Читать книгу Никогда не разговаривайте с реаниматологом - Разия Волохова - Страница 6

Рассказать про медсестер мне захотелось после одного случая. Как-то, совершенно случайно, попала я с дочкой в прививочный кабинет в районной поликлинике. Обычно мы прививаемся в ближайшем медицинском центре, но тут позвонила педиатр, сказала, что хочет видеть дочку, был как раз срок прививок, а в поликлинике оказались нужные вакцины. Так совпало.

Подходим к кабинету. Народу никого, мы первые и единственные. В кабинете тетенька в халате и мальчик школьного вида за учебниками (однако, лето!) Тетенька моет руки, не по-хирургически, ну да ладно. Достает ампулы, шприцы, и тут звонит ее мобильник. Она достает его, прижимает ухом и начинает обсуждать проблемы английского языка у своего сына. Набирает вакцины в шприцы, идет к мусорке, открывает ее рукой (хотя там есть педаль), выбрасывает ампулы и направляется к нам. Не прекращая болтать по телефону. Я оторопело прошу ее надеть перчатки. Она пожимает плечами, выполняет мою просьбу, делает уколы (иголки, по ощущению, воткнулись в бедренную кость), причем, вопли дочки ничуть не помешали ее беседе с телефоном. Перекрикивая обеих, я прошу пластырь, так как она, похоже, решила ограничиться только ватой со спиртом. Она опять удивляется, но просьбу выполняет. Когда мы уходили, телефон еще был прижат к уху. Красному и потному.

Так вот, не знаю, что там написано у нее в сертификате, но на медсестру она не похожа от слова совсем.

Кстати, тот, кто считает, что медсестра это просто недоврач или помощник врача, совсем ничего не понимает в медицине. Отношения врач-медсестра, скорее, напоминают отношения машинист паровоза-кочегар. Машинист – это, конечно, круто, и на нем красивая фуражка, но без кочегара паровоз никуда не поедет. А вот без машиниста – поедет, правда, недалеко и с непредсказуемым результатом.

После такого долгого вступления поговорим о реанимационных медсестрах. Конечно, в сестринском мире они – элита, и сверху вниз на них могут смотреть только медсестры операционные, хотя, на мой вкус, наши девочки намного круче, и сравнивать нечего.

Итак, кто такие медсестры. Если развить метафору про машиниста и кочегара, то, исчезни из отделения все врачи, отделение худо-бедно могло бы продолжить работу. И для некоторых простых болезней даже не выросла бы смертность. Например, приступ астмы, анафилактический шок, диабетическая кома, внебольничная пневмония. При внутрибольничной пневмонии могут быть проблемы с выбором антибиотика, если, конечно, есть, из чего выбирать. Неосложненные послеоперационные больные. Да мало ли еще что. А вот без медсестер отделение не смогло бы работать ни минуты. Конечно, врачи и сами могут поставить капельницы и набрать кровь для анализов, могут даже сидеть за постом и следить за мониторами, но, поверьте, их хватит очень ненадолго. Открою страшную тайну, которая на самом деле не тайна для всех, кроме организаторов здравоохранения: чем больше больных приходится на одну медсестру, тем хуже работает отделение. Количество врачей здесь на двадцать пятом месте.

Итак, медсестры – это те, кто в реальности лечит больных. А также отслеживает результаты лечения и доносит их до врачей. А еще – успокаивает буйных, подбадривает упавших духом, проводит всякие санитарно-гигиенические мероприятия, ворочает, перестилает и моет полы. Последние три пункта – работа санитарок, но тех настолько мало, что… но не будем о грустном. Наконец они заполняют кипу бумаг и журналов, вполне сравнимую с врачебной.

Вот привозят пациента. Думаете, врач рванет смотреть-спасать-диагностировать? Ничего подобного. Он подождет, пока медсестра этого больного примет: разденет, уложит на койку, снимет ЭКГ и подключит к монитору, заведет все необходимые катетеры и возьмет анализы. И только после этого позовет врача, рассказав по дороге, что с пациентом и в каком он состоянии. Исключение – требуется немедленная врачебная помощь. Но тогда врача уже будет ждать подготовленный аппарат ИВЛ, дефибриллятор, нужный зонд прочие необходимые в реанимационном хозяйстве штуки.

Здесь стоит упомянуть еще один бесценный навык реанимационных медсестер: умение быстро оценить ситуацию. Во времена медицинской молодости мне случалось дежурить в режиме два врача на двадцать четыре койки, на которые умещалось по 40–45 больных. Причем в те времена Скорая помощь вообще не понимала, что отделение может быть закрыто. И вот стою я, ошалело глядя на паровозик из каталок, проезжающий мимо меня по направлению к сестринскому посту и в голове одна тупая мысль: «Это все мне?» Тут медсестра берет меня за ручку и подводит к больному с желудочно-кишечным кровотечением, тихо помирающему в хвосте паровозика со словами: «Доктор, давайте займемся этим, а с остальными девочки сами справятся». Пока мы занимались этим, «девочки» периодически подходили с сообщениями: «Астма, на небулайзере раздышался, преднизолона капает столько-то» или «Бабушка, таблеточек от давления переела, гляньте пленку (разворачивает передо мной ЭКГ), дофамин идет с такой-то скоростью». Или просто: «Парочка алкоголиков. Капаются». В общем, мы тогда выжили. Больные, в большинстве своем, тоже.

Итак, пациент принят, врач его осмотрел, дал назначения, медсестра их выполняет. Дальше, если все идет по плану, врач должен осматривать пациента через каждые четыре часа. Хотя, может и не осматривать, ведь медсестра принесет ему все данные о самочувствии, показаниях мониторов, показаниям анализов. Можно строчить дневники, не заглядывая в блок. Конечно, такое возможно только если доверяешь медсестрам абсолютно и во всем. Ситуация, так сказать, идеальная. И вот тут самое время поговорить о том, какие медсестры бывают в реальности.

Опытные реанимационные медсестры (работают больше 10 лет) – золотой фонд любого стационара. Знают и умеют все. Абсолютно надежны. Когда такая сестра на дежурстве, врач может спокойно спать всю ночь. Расскажу байку. Когда мой первый заведующий, царство ему небесное, был молодым и красивым и еще дежурил, он отличался поразительной ленью. Чтобы по ночам не вскакивать, он обучил медсестер всем премудрым врачебным манипуляциям: интубации, работе с аппаратом ИВЛ (они тогда были довольно простые), катетеризации центральной вены, и всему такому. После этого он спокойно заваливался спать в десять вечера, а утром выслушивал отчет: за ночь столько-то реанимаций, из них столько-то успешных, эти на аппарате, этих с аппарата сняли… Это не совсем байка, ибо с теми медсестрами мне довелось поработать.

Шансы, что опытная медсестра наплюет на больных и займется своими делами равны нулю, ибо единственная причина, почему медсестра может столько времени работать в скоропомощной реанимации – это неподдельная любовь к своему делу. Других причин нет ни одной. Такой вот вполне естественный отбор. Кстати, из сказанного никак не следует, что опытная медсестра – это такая душка, обожающая пациентов. Она может ненавидеть алкоголиков и наркоманов, возмущаться, почему этот идиот три дня сидел дома с болями в животе или, скажем, с кровотечением, или проклинать родственников, которые довели старушку до пролежней во всю спину. Но все это она выскажет в сестринской. А скорее всего, не выскажет, потому что повидала столько, что смутить ее практически невозможно. И она давно смирилась с тем, что две трети ее пациентов идиоты. Но лечить их ей все же нравится.

Молодые медсестры (работают 2–3 года) – уже очень многое умеют. Зачастую не всегда понимают, где заканчивается их зона ответственности и начинается зона ответственности врача. В реанимации эта грань очень тонкая. Еще не пуганные жизнью. Именно такая медсестра может взять кровь из бедренной артерии у больного с нарушением свертываемости крови и потом с изумлением смотреть на гематому в виде семейных трусов. Или взять кровь из вены, в которую капается раствор. И хлопать глазками, наблюдая, как врач носится вокруг больного, пытаясь понять, куда подевался гемоглобин. Или ковыряться мочевым катетером в пациенте с аденомой простаты, пока вместо мочи не польется кровь. Медсестра с хорошими перспективами сделает каждую ошибку по одному разу. С плохими – уйдет после первого вопля врача. Повторно такие ошибки делают только клинические идиоты, а они здесь выживают не дольше пары месяцев.

До состояния «опытные медсестры» дорабатывает примерно четверть. Остальные вовремя понимают, что с уже приобретенными навыками они будут востребованы далеко за пределами скоропомощной реанимации. И что такая работа отнимает их от семьи, что дети видят маму, в лучшем случае, через день, а чем в это время занят муж вообще неизвестно. И что год за полтора в медицинском стаже оборачиваются пятью за год в плане износа организма. В общем, большинство медсестер находят себе работу поспокойнее и правильно делают.

Новички (работают не больше 1 года) – к ним относятся с симпатией и всячески тиранят. Их обучают, за ними присматривают, но за это сваливают на них всю тяжелую работу. Многие не выдерживают и сразу уходят.

Оставшиеся делятся на три вида:

• Будущие «молодые медсестры». Сжимают зубы, терпят и работают. Изо всех сил обучаются. Никогда не боятся спросить совета и попросить помощи, даже если знают, что на них рявкнут или обворчат. Потом рыдают в сестринской так, что рявкнувшим становится стыдно. Потом начинают рявкать сами. И становятся частью коллектива.

• Студенты-медики. Обожают врачебные манипуляции, предпочитают работать с врачом и за врача, порой забывая про непосредственные обязанности. Сестры на них обижаются, зато врачи с удовольствием обучают и сваливают на них свою работу.

• Медсестры, которым здесь не место, но от которых почему-то невозможно отделаться.

Работал у нас, например, родственник высокого начальства. Не умел наш старый шеф возражать начальству, а больше вьюношу никто не брал. Вьюноша жил в своем мире и в наш возвращаться не планировал. Обучаться был неспособен. В общем, его отправили в вечную ссылку в блок с алкоголиками, рассудив, что там-то уж напортачить сложно. Рассудили, как оказалось, неправильно. Как-то прибегает в палату охранник, дежуривший в том блоке (была у нас такая должность, очень полезные и уважаемые люди), с криком: «Доктора, там больные э… того!» Доктора рванули в блок. Зрелище развернулось невиданное: сразу шесть реанимаций. По счастью, не все шестеро совсем остановились, некоторым хватило просто перевода на ИВЛ. Что произошло, нам объяснила врач-лаборант, которая позвонила поинтересоваться, как мы умудрились довести глюкозу в крови пациентов до абсолютного нуля. Оказывается, этот мальчик-мажор добавил в капельницы с глюкозой не по 6 единиц, а по 6 миллилитров инсулина. Если бы не Петя-охранник… Атак алкоголики оказались крепкими ребятами, все как один выжили. После этого случая мальчика отправили работать в рентгенологию. Под возмущенные вопли рентгенологов.

Еще один вариант – медсестры предпенсионного возраста, почему-то решившие доработать до пенсии именно здесь. Обычно, чьи-то родственники-знакомые. Учиться не хотят, мнят себя профи, хотя до этого реанимационных больных видели только в сериалах. Это реальная беда, потому что с такой медсестрой приходится следить буквально за каждым ее шагом. Какое уж там поспать ночью! Как-то я вырвала из рук медсестры раствор, предназначенный для введения в перидуральный катетер, который она собиралась залить в вену. Мои вытаращенные от ужаса глаза ей не сказали вообще ни о чем, а в ответ на мои разъяснения она с идиотской улыбкой проворковала: «Доктор, ну что вы сердитесь, я же не знала!» Другая дамочка попыталась залить вазелин вместо желудочного зонда в вену. Увидевший это реаниматолог не поседел только потому, что и так был седой. К счастью, в таких случаях медсестры сами умеют создать настолько невыносимую обстановку, что «чья-то родственница» быстро решает дожидаться пенсии в более спокойном месте. Медсестры крайне не любят делать работу за других, а уж воспитывать новичков умеют так, что школьным учителям и не снилось.

Вообще, важно понимать, что медсестра всегда человек привычки. Креатива в ее работе немного, зато четких правил, алгоритмов и дисциплины хоть отбавляй. И на медсестрах сверхнагрузки отражаются куда более пагубно, чем на врачах. Ибо десять реанимационных больных на сестру – это значит, что назначения будут выполнены, а вот на уходе и присмотре сэкономим. Но надо понимать, что для наших пациентов уход и присмотр зачастую важнее лечения. У больного на ИВЛ не будет убрана мокрота из трахеи, кислород в его крови упадет, а пневмония увеличится в размерах. Хотя, формально, все антибиотики будут введены. Кожу не обработают и вот вам пролежни. Да банально больным в коме лишний раз не обработают рты. Да-да, если человек не глотает, то уже через сутки из его рта появляется очень специфическое амбре. Кстати, опытный врач уже при входе в отделение именно по этому запаху определит, как здесь ухаживают за пациентами. Или при совсем уж плохом раскладе врач, войдя в блок, обнаружит синего пациента с выпавшей интубационной трубкой, орущий монитор и никого рядом. На все врачебные вопли медсестра ответит, что у нее не десять рук и она занята, а когда выпала трубка, она была в соседнем блоке, где пациенты тоже ее. И что тут ответишь? Механизма привлечения к ответственности медсестры у нас практически нет. Во всем будет виноват врач. Врач прикроет глаза на неухоженных больных, сам уберет мокроту и обработает, лишний раз зайдет в блок, чтобы проверить, все ли в порядке, и вот у медсестры уже появляется привычка: недоухаживать, недоприсматривать. А на замечания отвечать, что вам надо, вы и делайте. Дальше, если вернуть положенных трех пациентов на сестру, ей уже придется заново привыкать работать как надо. И процесс этот будет сложным, иногда – невозможным. Так что проще набрать новеньких и обучить с нуля, чтобы никакие «и так сойдет» им и в голову не приходили. И подождать лет этак десять.

Так вот, почему та тетенька в прививочном кабинете была совсем не похожа на медсестру? Вернее, она не была похожа на медсестру, работающую в уважающем себя медучреждении. Слишком много дурных привычек. С такими привычками можно работать только там, где позиция руководства: «А кто еще будет работать за такую зарплату?» Жаль, поликлиника в целом мне нравится. Но прививки детям я там делать больше не буду.

Если кто-то из наших девочек перейдет работать в платный медицинский центр, я буду все прививки-сдачи крови делать только там. Но они не переходят. Это сильно ниже их квалификации. Хотя оплачивается, скорее всего, куда лучше. Так что пока мы с ними в одной лодке, что не может не радовать. И да, я за медицину медсестер, а врачи пусть сидят у себя в ординаторских и рассуждают о высоких материях.