Читать книгу Родословная история Абулгачи-Баядур-Хана о татарах. Великая татария. Чингизиды - Рамиль Даутов - Страница 39

Чингис-Хан, установив спокойствие во всем владении и покорив все Турецкие поколения, отправил посла по имени Макинут-Ялаучи к Султан Магомет Шаху Харассмскому с предложением, что поскольку он завладел всеми соседними землями с Востока до границ его государства, то он желает, чтобы он благоволил признать его себе за отца, а он со своей стороны готов его принимать за своего сына, потому что ему кажется будет к их общей пользе, чтобы согласие между обоими Империями прилежно и впредь сохранялось. На это предложение Султан Магомет Шах Харассмский поговорив наедине с послом сказал ему:

– Я хочу спросить у тебя, чтобы ты мне сказал только правду. Правда ли что твой Хан завоевал Китай?

Сказав это, снял с себя богатый пояс, весь украшенный драгоценными камнями и подарил его, чтобы тот ничего не утаил. На это посол ответил следующее:

– Я, свидетельствую перед Богом, что всё то, что мой Хан не приказал, вам предложить, есть правда, и что ты вскоре узнаешь, что я тебе доношу самую истину и что будет если поссоришься с ним.

Султан, выслушав этот ответ рассердился без всякой меры и сказал:

– Я, не знаю, что твой Хан думает, когда он мне это предлагает, что он завоевал столько провинций: знаешь ли ты точно о величине и пространстве моей Империи? Почему твой Государь хочет быть больше меня, предлагая, чтобы я почитал его как отца, а сам хочет принимать меня только как сына? Разве есть у него столько военной силы?

Посол, увидев после этих слов, что Султан очень сердечно расстроился, что начал говорить, насколько это возможно вежливо и ласково:

– Я точно знаю, что ты сильнее моего Государя и соотношение сил между вами такое, как между солнцем и его подобием, но ты знаешь, что он мой Государь и что я обязан исполнить его приказ. Однако я тебя уверяю, что он имеет доброе намерение.

После того, как сказанное смягчило дух Султана, то наконец согласился на все, что посол предложил и отпустил его довольным своим посольством. Когда Макинут Ялаучи доложил Чингис-Хану об удачном исполнении порученного дела, Принц решил и дальше жить впредь в согласии Султан Шахом Харассмским и никогда на него не нападать, если тот сам не подаст повода. Несмотря на то, что Калиф Багдадский по имени Назир писал Чингис-Хану, возбуждая его к объявлению войны Султан Магомету, он никак не хотел её начинать, так что с этого времени было только великое согласие между обоими Империями, что если бы кто захотел везти в своих руках золото или серебро из одной Империи в другую, то он мог бы это сделать без всякой опаски. Этот союз продолжался до тех пор, пока Кагир-Хан по велению Султан Магомета, не порубил послов и купцов подданных Чингис-Хана, что случилось следующим образом. Могуллы, которые были прямыми подданными Чингис-Хана, не имели ни городов, ни замков, потому что они привыкли жить в деревянных кибитках, которые перевозят с места на место, когда им заблагорассудится. Купцы соседних селений могут иметь хорошую прибыль от торговли, когда без опасения можно приезжать к ним и приезжали со всех сторон с множеством различных товаров в провинции владений Чингис-Хана, из-за доброго порядка, который он установил. Купечество могло вести торговлю в полной безопасности. Ма-Уреннерцы были подданными Султан Магомета, узнав об этом, также поехали во владения Чингис-Хана с большим количеством дорогих товаров. По их прибытии, призвал некоторых купцов к себе с лучшими товарами, на которые они назначили такую высокую и несносную цену, что он сильно огорчился и приказал показать более тысячи сундуков с различными дорогими товарами, говоря, что вы видите я не впервые покупаю такие товары, но поскольку вы дерзнули требовать от меня много лишнего с полным бесстыдством, то я знаю как вам за это заплатить. Приказал отобрать всё, что они имели себе, не заплатив им за это ничего. После этого позвал других купцов Ма-Уреннерских с такими же товарами и начал выторговывать многие из них. Но они уже увидели, что стало с их товарищами и сказали Хану:

– Мы не просим больше за наш товар, чем он стоит, если он тебе нравится, изволь его взять, а нам заплатить надлежащую цену и, хотя ты взял товар, за который не заплатил, мы и этим будем довольны.

Этот ответ понравился Чингис-Хану, поэтому приказал заплатить вдвое не только за их товар, но еще и разрешил продавать свободно и всем остальным, включая первых, но назад им ничего не отдал. Чингис-Хан, видя, что купечество может принести хорошую прибыль его подданным, послал при отъезде этих купцов 450 человек своих подданных с ними, для отправления купечества в области Султана и с ними послал трёх придворных офицеров, которых звали:

Магомет-Харассмский, Али-Ходжа-Бухарский, Юсуф Отрарский, которых он отправил к Султан Магомет Харассмскому и написал ему очень дружеское письмо, заявляя, что как он сам хорошо принимал его купцов во время пребывания их в его державе, то надеется, что и Султан также поступит в отношении его подданных, которые отправились купечествовать в его государстве и обнадёживает своим словом Султана, что всегда и дальше будет поступать как надлежит доброму отцу и уповает, что и он со своей стороны, не перестанет показывать себя, как надлежит доброму сыну, и все время пока такое будет делаться с обеих сторон, то все это послужит наилучшим взаимоотношениям во благо обеих Империй и к преумножению общей славы.

Послы, прибывшие в город Отрар, пошли с поклоном к Губернатору города, который был двоюродным братом Султана Магомета. Звали его Иналлчик, но Султан дал ему титул Кагир-Хана. Купцы со своей стороны, также отправили ему достойный поклон и поднесли несколько подарков, но нашёлся один купец, который прежде был хорошим другом Кагир-Хану и назвал его без всякого злого умысла первым именем Иналлчик. Эта смелость так чувствительно прогневила Кагир-Хана, что он тотчас приказал взять послов под караул, как послов, так и купцов и отправил курьера к Султану с уведомлением, что чужестранцы прибыли в Отрар, одни представились послами, а другие купцами, однако имеются подозрения и серьёзные причины к злому умыслу, что он велел их всех арестовать в ожидании указа. Султан, не разбираясь ни о чем обстоятельнее, приказал всех казнить немедленно. Кагир-Хан исполнил этот указ точно и взял все их вещи и имущество в пользу Султана. Однако один из купцов имел счастье спастись от смерти и прибежал с известием к Чингис-Хану и рассказал о столь убийственном насилии.

Чингис-Хан, услышав эту столь неожиданную новость, пришел в страшную ярость и приказал вскоре собрать свои полки, послал сообщить Султану, что так как он таким вероломным способом нарушил союз, который они заключили, он, Чингис-Хан объявляет его неприятелем и идёт на него жестокой войной. Потом послал своего сына Чучи в Туркестан, чтобы выгнать оставшихся союзников Кутшлука, поселившихся там. Султан Магомет, как только услышал об объявлении войны из уст посланника Чингис-Хана, собрал все свои войска и пошел к Самарканду, а оттуда в Ходжан, навстречу Чингис-Хану, но узнав в этом последнем городе, что Чучи, старший сын Чингис-Хана, пошел к Туркестану, изменил свое намерение и пошел туда же со всей армией, рассчитывая, что даст добрый отпор этой части армии Чингис-Хана. Для этого продолжил свой поход с максимальной поспешностью, пока не прибыл к границам Туркестана, оттуда повернул к реке Кабли, чтобы перекрыть пути отступления Чучи. После того как добрался до междуречья рек Кабли и Камчи: нашёл там огромное число побитых людей и приказал поискать среди трупов, оставшихся в живых раненых, где и нашли одного человека, который был сильно изранен, но еще мог говорить. Султан спросил у него, кто их привёл в такое плохое состояние? Раненый рассказал, что это был Чучи, встретившись с ними вчера, когда они шли к своему войску, убив одну часть, вторую взял в плен и вернулся на ту сторону откуда пришел. Получив это известие, Султан пошел за ними вслед, с максимальной поспешностью, чтобы их догнать и догнал их на следующий день. Чучи, видя, что неприятели приближаются, собрал на совет Генералов, которые были с ним и спросил, что им делать в такой ситуации? Все говорили, что надо организованно отступить, сохраняя порядок, тем более что Чингис-Хан не приказывал сражаться со всем войском Султана и что они не настолько сильны, чтобы можно было предпринять такое важное дело без явной необходимости. Если предположить, что Султан за ними погонится, то он не сможет это сделать, как только небольшой частью своего войска, от которых можно будет легко отбиться, а если не погонится, то могут продолжать свой путь спокойно. Один Чучи не был согласен имея свое собственное мнение, говоря: