Читать книгу Музыкальное отражение - Регина Райль - Страница 5

Говорят, понедельник – день тяжёлый. Но меня старт трудовой недели не угнетал. Может, секрет хорошего расположения духа заключался в любви к работе, или я просто высыпалась за выходные, и свежая и бодрая приступала к обязанностям? Чего грустить? Хмуриться буду, когда Жаба испортит мне настроение, а пока – не видела смысла.

А ещё я любила первый день недели за новые возможности. Кто-то откладывал решение сложных вопросов на завтра, для меня таким мудрёным утром был понедельник. Я не прокрастинатор по жизни, но предпочитала не выжимать из себя последние силы в вечер пятницы. Если, конечно, заказчику не требовалась срочность. Несколько раз мне приходилось работать сверхурочно, но в основном, я укладывалась в сроки. Потому что грамотно распоряжалась своим временем.

Пока ехала в лифте, пыталась составить расписание первоочерёдных дел. Но настроиться на рабочий лад в этот раз оказалось сложнее обычного: пережитые на пятничном концерте эмоции оказались слишком яркими, и кадры воспоминаний до сих пор вспыхивали перед глазами, как на щедро освещённой сцене.

В своих грёзах я плечом к плечу с Александрией Юханссон и её командой пропевала строчки любимой песни: «и я плыву самым необычным образом, и звёзды сегодня выглядят совсем по-другому».

– Кто выходит на седьмом? – из густого облака мечтаний меня выдернул недовольный мужской голос, и я только сейчас заметила, что кабина стояла на моём этаже.

– Я выхожу! – спохватилась я и рванула к дверям, которые уже закрывались.

Почти прищемив подол юбки, я совершенно не грациозно вывалилась наружу. Нога чуть не подогнулась. Сегодня я готова была проклясть шпильки – после моих прыжков по сцене икры сильно болели. Каблуки выработали у меня дурацкую привычку вставать на цыпочки, когда я без них. Концертная обувь всегда на горке или невысокой тракторной подошве, чтобы не затруднять мои бешеные перемещения – роста я среднего, все мои парни выше меня. Комплекса на этот счёт у меня нет, но разница всё равно чувствуется.

Так, с включением в рабочий процесс меня пока постигало поражение. Пора уже проснуться и задвинуть фантазии на задний план до вечера или хотя бы до обеда, когда я залезу в Интернет и проверю, не появилась ли новая инфа по концерту. Несколько статей местных сетевых газет я уже прочла. О «Фосфоре» отзывались хорошо, дуэт Керис и Александрии всех потряс, а ролики на «YouTube» появлялись каждый час и набирали просмотры и положительные отзывы. Ох ты, снова я уплыла не с теми мыслями.

Сияя улыбкой, как хромированный байк на солнце, и кивая сотрудникам, я пробиралась к своему рабочему месту. А там, на столе возле телефона, поджидал сюрприз – записка, адресованная мне. Я с удивлением пробежала её глазами: «Мария! Срочно подойди в бюро труда». И подпись Елены Леонидовны – специалиста по кадрам.

Сказать, что я удивилась, значит, нагло смолчать. Я перечитала записку несколько раз и тупо уставилась на выделенное «срочно».

Мои действия сейчас напрочь лишились скорости. Почему меня вызывают? Что случилось? Жаба наябедничала, нарыла на меня компромат? Затаила смертельную обиду из-за того разговора с Женей? Вот тварь!

Я выдохнула и обессилено опустилась в кресло. Быстро же испортилось настроение. Сейчас меня вежливо попросят написать заявление на увольнение и «привет горячий». Прощай карьера и любимый начальник.

Он, кстати, уже пришёл и расхаживал по кабинету, листая бумаги в тонкой папке. Казался недовольным и взвинченным. Эх, точно происки Жабы. И где я прокололась?

А может, Яковлева не причём, и это инициатива Селиванова? Решил устранить меня потому, что я прознала великую тайну его семьи? Гадство!

Я ещё долго сидела бы, придумывая причины и следствия, но зазвонил телефон. Я живо сняла трубку. Но сказать «Алло!» не успела, женский голос опередил:

– Иванова, ты? Пришла уже? Это Ступина, бюро труда.

– Здравствуйте, Елена Леонидовна. Да, это я.

Женщина как будто выдохнула с облегчением, и тут же затараторила:

– Записку видела? Почему ещё не у меня? Срочненько давай.

– Видела. А что стряслось? – напряглась я.

Сначала записка, потом звонок. Значит, что-то серьёзное, раз меня так подгоняли.

– Всё на месте расскажу, Маш, не по телефону, – ответила женщина невозмутимо и решила успокоить: – Да ты не пугайся, всё нормально. Для тебя есть интересное предложение. Давай приходи, жду, – и Ступина отключилась.

Я замерла. Похлопала глазами, послушала гудки в трубке, потом медленно опустила её на рычаг и встала, чтобы неуверенными шагами направиться в кабинет кадровички.

Какое еще предложение? Насколько я знала, подходящих для проектировщика вакансий в «Эксперт ГеоКом» нет. Нам требуется ведущий инженер-геодезист, но эта должность однозначно не по мне. А вот в филиале… вполне может быть.

Чёрт, и Полина ещё не пришла! У неё есть там знакомые, сейчас быстренько созвонилась бы и пробила информацию, чтобы на встречу со Ступиной я шла подготовленной. А так я не знала, чего ждать.

Остановившись у нужной двери, я выдохнула. Очень не хотелось переводиться в филиал, там меньше перспектив, а шеф заезжал всего раз в неделю, и то по крайней необходимости – все вопросы он решал дома, ведь генеральный – его отец.

Ладно, сначала выслушаю предложение. Ведь я всегда могу отказаться, правда? Не с пистолетом же у виска меня заставят подписывать приказ о переводе.

Я вошла и поздоровалась. По левую руку от входа друг напротив друга сидели две женщины – экономисты разных направлений. «Апартаменты» Ступиной располагались справа и отделялись от основного пространства двумя шкафами. Я прошла сразу к ней.

Полноватая Елена Леонидовна восседала за столом. В очках и аккуратной блузке простого кроя, с незамысловатой причёской она составляла яркую противоположность лощёной Жабе и её подруге – главному бухгалтеру Наталье Владимировне. Сотрудников, и меня в том числе, доброта и простота сорокапятилетней Ступиной подкупали.

– Доброе утро, Елена Леонидовна. Я пришла. Вы хотели поговорить? – с приветливой улыбкой я прошла к столу.

– Привет, Маш. Да, хотела, садись, – она указала на стул, и я тут же его заняла. – Меня тут с раннего утра уже озадачили. Вот, ознакомься с приказом, – женщина сразу перешла к делу, и заготовленная бумажка, приоритетно лежащая перед ней, переместилась ко мне.

Приказ? Неужели всё так плохо? Увольняют? Переводят? Наказывают? А вдруг поощряют, чем чёрт не шутит?

Но истинное содержание документа мне и во сне не пригрезилось бы. Хотя, во сне может быть… Мне захотелось снять очки и протереть глаза. Не может быть! Однозначно где-то ошибка! Или я не выспалась и неверно воспринимала информацию, или Ступина не так поняла. Но нет, приказ о назначении меня, Ивановой М.А., исполняющей обязанности ведущего конструктора-проектировщика на время больничного Яковлевой Ж.Б. подписал сам Селиванов. Тоже ошибся? Поставил закорючку, не глядя? Нет, наш босс всегда тщательно вычитывал документы, какой важности они ни были бы.

Следующим листом шло приложение о доплате за увеличенный объём работ, утверждённое главным бухгалтером. Вот такие дела – за меня уже всё решили. В непосредственное подчинение Евгения Юрьевича я переходила сразу, как подписывала документ.

Слов у меня не нашлось. Я открыла рот и тут же закрыла, не в силах корректно облечь мысли в слова. В голове творился полнейший сумбур. Видя, что я молчу и только смотрю гипер удивлённым взглядом, Ступина разъяснила:

– Маша, у Жанны неприятность случилась. Она вчера ногу сломала, а Селиванову нужен помощник. Ты как, согласна?

– Подождите, какой согласна. Я ведь не знаю работы Яковлевой…

– Она будет тебя консультировать по телефону, да и сам Евгений Юрьевич обещал давать инструкции. Пару дней он будет твоим помощником, потом приноровишься, – она тихонько засмеялась. Я тоже оценила бы шутку, не будь так ошарашена.

– Но почему именно я? Ведь есть проектировщики гораздо опытнее…

– Маш, я не знаю, – пожала плечами женщина. – Они с Жанной посовещались и выбрали тебя. Наверное, она тебя порекомендовала, знает же, как ты работаешь.

Знает, ну-ну. Чтобы Жаба сама меня на своё место пропустила? Да ни в жизнь! Она костьми легла бы, чтобы не допустить меня до Евгения. Всеми правдами и неправдами, но пробила другую кандидатуру! Значит, не обошлось без веского слова начальника.

Селиванов пожелал новую помощницу, ткнул пальцем, и кадровичка любезно предоставила ему Машеньку, разве что бантом не перевязала. Он сам того не ведая, исполнил мою мечту, которую я не осмеливалась облечь в конкретное желание. Но зачем ему я? Яковлева хоть и язва, но обязанности знала на отлично, а что смогу я? Косячить?

Уж не симпатия ли у него ко мне?

Ага, размечталась! Страх не успел подняться в душе, затопленный восторгами внутреннего голоса. Разум и сердце вопили в унисон, подбивая согласиться. Но на что? Не сделаю ли я хуже себе, шефу и фирме? Может, лучше деликатно отказаться? Как сильно я не хотела бы оказаться ближе к Селиванову, но если от меня не будет толку, то…

Так, стоп! Куда делась моя самооценка? Долой страх, это же реальный шанс! Мы будем видеться, постоянно общаться! Меня аж затрясло от предвкушения.

А Елена Леонидовна продолжила, видя моё замешательство:

– Это просьба руководства. Я считаю, предложение стоящее, и доплата неплохая. Работы у тебя, конечно, прибавится, но зато приобретёшь полезные навыки. Ты молодая, учись, пока есть возможность, пригодится. Селиванову нужен ответственный человек, ты, может, всего не знаешь, но добывать информацию умеешь, и, если за что-то берёшься, доводишь до конца. Главное, не бойся, не Боги горшки обжигают, – улыбнулась она.

Значит, вот как? Сначала приказ и требование явиться сей секунд, а уже потом просьба выручить?

– Не подумай, что я давлю, но ответ надо дать сейчас. Евгений Юрьевич пришёл очень рано, подкараулил меня. Жанна неплохо его разгружала. Вот, он и хочет поскорее решить вопрос. Если ты согласна, то расписывайся и иди к нему. А если нет, то пиши отказ, но я не знаю, как начальник отреагирует, – она чуть приглушила голос. – Он уже настроился, что его помощницей станешь ты, и строго дал понять, что отрицательный ответ не примет.

Я всё-таки раскрыла рот. Так вот почему Ступина суетилась. Написала записку, позвонила. Селиванов оставил указания, и не поздоровится тому, кто прогневит босса. Как это не уговорила девчонку? За себя кадровичка переживала или за меня?

– Не в духе с утра? – спросила я осторожно, а Ступина покивала.

– Похоже на то. Но он отходчивый, скоро и ты научишься чувствовать перемену настроения шефа.

– Смягчать дурное расположение духа тоже входит в обязанности? – сорвалось с губ.

– Вот, такая установка мне нравится, – женщина засмеялась.

Я справилась с видимыми эмоциями, но внутри всё бушевало. Сердце выстукивало в висках: «Да! Да!», и я потянулась к ручке.

– Поняла, Елена Леонидовна. Думаю, надо соглашаться. Вы правы, это хорошая возможность… Тем более, срочно нужен человек. Всё-таки я многое знаю, надеюсь, буду полезна. И учиться я готова, схватываю быстро.

Я болтала, потому что боялась подписывать. Страсть как хотела, но… Господи, на спонтанное предложение шведов спеть вместе согласилась, не раздумывая, а когда мироздание само подсунуло мне Селиванова – заколебалась.

Вот тебе и другие звёзды, Керис. И всё более чем необычно.

Я размашисто поставила свою подпись на обоих бланках, а Ступина разулыбалась.

– Ну всё, отправляйся к начальнику за инструкциями, – кивнула она.

Я попрощалась и на негнущихся ногах вышла из кабинета.

* * *

Я вернулась на своё рабочее место. Интересно, оно таковым и останется или меня пересадят? Жанна сидела в секции архитекторов, удостоюсь ли я чести занять её стол? И на какой срок? В среднем с переломом валялись месяц, но вдруг меня так завалят работой, что я не выдержу? Или доведу нашего уравновешенного начальника, и он взорвётся первым?

Давно пора было идти к нему, а я всё не решалась. Селиванов опустил жалюзи в своём офисе, и я не видела, чем он занимался. Ступина сказала, что босс не в духе. Что ж, лучше не доводить его и пойти «на ковёр» немедленно.

Я сняла пиджак и осталась в блузке с коротким рукавом, серой жилетке и юбке с разрезом. Очки я уже нацепила, так что вполне соответствовала стандартному деловому виду. Только сердце колотилось неестественно быстро, сотрясая грудную клетку.

Вещи пока оставлю здесь, возьму только блокнот. Вот этот, поприличнее, в кожаном переплёте цвета спелой вишни. Я зацепила за корешок ручку, вдохнула поглубже и отправилась в кабинет начальника.

Путь казался долгим, но двери всё равно выросли передо мной как-то неожиданно. Может, потому, что я боялась поднять взгляд, чтобы кто-нибудь не увидел в глазах нескрываемый страх? Я потопталась на пороге и обернулась на пустующий стол Яковлевой, на котором царил бесстыдный порядок: папки лежали ровно, как по линейке, ручки и карандаши выстроились по росту и цвету в органайзере, ни пылинки, ни соринки – идеальное рабочее место.

И у меня – расчёты на всяких клочках, незавершённые разделы сразу нескольких проектов, а карандаши по жизни терялись, когда они так нужны. Увы, аккуратность – не мой конёк, но, надеюсь, оперативность и быстродействие окупали этот недостаток.

Меня никто не замечал – мало ли кто ждал аудиенции начальника, но, если я продолжу тут робеть на пороге, на меня обратят внимание. А я и без того на грани паники.

Так, сейчас постучу, дождусь вежливого «Войдите» и шагну за порог. Главное, не зацепиться за него шпильками. Я хочу произвести впечатление на Евгения, но не таким эффектным появлением.

Я шагнула вперёд и занесла руку для вежливого стука, как дверь немедленно распахнулась, живописуя Селиванова прямо передо мной. Он собирался спешно покинуть кабинет и чуть не сбил меня с ног, а я едва не постучала по его груди. Ещё какой-то шаг, и столкновения было бы не избежать. Мы чудом не врезались друг в друга, а от нашей незапланированной близости меня обдало знакомым и любимым ароматом. Да таким богатым и терпким, что моя несчастная голова закружилась. Пытаясь сохранить равновесие, я чуть не вцепилась в лацкан тёмно-синего пиджака в тонкую светлую полоску.

Я тихо пискнула и, путаясь в ногах, отступила.

– Здравствуйте, Евгений Юрьевич, – сглотнула я, пытаясь взять себя в руки.

– Мария? И почему я не удивлён? Доброе утро, – приветствовал меня начальник, пока я смотрела на его строго повязанный галстук в тон костюму.

Что-то в голосе мужчины заставило меня поднять голову. Зелёно-голубые глаза смотрели не строго, а… насмешливо, хмурый лоб быстро разгладился. Мне даже показалось, что Селиванов сейчас улыбнётся, но не случилось. Это я победила его угрюмость?

По заявлению Ступиной, он всё утро ходил мрачный, а тут пришла Маша и развеселила? Как же он мне нравился – озорной взгляд, предчувствие улыбки на тонких губах и чуть растрёпанные каштановые волосы. Хорош, чёрт побери! Не налюбоваться.

– Раз вы здесь, значит, уже в курсе моего предложения, – он посерьёзнел, прогоняя случайно прилипшую весёлость, и опустил взгляд на блокнот, который я прижимала к груди. – И пришли сообщить мне своё решение?

– Да, оно положительное. Я готова приступать, – вытянулась я.

– Хорошо, – уголки его губ дрогнули. – Заходите пока, присаживайтесь, сейчас побеседуем. Я только отдам Ильдару Рустэмовичу кое-какие бумаги.

Я только сейчас заметила у него в руках тонкую папку. Что? Начальник своим пешком пошёл бумажки разносить? Туго ему, бедняге, без рыбки на посылках. Точнее без лягушки. Другой на его месте вызвал бы работника к себе, а Селиванов не счёл за труд пройтись до места. Или он таким образом проверял, рабочая ли обстановка в офисе?

– Мария? Вы будете ждать меня здесь? – удивление смешалось с лёгкой ироничностью в бархатном тембре мужчины.

Правильно уколол, а то залипла как дура, глядя на изгибы его плотной фигуры под пиджаком, не в силах поверить, что Женя разговаривал со мной, произносил моё имя.

– Простите! Конечно, нет. Я…. немного ошарашена, – призналась я, подняв на него взгляд. Селиванов спокойно отреагировал на мою откровенность, будто она всё ему объяснила.

– Я скоро подойду, – сказал он мягко, почти ласково, и удалился, а я переступила порог. Скоро? Да я готова ждать сколько угодно!

По кабинету Селиванова гуляли сквозняки. Ох, и любил же он свежак! Что впрочем, только пойдёт на пользу моей поплывшей от эмоций голове.

Но никакие сквозняки не изгонят парфюм Евгения и его мужской дух.

Я вздохнула на идеальный порядок. Строгая обстановка, стерильная до зубовного скрежета. На светлых стенах – дипломы и награды. У тумбы к потолку тянулась монстера, с другой стороны цвёл спатифиллум. Кожаное сидение руководителя было развёрнуто на выход. Шкаф-стенка совершенно ничего не рассказывал о начальнике – никаких личных вещей, фотографий в рамках или статуэток, только ряды папок-регистраторов. Тихо шумел системник, продолговатая настольная лампа изгибалась вокруг монитора и отражала холодный белый свет от серебристых поверхностей столов. Можно уже выключить – утро за окнами набрало силу. Но самовольничать я, конечно, не стала.

Я подошла к столу переговоров и коснулась холодной поверхности кончиками пальцев, а потом отодвинула стул и опустилась на него. Ай, будто на ледяной трон уселась. Я поерзала, но закрыть распахнутое настежь окно не решилась – всё-таки не я здесь хозяйка. Я как Герда оказалась в заиндевевших пенатах, в которых Кай всё никак не мог составить из льдинок слово «Вечность» и освободиться от власти Снежной Королевы.

Из коридора через приоткрытую дверь донёсся раскатистый смех. Так громко обычно хохотал наш ведущий архитектор. Женя отправился к нему шутить шутки? Я представила себе мужчин: вот Ильдар хлопал босса по плечу и сгибался в колени с возгласами «Ой, не могу! Щас умру!», а Селиванов вытирал слёзы с глаз. Что они там друг другу рассказывали? Как прошли выходные? Ерунда, мало ли забавных моментов может случиться и по рабочим вопросам. За доверительную, почти домашнюю обстановку я и любила нашу фирму. Исключить бы ещё Жабу из нашей дружной семьи.

– Мария, вы тоже хотите на больничный? – Евгений так неожиданно нарисовался в створе дверей, что я вздрогнула.

– Что простите?

– Нужно было закрыть, если мёрзните, – босс бодро подошёл к окну и затворил его.

– А, нет. Мне нормально, – проговорила я, опуская взгляд.

Отлично, меня же и поругал за сквозняк! Начальник, твою за ногу! Сидишь как мышка, и то огребаешь. За не выключенный светильник тоже выговорит? «Иванова, вы совсем не бережёте казённую электроэнергию, надо заботиться о благе фирмы!»

– Итак, – Селиванов прошёл к своему месту, щелкнул выключателем лампы и сел.

Локтями он упёрся в столешницу, переплетя пальцы, а я уставилась на его широкие кисти, на перстень на мизинце и часы на запястье. Массивный циферблат, «косичка» стальных звеньев ремешка. И гадать не нужно: безумно дорогие и качественные, элитный бренд. И правильно, нужно же как-то свой престиж обозначать. Вот соберутся «костюмы» на деловую встречу, все хмурые и богатые, чем будут мериться? Не общеизвестной же частью тела! В голове тут же нарисовалась странная по содержанию картина проведения переговоров, и я чуть не прыснула.

Спокойно, Маша, Женя выиграет в этом споре. Ой, нет, не о том думаю! Но как о таком не думать, когда передо мной сидел образец сексуальности в чистом виде? Полностью одетый, сорочка застёгнута наглухо, но дыхание всё равно сбивалось, а щёки окрашивались спелым румянцем. Надеюсь, мне хоть шло?

– Какие проекты вы сейчас ведёте? – спросил начальник, а у меня мысли прыснули из головы, как тараканы от метлы.

Чтобы сосредоточиться и вспомнить, пришлось отвести взгляд от босса. Я уставилась на кончик торчащей из органайзера ручки и перечислила закреплённые за мной организации. Селиванов задумчиво покивал и произнёс:

– Я понимаю, что нагружаю вас дополнительно, но срывать сроки сдачи проектов мы не должны. Я поразмыслю над этим вопросом, но боюсь, в настоящий момент нет возможности снять с вас текущую работу. Вам придётся продолжать курировать разработку разделов и параллельно принять на себя обязанности Жанны.

Ах, ну это даже не новости. Чудо случилось бы, если бы с меня сняли текучку. Но я уже согласилась и не отступлю. Тем более доплата окупит затрачиваемые усилия. Сейчас, сидя в кабинете начальника и, практически задушевно с ним общаясь, я начала осознавать свой новый статус. И он мне чертовски нравился. Поэтому я смело заявила:

– Евгений Юрьевич, всё нормально, я предполагала, что так и будет. Меня всё устраивает. Я справлюсь. Обещаю, что не подведу!

Я слишком напыщенно это произнесла и показалась Селиванову смешной? Или ему понравилась уверенность, пропитавшая мой голос? Так или иначе, Женя сдержанно улыбнулся. Человеческие эмоции не чужды большим начальникам.

– Тогда я расскажу ваши новые обязанности. Приступим? – спросил он, и я с готовностью распахнула блокнот.

Босс начал с организационных требований, прозрачно намекнув, чтобы я не приходила слишком поздно и не уходила рано, придерживаясь одних с ним временных рамок. Мне следовало докладывать, когда я приходила в офис и уходила домой, а также когда отлучалась надолго – вдруг ему что-то понадобится, а меня нет на месте.

Диктатор! А в туалет тоже нужно будет отпрашиваться? Или сразу закупить памперсы? Также я должна присутствовать на деловых встречах, вести протокол совещания.

После мы перешли к существенным вопросам. Хорошо, что я захватила блокнот – и части всего, о чём говорил Селиванов, не запомнила бы на слух. Информация шла плотным потоком, а я вставляла только «ага, поняла», морщила лоб и со вздохом обводила пункты, требующие пристального внимания. Увы, их оказалась больше, чем я ожидала.

Я просидела у шефа больше часа – нас прерывали бессчётное количество раз. Секретарь Селиванова взяла отгул, и звонки шли нескончаемым потоком. Да ещё коллеги заглядывали со срочными вопросами. Я и не думала, что Женю так дёргают, я давно выдохлась бы под такой осадой, а у него даже выражение лица не изменилось. Стрессоустойчивость и невозмутимость на высшем уровне! Мне бы так. Ой, нет, лучше не загадывать, а то мироздание решит проверить эти качества на прочность.

Но зато мне стало ясно, почему Евгению позарез понадобился личный помощник – не дать разорвать себя на части. Первую волну принимал на себя секретарь, переадресовывая часть вопросов Жанне. А теперь всё это «богатство» достанется мне. Естественно, я не смогу ответить на всё, но раз Евгений рассчитывал на меня, приложу максимум усилий, чтобы оправдать его доверие. Я почувствовала себя важной и значимой.

Меня подмывало спросить, почему именно я, но я боялась услышать, что это элементарная случайность. Назвал первую попавшуюся фамилию, выбрал не глядя. Или купил молчание, чтобы не трепалась про Егора. А если это замаскированная попытка подкатить? Сердце, естественно, верило в сказку, но разум не позволял ему расслабиться, намекая, что будет больно, если я узнаю истинные намерения Евгения.

Наконец, мы закончили. Исписав три листа, я отложила ручку и покрутила запястьем. Со времен института так много не писала.

– Много получилось? – с незлобной усмешкой кивнул на блокнот Селиванов.

– Да, – я не сдержала улыбки и перелистала загибающиеся от пасты страницы. – Старалась записать максимально подробно, чтобы потом задавать поменьше вопросов. Но боюсь, они неизбежны, – я опасливо посмотрела в глаза мужчине, а тот кивнул:

– Само собой, поначалу они будут. Но почему-то мне кажется… – его взгляд соскользнул с моего лица ниже, и у меня мурашки по коленям побежали, – вы быстро вникните. Не стесняйтесь подходить ко мне, если возникнут затруднения. Очень важно, чтобы ничто не подрывало работоспособность фирмы.

– Поняла. За что мне приниматься сейчас? – спросила я, уверенная, что начальник не оставит меня без поручения. Так и вышло.

– Нужно оформить акты выполненных работ по сметам капремонта и сдать их бухгалтеру. Список завершённых заказов в компьютере у Жанны. Озадачьте Альфреда, пусть сделает вам доступ ко всем необходимым программам. Я сейчас уезжаю, буду ближе к вечеру, – он глянул на часы. – Справитесь до моего прихода?

«Нет! Я никогда таким не занималась!» – хотелось закричать мне, но вместо этого выдала совсем другое:

– Конечно, Евгений Юрьевич.

– Чудесно. Тогда приступайте, – ответил Селиванов и потерял ко мне интерес.

Я вышла, плотно затворив дверь, и замерла в центре шумного зала, стараясь унять поднимающуюся в душе панику. Какие ещё акты? Я в жизни такие документы не оформляла! С чего начать?

– Маша! – окликнул меня кто-то, и, повернувшись на голос, увидела спешащую ко мне Полину. – Ты чего у босса застряла? Лиля сказала, ты там уже час. Разве так можно, я же вся извелась! Что случилось? – она вцепилась в меня, не собираясь отпускать.

Но я и не сопротивлялась. Поля здесь, а значит, не всё потеряно.