Читать книгу Профессионал - Ранульф Файнс - Страница 5

Джеймс Мейсон родился в Англии 24 июня 1824 года, где именно и от кого – не задокументировано. Он окончил геологический факультет Парижского университета и принял участие в кровавой революции 1848 года. Затем Мейсон стал управляющим железнорудными шахтами в Бильбао, после чего сделал состояние на добыче меди в Сан-Домингуше на юге Португалии, где впоследствии приобрел обширные поместья. Португальский король, встревоженный растущим влиянием Мейсона, направил туда армию для восстановления королевской власти. Личные войска Мейсона разгромили профессиональных военных, и тогда король, переменив тактику, присвоил англичанину титул графа де Помаранью. В настоящее время этот наследственный титул носит праправнук Джеймса Мейсона.

Свое состояние Мейсон потратил на поместье Эйншем-Парк площадью четыре тысячи акров, расположенное в пяти милях к западу от Оксфорда. У его единственного сына была любовная связь с дочерью короля Португалии, затем он женился на дочери графа Кроуфорда, стал директором Большой западной железной дороги и в конце концов оставил Эйншем-Парк своему единственному сыну Майклу.

Окончив Итон и Королевскую академию сухопутных войск в Сандхерсте, Майкл в 1918 году завоевал звание абсолютного чемпиона вооруженных сил по боксу и уехал на три года в Канаду, где выступал на ринге, занимался контрабандой спиртным и охотился. В 1938 году его завербовали в военно-морскую разведку, и почти всю Вторую мировую войну он провел на подпольной работе в Европе. Отважный путешественник и мореплаватель, Майкл Мейсон написал несколько книг, а в 1951-м королевским указом был назначен шерифом графства Оксфордшир. Умер он тридцать лет спустя, оставив Эйншем-Парк своему старшему сыну Дэвиду.

Быть может, эта необычная родословная объясняет, почему Дэвид Мейсон с самого рождения не ведал чувства страха.

В воскресенье 31 октября 1976 года, через неделю после того как в Париже были убиты Пиа и судья, будильник разбудил капитана Дэвида Мейсона, крепко спавшего в своей спальне на первом этаже Букингемского дворца. Он стремительно облачился в парадный мундир и покинул дворец.

Расправив плечи, Дэвид прошел по вымощенному гравием двору. Вверху на холодном осеннем ветру трепетал королевский штандарт, говорящий о том, что королева находится в своей официальной резиденции. Но Дэвиду было известно, что на самом деле Елизаветы во дворце нет. Когда он поравнялся с будкой часового, порыв ветра едва не сбросил с его головы высокую медвежью шапку. Дэвид непроизвольно напряг нижнюю челюсть и мысленно выругался, поскольку ремешок проходил вовсе не под подбородком, а болтался чуть ниже рта. Сама медвежья шапка была пустая внутри – предостаточно места, чтобы укрывать самые разные вещи. На прошлой неделе один из гвардейцев Дэвида был пойман на том, что во время дежурства слушал спрятанный в шапке радиоприемник. Когда к нему подошел офицер, гвардеец лихо вытянулся в струнку и выкрутил ручку громкости. Он получил восемь суток гауптвахты.

О подобных соблазнах не было и речи в те менее скучные времена, когда будки караульных устанавливались перед дворцовой оградой. К сожалению, туристы, позируя для фотографий, вели себя все более и более развязно – иногда девушки даже отрывали от мундиров нашивки. Молодым гвардейцам оставалось только улыбаться и терпеть унижения, так что в конце концов их перевели за ограду. Многие сожалели о прошлом и об упущенных дополнительных доходах. Бывали случаи, когда американские туристы расставались с неплохими деньгами в ответ на просьбу ветерана, произнесенную краем рта: «Двадцать долларов за фотографию, сэр. Просто сверните бумажку трубочкой и засуньте в дуло винтовки… Огромное спасибо, сэр. Кто-нибудь еще? А вы не желаете, мэм?»

Под шинелью у Дэвида был надет темно-синий китель «формы номер один». Брюки с широкими лампасами опущены поверх «веллингтонов», обуви, похожей на ковбойские сапоги, но без высоких каблуков. Поскольку в кителе, надетом под шинелью, часто бывает слишком жарко, многие офицеры обходятся без него, за исключением очень холодных дней. Один лейтенант попался на этом, когда был вызван к королеве и та предложила ему устраиваться поудобнее. Под шинелью у него была только футболка с веселеньким рисунком, но ее величеству это показалось совсем не смешным.

Ровно в восемь часов утра Дэвид прошел от дворца к «праздничному торту», как гвардейцы называют Мемориал Виктории, а затем к дальнему концу оживленного перекрестка с круговым движением. Многие офицеры, опасаясь попасть под машину, ходят в Сент-Джеймский дворец более длинной дорогой, через пешеходный переход на Конститьюшен-Хилл, но Дэвид смотрел на это как на пустую трату времени. Он с угрожающим видом выхватил саблю из отполированных до блеска стальных ножен, и поскольку медвежья шапка сидела у него на самом носу, загораживая обзор, машины тотчас же с визгом затормозили, давая пройти.

Прибыв в Сент-Джеймский дворец, Дэвид ответил на приветствия часовых, вскинувших винтовки на плечо, и отправился поглощать в роскошной обстановке полноценный завтрак. В офицерской гостиной на втором этаже он задержался перед утренним номером «Таймс», пробежав взглядом заголовки. Во время рейда возмездия, последовавшего за убийством белых фермеров, родезийские коммандос глубоко проникли на территорию соседнего Мозамбика. Ночью, в полночь, в три часа и в шесть часов, когда заместитель Дэвиса, молодой и зеленый младший лейтенант Джеймс Маннингэм-Буллер, проверял караулы Сент-Джеймского дворца, сам Дэвис проверил караулы Букингемского дворца. И вот сейчас он написал отчет о дежурстве, а затем поставил свою подпись под счетом за завтрак.

Задержавшись перед большим зеркалом, укрепленным на внутренней стороне двери помещения для дежурных офицеров, Дэвид поправил голубовато-серую шинель по лодыжку и бронзовую цепочку медвежьей шапки, украшенной шестидюймовым бело-зеленым плюмажем. Из дежурного помещения он вышел, не пригибаясь. В парадном головном уборе его рост был под восемь футов, но дверной проем устраивался как раз с таким расчетом. Дэвид вернулся в Букингемский дворец, по дороге заставив мотоциклиста врезаться в такси.

В половине одиннадцатого утра майор Чарльз Стивенс, командир королевской гвардии, передал дежурство новой смене под щелканье фотоаппаратов и восторженные возгласы туристов.

Новая смена под барабанный бой торжественным маршем двинулась ко дворцу, а старая, в том числе Дэвис и его люди, направилась к расположенным неподалеку Веллингтоновским казармам под музыку «Liberty Belle». Эта мелодия является не только прекрасным военным маршем, но и музыкальной заставкой телевизионного комедийного сериала «Летающий цирк Монти Пайтона». Дэвид кивнул капельмейстеру, и тот заменил правильную финальную ноту громким диссонирующим воем тубы, как в сериале. Это вызвало восторг и у солдат, и у туристов.

Дэвид отдал мундир своему ординарцу, чтобы тот почистил его в гвардейских казармах, расположенных в Катерхэме, к югу от Лондона. Затем, переодевшись в брюки и твидовый пиджак, он сел в свой кабриолет «Порше-911» и поехал по практически пустынным улицам к себе домой в Южный Кенсингтон.

Войдя в квартиру, Дэвид сразу же заметил среди почты белую карточку размером два на два дюйма. Карточка была чистая. Дэвид ощутил смутное беспокойство, поскольку это было нечто необычное.

Убежденный в том, что все должно делаться по порядку, Дэвид прошел на кухню, включил плиту и наполнил кипятком заварочный чайник. Затем, не снимая кольцо из коричневой бумаги, он раскурил кубинскую сигару «Монтекристо № 5». Дэвид выкуривал в день полдюжины сигар, и особое наслаждение доставляла первая затяжка после дежурства во дворце.

Спайк Аллен стоял у книжного шкафа. Он встретил Дэвида, наморщив кожу в уголках глаз. Дэвид постарался скрыть свою радость.

– Ты врываешься сюда в воскресенье утром, после того как я двое суток заботился о личной безопасности королевы и падаю от усталости. – Он указал на свежий номер «Таймс», лежащий рядом с зеленой картонной папкой. – Я полагал, ты в Мозамбике, возглавляешь рейд.

Спайк поморщился.

– Надеюсь, ты не язвил, говоря о ее величестве. Сарказм не к лицу офицеру Валлийской гвардии.

Дэвид учился в Западной Германии на курсах снайперов, когда его заметил помощник Спайка, охотник за талантами, и через год сам Спайк обратился к Дэвиду, занимавшемуся на курсах подрывников королевских инженерных войск. Комитет особо подчеркнул в своих инструкциях, чтобы Спайк ни в коем случае не вербовал действующих военнослужащих, а из бывших военных не привлекал тех, кто когда-либо служил в 22-м полку SAS – Специальной авиационной службы, британского спецназа. Спайк твердо придерживался этого правила до 1971 года, когда вдруг выяснилось, что из двух десятков его английских оперативников, «местных», как он их называл, никто не обладает достаточными навыками для выполнения одного специального задания в Эдинбурге. Ему нужен был человек с самими свежими знаниями и связями в армии.

В тот раз Спайку удалось выполнить задание самому, но он решил тотчас же завербовать подходящего человека в Вооруженных силах ее величества. Поскольку лишь ему одному были известны личности Основателя, членов Комитета и «местных» и поскольку Комитет полностью доверил ему работу с «местными», никто не возражал против вербовки действующего военнослужащего; к тому же об этом и не знал почти никто. «Благословенно неведение», – решил Спайк, будучи реалистом.

Дэвид уже проработал на «пушинок» четыре года, и за это время у Спайка было много поводов поздравить себя с удачным выбором. Он подробно ознакомился с личным делом капитана Мейсона, как ознакомился с личными делами всех своих «местных». У Спайка были жена и двое детей, но настоящей его семьей являлись «местные», и среди них звездой первой величины был Мейсон, Местный-31. В его личном деле значилось:

Родился в Оксфорде 13.08.51.

Сноб, но бесконечно преданный. Старомоден, но действует быстро, уверенно и решительно.

Адрес: Эйншем-Парк, Уитни, графство Оксфордшир; Онслоу-сквер, 97-А, Южный Кенсингтон.

Образование: Итон, военное училище Монс. Первый батальон Валлийской гвардии.

Навыки и способности: бег (чемпион вооруженных сил по кроссу, 1971), лыжи, стрельба.

Инструктор на курсах снайперов, 1972.

Северная Ирландия, 1972—1973.

Испытание новых образцов вооружения, зима 1972—1973.

Курсы подрывников, 1973.

Чемпион полка по стрельбе из пистолета,1973.

Военный советник по вопросам программы внутренней безопасности BBC, 1973.

Медаль «За храбрость» от оманского султана, 1975 (служба в Омане 1974—1976).

Служба в Лондонском графстве, 1976.

Рост 6 футов 8 дюймов. Вес 200 фунтов. Волосы темно-русые. Глаза серые.

Иностранные языки: арабский, французский, немецкий.

В обычаях Спайка перед вербовкой нового «местного» было выяснить его взгляды по самым различным вопросам, многие из которых казались несущественными. Ответы Мейсона также были приобщены к личному делу:

Аборты. Я считаю решение парламента абсолютно правильным. На мой взгляд, женщину нельзя принуждать к рождению нежеланного ребенка, особенно если еще на ранней стадии беременности у плода выявлены какие-либо патологические отклонения. В настоящее время многие такие отклонения можно обнаружить в первые 22 недели беременности, и прерывание ее должно осуществляться на этой ранней стадии или же вообще не осуществляться.

Расизм. Вокруг данной проблемы выросла целая индустрия. Направленная якобы на борьбу с расизмом, она в действительности оказывает обратное действие, привлекая к этой теме ненужное внимание. Ко всем людям следует относиться одинаково, и если у человека кожа черная или коричневая, он на основании только этого не должен ни подвергаться притеснениям, ни получать преимущества. Обратная дискриминация является контрпродуктивной.

Вооружение полиции. Явилось бы страшной ошибкой. Средний полицейский очень плохо разбирается в стрелковом оружии. Обучение, которое проходят те сотрудники полиции, кому время от времени дается разрешение на ношение оружия, является недостаточным.

Звуки. Не люблю: «Радио-1», «Радио-2», объявления в аэропортах, объявления во время полета, сплетничающих женщин, звонящие телефоны, голоса корреспондентов Би-би-си, крики капризных детей, шум улицы.

Люблю: тиканье часов, пение птиц, рев оленя-самца, детский смех, сильные взрывы, ветер в деревьях, корабельную сирену.

Запахи. Не люблю: гангрену, рестораны быстрого питания, автомобильные выхлопы, сырые спальные мешки, больницы, нейлоновые чулки, собачье дерьмо, растворимый кофе, правительственные учреждения.

Люблю: море, свежие опилки, скошенную траву, вереск, бездымный порох, дым костра, продовольственный отдел универмага «Хэрродс», чистых детей, дым сигары, африканский буш.

Люди. Разделить на категории невозможно. Каждый раз, когда я пытался это сделать, я обязательно находил исключение из правила. Но если бы мне предложили нарисовать образ человека, к которому я испытываю особое презрение… Скошенный подбородок, водянистые глаза, сопливый нос, жидкая рыжая бородка, пацифистский амулет на шее, играет на гитаре в современных церковных богослужениях, ходит на курсы будущих родителей вместе со своей женой, забеременевшей от молочника, живет в Хэмстеде, падает в обморок, когда «стреляет» автомобильный двигатель, вегетарианец, лишен чувства юмора, слепо следует за модой, читает газету «Гардиан», от ног пахнет, несмотря на то, что (или наоборот, потому что) носит сандалии, использует в своей речи слова и выражения «тотально», «как показывает практика», «в самых отдаленных уголках нашей страны», «столкновение полярностей» и тому подобные.

Джермейн Грир[4]. Умная и интересная женщина. К сожалению, орава крикливых гарпий полностью прибрала к рукам феминистическое движение, примерно так же, как крикливые чернокожие активисты завладели борьбой за равноправие рас. Из всех соискателей на какое-то место я бы выбрал самого достойного, независимо от пола.

Политика. Вкратце: я сторонник правых взглядов, однако при консерваторах посягательств на свободу личности было почти столько же, хотя они и действуют более тонко. Государство следует максимально ограничить. Человека нужно оградить от вмешательства бюрократии, от нравоучений и запугиваний со стороны неграмотных политиков, озабоченных только тем, чтобы сделать себе имя.

Социализм – это религия, которую исповедуют дураки, проходимцы и лжецы или, как в случае со многими сотрудниками BBC, те, кто одновременно является всем этим. Социализм потерпел сокрушительное поражение, однако наиболее тугоумные его последователи до сих пор это не осознали.

Либерализм ненамного лучше. Там лишь чуть меньше проходимцев, зато больше дураков. Существуют достойные уважения примеры, однако их очень немного.

Услышав подобные ответы от кого другого, Спайк тотчас же отказался бы от вербовки. «Оголтелый фашист», «косный высокомерный сноб» – вот определения, которые сразу же приходили в голову. Однако Спайк рассудил, и охотник за талантами с ним согласился, что Мейсону просто нравится производить впечатление грубовато-откровенного деспота.

Время и несколько пробных заданий в Великобритании и за границей подтвердили, что Мейсон свободен от предрассудков и его другом может стать любой, независимо от происхождения, главное, чтобы человек был стоящий.

Как и остальные «местные», Дэвид Мейсон работал на Спайка без вознаграждения и нередко даже без компенсации расходов. Он только знал, что Спайк полностью доверяет организации «пушинок», защищающей свободу и демократию. Стараясь действовать в рамках закона, Комитет оберегал конкретных людей и предотвращал преступления там, где официальные власти были бессильны или же им не хватало ресурсов для эффективной деятельности. По большей части Спайк поручал своим «местным» работать в родных краях, где они могли свободно ориентироваться. Вдобавок это не требовало трат на разъезды. Местные практически не знали друг друга, потому что Спайк всеми силами старался не допустить контактов между ними.

Дэвид изучил скудное содержание папки, которую ему передал Спайк. В ней были подробная карта Бристоля и досье на некоего Патрика Сайминса, промышлявшего наркоторговлей. Когда Дэвид отложил папку и загасил сигару, Спайк ввел его в курс дела.

– Две недели назад единственная дочь одного бухгалтера из Чиппенхэма, в свое время служившего рядовым в батальоне «Си» в Хичине, умерла от передозировки наркотика. Отраву поставляла та же самая банда, которая в прошлом году впервые познакомила ее с героином, когда она училась в Бристольском университете. Полиции известно все про этого Сайминса, но она не может ничего доказать. Там есть один венгр, уже помогавший нам в прошлом. Он знает город как пять пальцев своей единственной руки. Этот человек будет твоим провожатым. Сайминс позаботился о телохранителях, вот почему я хочу, чтобы ты помог нашему «местному», валлийцу по имени Даррел Халлет.

Они проговорили еще час. Затем Спайк Аллен передал кое-какое снаряжение и ушел. Дэвид вздохнул. Он попросил день отдыха, чтобы восстановить силы после дежурства во дворце, однако Спайк наметил акцию уже на вечер следующего понедельника.