Читать книгу Марфа и Кровь Леса - Рамиль Латыпов - Страница 3

Я шла три дня.

Не потому что боялась. Не потому что ждала. Просто так надо – шаг за шагом, пока ноги держат, пока сердце не замерзло окончательно. За спиной – пепел. Впереди – лес. А между ними – дорога, которой нет на картах волхвов и княжеских гонцов. Такие тропы не рисуют. Их знают только те, кто бежал или искал.

Первую ночь я провела в овраге, где когда-то был ручей. Вода ушла, но влажность осталась – и с ней – мох, грибы, запах гниющей листвы. Я не разводила костра. Огонь – примета. А я не хотела быть замеченной. Лежала в сырости, прижав к груди кость с рунами. Она пульсировала, как сердце. Тихо. Но настойчиво.

На рассвете меня вырвал из сна звук.

Не ветер. Не сова. Что-то ближе. Тяжёлое. Дышащее.

Я замерла. Рука потянулась к ножу. Глаза – в темноту.

Из-за кустов вышел волк.

Один. Худой. Шерсть клочьями. Глаза – жёлтые, но не злые. Он смотрел на меня, как смотрят на равного. Не на добычу. Не на угрозу. Просто… смотрел.

Я не двинулась. Не дышала.

Он шагнул ближе. Потом ещё. Остановился в трёх шагах. Понюхал воздух. Фыркнул – как будто разочаровался – и ушёл обратно в лес.

Только тогда я выдохнула.

Позже я пойму: это был не волк. Или не только волк. Но тогда я лишь подумала: даже звери чувствуют, что я не человек.

Днём я шла по краю болота. Там, где земля ещё твёрдая, но уже пахнет тленом. Иногда слышала голоса – не настоящие, а те, что рождаются в голове от усталости и голода. Мать звала меня обедать. Отец учил различать следы. Витя смеялся, прячась за яблоней.

Я гнала их прочь. Не из жестокости. Из страха. Потому что, если начну слушать – остановлюсь. А остановка – смерть.

На второй день наткнулась на развилку.

Слева – узкая тропа, уходящая в густой ельник. Справа – широкая дорога с колеями от телег. Я знала её. Это путь в Велесову Стражу – крупное городище, где торгуют солью, железом и пленными. Туда иногда ездил отец. Говорил, что там правит князь с глазами, как у мёртвой рыбы – холодными и мутными.

Я пошла налево.

Не из благоразумия. Из инстинкта. Как будто кто-то внутри прошептал: там тебя не ищут.

Тропа быстро стала непроходимой. Ветви хлестали по лицу, корни цепляли ноги, а под ногами хлюпала топь. Но я шла. И чем глубже уходила в лес, тем сильнее становилось ощущение – я не одна.

Не в смысле преследования. А в смысле… присутствия.

Как будто лес смотрит. Слушает. Ждёт.

На закате второго дня я вышла к ручью. Чистый. Холодный. С камнями, обросшими мхом. Я напилась, умылась, почистила рану на руке – порез от ветки, но уже гноится. Вытащила из мешка сушеные грибы, разжевала без огня. Вода в желудке зашевелилась, как змея.

И тогда я впервые услышала её.

Не голос. Не слово. Скорее – шелест. Как будто ветер прошёл сквозь тысячу листьев одновременно. Но вокруг не было ветра.

«Ты пришла…»

Я вскочила. Огляделась. Никого.

– Кто здесь? – спросила я, хотя знала: ответа не будет. Или будет – не такой, какого ждёшь.

Тишина.

Но в груди что-то дрогнуло. Тепло. Не от кости. Откуда-то глубже. Как будто во мне проснулось что-то, что спало всю жизнь.

Я пошла дальше. Быстрее.

Третий день начался с дождя.

Мелкого, холодного, того, что не смачивает, а проникает. Я натянула капюшон, но он не спасал. Кожа стала липкой, одежда – тяжёлой. К вечеру зубы стучали, а в голове помутилось.

Я знала: если не найду укрытие – умру. Не от холода. От слабости. А слабость – приглашение для того, кто ходит по болотам ночью.

Но лес, как назло, стал ровным. Ни пещер, ни упавших деревьев, ни даже кустов, за которыми можно спрятаться. Только мокрые сосны, да туман, ползущий по земле, как живой.

И тут я увидела огонь.

Далеко. Слабый. Мерцающий. Не костёр – слишком ровный. Скорее, свет из окна.

Я двинулась к нему. Осторожно. По-звериному. С луком наготове.

Через час я вышла к хижине.

Не деревенской. Не охотничьей. Стены – из чёрного дерева, крыша – из коры, но уложена так, что не протекает. Окна – без стёкол, но занавешены шкурами. У двери – кости. Не птичьи. Крупные. С резьбой.

Я знала: это дом ведуна. Или ведьмы.

Но выбора не было.

Я постучала.

Три раза. Как учили: два – для гостей, один – для просящих.

Долго никто не отвечал. Потом скрипнула дверь.

На пороге стояла женщина.

Высокая. Седая. Лицо – морщинистое, но глаза – молодые. Серые. Как у волка. На шее – амулет из зубов и костей. В руке – посох с обугленным концом.

– Ты не должна быть здесь, – сказала она. Голос – хриплый, но не старческий. В нём была сила.

– Я не хотела, – ответила я. – Но идти больше некуда.

Она посмотрела на меня. Долго. Потом на кость за пазухой. Её глаза сузились.

– Кто дал тебе это?

– Волхв Гостомысл. Перед смертью.

Она кивнула, будто этого было достаточно.

– Заходи. Но знай: в моём доме ты не гость. Ты – долг. И рано или поздно придётся платить.

Я вошла.

Внутри пахло травами, дымом и чем-то древним – как в пещере, где никто не бывал тысячу лет. В углу горел очаг, но огонь был странный: не жёлтый, а синий. Пламя не трещало. Оно… пело.

– Садись, – сказала женщина, указывая на лавку. – И сними плащ. Ты промокла до костей.

Я послушалась. Плащ упал с хлюпаньем. Женщина подошла, взяла мою руку – ту, что с порезом.

– Это не просто рана, – прошептала она. – Это знак. Ты коснулась чего-то, что не должно было касаться тебя.

– Я шла по лесу. Ничего не трогала.

– Лес сам коснулся тебя.

Она намазала рану чёрной мазью. Жгло, как огонь. Я стиснула зубы, но не вскрикнула.

– Имя? – спросила она, не глядя.

– Марфа.

– Марфа… – повторила она, будто пробуя на вкус. – Старое имя. Забытое. Раньше так звали тех, кто хоронил мёртвых и говорил с духами. Ты знала?

– Нет.

– Теперь знаешь.

Она отошла к очагу, бросила в огонь горсть трав. Пламя вспыхнуло ярче, запах изменился – стал сладким, почти тошнотворным.

– Твоё село сожгли, – сказала она вдруг.

Я вскинула голову.

– Откуда ты знаешь?

– Пепел долетел даже сюда. А ветер несёт не только пыль. Он несёт боль. И гнев. Особенно твой.

Я молчала.

– Кто это сделал? – спросила она.

– Не знаю. Люди. С чужими знаками на щитах. Не наши племена.

– Они искали не зерно. Не женщин. Они искали тебя.

Сердце упало.

– Почему?

– Потому что твоя кровь – ключ. А ключи всегда ищут те, кто хочет открыть дверь, за которой лучше не ходить.

Я вспомнила слова Гостомысла: «Ты не отсюда. Твоя кровь – не наша».

– Кто я? – спросила я тихо.

– Ты – дитя двух миров, – ответила ведьма. – Один – Явь, где ты родилась. Другой – Навь, откуда пришла твоя мать. Она была из рода Хроноса. Тех, кто помнил время до времён.

Я не знала, кто такой Хронос. Но имя звучало… знакомо. Как эхо из сна.

– Моя мать никогда не говорила…

– Она не могла. Закон молчания. Кто нарушит – умрёт. Или станет тем, кого боятся даже духи.

Женщина подошла ближе. Взяла мою ладонь. Провела пальцем по линиям.

– Ты чувствуешь их, правда? – спросила она. – Духов. Их боль. Их гнев.

Я кивнула.

– Это не дар. Это проклятие. Или благословение – зависит от того, как ты им воспользуешься.

Она отпустила мою руку.

– Останься на ночь. Завтра я покажу тебе дорогу. Но помни: после этого ты уже не сможешь вернуться. Ни в село. Ни в прошлое. Ни в человека.

– Я и так не человек, – сказала я.

Она улыбнулась. Впервые.

– Тогда ты готова.

Ночью я не спала.

Лежала на соломе, укрытая шкурами, и слушала, как поёт огонь. Иногда мне казалось, что он говорит моё имя. Иногда – что плачет.

А потом я увидела сон.

Не как обычно. Не картинки, не воспоминания. Я была там.

Тёмный лес. Но не наш. Деревья – выше, стволы – чёрные, как обожжённое железо. В воздухе – пепел. И тишина. Такая глубокая, что слышен стук собственного сердца.

Посреди леса – камень. Огромный. С рунами. И на нём – женщина. В белом. С развевающимися волосами. Она смотрела на меня. Не глазами. Всем существом.

«Ты пришла…» – снова тот же шелест.

«Но ты не одна. Они идут за тобой. И когда найдут – разорвут тебя на части, чтобы получить то, что в тебе спит».

«Кто они?» – хотела спросить я, но не могла говорить.

«Те, кто предал Хроноса. Те, кто хочет вернуть время назад. Чтобы стереть всё, что есть… и начать заново».

«Что мне делать?»

«Иди ко мне. Через болото. Через курган. Через страх. Я дам тебе силу. Но цена – твоя память. Ты забудешь тех, кого любила. И станешь тем, кем должна быть».

Я проснулась в холодном поту.

Ведьма сидела у очага. Смотрела на меня.

– Ты видела её, – сказала она. Не вопрос. Утверждение.

– Кто она?

– Лесная Мать. Та, кого зовут Мореной, Ладой, Велесицей… но на самом деле у неё нет имени. Есть только суть: она – душа леса. И она ждёт тебя.

– Почему?

– Потому что граница рушится. И только кровь Хроноса может её восстановить.

Я встала.

– Покажи мне дорогу.

Она кивнула. Подошла к сундуку, вынула маленький мешочек.

– Возьми. Это семена чёрного папоротника. Посей их там, где почувствуешь опасность. Они уведут тебя от смерти. Но только раз. После – станут ядом.

Я взяла мешочек. Спрятала за пазуху.

– Спасибо, – сказала я.

– Не благодари. Ты ещё заплатишь.

Она вывела меня наружу. Дождь прекратился. Над лесом висела луна – полная, красная, как кровь.

– Иди на северо-восток, – сказала ведьма. – Там болото Кикимор. За ним – курган Предков. Там ты найдёшь первую подсказку. Но будь осторожна. Кикимора не любит чужаков. Особенно тех, чья кровь пахнет Навью.

– Что мне делать?

– Не бойся. И не проси. Она уважает только силу.

Я кивнула. Повернулась и пошла.

За спиной ведьма не сказала «прощай». Она просто прошептала:

– Да хранит тебя Лесная Мать… если ты достойна.

Я шла весь день.

Болото началось внезапно. Одно мгновение – твёрдая земля, следующее – хлюп под ногами. Воздух стал густым, тяжёлым, как мокрое одеяло. Всюду – туман. И тишина. Ни птиц. Ни лягушек. Даже комары молчали.

Я шла по кочкам. Иногда проваливалась по колено. Вода – чёрная, маслянистая. Пахла гнилью и чем-то сладким.

И тут я почувствовала.

Не запах. Не звук. Присутствие.

Оно было повсюду. В тумане. В воде. В моей крови.

Я остановилась.

– Я не враг, – сказала я вслух. – Я ищу путь.

Туман сгустился. Передо мной возник силуэт.

Невысокий. Худой. С длинными руками, почти до земли. Лица не было – только тень. Но я чувствовала её взгляд.

Кикимора.

Она не напала. Не заговорила. Просто стояла. Ждала.

Я вспомнила слова ведьмы: «Не бойся. И не проси».

Я сделала шаг вперёд.

Она не двинулась.

Ещё шаг.

Туман закрутился. Вода зашевелилась. Где-то вдалеке закричала птица – резко, отчаянно.

Я остановилась в двух шагах от неё.

– Я иду к Лесной Матери, – сказала я. – Пусть лес решит, достойна я или нет.

Кикимора наклонила голову. Потом протянула руку. В ладони – капля воды. Но не простой. В ней отражалась луна. И моё лицо. Только не то, что сейчас. А другое. С глазами, полными звёзд.

Я взяла каплю.

Она исчезла в ладони. Но оставила холод. И знание.

Дорога открыта.

Кикимора растворилась в тумане.

Я пошла дальше.

Теперь я знала: я не одна. И не беззащитна.

Я – Марфа. Дитя двух миров. И я иду туда, где начинается конец.