Читать книгу Контракт на два дня. Трилогия. Книга первая. Солдаты другой страны - Пётр Анатольевич Безруких - Страница 18

***

Лёшу назначили командиром соединения в составе его батальона связи, а также группы охранения, состоявшей из отделения мотопехоты на тяжелой БМП и двух отделений разведки на двух армейских «Тиграх» (СМП-2)14 с пулемётами «Корд» и гранатомётами АГС-30 на крыше. Он получил приказ: доставить колонну с оборудованием и техникой в штаб юго-западного фронта; по прибытии на место дислокации обеспечить командование фронта оперативной интерактивной бесперебойной связью с войсками фронта; развернуть вдоль всей линии фронта системы РЭБ15, обеспечив непрерывный радиоперехват и подавление радиосвязи противника. Из дополнительного вооружения соединение получило по двадцать пулеметов «Корд» и ПТУРС16 «Корнет», а также десять ПЗРК17 «Игла». Однако начальство настоятельно рекомендовало по возможности экономить боеприпасы, особенно ракетные, и куда попало ими не пулять без острой необходимости.

Лёша составил маршрут движения. Им предстояло проехать 1200 километров. Дорога лежала на юго-запад до Гомеля. Там начиналась прифронтовая зона, и двигаться следовало вдоль линии фронта на юг. По имевшейся на тот момент оперативной информации, линии фронта там просто не было, а существовали лишь фрагментарные очаги сопротивления разрозненных частей Красной армии. Поэтому имелась реальная угроза прорыва противника глубоко в тыл с окружением всех частей и соединений, находившихся в прифронтовой зоне. То есть почти пятьсот километров им предстояло ехать в сложнейшей обстановке.

По пути следования колонна могла в любой момент встретить наступающие части противника и вступить с ними в бой. Кроме этого, существовала реальная опасность дружественного огня по колонне отходивших частей Красной армии и частей НКВД, контролировавших прифронтовую зону, так как обмундирование, вооружение и техника не были известны красноармейцам и могли вызвать подозрение.

Однако, как сказал ему Зайцев, информация о предстоящем прохождении секретной колонны уже доведена до командующих дивизий. Но на фронте царили такой бардак и неразбериха, что, вероятнее всего, к моменту их проезда о них никто знать не будет. Если же хоть что-то из приборов и техники попадёт в руки противника, это означает полный провал операции. У Лёши на этот случай, как у разведчика, имелась капсула с цианистым калием. При угрозе попадания секретной техники и оружия к немцам он должен был сообщить в штаб операции. После этого попытаться самому всё заминировать, взорвать и сжечь. Если это не получится, то должны вылететь Су-34, загруженные бомбами с напалмом и выжечь всю местность, где эта техника находится.

Кроме этого Алексей получил приказ уничтожать без предупреждения любые части и подразделения, которые будут препятствовать движению колонны, чьи бы они ни были, советские или германские. До Гомеля должны были добраться быстро по хорошей дороге и в относительной безопасности. От Гомеля двигаться предписывалось только по ночам, без фар, по приборам ночного видения. В светлое время суток останавливаться в крупных лесных массивах, тщательно маскироваться и выставлять боевое охранение. Не контактировать по возможности ни с кем – ни с местным населением, ни с военными.

Задача казалась сложной. Он понимал, что от пехотных частей противника численностью до батальона они ещё отобьются, но если встретят танковые подразделения вермахта, те колонну уничтожат. И если их обнаружит немецкая авиация, то от них тоже только мокрое место останется. Пока все грузились, Лёша со своим заместителем, старшим лейтенантом Денисом Кругловым, обдумывал схемы движения колонны. Проблема состояла в том, что охранять колонну и, если что-то случится, принимать бой придётся самим связистам. В ребятах Лёша не сомневался, все отслужили по году либо в морской пехоте, либо в десантных войсках, боевой опыт у них был.

Остановились на следующем варианте. Впереди поедут разведчики на двух «Тиграх», а за ними тяжёлая БМП, и, если что, примет на себя первый удар. В случае занятия правильной позиции она сможет удерживать танки и пехоту противника, пока хватит боезапаса, а за это время колонна успеет отойти. У немцев нет оружия, способного пробить броню тяжелой БМП, а снаряды её пушки пробивают всю немецкую бронетехнику. Но если они закончатся, то БМП станет бесполезна. Поэтому взяли дополнительно 600 бронебойных 53-УБР-281У и 400 осколочно-фугасных 53-УОР-281У снарядов к её пушке, загрузив их в КамАЗ. За БМП на расстоянии в 500 метров пойдут 30 автомобилей КамАЗ-6350 и КамАЗ-5350. Из них 20 с прицепами, восемь со станциями РЭБ и два автозаправщика с горючим в самом конце. При этом вся техника имела пиксельный камуфляж и небольшие красные звёзды на бортах.

Доложили своё решение Зайцеву, и тот его одобрил. Выехали в половине одиннадцатого вечера 4 июля, когда стемнело. В эту ночь планировали доехать до Гомеля. Дорога оказалась неплохая, лежал асфальт, двигались в глубоком тылу, поэтому строжайшей маскировки решили не придерживаться. К шести часам утра рассчитывали проехать километров пятьсот. После этого нужно было заезжать в густой лес и маскироваться – начинала действовать немецкая авиация. Но если их план удастся, то утром они уже будут километрах в ста пятидесяти от Гомеля. Эта первая ночь не обещала проблем, требовалось только ехать как можно быстрее, насколько позволяла дорога. Лёша собрал всех, кому предстояло ехать за рулём, и объяснил задачу. Ровно на половине пути предусмотрели смену всех водителей.

Гнали всю ночь, и самой большой помехой стали колонны военной техники, идущих к фронту. Все они были тихоходными, двигались со скоростью не более сорока километров в час, в то время как они ехали под восемьдесят. Приходилось останавливать колонны, выставлять на встречке кордоны и обгонять, поэтому время всё же потеряли. На свой страх и риск Лёша продолжил движение до восьми утра, когда они наконец доехали до Довска. Это место, где дорога поворачивала на юг в девяноста километрах от Гомеля. Фронт уже находился в 50—60 километрах западнее от них. Становилось очень опасно, в любой момент могла появится авиация противника. Результаты её действий начали попадаться им по дороге ещё километров за сто – на обочинах валялись сгоревшие машины. Найдя подходящий лесной массив, сразу же свернули в лес и начали всё маскировать. Они с Денисом выбросили антенну радиосвязи, связались со штабом и доложили, что добрались без происшествий, а также своё местоположение.

Лёша выставил боевое охранение и стал наблюдать за окружающей обстановкой. Дорога осталась километрах в трёх от леса, в котором они укрылись. Движения по дороге практически не наблюдалось, так, одна-две машины в час. Буквально через полчаса после того как они заехали в лес и замаскировались, в небе появилась немецкая авиация. Она чувствовала себя как дома – летали самолёты-разведчики, бомбардировщики, появлялись истребители. Никто этому не препятствовал, советская авиация полностью отсутствовала. Лёше стало как-то не по себе. Он приказал ребятам взять ПЗРК и занять позиции по периметру, а всем остальным укрыться и не мельтешить. Если немцы их заметят, то тут же разбомбят.

Так и просидели весь день в лесу в напряжении, не сомкнув глаз. Ни одного советского самолёта за этот день не увидели. Только тут они с Денисом осознали, как плохо всё у Красной армии. Ближе к девяти часам вечера немцы полетели ужинать и спать, а Денис приказал дозаправить машины и готовиться ехать. Лёша решил, что больше рисковать, как сегодня, не будет, и в шесть утра они должны замаскированными находиться в лесу на стоянке. Поэтому времени на движение у них оставалось совсем мало, всего шесть часов за ночь, а хорошая дорога обещала скоро закончиться. Если немцы тут регулярно бомбят дороги, то дальше пробираться по воронкам быстро не получится. Значит, в лучшем случае, за ночь они смогут продвинуться не более чем на двести километров, то есть ехать ещё три ночи.

Проблема заключалась ещё и в том, что им требовалось объехать Гомель, а это дополнительный крюк километров тридцать по просёлочным дорогам. Поэтому, как только стало достаточно темно, чтобы их стало невозможно заметить с самолёта, они тронулись, но уже без фар. Через три часа, перед Гомелем, съехали с дороги вправо на просёлок и двинулись по ухабам в объезд города. Тряслись часа полтора, а потом снова вернулись на дорогу.

Под утро разведчики встретили отряд НКГБ18 из десяти человек. Командир отряда, младший лейтенант госбезопасности лет тридцати, оказался придурком. Видимо, наслушался рассказов про немецких диверсантов и возомнил себя героем, который их поймает и доставит начальству. Разведчики группу разоружили, набили им морды и повязали. Лёша приказал: всех связать, закинуть в машину и ехать дальше.

Теперь добавилась ещё одна забота – охранять, кормить, поить и в туалет водить сотрудников госбезопасности. Ночи летом короткие. В пять часов утра начало светать. Проехали всего 205 километров, и нужно было искать место для стоянки. Слышалась канонада, фронт находился совсем рядом. Лёша доложил в штаб операции и запросил обстановку. Долго ждал ответа. Выяснилось, что в штабе не владеют текущей оперативной информацией на этом участке фронта, в полосе которого он двигался: где свои, а где немцы, никто не знал.

Остановились в лесу. Неудобная позиция – лес маленький, а кругом поля и перелески. У опушки леса находился перекрёсток дорог. Одна дорога со стороны фронта в тыл, а другая, по которой они ехали, вдоль фронта. Замаскировались как смогли, но всё равно что-то беспокоило, Алексей выставил усиленное охранение. Ребята отнеслись с пониманием. С рассветом по дороге со стороны фронта пошли беженцы. Алексей с Денисом стояли за деревьями и наблюдали. Шли в основном женщины с детьми. Мужиков почти не было, только раненые красноармейцы небольшими группами, кто пешком, а кто на телегах. Вдруг у них за спиной раздался детский голос:

– Дядечки, а ви нашi?

Алексей резко обернулся – позади стояли двое детей. Белобрысый мальчик лет десяти в очень поношенной курточке, весь в грязи, с котомкой через плечо, и девочка лет семи, тоже светленькая. Они смотрели на него с удивлением. Лёша поднял очки на каску и спросил:

– А вы кто такие?

– Ми бiженцi, мене звуть Данилко, а цэ сестра моя Олеся, – заговорил мальчуган с сильным украинским акцентом.

– А где ваши родители?

– Мамку нiмцi вбили, вчора бомба впала, і немає більше нашої мамки, – мальчик захлюпал носом, из глаз полились слёзы, сестра тоже принялась реветь.

У Лёши защемило сердце, к такому повороту событий он не был готов.

– А отец-то где?

– Отця у нас немає, його в тюрму забрали давно, сказали, що помер там, – продолжал хлюпать носом пацан. – Дядечки, а у вас їжа є? Ми їсти хочемо дуже!

– Денис, останься, понаблюдай! Пошли! – сказал Алексей детям, взял обоих за руки и повёл к лагерю.

То, что дети оказались внутри охраняемого периметра, было серьёзным происшествием. Если дети прошли незамеченными, значит, мог пройти кто угодно. За это стоило устроить разнос, но Алексей понимал, что это произошло не из-за чьей-то халатности, а из-за того, что все устали и потеряли бдительность.

«Надо иметь это в виду», – подумал он.

Детей накормили, они ели жадно, видимо, были очень голодны. Но как только они наелись, началось самое неприятное. Пацан, увидев доселе невиданные машины, оружие, приборы, начал засыпать его вопросами. Лёша отвечал отговорками и думал, что теперь делать с детьми. Если их оставить тут, они или погибнут с голоду, или опять попадут под обстрел и тоже погибнут. И тут, как будто в подтверждение его мыслей, невдалеке раздалась стрельба.

Лёша передал ребят дежурному по лагерю и быстро побежал к краю леса, где оставил Дениса. Тот стоял всё там же и смотрел в бинокль. Лёша тоже посмотрел в бинокль. Километрах в четырёх от леса в сторону фронта два Ме-10919 утюжили дорогу. По дороге в панике метались женщины и дети, пытаясь хоть где-то укрыться, но поблизости не было даже ни одного дерева, кругом одни поля. Самолёты на бреющем заходили по одному на дорогу и расстреливали мечущихся людей из пулеметов. В бинокль Алексей четко видел, как на землю падают прошитые пулеметными очередями тела женщин и детей. В это время на дороге не было ни одного мужчины. Сердце часто забилось, к горлу подкатил ком, а внутри закипела какая-то животная злость.

Они одновременно опустили бинокли и посмотрели друг на друга. Самолёты улетели в сторону фронта. Лёша с Денисом вернулись в лагерь. Лёша достал флягу, в которой держал коньяк, и спросил Дениса:

– Будешь?

Денис кивнул. Лёша разлил флягу по двум кружкам, и они залпом выпили.

– Не говори ничего ребятам, они ещё успеют озвереть. Ты знаешь, Денис, я стоял в почётном карауле, когда Гиммлер приезжал в город, где я служил, и даже попал с ним в кинохронику.

– Это война, Лёша.

– Это не наша война!

– Это ты так думал, когда подписывал контракт. Как видишь, она стала нашей!

Лёша дождался, когда начало темнеть, и распорядился дозаправить машины. Позвал всех командиров и приказал рассадить по машинам наблюдателей, чтобы смотрели во все стороны. Похоже, им предстояла самая сложная ночь. Как он понял из утреннего разговора со штабом, в этом месте фронта просто не существовало. Они могли нарваться на кого угодно: и на немцев, и на наших. Как только стало совсем темно, колонна начала движение.

Детей он решил взять с собой, отправил их на лежанку водителей в кабину КамАЗа, там они и устроились, допекая его вопросами, пока не уснули. Ехали в напряжении. Около двух часов ночи разведчики остановили колонну и доложили, что на дороге впереди стоят три танка. Танки – наши Т-34, но кто на них, неизвестно, и есть ли экипажи, тоже неизвестно. Однако дорогу они перегородили и их не объехать. Лёша приказал разведчикам выяснить, кто там и что, но постараться это сделать без драки, а сам отдал приказ всем спешиться и занять оборону по периметру колонны.

Минут через десять разведчики доложили, что танки наши, с экипажами, остались без горючего и поэтому стоят. Лёша сказал, что сейчас придёт сам и разберётся. Взял с собой Дениса, и они пошли выяснять, что случилось. Идти пришлось почти километр. Когда подошли, то увидели, что у танков стоят 14 человек. Пятеро были наши разведчики, это показали приборы, значит, остальные – танкисты. Лёша с Денисом возникли из темноты прямо перед танкистами. Лейтенант-танкист сразу же включил фонарик и осветил их.

– Потушите фонарик, лейтенант! – строго сказал ему Алексей. – Вы демаскируете нас! Кто вы такие и откуда?

Лейтенант потушил фонарик, вытянулся по стойке смирно и доложил:

– Командир танкового взвода первого танкового батальона двадцать третьего танкового полка двенадцатой танковой дивизии, лейтенант Тихонов. У танков закончилось горючее, ищем возможность заправить.

– И сколько же вы тут ищете эту возможность, лейтенант? – спросил Алексей.

– Двое суток, товарищ капитан.

– Вы что, тут, на дороге, двое суток торчите?

– Так точно, товарищ капитан.

– Вы что, идиоты? Не могли хотя бы танки в лес загнать?! Как вас немцы не разбомбили, я просто удивляюсь. Где сейчас находится ваш батальон или ваш полк? Вы знаете, лейтенант?

– Никак нет! Не знаю, товарищ капитан, связи нет.

– Так откуда же вы ждёте горючего?

– Мы отправили троих танкистов на проезжавших машинах, кого-нибудь найти.

– И когда это было?

– Вчера утром.

«Всё ясно», – понял Алексей.

Он читал, слушал рассказы, смотрел фильмы про эту войну. Они эту войну изучали в академии, на курсах. Но что творился за бардак в сорок первом году, понял только сейчас. Ему в голову вдруг пришла отличная мысль, что эти танки ему совсем не помешают, а наоборот, усилят боевые возможности колонны. Солярки у него было достаточно, её взяли с запасом. Если заправить танки, то будет очень здорово доехать в их сопровождении до Проскурова.

– Снаряды есть?

– Да, полный боекомплект, товарищ капитан.

– Слушайте мой приказ, лейтенант! Ваш взвод переходит в мое распоряжение. Сейчас мы танки заправляем, и вы едете в составе нашей колонны до штаба Юго-Западного фронта в Проскурове. Вопросы есть?

На лице лейтенанта отразилось изумление, это было видно даже в инфракрасном диапазоне прибора ночного видения. Алексей, видимо, показался ему волшебником, и лейтенант не мог поверить свалившемуся на него счастью. Прошедшие двое суток он не знал, что ему делать. Бросить танки и уйти не мог, зная, что за это ему грозят трибунал и расстрел, а дождаться заправки уже давно отчаялся. Мог только ждать немцев и погибнуть тут вместе с танками.

– Вопросов нет, товарищ капитан! – радостно воскликнул лейтенант.

– Денис! Подгоните заправщик, пусть их заправит. И распорядись, чтобы установили на танки видеокамеры, дальномеры и радиосвязь, – сказал он Круглову.

Денис пошёл обратно к колонне, а Лёша включил на коммуникаторе общую связь и спросил всех:

– Парни! Танкисты, механики-водители есть?

Откликнулись пять человек. Он посмотрел, кто это, выбрал троих и попросил подойти к нему. Из темноты со стороны колонны приблизился шум работающего двигателя КамАЗа. Перед ними возник силуэт заправщика, который остановился в двух метрах от заднего танка. Из кабины выпрыгнул сержант, подошёл к ним и спросил:

– Ну и как я их заправлять буду? Они на всю дорогу раскорячились. Как я к ним подъеду?

– Развернись и подъедешь задом, – сказал Лёша. – Первого заправишь, он по обочине съедет, потом второго и третьего.

Водитель заправщика вернулся и поехал разворачиваться.

– Значит, так, орлы-танкисты! Мы сейчас поедем в колонне, ехать будем до утра без света в полной темноте. Как только рассветет, то сразу в лес и маскироваться. Мы так хорошо видим в темноте, потому что у нас специальные приборы в очках. Командирам танков выдам такие же приборы. Наденете их и будете всё видеть в темноте. Мне слепые танкисты не нужны. Вместо ваших водителей сядут мои, они хорошо с приборами водить умеют, а вы, пока привыкнете, мне все машины гусеницами подавите. Ваши водители пока на месте стрелков-радистов поедут.

Заправщик развернулся и подъехал к танку задом. В это время подошли те ребята, кто умел водить танк. Алексей велел им помочь заправить машины. Связался с Денисом и попросил, чтобы тот принёс танкистам три коммуникатора и три прибора ночного видения. А потом подумал, что имеет смысл подключить их к интегрированной системе ведения боя, которая стоит на БМП, тогда у него получится полноценный танковый взвод. С ним они смогут отбиться от немецкой танковой роты, а оно того стоило. Пусть они сейчас потратят час времени на обучение танкистов, но спокойнее и целее доедут до пункта назначения. Снова набрал Дениса и сказал:

– Три «Ратника» тащите, к системе их подключим.

– Значит, так, командиры танков, сюда ко мне подойдите, – скомандовал он танкистам.

Три человека подошли к нему.

– Сейчас вам принесут нашу форму. Снимете свою, наденете нашу и увидите, что будет. Потом час на учёбу, и двигаем вперёд, – сказал им Алексей.

Заправщик залил первый танк, парень-связист запрыгнул в него и завёл. Двигатель взревел на всю округу и выпустил облако выхлопных газов, так что стало нечем дышать. Танк постоял пару минут и начал съезжать на обочину. Проехал метров двадцать и остановился. Заправщик принялся заправлять второй танк. Денис и ещё двое ребят притащили экипировку и стали помогать танкистам переодеваться. Танкисты сняли с себя всё до трусов. Лёша посмотрел на них – они были какие-то маленькие и худые, кроме лейтенанта, который выглядел крепким парнем.

«Пожалуй, костюмы им великоваты, – подумал Лёша, – и тяжеловаты. Ладно, сейчас подгоним».

Он начал помогать танкистам одеваться, так как те ничего не видели в темноте, и форма была совершенно им не знакома. Одевались долго, за это время заправщик успел заправить остальные два танка, а ребята отогнали их на обочину и стали монтировать на них аппаратуру. Наконец с костюмами справились, и Лёша включил на костюмах электронику. Танкисты ошалели, а больше всех лейтенант. Его, похоже, не покидало чувство, что он попал вместо войны в какую-то сказку.

– Теперь всё видно? – спросил их Лёша, а сам увидел, как на экране его очков они замерцали зеленой подсветкой – значит, система их увидела и идентифицировала как своих.

– Что это за штука? – только и смог вымолвить лейтенант.

– Сейчас вас научат этим пользоваться, и ваши танки смогут щёлкать немецкие как орехи, – ответил Лёша. – Правда, ещё кое-чего не хватает, но этого у нас нет. И без этого сойдёт, немцам мало не покажется. Ах да, ещё забыл. Петлицы со своей формы срежьте, сейчас мы их на новую приляпаем, а то не по уставу получается.

Лёша протянул танкистам перочинный ножик, а Дениса спросил:

– У тебя степлер есть?

Тот порылся у себя в сумке и достал широкий степлер.

«Вот барахольщик! Но зато всегда всё при нём», – подумал Лёша.

Он прицепил танкистам старые петлицы на новую форму с помощью степлера. Это вызвало у них примерно такое же удивление, как внезапное появление чудесной колонны и костюм «Ратник», вместе взятые.

– Слушай, Лёша! Давай-ка им ещё противогазы выдадим. Хотя бы заряжающим. А то они у нас во время боя угорят. Если придётся стрелять, то быстро и много. Ты же знаешь, что в этом танке вентиляция хреновая, и заряжающий угорает после десятого выстрела, – предложил Денис.

– Отличная идея! Как я про это забыл? Тащи три ПМК-4 и покажи, как пользоваться. Денис пошёл за противогазами, а Лёша вызвал по коммуникатору командира БМП:

– Иван! Подойди к нам, ты срочно нужен.

Подошли связисты и доложили, что на танках всё установлено, но больше они сверлить броню не будут, все свёрла переломали. Он их отпустил, отправив по машинам. В этот момент подошёл Иван.

– Вот, Иван, принимай пополнение – три «тридцатьчетвёрки» с полным боекомплектом. Мы им поставили в танки электронику и связь, а на командиров надели «Ратники». За водителей поедут наши связисты. Твоя задача – обучить их пользоваться системой и всё проверить. Даю тебе на всё про всё один час. В половине пятого мы должны двинуться дальше. Долго провозились, но, надеюсь, не зря. Как будете готовы – скажешь. Они поедут за тобой, – сказал он Ивану, а танкистам добавил: – Вот непосредственный командир вашей бронетанковой группы, старший лейтенант Иван Чураков. С ним будете держать прямую связь, его приказы и распоряжения выполнять. Всё ясно?

– Так точно, товарищ капитан, – ответил лейтенант-танкист.

– Всё, я пошёл в свою машину. Жду, Иван, когда будете готовы ехать.

Через пятьдесят минут Чураков доложил, что у него всё готово и они могут двигаться. Алексей отдал приказ начать движение.

«Как это за пятьдесят минут Иван деревенских парней, которые, кроме кобылы, ничего в жизни не видели, пользоваться электронной системой научил? – спросил себя Лёша. – Ну да ладно, через полтора часа встанем на дневную стоянку, проверю».

В эту ночь из-за происшествия проехали всего 160 километров. Очень сильно отстали от графика. Но он считал, что всё сделал правильно. Во-первых, бросать танкистов было нельзя, нельзя было бросать и танки. Во-вторых, он заполучил отличное охранение, и в следующую ночь они всё наверстают, будут ехать теперь быстрее. Надо только днём парней-танкистов по-настоящему обучить пользоваться системой. Они нашли хороший густой лес и, заехав в него, разбили лагерь, замаскировали технику и выставили охранение. Лёша связался со штабом операции и всё обстоятельно доложил. В штабе его действия одобрили, а самого за смекалку похвалили. Оперативная обстановка на участке фронта, вдоль которого они ехали, оставалась ужасной: где наши, а где немцы, никто так и не знал. Закончив говорить со штабом, Лёша пошёл к Ивану.

Дверцы БМП были распахнуты настежь, внутри дрых Иван.

– Ты что это развалился? Подъём! – растолкал он Ивана.

– А что? – открыл тот глаза. – Команда «отбой» была.

– Только не для тебя. Ты думаешь, я поверил в то, что ты за час троих крестьян электроникой пользоваться научил? Быстро вставай и дуй с ними заниматься! Ты что, не понимаешь, мы в любой момент на немецкие танки нарваться можем. Выйди-ка из машины и послушай!

Иван вылез из БМП. Невдалеке, на западе, слышался грохот боя, ухала артиллерия и рвались бомбы. Бой шёл километрах в двадцати, а то и ближе.

– Слышишь? – спросил Алексей Ивана. – Мы сегодня в окружении запросто оказаться можем. Отсюда уезжать надо, но днём нельзя. Так что давай, весь день с ними занимайся, чтобы к вечеру они с тобой одним целым были. Нам сегодня четыре ствола могут очень сильно пригодиться. И танки осмотрите, всё проверьте, чтобы никаких поломок в дороге!

Недовольный Иван отправился выполнять приказ. А Лёша с Денисом пошли делать себе наблюдательный пункт. Обстановка была действительно хреновая. Немцы в любой момент могли оказаться прямо около них или у них в тылу. На опушке леса обнаружился небольшой холм, с которого отлично просматривались окрестности в сторону предполагаемого появления противника.

Залегли и начали осматривать местность в бинокли. Километрах в десяти от них низко летали самолёты. Их было штук двадцать, а может, и больше. К бабке-гадалке не нужно ходить, чтобы понять, что это немецкие самолёты и они бомбят какие-то части Красной армии.

– Мы можем сегодня очень хорошо влипнуть, – задумчиво проговорил Лёша.

– Надо продумать варианты, как выкручиваться, – ответил Денис.

– А что мы сейчас днём сделаем? Нам остаётся как мышкам в норке сидеть и ждать темноты. В темноте у нас хоть какое-то преимущество есть. А сейчас, если немцы нас заметят, они из нас отбивную сделают и на гриле зажарят.

– Очень хорошо, что мы эти три танка подобрали. Теперь у нас целая артиллерийская батарея есть. Это уже что-то! – продолжил мысль Денис. – А ты уверен, что они стрелять умеют? – поинтересовался Лёша. Денис замолчал и задумался.

– Может, им в экипажах командиров-наводчиков на следующую ночь заменить? – вдруг спросил Денис. – Как мы водителей заменили. Сейчас свистнуть наших ребят, наверняка троих найдём, кто наводчиками танков служил.

Эта идея казалась стоящей – и как она Лёше не пришла в голову ещё ночью? Конечно, наши ребята систему отлично знают и стрелять уж точно умеют.

– Ты, Денис, – голова! Так и сделаем, а танкисты до Проскурова в КамАЗах покатаются.

Грохот боя начал приближаться к ним. Вдалеке на дороге, которая проходила километрах в двух от них со стороны фронта в тыл, показались машины. Лёша навёл бинокль и увидел, что это ехали артиллеристы на трёх полуторках с пушками, прицепленными сзади. Видимо, это были остатки артиллерийской батареи, а может, и дивизиона. На нескольких ЗИС-5 ехали пехотинцы с винтовками, причём кузова были забиты полностью, и солдаты в них стояли. Дальше показалась пешая колонна в количестве около батальона. Среди пехотинцев находилось много раненых с повязками, которые шли, лежачих несли на носилках. За ними показались лошади, запряжённые в две пушки.

– Ну вот, Красная армия начала организованный отвод войск, – проговорил Денис.

– Теперь уже дезорганизованный! – воскликнул Алексей. – Посмотри в небо!

Они увидели, как низко из-за леса, откуда шла колонна, вылетели шесть самолётов. В том, что это немцы, сомнений не было. Самолёты атаковали колонну, расстреливая её из пушек и пулеметов и сбрасывая бомбы. Люди бросились врассыпную с дороги. Началась бойня, немецкие лётчики методично превращали колонну в фарш.

– Да, влипли мы с тобой, – пробурчал Денис. – Как ты думаешь, через сколько они тут будут?

– Ну ты же сам в немецкой армии служил, вспомни, как обычно делают. Если это был наш арьергард и больше там никого не осталось, то час-другой на зачистку, и через два часа будут тут. А если кто-то остался и ещё сопротивляться будет, то дольше. Лёша посмотрел на часы. Они показывали 12:07 7 июля 1941 года. Значит, к двум часам дня немецкие части могут оказаться уже тут. Хорошо, если просто двинутся дальше. А если решат зачистить местность? Тогда связистам останется только всё взорвать и сматываться с боем, если успеют.

– Ну что, Денис, иди поднимай всех по тревоге. Надо усилить охранение. И прихвати оптику покруче, я хочу посмотреть, что там на дороге осталось.

Денис вернулся минут через двадцать и притащил бинокль с очень сильным цифровым увеличением. К этому времени немецкие самолёты уже улетели, на дороге стало пусто и никакого движения. Вдалеке грохот боя тоже затих, установилась тишина. Значит, через два часа будут. Лёша стал рассматривать в сильный бинокль дорогу. На дороге и по обочинам лежали тела убитых. Ни малейшего движения не наблюдалось. Если там и остался кто живой, то сильно раненный. Но внимание Лёши привлекли две пушки. Ему показалось, что пушки остались целыми. Машины и расчёты, которые в них ехали, немцы изрешетили из пулемётов, а вот пушки? На вид они выглядели исправными, третья пушка явно была разбита и торчала стволом в небо.

– Ну-ка, Денис, глянь! – сказал Лёша и протянул ему бинокль. – Это пушки «эф-двадцать два-усв»? Две, по-моему, целы?

– Ну да! Это полковые 76-миллиметровые пушки. Похоже, что обе целы, – подтвердил Денис, глядя в бинокль.

– Слушай! Есть идея! Если ты скажешь, что я авантюрист, то лучше прибей меня сразу. У нас есть около часа. Что, если сгонять и вытащить эти две пушки сюда? Даже если там нет снарядов, у нас в танках полный боекомплект. А я точно помню, что у них боеприпасы одинаковые. Мы получим дополнительно два ствола, а это уже что-то. Как ты думаешь, стоит рискнуть?

Он знал, что Денис очень педантичен, мелочен и не склонен к риску. Их подбирали друг к другу психологи, и Дениса к нему поставили именно поэтому. Особенно рисковых вообще старались командирами не ставить. Но всё же Денис оказался в этом проекте, а значит, рисковать он умел. Денис не отвечал и смотрел в бинокль.

– Давай рискнём! Терять-то всё равно уже нечего. Немцы тут будут скоро, а мы, по крайней мере, выиграем какое-то время, пока они танки не подтянут или авиацию не пришлют. Наша артиллерия их минут на тридцать задержать сможет. Если врубить ещё одну станцию РЭБ на полную мощность, то у немцев вся радиосвязь на полсотни километров в округе пропадёт. Без связи они развернуться в боевой порядок быстро не сумеют, да и авиацию вызвать не смогут. Пока разберутся, мы успеем уехать. Давай я возьму разведчиков на «Тигре» и КамАЗ – быстренько сгоняем, – сказал Денис, повернувшись к нему.

– Может, только разведчиков отправим? – засомневался Лёша.

– Нет, со мной быстрее будет. Только прикройте нас! БМП сюда подгони.

– По полю не ездите, следы к нам останутся, только в обход по дороге. И ПЗРК с собой возьмите! – сказал вслед ему Лёша.

Он ещё раз всё внимательно осмотрел, но было спокойно – ни души. Лёша встал и пошёл в лагерь. Когда пришёл, Денис с разведчиками уже уехали. Нашёл Ивана, они завели БМП и вдвоём поехали к их импровизированному наблюдательному пункту. Там была лучшая позиция для наблюдения и стрельбы. Пришлось поворочаться в лесу, прямой дороги туда не было. Когда они подъехали, заняли позицию и набросили маскировочную сетку на БМП, он посмотрел в бинокль – ребята уже прибыли на место и возились с пушками.

– Всё, в машину, к бою! – скомандовал он Ивану.

Лёша смотрел на монитор компьютера, система сканировала всё пространство, но никого, кроме наших ребят, не видела.

«Что они там так долго возятся? – думал он. – Делов-то: зацепили пушки и повезли. Что они там делают? Господи, они раненых собирают!»

На мониторе он видел, как разведчики, уже прицепив пушки к машинам, быстро бегали по полю и по дороге подбирали тела и тащили их к КамАЗу.

«Сейчас и сами погибнут, и нас демаскируют! – нервничал Лёша. – Быстрее! Быстрее!»

Он нажал кнопку коммуникатора и, соединившись с Денисом, крикнул ему в трубку:

– Быстрее уезжай! Бросай всё к чёрту! И сам погибнешь, и людей погубишь!

– Я не брошу раненых тут умирать, – спокойно ответил ему Денис.

Они ещё минут двадцать собирали раненых. Потом быстро сели в машины и рванули. Лёша продолжал внимательно следить за монитором – электроника не показывала никакого движения, всё было чисто.

– Сиди тут и наблюдай! Если что заметишь, сразу свисти! – сказал он Ивану. – Сейчас к тебе всё твоё отделение пришлю. Займёте позицию. Немцы будут тут через полчаса. Огонь без команды не открывать.

Лёша побежал в лагерь, а по дороге думал, что сейчас прибьёт Дениса. Но по мере приближения к лагерю начал отходить. За что он его прибьёт? За то, что тот рисковал своей жизнью, чтобы спасти от верной смерти наших солдат? Но это война, и если солдат ценой своей жизни не будет спасать другого солдата, значит, такая армия обречена на поражение. Они смогут разгромить противника только если они одна армия, одно целое. Значит, Денис прав!

В лагерь Лёша пришёл уже совершенно спокойным. Нашёл ребят-мотострелков из отделения Чуракова и отправил к нему. Минут через десять подъехали Денис на КамАЗе и разведчики на «Тигре», обе машины буксировали по орудию. Денис выпрыгнул из кабины и подошёл к нему.

– Пушки целые? – спросил Лёша. – Снаряды были?

– Эти две целые. Накатники в порядке. Прицелы, панорамы и буссоли тоже. Семь снарядов нашли, забрали с собой. У третьей пушки взрывом разбита правая станина. С неё сняли прицел, взяли панораму и буссоль. Нашли двенадцать раненых, – устало ответил Денис.

– Ну что ж, выгружайте, – сказал Лёша.

Разведчики притащили большую палатку и начали на неё складывать раненых из кузова КамАЗа. Все раненые были тяжелым, некоторые стонали, некоторые молчали, трое без сознания.

– Ну и что мы теперь с ними будем делать? Нарушим приказ и вскроем наши медицинские аптечки? – спросил Лёша.

– А ты хочешь дать им умереть? – ответил вопросом на вопрос Денис.

– Занимайся этим сам. Я пошёл артиллерией и обороной заниматься. А ты разверни на всякий случай станцию РЭБ. Если начнётся бой, то врубим, – распорядился Лёша.

Он приказал взять из боекомплекта Т-34 по 20 снарядов с каждого танка. По пять бронебойных, остальные фугасные и шрапнель, и всё это загрузить в «Тигры». Перецепить пушку с КамАЗа на второй «Тигр» и быстро, пока не появились немцы, отогнать орудия на позицию, которую заняла БМП. Начал искать среди своих ребят уже не только наводчиков, а расчёты для двух орудий, ещё восемь человек. Нашёл необходимое количество людей. Решил, что на позицию нужно отправить один танк Т-34, а «Тигры» оттуда убрать. Тогда у него получится целая артиллерийская батарея, и прикрывать её будет отделение мотопехоты. Когда потребуется уходить, то мотострелки подцепят пушки к БМП и танку и смогут сами уехать под бронёй БМП. «Тигры» же боя не выдержат, их сразу уничтожит артиллерия противника. Схема более или менее вырисовалась, но времени у него уже не оставалось. Надо было срочно делать всё то, что он задумал.

Лёша побежал к командирскому танку, приказал его заводить и всем занять места, сам вскочил на броню, и они поехали. По дороге связался с Иваном и спросил, что у того происходит. Иван ответил, что пушки привезли, позицию оборудуют, а так всё тихо.

«Успеть бы ещё и танк хорошо поставить», – подумал Лёша.

Они колесили в лесу по следам БМП и наконец приехали на позицию. Лёша отправил «Тигры» назад в лагерь и стал искать удобное место для размещения танка. Быстро нашёл. Метрах в пятидесяти от БМП на краю леса рос молодой подлесок, а перед ним густые кусты. Хорошая позиция, танк со стороны фронта будет не видно. У БМП тоже оказалась отличная позиция: она спряталась за холмом, на котором они с Денисом вначале разместили наблюдательный пункт. Над вершиной холма торчала только хорошо замаскированная башня с орудием и пулемётом, прикрытая ещё и густой высокой травой.

Одну пушку ребята поставили между танком и БМП, там находилась неглубокая яма, в которую её и определили. У пушки со стороны фронта виднелись ствол и верхняя часть щитка. На неё набросили маскировочную сетку и обложили ветками. Другую пушку поставили с обратной стороны БМП, но там позиция оказалась хуже. Место было совершенно ровное, и поэтому пушку пришлось откатить глубже в лес, чтобы её закрывали деревья. Но они же и мешали наводке в горизонтальном направлении. Из-за этого у пушки получился очень узкий сектор обстрела.

Основное направление стрельбы батареи Лёша определил в то место на дороге, где немцы расстреляли нашу колонну, справедливо решив, что противник начнёт прочёсывать территорию именно оттуда и, следовательно, это и будет направлением вероятной атаки. Установил пушки по буссоли 52—02, точно отметив координаты всех четырёх орудий на электронной карте компьютера. Поворот башен БМП и танка позволял контролировать большой сектор обстрела на случай, если немцы начнут атаку не оттуда, откуда он их ждал. Ещё раз всё осмотрел и остался доволен занятой позицией, тем более, менять что-то было уже поздно. Противник мог появиться с минуты на минуту.

Подошли ребята-связисты, которых он рекрутировал в орудийные расчёты, и заняли места у орудий по боевому распорядку. Они приехали на КамАЗе с боеприпасами к пушке БМП, пулемётам и гранатомётам. Машину оставили в сотне метров в лесу, чтобы на ней потом уехать, дальше она с прицепом проехать бы не смогла. В ребятах он был уверен как в себе, все они отслужили год артиллеристами в разных армиях, а потом ещё изучали советскую артиллерию, знали технику наизусть и умели отлично стрелять. Правда, вести огонь из этих пушек по танкам было крайне неудобно из-за особенностей конструкции вертикальной наводки. Для облегчения работы расчётов к стволам пушек прикрепили лазерные прицелы с видеокамерами. Теперь у вторых номеров прямо на очки выводилась голограмма пушечной панорамы, и они могли быстро наводить орудие на движущуюся мишень по горизонтали.

Ребята-пехотинцы заняли позиции на флангах их импровизированной батареи с двумя «Корнетами»20 и двумя пулемётами «Корд». Воздушное прикрытие осуществляла БМП своей скорострельной автоматической пушкой и пулемётом. Теперь к бою они были готовы.

Иван ещё раз проверил систему управления боем. Командирской системой являлся вычислительный компьютер БМП, который раздавал цели на танк, наводчиков орудий и пехотинцев с гранатомётами и пулемётами. Ребята повесили несколько видеокамер c лазерными дальномерами на деревьях вдоль позиции, чтобы создать панорамную картину на компьютере и улучшить точность определения расстояния до целей.

Лёша связался с Денисом и сказал, чтобы тот готовил лагерь к эвакуации и, если начнётся бой, включил станцию РЭБ, а сам с колонной уходил на восток под прикрытием двух танков. Они задержат немцев, сколько смогут, а потом заберут станцию РЭБ и будут догонять колонну.

Наступило томительное ожидание. Они сидели в БМП вместе с Иваном и смотрели на монитор. Прошло ещё около часа, и вот на мониторе замигали красные точки, двигавшиеся по дороге. Алексей по связи объявил всем на позиции:

– К бою! Стрельба прямой наводкой по целеуказанию компьютера! Без команды огонь не открывать!

Сам выпрыгнул из БМП и, взяв цифровой бинокль с лазерным дальномером, направил его на дорогу. По дороге ехала немецкая колонна мотопехоты. Впереди пять трехколёсных мотоциклов BMW R75 с пулемётами, за ними два бронетранспортёра Sd. Kfz.250/9, потом десять грузовиков Einheitsdiesel с солдатами, а затем опять бронетранспортёры Sd. Kfz.251/1. У него зазудело жахнуть сейчас по колонне шрапнелью, но Лёша взял себя в руки. Если они проедут мимо, то и пусть едут. Вот если развернутся в боевой порядок, тогда придётся принимать бой, но у него уже не будет выхода. Колонна как раз подъехала к месту расстрела наших солдат, не останавливаясь миновала его и продолжила движение дальше по дороге.

«Похоже, они не собираются ничего прочёсывать, – подумал Алексей. – Если так, то нам повезло!»

Немецкая колонна проехала без остановки. Он решил, что это был механизированный мотопехотный или егерский полк. С противоположной стороны леса охранение доложило, что колонна поехала дальше на восток. Значит, скоро поедут или танки, или опять мотопехота. Лёша не знал, какая это дивизия, механизированная или танковая. Однако минут через двадцать по дороге поехали танки. Он стал их считать, но это было трудно, всю дорогу заволокло пылью. Насчитал около 160 танков, то есть полностью укомплектованный танковый полк двухбатальонного состава. Всё стало ясно: мимо них проходила танковая дивизия вермахта, совершенно свеженькая, не потрёпанная боями, полной комплектации. Лёша лежал и молил бога, чтобы дивизия проехала мимо и никто их не заметил.

Следом поехал артиллерийский полк, который должен был проехать не останавливаясь. Это Лёша точно знал, а боялся ещё одного мотопехотного полка. Что, если немцам придёт в голову мысль прочесать свои тылы? Это будет очень плохо, ничто ему тогда не поможет. Танковый полк ушёл на восток совсем недалеко. Если начнётся бой, и немцы развернут хотя бы один танковый батальон назад, им даже отступать будет некуда, останется только погибнуть тут или от немцев, или вызвав на себя авиацию, если успеют.

Сердце колотилось, прямо выскакивало из груди, во рту всё пересохло. Он достал флягу, открыл крышку и опрокинул в себя. Рот обожгло, как огнём, – во фляге оказался коньяк. Лёша понял, что вчера перепутал фляги с водой и коньяком. У него с собой была фляга с коньяком, которую он снова залил после того, как они с Денисом выпили её. Сейчас он хлебнул полфляги и через десять минут опьянеет. И как он будет командовать боем?.. Да чёрт с ним, какая разница, каким умирать – пьяным или трезвым!

Он снова припал к биноклю, вдали показалась немецкая мотопехота. Ну, вот он, последний, дальше поедет больничка, интенданты и прочая шушера. Напряжение нарастало.

«Спешатся, не спешатся?» – гадал Лёша.

Время как будто остановилось, немецкие машины медленно ползли по дороге. Вот они подъехали к месту утреннего расстрела колонны, миновали его и неспешно двинулись дальше. Всё дальше и дальше на восток.

«Фу, пронесло!» – выдохнул он и откинулся на спину.

Тыловые части немецкой дивизии ехали ещё минут сорок. Но Лёша уже успокоился, алкоголь ударил в голову, наступила какая-то отрешённость. Немецкая танковая дивизия проехала, а он ещё долго лежал и наблюдал за дорогой. Какое-то время никого не было, а потом потянулись колонны автомобилей снабжения с боеприпасами, продовольствием и прочей ерундой. Лёша посмотрел на часы: они показывали около семи часов вечера. Встал, заглянул в БМП и сказал Ивану, чтобы тот продолжал наблюдение, а сам пошёл в лагерь. Срочно требовалось хоть что-то поесть, он был пьян, а сейчас нужна была светлая голова. Придя в лагерь, тут же увидел Дениса, тот суетился около радиостанции, развернув её на всякий случай. Когда Лёша к нему подошёл, Денис спросил:

– Что с тобой, тебя так шатает?

– Честно? Коньяка с перепугу по ошибке хлебнул на голодный желудок. Пожрать надо, – ответил Лёша.

– Ну пошли поедим, я тоже хочу.

Они подошли к КамАЗу, в котором везли сухой паёк, достали и начали есть.

– Ну вот, Денис, мы теперь в оперативном окружении. Что предлагаешь делать?

– Попробуем ночью пробиться на юг к Проскурову. Если его ещё не сдали немцам. Как стемнеет, попытаемся выйти на связь со штабом, может, что-нибудь подскажут. По крайней мере оперативную обстановку прояснят.

– Кажется мне, что всё пошло не так. Видимо, мы своим появлением изменили ход событий в этом мире, и не в пользу Красной армии. Когда составляли маршрут, его же на компьютере делали. Там вся информация с этой войны внесена. Тут немцев ещё неделю после нашего проезда не должно было быть. Откуда они взялись?

– Может, ты и прав, Лёша. Это ведь ты у нас учёный – кандидат технических наук, а я простой инженер, – ответил Денис.

– Ты знаешь, на этой войне всех одинаково убивают – и кандидатов, и инженеров, и колхозников. Как там, кстати, раненые?

– Двое умерли. Остальных перевязали, наркотиками и антибиотиками накололи и противошоковые пакеты подложили. Спят вроде бы. Там один лётчик есть, сильно обгоревший. Откуда он у них взялся, неизвестно. Но, скорее всего, он в самолёте горел, выпрыгнул над линией фронта, они его подобрали и везли в тыл, так его ещё раз уже с самолёта. Умрёт, наверное. Жалко его очень, совсем мальчик, я даже не знаю, ему восемнадцать-то есть или нет.

– Пойдём, покажешь!

Раненых снова положили в КамАЗ, потому что готовились экстренно уезжать. Лёша с Денисом поднялись на борт. Раненые лежали на полу поперёк кузова. С ними сидел один связист и давал им воды, поправлял повязки, иногда делал уколы наркотиков и антибиотиков. Подо всеми лежали противошоковые двухлитровые мешки с физраствором или кровезаменителями.

В кузове было довольно темно. Лёша прошёл до конца и посмотрел на всех раненых. Они были очень тяжёлыми, кто без сознания, а кто спал после укола обезболивающего. Лётчика увидел сразу, тот лежал третьим от заднего борта. Совсем детское лицо – он ещё ни разу в жизни не брился, удивительно красивый, темноволосый, веснушчатый парнишка. У него были обожжены руки, ноги и живот, пуля пробила лёгкое. Губы сухие, растрескавшиеся, а в уголках рта выступала розоватая пена. Забинтованный парнишка лежал без одежды, справа на груди под бинтами растеклось большое красное пятно. Видимо, одежду сняли или срезали санитары и перебинтовали раненого, а документы положили под бинты на груди. Так и поняли, что он лётчик.

Лёша склонился над парнем и вытащил документы из-под бинтов. Они были в крови. Открыл слипшуюся обложку и прочитал: «…младший лейтенант Черепанов Василий Ильич, дата рождения 01.08.1923 г…». Парню действительно ещё не исполнилось восемнадцати лет. Рядом с документами лежала небольшая фотография, тоже вся в крови. На фотографии – красивая молоденькая светловолосая девчонка в простом ситцевом платьице, а на обратной стороне надпись: «Любашка 20.05.1940 г.».

«Наверное, любимая девушка, на сестру не похожа», – подумал Алексей.

Парнишка открыл глаза, голубые-голубые, в них было столько боли, что у Лёши даже холодок по спине пробежал.

– Тебе сильно плохо, Вася? – спросил он и нежно погладил его по голове.

Василий слегка кивнул и моргнул.

– Флягу с водой дай! – попросил Лёша связиста.

Связист протянул ему флягу. Лёша отвернул крышку и начал поить парня. Тот пил жадно, пока не выпил почти половину.

– Терпи, Вася! – сказал он ему. – Продержись этот день и ночь! Завтра утром будем в Проскурове, там сразу в госпиталь. Тебе надо выжить, выжить ради твоей Любы!

Вася так же, еле заметно, кивнул. Лёша положил документы Василия обратно под бинты.

– Кольни ему ещё обезболивающее! – сказал он связисту. – Да, пои всех постоянно! Не жди, когда попросят, они говорить не могут.

Он спрыгнул с КамАЗа и сказал Денису:

– Мы их так не довезём. Они все умрут по дороге. Их растрясёт. Делайте гамаки и крепите к бортам, а снизу привязывайте к полу, чтобы не болтались. Всё, темнеет, я пошёл и попробую связаться со штабом.

Лёша подошёл к рации, связь была, ответил зайцев. Алексей ему подробно доложил всё, что произошло в течение дня. Зайцев заволновался и попросил оставаться на связи, пока он доложит по инстанции. Лёша ждал минут десять.

В эфире опять появился Зайцев и сказал, что связался с Генеральным штабом и у них никакой информации о том, что в этом районе прорвалась немецкая танковая дивизия, нет. Лёша спросил Зайцева, что теперь ему-то делать. Тот посоветовал ехать по маршруту. Лёша поинтересовался, не в курсе ли тот, Проскуров ещё наш и штаб Юго-Западного фронта ещё там – или они приедут утром к немцам в гости. Зайцев опять взял паузу и минут через десять подтвердил, что штаб фронта в Проскурове. Лёша попрощался и выключил связь.

– Ну, что говорят? – спросил подошедший Денис.

– Про эту немецкую дивизию, которую мы с тобой сегодня видели, в Генштабе вообще ничего не знают. Они думают, что она ещё в Германии, а мимо нас её миражи ездят. Ещё говорят, что штаб фронта, по их данным, пока в Проскурове. Правда, я уже никому не верю. Получается, что спасение утопающего – дело рук самого утопающего. Ладно, давай собираться и надо ехать, а то уже темнеет.

Лёша связался с Иваном и отдал приказ – незаметно сниматься с позиции и возвращаться в лагерь, оставив группу наблюдения из трех человек и КамАЗ с ними. Примерно через полчаса в лагерь приехали БМП и танк Т-34 с прицепленными к ним пушками, а также с мотострелками и связистами на броне. К Лёше с Денисом подошёл командир танкового взвода лейтенант Тихонов, который просидел полдня в танке у прицела на позиции, и спросил:

– Товарищ капитан, разрешите обратиться!

– Обращайтесь, лейтенант, – ответил Лёша.

– А почему мы не атаковали немцев? Ведь у нас была отличная позиция и мы могли их остановить!

– А потому, лейтенант, что у меня есть приказ верховного командования доставить колонну с секретной аппаратурой в штаб Юго-Западного фронта в целости и сохранности, и я этот приказ неукоснительно выполняю. Если бы мы ввязались в бой с намного превосходящими нас силами противника, это была бы страшная глупость с нашей стороны. Да, мы бы нанесли противнику ущерб, но немцы разгромили бы нашу колонну, и фронт не получил бы так необходимого ему радиоэлектронного оборудования. Приказ бы не был выполнен.

– Но ведь немцы прорвались к нам в тыл! – не унимался лейтенант.

– Это не наша с тобой проблема, лейтенант. Это проблема нашего Генерального штаба, куда я уже об этом доложил. Это они должны оперативно найти силы и средства в нужном количестве, чтобы остановить эту немецкую дивизию и разгромить её. Для этого они и существуют на народные деньги, это их прямая обязанность, и если они с ней не справляются, значит, их надо гнать оттуда в шею. А пытаться остановить танковую дивизию одной артиллерийской батареей, причем даже без полного боекомплекта, – это глупость, граничащая с идиотизмом. Поэтому если бы немцы сами нас обнаружили и навязали нам бой, то моей задачей было бы не остановить немцев, а прикрыть быстрый отход колонны.

– Но ведь в уставе написано, что противник должен быть смело и стремительно атакован всюду, где он будет обнаружен. Пока враг не сложил оружия и не сдался, он будет беспощадно уничтожаться. Мы должны были уничтожить врага любыми доступными средствами, – продолжал настаивать танкист.

– В уставе, лейтенант, написано и другое. Там сказано, что победа достигается решительным превосходством над противником на главном направлении. У нас такого превосходства не было, а значит, вступление в бой было бессмысленно и глупо. Погибнув сами и потеряв ценное оборудование, мы бы ни на шаг не приблизились к победе над врагом, а наоборот, от неё отдалились. Головой нужно думать, лейтенант, и воевать с умом, а не бросаться под гусеницы немецких танков. Так немцев не победишь, а только солдат погубишь. Ещё вопросы есть?

– Никак нет, товарищ капитан! – ответил танкист и пошёл к своему танку, весь задумчивый.

Выехали они примерно через час, около десяти. Лёша передал всем водителям, чтобы двигались как можно быстрее. Проехали всего около сорока километров, когда разведчики остановили колонну. В лесу у дороги обнаружили неизвестную военную часть и пошли на разведку. Лёша приказал развернуть бронетанковую группу к бою, всем связистам, кроме водителей, спешиться и занять позиции. Опять минуты ожидания и напряжения. Кто это? Заблудившиеся наши или немцы уже перерезали дорогу? Сейчас вся надежда была на профессионализм разведчиков.

К нему подошёл Денис и сказал:

– Похоже, мы тут хорошо вляпались. Я такого бардака нигде, где служил, не видел. Ни связи, ни управления, никто ничего не знает. Вермахт тут, как на прогулке, часа два пострелял, а потом купайся, загорай, только баб знойных нет, одни колхозницы.

– Хватит их критиковать. Они общество всеобщего счастья строили, а на них напали. Вот мы им связь и везём.

– Что-то я этого счастья, Лёша, ни в Германии, ни в Италии, ни в Штатах, да и тут нигде не видел. Оно вообще бывает?

– Всем – и немцам, и итальянцам, и американцам, и русским сказали, что бывает. Только надо остальных замочить, и тогда будет вам всеобщее вечное счастье для оставшихся.

На связь вышли разведчики и сообщили, что это остатки противотанкового дивизиона стрелковой дивизии. Десять 45-миллиметровых пушек на полуторках без связи и без бензина, боезапас по 20 снарядов на пушку, есть раненые в машинах. Не знают, где противник, а где наши части. Замаскировались в лесу у дороги сегодня утром, отправили разведку, разведка не вернулась.

– Ждите нас, сейчас мы с Денисом подойдём, – распорядился Лёша. – Ну что, Денис, пошли загонять очередных заблудших овец в стадо.

Их встретил начальник штаба артиллерийского дивизиона старший лейтенант Авдеев, командир был тяжело ранен и лежал в машине. Этот хотя бы всё сделал правильно – машины с пушками в лес загнал, замаскировал, выставил боевое охранение и даже организовал разведку, только разведгруппа пропала.

– Значит, так, старший лейтенант, – сказал ему Лёша, когда представился. – У меня есть связь напрямую с Генштабом, но от этого не легче. Обстановку на этом участке фронта не знает никто. Я знаю точно только одно, что мы с тобой находимся в оперативном окружении. Вчера днём в сорока километрах севернее немцы прорвали фронт, если он, конечно, там был, и мимо меня на восток проследовала немецкая танковая дивизия. Она сейчас находится минимум километрах в сорока у нас в тылу. Как мне сообщили в Генштабе, штаб Юго-Западного фронта до сих пор ещё расположен в Проскурове, куда моя колонна и движется. Вы поступаете в моё распоряжение, и мы едем в Проскуров. Бензина у меня для твоих полуторок нет. Есть только солярка для танков и моих машин. Поэтому я подцеплю твои полуторки вместе с пушками к моим машинам, и мы двинемся. Вопросы есть?

– Нет, товарищ капитан, – ответил Авдеев.

– Это ещё не всё. Раз противник у нас в тылу, то в любой момент мы можем нарваться на немцев, и придётся отбиваться. У меня в колонне четыре танка и две полковые пушки. Так как ты артиллерист, эти два орудия передаются тебе в распоряжение. Там боекомплект 67 снарядов. У тебя сколько снарядов осталось?

– По двадцать снарядов на пушку.

– Ну, минут на пятнадцать повеселиться хватит. Так вот, чтобы мы веселились с тобой результативно, особенно ночью, а не по воробьям стреляли, ты сейчас мне соберёшь всех десятерых наводчиков сюда. Пока мы твоё хозяйство будем из леса на дорогу вытаскивать и цеплять к моим машинам, мои ребята тебе и наводчикам навесят приборы и быстро объяснят, как ими пользоваться. Вопросы – что это такое, откуда это и как работает – не принимаются, времени нет. У тебя и у наводчиков будет прямая связь с нами, вы будете ночью видеть, как днём, где свои, а где противник. Каждому из вас приборы будут подсказывать – какую цель выбрать, какое расстояние до цели, её скорость, упреждение и какие углы наводки выставлять. Всё понятно?

– Да, понятно, товарищ капитан.

– Ну, тогда за дело. Ты, Денис, им каски с компьютерами вешаешь и связь даёшь. Я вытаскиваю их из леса.

Около часа они вытягивали «Тиграми» из леса полуторки с пушками и цепляли их к КамАЗам. Из каждого КамАЗа получился просто охренительный автопоезд – впереди КамАЗ, за ним прицеп на жёсткой сцепке, за прицепом полуторка, тоже на жёсткой сцепке, а за ней пушка. К заправщикам прицепили по две полуторки без пушек друг за другом. За станции РЭБ по одной полуторке. Денис навешал на артиллеристов приборы и объяснял, как ими пользоваться.

Наконец всё было готово, и Лёша опять перестроил колонну. БМП теперь спрятал позади танков, это была самая ценная машина с радаром и центральным компьютером управления боем. Они с Иваном ввели в него данные артиллеристов, номенклатурные коды орудий, коды боеприпасов. Компьютер сильно упрощал работу расчётов. Сам находил цели, сразу рассчитывал точные расстояния до них, их скорость, оптимальные ракурсы поражения, углы наводки и упреждения, типы снарядов и распределял цели на каждую огневую точку. Эффективность и точность стрельбы повышалась в несколько раз. Проблема состояла только в том, что местные не умели этим пользоваться, а снарядов у них была всего десятая часть боекомплекта, да и те низкого качества. При наличии качественных боеприпасов, опытных артиллеристов и танкистов с этим оружием вчера они расстреляли бы немецкий танковый полк, как в тире.

Тронулись дальше. Лёша пересел в БМП и ехал с мотопехотой, наблюдая всю обстановку на мониторе. Ещё километров через пятьдесят справа от них в небе появились вспышки осветительных ракет. Он остановил колонну и вышел. В полутора-двух километрах справа от дороги слышалась оружейная и пулемётная стрельба, в небо взлетали ракеты, там шёл бой. Колонна ехала у самой линии фронта. Лёша сел в БМП и приказал гнать что есть сил. Их сейчас придерживали только Т-34, у которых была самая низкая скорость движения из всей колонны, всего пятьдесят километров в час. БМП могла выжимать восемьдесят, а КамАЗы и «Тигры» – около сотни. Поэтому мчались со скоростью пятьдесят километров и примерно за час проскочили этот участок, где фронт так близко подходил к дороге.

Оставшуюся часть ночи проехали без приключений. Фронт отошёл на запад, дорога была пустынная, но довольно сильно разбитая военной техникой. БМП подскакивала на кочках и ямах, и Лёша подумал, что раненых они, наверное, не довезут. Раненые находились у него в одном КамАЗе и у артиллеристов в четырёх полуторках. Полуторки сейчас точно летали над дорогой, зацепленные за гружёные КамАЗы, и ехать в них артиллеристам было, мягко сказать, некомфортно, а раненым и подавно. Но он не мог ничего поделать. Если они к утру не прибудут в Проскуров, то нарушат все сроки операции, а это десятки тысяч жизней людей, которые погибнут или попадут в немецкий плен за ещё одни сутки задержки.

Под утро подъехали к первому КПП. На удивление всё прошло без эксцессов, видимо, приказ пропустить их колонну сюда уже поступил. Молодой лейтенант пехотинец посмотрел их документы и пропустил, сказав, что следующий КПП через десять километров.

Светало. На третьем КПП им показали, куда ехать на карте. Управление связи фронта находилось в шести километрах в посёлке Лесовые Гриневцы на окраине Проскурова. Лёша про себя отметил, что чем ближе они подъезжали, тем оживленнее становилось. Навстречу им и попутно двигались войска и техника. Кое-где вдоль дороги размещались зенитные пулеметы и зенитная артиллерия. Прослеживалось какое-то подобие организации и порядка.

Стало уже светло, впереди по дороге шла какая-то пехотная часть походной колонной по четыре красноармейца в ряд. Каждый в полной боевой укладке – за плечами винтовка с примкнутым штыком, шинель скатана и переброшена через плечо, на поясе сумки с подсумком, сапёрная лопатка, каска, фляга, котелок, а за спиной ранец с вещами и плащ-палатка. На головах красноармейцев пилотки, а обуты они были в ботинки с обмотками до колен. Причём обмотки с ботинками покрылись слоем серой дорожной пыли, видимо, шли они уже очень долго и устали. Чтобы взбодриться, красноармейцы громко пели строевую песню:

Мы раздуваем пожар мировой,

Церкви и тюрьмы сравняем с землёй!

Ведь от тайги до британских морей

Красная армия всех сильней!

«Да! Как раз в тему! Красную армию бьют тапочком по роже, а она гордо вышагивает в обмотках, обещая доломать оставшиеся церкви, и невероятно уверена в себе. Хотя бы своих женщин и детей защитили!» – грустно подумал Лёша.

Пешая колонна заняла всю правую часть дороги, а по встречке двигался автотранспорт. Они вынуждены были остановиться. Лёша приказал взять ПЗРК и занять позиции вдоль дороги. Если прилетит немецкая авиация, она их по дороге размажет. Как назло, на них все пялились, как на инопланетян, останавливались посмотреть и задерживали движение. Водитель ЗИС-6 так засмотрелся, что съехал в кювет и перекрыл встречный поток – движение встало. Лёша впервые в жизни орал матом до хрипоты и пытался как-то разрулить ситуацию.

Машину вытолкать не смогли, она застряла намертво, сев рамой на дорожный откос. Её водитель, парнишка лет восемнадцати, чуть не плакал. Достали трос, прицепили к танку Т-34 и выдернули грузовик, разворотив всю обочину дороги так, что ехать по встречной стало нельзя. За это время идущая впереди колонна ушла далеко, и они двинулись за ней. Позади, на дороге, остался затор с движением только в одну сторону. Эти шесть километров ехали около часа.

Наконец-то въехали в поселок и остановились около управления связи фронта, которое располагалось в большом деревянном доме с крыльцом и надписью «Сельсовет» над входом. Метрах в тридцати от дома, в саду, стояли два замаскированных автомобиля ЗИС-6 с радиостанциями РАФ-КВ и развёрнутыми антеннами.

Лёша с Денисом вошли в дом. В большом кабинете, сразу у входа, за столом сидел пожилой военный в звании генерал-майора войск связи. На другом столе, возле окна, стояли три деревянных коробки с телефонами УНА-Ф-28, вокруг которых суетился сержант-связист. Он попеременно хватал то одну, то другую, то третью трубки и громко кричал в них на весь кабинет. Лёша доложил о прибытии, пытаясь перекричать сержанта. Генерал-майор встал из-за стола и протянул им руку.

– Ну наконец-то, а то мы вас заждались! Москва все телефоны оборвала. Связи нет, везде неразбериха, немцы прут напролом, вчера опять оборону прорвали. Какие вы молодцы, что добрались целыми, тут немецкая авиация головы поднять не даёт. Ну, давайте проходите, садитесь, рассказывайте, как доехали. Николай! Стаканы тащи и закусить чего-нибудь.

Сержант-связист бросил кричать в телефонные трубки и выбежал из кабинета.

– Товарищ генерал-майор! Колонна с техникой как на ладони стоит посреди посёлка, прилетай и бомби сколько хочешь, – обратился к военному Лёша.

– Да-да, ты прав, Орлов! – согласился генерал-майор и сказал появившемуся на пороге со стаканами и закуской сержанту: – Николай! Позови сюда Звягинцева. Срочно! – Мы для вас тут базу недалеко в лесу подготовили, километрах в пяти. Там батарея зениток стоит, – сообщил он ребятам.

Через пару минут в кабинет вбежал шустрый воентехник 2-го ранга и спросил:

– Вызывали, товарищ генерал-майор?

– Да. Знакомьтесь, это Тимофей Звягинцев, а это Алексей Орлов и Денис Круглов.

Они пожали друг другу руки.

– Тимофей! Проводи колонну на базу. А вы, ребята, пока останьтесь – всё расскажите, как доехали и что видели, выпьем по рюмашке.

– Так точно, товарищ генерал-майор. Только сейчас отдам распоряжения. И ещё, мы там на хвосте много чего привезли. Десять нкгбшников по дороге прихватили – связанные в машине лежат, двоих маленьких детей, целую машину тяжелораненых, три «тридцатьчетвёрки», переоборудованные нашей техникой с танкистами в придачу, остатки артдивизиона из двенадцати орудий с артиллеристами и ранеными. Что с этим со всем делать? – спросил Лёша.

– Так ты что, Орлов, целый полк по дороге насобирал?! – удивился генерал-майор.

– Да, мы бы и дивизию насобирали, если бы время было. У вас тут много чего бесхозного сейчас на дороге валяется.

– Ну, молодцы ребята! – ответил им генерал-майор, а Звягинцеву сказал: – Тимофей, разберись!

– Так точно, товарищ генерал-майор! – отчеканил Звягинцев.

Лёша с Тимофеем вышли из штаба. На улице собралась толпа из военнослужащих и местного населения, все глазели на технику, оружие и ребят. Связисты стояли около машин, курили и отбивались от назойливых вопросов.

– Это ещё что за митинг! – грозно заорал Тимофей на всю деревню. – А ну-ка всем разойтись!

Толпа неохотно стала расходиться. Лёша подозвал командира третьей роты лейтенанта Олега Усольцева и назначил его дежурным, представил Тимофея и отдал распоряжение: нкгбшников, раненых и детей сдать Тимофею на руки; с артиллеристов снять приборы, отцепить машины с орудиями от КамАЗов и тоже сдать Тимофею; танкистов с танками взять с собой; всей колонне ехать на базу и там обустраиваться, а разведчикам вернуться на одном автомобиле за ними через два часа.

Олег с Тимофеем отправились выполнять распоряжение, а Лёша вернулся в штаб. Денис сидел и беседовал с генерал-майором. На столе стояли два пустых стакана и один полный доверху, а на тарелке лежала закуска. Лёша поставил автомат в угол, рядом с автоматом Дениса, снял перчатки, отсоединил кабель и снял каску.

– Присаживайся! Мы тут уже беседуем, – проговорил генерал-майор, дожёвывая огурец. – На-ка, хвати грамм двести с дороги!

Он показал Лёше на налитый до краёв стакан водки, а сам достал из-под стола ещё одну бутылку. Открыл её, налил по стакану себе и Денису и предложил:

– Ну давайте, мужики, за победу!

Они чокнулись и выпили залпом. Лёша почувствовал, как тепло медленно растекается по уставшему телу, а напряжение последних дней начинает отступать. Лёша и Денис повеселели. Разговорились…