Читать книгу Музыкальное отражение - Регина Райль - Страница 6

Не знаю, как выкручивалась бы без Красновой. Когда восторги Поли по поводу моего назначения отзвучали, она нашла мне учителя. Лиля Куликова – стройная шатенка с покатыми плечами и азиатским разрезом глаз – пару раз помогала Жанне с актами, и обещание шоколадки освежило ей память.

Но перед этим я пригласила Альфреда, и минут сорок он настраивал мне доступ. Расширенные права – это круто. Но теперь я должна была отслеживать текущие заказы и ежедневно отчитываться Селиванову по их статусам. Переговоры с инвесторами и подрядчиками тоже повисали на мне, в пределах полномочий. Естественно, важные решения будет принимать Евгений, и все неотложные вопросы я должна адресовать ему.

В расширенную модель инженера-проектировщика «Мария Иванова, версия двадцать пять, точка два» также встроены функции секретаря, менеджера, оператора, бухгалтера, и Бог знает кого ещё – это выяснится по ходу.

Да простят меня все бухгалтеры, но вникать в тонкости счётного искусства я даже не пыталась, просто запоминая последовательность действий: нажать кнопку, поставить галочку, заполнить строки. Сейчас важнее выполнить задание, а не разбираться, что такое сальдо, авизо и калькуляции. Одно знание закрепилось в моих мозгах ещё с универа: дебет с кредитом должен сходиться, но сейчас это знание, наверное, мне не понадобится.

Лиля объясняла доходчиво, и я даже не переспрашивала – один акт мы сделали вместе, следующий – я сама под её присмотром, а дальнейшие – по аналогии.

Я приободрилась. Вроде не всё так страшно, процесс шёл, а Куликовой я куплю не шоколадку, а целую коробку самых вкусных конфет. Всё-таки это моё первое задание в новой должности, я не должна ударить в грязь лицом.

А то вдруг, не справлюсь, и Женя откажется от меня? Вернёт на место, как бракованную игрушку в магазин. Этого нельзя допустить!

Провозились мы до обеда, поэтому, опасаясь не успеть, я не пошла на перерыв. Засела крепко, сверяя суммы, номера договоров, сметы и заказы. Через пару часов цифры, названия организаций и наименования работ смешались в моей распухшей голове.

Но Поля и тут не покинула меня в беде: принесла мне питьевой йогурт и булочку, которые я уничтожила прямо при ней.

– Эх, зря я тебя накормила, – тут же посетовала подруга. – Осталась бы голодной, и Евгений повёл тебя в ресторан, – глаза у неё заблестели, будто он меня уже пригласил.

– Ага, сдалась я ему там, – фыркнула я, сметая крошки. – Я смотрю облака, в которых ты витаешь, ещё пышнее и радужнее моих.

– Да брось! – Полина уселась прямо на свежераспечатанные акты. – Не зря же он тебя выбрал! Задумайся! Потому что ты работу Жабы знаешь? Ну-ну, вон, я вижу, как знаешь. Скажи-ка лучше, он уже приставал, а? Намекал на интим? – она понизила голос и так близко придвинулась, что её ресницы почти запорхали по моим щекам.

– Краснова! – я укоризненно посмотрела на неё.

– А что такого? Не прикидывайся монашкой, – подруга спрыгнула со стола, сметая мои бумаги на пол. – Он здоровый и сексуально активный мужчина. Ни одного анекдота про личных помощниц не знаешь? Почитай.

– Иди-ка лучше работать! – рассмеялась я, и Поля, подмигнув, отправилась трудиться.

За два часа до конца рабочего дня я закончила с актами. Собрав бумаги в папку, я отправилась к Тараевой. Документы ей на подпись обычно носила Жаба, частенько пропадая в кабинете. Я же с главным бухгалтером только здоровалась в коридоре, но голос знала прекрасно. Лёгкая картавость и быстрая речь делали тембр Натальи узнаваемым.

Интересно, найду ли я с ней общий язык? Пора это выяснить.

Я постучала и отворила дверь. Женщина сидела за столом. На вид ей не было ещё и сорока. Первое, что мне бросилось в глаза – ярко-красная помада. Вьющиеся волосы тёплого медового оттенка обрамляли аристократичное широкое лицо. Деловой костюм выдавал округлую фигуру, но в целом Тараева производила приятное впечатление. Она не улыбалась, но взгляд показался мне приветливым.

– Здравствуйте, Наталья Владимировна, меня зовут Мария. Я принесла акты на подпись, – вежливо сказала я.

– Привет, – кивнула та и вместо приглашения протянула руку.

Понятное дело, она просила папку, но от неожиданности я затормозила, чем заработала раздражённый взгляд. Я тут же змеёй просочилась к столу и вложила требуемое Тараевой в ладонь. Женщина хмыкнула и раскрыла папку, хлопнув ей о стол. Все любят расторопных подчинённых, но откуда мне было знать её замашки? Даже начальник не вел себя так надменно, как она. Звезда, твою за ногу!

Изначально, я собиралась в доверительной форме сообщить, что ближайший месяц буду захаживать «в гости», но после такого «радушного» приёма передумала говорить что-либо, и просто стояла истуканом, пока Наталья изучала документы. Она делала это педантично и взыскательно, медленно переворачивая лист за листом. Может, оставить документы и прийти позже? Неловко стоять над душой.

Но решать дилемму не пришлось, когда Тараева заговорила со мной:

– Так это ты осталась за Жанну, Мария? – она оглядела меня с ног до головы.

В её громком голосе сквозили недовольные нотки, а моё имя она произнесла как оскорбление. Вопрос прозвучал жёстко и осуждающе, и я неосознанно почувствовала себя в чём-то виноватой. Похоже, зря я ждала приветливости от приятельницы Жабы.

– Да, я.

Выстуживающий взгляд женщины я выдержала. Так и подмывало ляпнуть: что-то не устраивает? Будто я эту кашу заварила.

– Хорошо. Тогда у меня несколько вопросов, – Наталья развернула ко мне папку.

Наклонившись, я чуть не задохнулась от резкого, бесстыдно насыщенного и дорогого аромата её духов. Мои же собственные как будто растворились.

– Сумму нужно указывать в тысячах, а не в рублях, – длинный наманикюренный ноготок скользнул по столбику цифр. – Наименование пишется как по смете, не надо ничего придумывать. Где номер договора и дата заполнения?

Верхним лежал акт, который я печатала последним. Немудрено, что в нём оказалось столько ошибок – под конец я уже просто выдохлась.

– Наверное, пропустила. Извините.

– Пропустила. А я значит, должна за тобой перепроверять? – упрекнула она меня. – И это только первый акт. Что дальше, боюсь даже смотреть, – покачала она головой, но всё же взяла следующий документ. Увы, и тут не обошлось без замечаний:

– Тоже самое – суммы в рублях. И вид работ не указан, – она устало вздохнула.

– А какой тут вид работ? – совсем растерялась я.

– И это у меня спрашивает инженер-проектировщик! – всплеснула руками Тараева.

Я опешила, но решила не раздувать конфликт:

– Я не могу всего знать. Подскажите, пожалуйста…

– Если не знаешь, поднимай стандарты и читай. Я не подпишу, пока не будет оформлено как надо, – женщина захлопнула папку и вернула мне с хмурым видом.

Меня затрясло от обиды и злости. Я чуть не выпустила документы, поэтому крепко прижала их к груди. Боевой настрой исчез, раздавленный непробиваемостью женщины, как цветок под гусеницами танка. Что за ужасный характер! Да, я наделала ошибок, но неужели не заслужила терпимости? Она тоже когда-то была новичком.

Да, Иванова, не все обрадовались твоему назначению.

Я вернулась на место. Евгений ещё не пришёл, а значит, у меня был шанс всё переделать и запросить повторную аудиенцию Его Бухгалтерского Величества.

Я устранила все замечания, проверила два раза и попросила это сделать Лилю. Девушка подтвердила, что всё правильно, и она сделала бы точно так же. У меня даже появилась уверенность. Теперь-то уж точно всё хорошо.

Наталья живо откликнулась на стук, но, увидев, что это я, чуть не скривилась. Акты она не подписала, прицепившись к тому, что отсутствовали коды материалов, а отчётный период указан в неправильном формате. Что мне оставалось делать? Вздохнула и потопала переправлять. Куликова удивилась, когда я рассказала исход встречи.

– Тараева у меня никогда ничего такого не просила, – растерянно проговорила она. – Всегда с первого раза подписывала процентовки. Ай, сделай, как велит, может, новые правила, а мы не знаем, – посоветовала она. – У бухгалтеров строгая отчётность, я по тёте знаю. Не волнуйся, я подскажу, из какой программы загрузить материалы.

Ох, похоже, я не откуплюсь даже целой шоколадной фабрикой. Лилёк отложила свою работу, и мы битый час выписывали требуемые Натальей коды. Честно скажу, я выдохлась. Мозги уже не соображали. Я проголодалась, но не рисковала есть в растрёпанных чувствах, чтобы не заработать несварение.

А ещё я время от времени поглядывала то на висевшие на стене часы, то на входную дверь. Мне на руку играло, что начальник задерживался. У меня имелся третий, и, полагаю, последний шанс завершить задание успешно. Правда, процент вероятности положительного исхода по моим предположениям был не высок.

Интуиция меня не подвела. Наталья вела себя ещё холоднее и высокомернее, и снова нашла, к чему придраться. А попытку возразить, что поправки я внесла по её замечаниям, смела криком. Да, я «неопытная девчонка, которая даже с третьего раза не может сделать правильно», но учить её, как вести дела, я не пыталась, просто хотела хорошо сделать работу и освоить новый навык. Тараева ткнула в меня своим стажем и выгнала за дверь.

Руки опустились. Меня ещё никто так не унижал. Стало ясно, что женщина просто издевалась, докапываясь то до одного, то до другого. У меня всё было правильно, и, возможно, с первого раза, ну, со второго точно, но это не утешало. За что она так со мной? Из-за Жанны? Но ведь не я ей ногу сломала, не я напросилась в помощники Селиванову! Теперь каждая сволочь будет на мне отыгрываться?

Проклятые слёзы обиды, кто вас звал? Сейчас тушь потечёт, не возвращаться же в зал с таким лицом. Я остановилась между секцией конструкторов и кабинетами административных работников, возле раритетного кульмана, который давно уже не использовался. Теперь на доску крепили объявления профсоюза и рекламу.

Что мне теперь делать? Снова переправлять? И сколько раз ещё придётся? Пока Тараева не доконает меня?

Из соседнего кабинета кто-то вышел, и я, склонив голову, быстро пошла по коридору. Я не хотела, чтобы кто-нибудь видел моих слёз, поэтому быстро их стёрла. Ладно, пойду к себе, успокоюсь и подумаю. Может, Поля чего подскажет?

Но до своего места я не дошла. Едва я появилась в секции, как услышала знакомый бархатный голос:

– Мария! А я вас везде ищу, – быстрым шагом ко мне приближался Селиванов.

О, нет, только не это! Пожалуйста! Почему напасти сыплются всегда разом? Как сказать, что не справилась с поручением? Он такой весёлый и бодрый. Значит, дела прошли успешно. Неприятные новости сейчас подпортят его настроение, а разочарованный тон разорвёт сердце мне.

– Вы были у Тараевой? Как успехи? – он потянулся к папке, а я испуганно отшатнулась и крепче прижала её к себе. – Что-то не так? Да на вас лица нет!

Задорный тон быстро сменился обескураженным, а взгляд уколол озабоченностью. Я не умею притворяться, у меня всегда всё на лице написано. Про Керис постоянно пишут: «невероятная мимика», «неповторимые эмоции». Вот и сейчас Евгений без труда понял, что я расстроена. А у меня ещё и глаза, наверное, покраснели.

– Ничего, Евгений Юрьевич, – голос получился выше, чем обычно, и я откашлялась. – Просто пока нет результата.

Я посмотрела на начальника снизу вверх и обнаружила, что обзор немного мутноватый. Ах, чёрт! Слеза капнула и прочертила дорожку по линзе, а я не обратила внимания. Я тут же мазнула по стеклу, но сделала только хуже. Если Евгений и не заметил сразу, то теперь это точно от него не укрылось.

Начальник нахмурился. А потом резко развернул меня и подтолкнул ладонью в спину.

– Идёмте-ка, Маша. Вот сюда, – он подвёл меня к подоконнику. Я не хотела идти, но поддалась силе его рук. – А теперь рассказывайте, что случилось.

Ну, Иванова, жги. Самое время сморщить нос, как косточку персика, надуть губки красивым бантиком и указать пальчиком на кабинет Тараевой: «Тётя плохая, тётя не подписывает документы». И папочка пожалеет, погладит по головке, а, если повезёт, и на ручки возьмёт. Но я не ябеда. Как Наталья не вытирала бы об меня ноги, не буду жаловаться.

– Извините, что задерживаю документы. Но я наделала ошибок, нужно исправлять.

Мой голос вернул себе прежнее звучание, тревога в душе улеглась. Присутствие Жени умиротворяло, а его строгий вид вселял в меня уверенность. Казалось, аромат парфюма шефа за день не ослаб, или уже настолько сроднился со мной, что я ощущала его фантомно. Я смотрела на Селиванова и верила, что мне всё по плечу. Он добился величия, поднял фирму, а я с какими-то актами не справлюсь? Ерунда, вот окончательно приведу чувства в баланс и предприму новую контр операцию.

– И серьёзные ошибки? – Женя как-то сразу помрачнел.

– Нет, Тараева уже указала мне на недочёты, и я сейчас же их ликвидирую, – я уже собралась слинять, но тон, не терпящий возражений, пригвоздил меня к полу:

– Покажите.

Проклятая папка почти срослась с телом, поэтому расставалась я с ней тяжело. Но отказать начальнику не могла. Евгений проглядел документы. Я практически не дышала, ожидая его вердикта. И всматривалась в выразительные черты лица мужчины, будто ответ таился в строгом профиле, в резкой линии скул и выступающем подбородке.

Наконец, он повернулся и подозрительно посмотрел на меня:

– Какие были замечания?

Я вздрогнула от холода и раздражения в голосе. Он злился на меня? Неужели косяков больше, чем заметила Тараева?

– Ну же! – поторопил меня шеф.

Я не хотела, чтобы ещё и он завёлся, поэтому выдала все претензии бухгалтера. Когда я закончила, Женя выглядел задумчиво и угрюмо. Он будто меня и не слушал, а уносился в мыслях в неведомые дали.

Но потом вдруг захлопнул папку и убрал её подмышку:

– Я понял. А теперь идите в мой кабинет, Мария, и ждите там, – сказал Евгений таким строгим тоном, что я чуть на пол не села. – Я подойду, как только разберусь с актами.

Ну, точно! Нажаловалась большому начальнику, и он отправился исправлять ошибки своей помощницы. Стыд-то какой!

– Евгений Юрьевич, пожалуйста, позвольте мне поучаствовать! Неудобно, что вы берёте это на себя… – попыталась остановить я Селиванова.

– Иванова! Идите. В мой. Кабинет. Это приказ, – раздражённо отчеканил он и пошёл по коридору.

А я тут же развернулась и припустила в противоположную сторону. Признаюсь, порядком струхнула. По фамилии, да ещё так резко. Ой, растравила я начальника!

Ни на кого не глядя, я залетела в кабинет и плюхнулась на стул. И так остервенело закрутила кольцо на среднем пальце, что чуть не выдрала камушек. Я думала, здесь, в тишине и прохладе успокоюсь, но нет – будто в усмешку мне, напряжение нарастало, лавиной сметая все попытки подготовиться к дальнейшему развитию событий.

Ну, вернётся Евгений, поругает, но не застрелит же. А будет свирепствовать – притворюсь мёртвой. Выгонит, так выгонит – всё, что не делается, к лучшему.

Я не засекла, сколько отсутствовал шеф, но мне от волнения казалось, что его нет уже очень долго. Может, время замедлилось? И пока я сидела тут, за дверью оно текло иначе?

Но, как я ни ждала, как ни готовилась к приходу Селиванова, момент, когда щелкнула дверь, пропустила. Не глядя на меня, начальник вошёл, шмякнул на стол папку и сел, а я сразу отметила яростную бледность, атаковавшую его лицо. Губы стянуты в нитку, скулы «остро наточены».

Женя переплёл пальцы и шумно выдохнул, точно силился успокоиться. Он молчал, а я ловила все движения, слушала дыхание, пытаясь прочесть, сердится ли он ещё на меня.

– Я уладил вопрос, – наконец, мужчина поднял взгляд, и я уловила в его глазах угасающую бурю.

Больше не злой. Только твёрдый, как песок на зубах, колючий как метель и неприступный, как бастион, не сдающийся врагу.

Мой безупречный начальник.

Я сглотнула. Что сказать? Поблагодарить? Оправдаться? Извиниться? Чего он ждал?

Но я не успела ничего сделать, когда он заговорил:

– Мария, ответьте, пожалуйста, – Селиванов откинулся в кресле, казалось бы, непринуждённо, но я буквально ощущала, как напряжено его тело. – Почему вы разрешили Тараевой так с вами обращаться? – сдавленная злость эхом откликалась в голосе.

– То есть? – я непонимающе захлопала ресницами.

– Вы – умная девушка, должны были понять, что её придирки безосновательны, – от изумления я кивнула. – Так почему промолчали? – он наколол меня на иглу своего взгляда как бабочку. Несколько секунд я выдержала, а потом посмотрела вниз.

– Евгений Юрьевич, я действительно хотела ей ответить, – сжала я кулаки, вспомнив, как во мне клокотала обида. – Но побоялась провалить первое задание, – призналась я. – Начала бы ругаться, и что? Подписи нет – значит, я не справилась… – я разжала руки и обхватила ладонями колени.

Посмотреть на Селиванова не хватало мужества. Сейчас он скажет, что те, кто не может отстоять свою точку зрения и всегда под всех прогибается, ему в помощниках не нужны. Слабаки. Но ведь я не такая! Просто сегодня не день, а адская карусель. Только, увы, похоже, она сломалась, и я зависла вверх ногами на самой верхушке.

– Не давайте садиться себе на голову, Мария, – я не ожидала такой реплики, поэтому резко вскинула голову, чтобы встретиться с его умопомрачительным взглядом.

Евгений смотрел строго, но понимающе.

– Наталья – ответственный и педантичный работник, в цифрах у неё всегда порядок. Я доверяю ей в бухгалтерских вопросах, но раздутое самомнение не позволяет ей ужиться в коллективе. Она гордится своими двумя дипломами и порой даже на меня смотрит свысока, – хмыкнул он. – У меня не экономическое образование, я не знаю всех деталей, но я и не должен, это её обязанность. Просто если человек зарывается, его надо ставить на место, – я как заворожённая наблюдала, как он отвинчивал у ручки колпачок, и краем глаза видела, что не сводил с меня взгляда. От этого у меня пылали щёки. – Никому не давайте послаблений, Мария! Вы сейчас во многих вопросах представляете меня и фирму. Будьте смелее, – пока он говорил, тон заметно смягчился, а лицу вернулся естественный цвет. Селиванов даже позволил себе лёгкую улыбку, а я отчаянно закивала:

– Буду, Евгений Юрьевич! Я вас не подведу.

– Хорошо, что мы друг друга поняли, – он отложил несчастную ручку и посмотрел на часы: – Ваш рабочий день подошёл к концу. Вы разве домой не торопитесь?

– Нет! – живо откликнулась я, но снова раскраснелась на его удивлённый взгляд. – То есть да, но могу задержаться, если я вам нужна.

– Продолжим завтра. Сейчас я вас отпускаю.

– Спасибо. До завтра, – попрощалась я и покинула кабинет.