ты собьешься с пути – эта сила разрушит твою жизнь.

– Мою жизнь?

– Совершенно верно. Можно сказать, что разрушится жизнь того, кто называет себя Тони. Я знаю, что у тебя появилась куча вопросов, но подожди немного. Если что-то пойдет не так, на твоем пути встретится старец или еще кто-нибудь. По крайней мере, я таким его вижу – старым седым индейцем. Так что внимай тому, что он скажет.

– Хорошо. А как я его узнаю?

– Узнаешь, не волнуйся. Кстати, Тони, ты говоришь и общаешься с Луной: откуда у тебя это?

– От мамы. Она очень уважительно относится к Луне и называет ее «матушка Луна». Вот и я тоже, когда ее вижу, здороваюсь, говорю ей добрые слова, иногда делюсь впечатлениями.

– И как? Она тебе отвечает?

– Может, это самовнушение. Но я чувствую какую-то добрую заботу. Порой я ощущаю, как мое тело наполняется теплом и любовью. Хоть я и не могу объяснить этого, но факт остается фактом – от общения с Луной мне становится хорошо. С тех пор как я здесь, я научился общаться с ней сквозь стены, даже не видя ее.

– Ну что ж, твоя мама – молодец. Думаю, ты узнаешь еще больше, когда встретишься с ней. Но не тяни со встречей после того, когда выйдешь отсюда. Как я уже упоминал, ей есть что тебе рассказать.

– Рассказать о чем? О Луне? – с улыбкой спросил я. – А может, ты сейчас что-нибудь расскажешь? Если сказать, что я сгораю от любопытства, это почти ничего не сказать.

– Я, конечно же, могу кое-что рассказать, но все равно ты это сейчас вряд ли осознаешь.

– Но все же. Пожалуйста, очень тебя прошу.

– Ну хорошо, только отнесись к этому, как будто я тебе рассказываю научно-фантастическую теорию. Так тебе будет проще воспринимать.

– Хорошо.

– Если говорить о Луне, то прежде всего стоит отметить, что она является самым важным звеном для поддержания жизни на Земле, так как будучи мощным ретранслятором, она транслирует всю нашу реальность, как кинопроектор, на экран. Только экраном, насколько ты понял, является наша планета.

– То есть все многообразие жизни на Земле существует только благодаря Луне? – переспросил я.

– Нет. На нашу реальность работает вся Вселенная. Я бы даже сказал так: основное предназначение Вселенной – это обеспечение жизнедеятельности нашей планеты. Только Вселенная работает не напрямую с Землей, а через Луну. Таким образом, Луна обрабатывает нескончаемый поток информации, передаваемый всей Вселенной. Итогом работы всей этой системы является то, что мы воспринимаем все происходящее своими органами чувств, то есть знаем ее как нашу жизнь. И для подавляющего большинства людей, как им кажется – это единственная реальность.

– Согласен, и я один из них.

– Но ты не расстраивайся, – улыбаясь заметил Рикки. – Ты не одинок. На самом деле то, что мы сейчас проживаем, не является единственной реальностью на Земле. Луна транслирует на нашу планету множество субреальностей… – Рикки сделал небольшую паузу, подбирая слова, а затем продолжил. – Да, думаю, что субреальность является самым подходящим словом.

– Интересно, а как это выглядит?

– Например, в другой субреальности на месте нашей тюрьмы мог бы быть океан, или парк, или все что угодно. В нашей же реальности мы крепко запечатаны в тело с пятью встроенными приемниками, спектр восприятия которых безнадежно ограничен. Сделано это для того, чтобы было больше интриг, больше эмоций, больше загадочности, – ведь так интересней. А что ты думаешь по этому поводу?

– А в других субреальностях что-то иначе? – спросил я с удивлением.

– Везде по-разному, но это для тебя сейчас далеко не самое главное. Находясь здесь в этом теле, не надо заморачивать себе голову выходцами с других так называемых высших реальностей или другими божественными существами и тому подобными. Это все отвлекающие направления которые мало, что тебе дают, по сравнению с тем, чего бы ты мог добиться на своем истинном пути. Тебе надо – быть в себе, знать себя и менять себя.

– Ты мне тогда хотя бы скажи, откуда тогда инопланетяне прилетают? – не унимался я.

Рикки заулыбался, так как это тоже не имело отношения к теме, но все же решил ответить.

– Понимаешь, Земля, будучи своеобразным парком развлечений для людей, является очень сложной системой. Для обеспечения ее работоспособности в нее вовлечены не только наше измерение, но и другие. А что касается летающих тарелок и гуманоидов – их создали мы сами для технической поддержки нашего аттракциона под названием «Жизнь на Земле». Надеюсь, ты понимаешь, что, говоря «мы», я имею в виду наше высшее «я». Даже если предположить что инопланетяне существуют, зачем бы им понадобилось вступать с людьми в контакт в одном из миллионов субреальных пространств? К тому же в среднем осознанная жизнь людей между периодами, когда он выпрыгнет из младенческого памперса в старческий, составляет всего лишь несколько десятков лет. Тогда как они, скажем, могут жить миллионы лет в нашем так называемом временном измерении?

– Миллионы лет? – воскликнул я.

– Я ведь пожалел твой мозг и не сказал тебе, что те «создания» могут жить вечно. Прекрасно понимаю тебя Тони, что этот наш разговор получается больше загадками, но у тебя жизнь только начинается и на все заданные тобой вопросы ты скоро получишь ответ. Но это будут ответы, полученные на практике, которые тебе принесут гораздо больше пользы и которые ты никогда не забудешь.

После этих слов я не решился продолжить разговор на эту тему, но Рикки, как будто почувствовав мой немой вопрос, продолжил.

– Все дело в том, что ты к данному времени уже успел, снова вернуться в свое напрочь запрограммированное состояние на Земле. А реальный мир, в котором ты только что путешествовал, уже рассеялся. Теперь тебе ничего не остается делать, как снова начать думать своим белковым мозгом, который может формировать свои мысли основываясь только на той информации, которую получает через те же самые белковые органы чувств. Скажи мне, Тони, зачем бы мы понадобились таким продвинутым внеземным сущностям? Скажем, если они окажутся наивнее нас, то тогда мы начнем их эксплуатировать, их планетарные ресурсы присвоим себе. А потом расщедримся и поселим их в резервациях на их же планете. Ну а если же они окажутся сильнее нас, то, поджав хвост, будем закладывать и давить друг друга для того лишь, чтобы нас погладили по голове и повесили на нашу грудь блестящую медальку. Абсолютная примитивщина, не так ли? Зачем бы мы со своим эдаким «суперразумом» понадобились бы высокоинтеллектуальным сущностям с других планет? Но если же вдруг случится так, что они окажутся на одной ступени развития с нами и с таким же менталитетом, то тогда совершенно ничего не изменится. Тогда просто власть имущие двух цивилизаций объединятся и совместно начнут строить планы как обирать, уже «общее» ничего не ведающее население. А теперь скажи, какой для вселенной прок от всего этого? – После, выдержав небольшую паузу, он продолжил. – Это я отвлекся от темы просто для того, чтобы ты осознал бессмысленность ожидания каких-либо внеземных существ. Если более узко, скажу следующее: мы находимся в иллюзорном мире. А еще проще: мы под гипнозом, а источником этого нашего гипнотического состояния является Луна.

– Да, звучит почти невероятно. Скажи, именно по этой причине Луна все время направлена к нам только одной стороной?

– А ты, Тони, очень наблюдателен, – с небольшой иронией произнес Рикки. Затем улыбаясь добавил: – А иначе Луна и не может.

– И  означает ли это, что если вдруг Луна прекратит трансляцию, то я тогда попросту исчезну? Так получается? Знаешь, как-то жутковато становится. – Теория Рикки действительно захватила меня.

– Я ведь тебя предупреждал, воспринимай это как научную фантастику, по крайней мере пока. А теперь давай спать. Хотя не мешало бы добавить несколько слов, раз уж я начал об этом говорить. Никакая сила не сможет заставить тебя исчезнуть. Но если вдруг с Луной, как ты говоришь, что-нибудь случится, то тогда всего лишь спадет покров с так называемой нашей реальности. А она, как ты уже начинаешь понимать, является всего лишь иллюзией. Надо заметить, что гипнотизеры регулярно взламывают эту реальность, но совсем ненадолго.

– То есть как взламывают?

– Например, гипнотизер может дать тебе горький лук и задать программу, внушающую тебе, что это сладкая груша, и ты с удовольствием будешь есть эту «грушу». Но очень скоро чары гипнотизера рассеются, и ты возвратишься в первоначальное гипнотическое состояние под Луной, о котором я чуть ранее говорил, и снова начнешь осознавать, что лук – это лук. Ты знаешь, меня забавляет тот факт, что даже сами гипнотизеры не могут объяснить, что именно происходит с человеком под гипнозом.

– Подожди, у меня теперь еще больше вопросов, – однако, поймав пристальный взгляд Рикки, я понял, что продолжать не стоит. – Думаю, ты прав насчет поспать, – я направился к своей кровати, понимая, что все пережитое сегодня удастся переварить не сразу.

Рикки поднял с пола свое одеяло, на котором мы только что сидели, и тоже направился к своей кровати, сказав:

– Спать осталось недолго – скоро объявят подъем.

В доме у Питера царило оживление. В то время как его жена Люси что-то пекла, Питер суетливо искал ключи от своей машины. За всем этим с невозмутимым видом наблюдал пожилой мужчина. Это был отец Тони. На вид ему было около шестидесяти лет. Сидя на диване, он старался скрыть свои эмоции, и ему это удавалось. Он ждал сына, который сегодня должен был выйти из тюрьмы.

– Люси! – крикнул Питер. – Ты не видела гребаные ключи от машины? Никак не могу их найти.

– Посмотри в кармане брюк, в которых ты вчера был.

– Да я уже все карманы обшарил, нет их там.

– Тогда, может, ты их в машине оставил.

Он выскочил за двери и побежал к машине, припаркованной рядом с домом. Добежав до нее, он открыл дверь, заглянул внутрь, а затем направился обратно к дому. Когда он зашел, Люси увидела, что ключи были у него в руках. Питер посмотрел на отца Тони и спросил:

– Мистер Снайдер, вы действительно не хотите со мной поехать?

– Нет, – ответил тот, – езжай сам, я вас здесь подожду.

Питер выбежал из дома, сел в машину и тут-же уехал.