Читать книгу Знают ответ орхидеи (сборник) - Рекс Стаут - Страница 7

В тот же день, в четыре часа пополудни, я отправился на Восточную Пятьдесят вторую улицу, в дом 171, где у меня при содействии Фрейера было назначено свидание с миссис Моллой.

После обеда мы втроем вернулись в кабинет и начали с того, на чем закончили. Фрейер позвонил в свой офис и попросил, чтобы прислали дело, которое мы досконально переворошили.

К шести вечера я вызвал Сола Пензера, Фреда Даркина, Орри Кетера и Джонни Кимса. Эти четверо были нашей надежной опорой и все скопом обходились нам в сто шестьдесят долларов ежедневно, не считая мелких расходов. Продлись наша работенка месяц, и за их труд пришлось бы заплатить четыре тысячи восемьсот долларов. Так что Вульф весьма высоко ценил чувство собственного достоинства, коль скоро не постоял за расходами, решив не отказываться от дела.

Сведения, которые миссис Моллой сообщила Фрейеру относительно своего покойного мужа, не были использованы должным образом, и неудивительно. Ведь их разрабатывали клерк из конторы Фрейера и какой-то неповоротливый выскочка из сыскного агентства Хэрленда Айда. Разумеется, кое-что они нарыли.

Выяснили, в частности, что Моллой арендовал двухкомнатный офис на двадцатом этаже муравейника на Сорок шестой улице, неподалеку от Мэдисон-авеню, с табличкой на двери: МАЙКЛ М. МОЛЛОЙ. НЕДВИЖИМОСТЬ. Весь его штат состоял из секретарши и посыльного. Ренту он уплатил по январь включительно – весьма похвально с его стороны, если учесть, что первое января – выходной, а третьего он уже имел дыру в виске.

Если Моллой и оставил после себя завещание, то его не обнаружили.

Он хаживал на бокс и хоккей. А в последние полгода дважды или трижды в неделю водил ужинать в ресторан свою секретаршу Делию Брандт.

Этим и ограничивались успехи клерка и детектива.

Миссис Моллой была не слишком-то осведомлена о бизнесе мужа. В бытность ее секретаршей он главным образом обделывал свои дела вне офиса. Не слишком обширную корреспонденцию Моллой всегда распечатывал сам. За неделю Сельма печатала под его диктовку всего десять – двенадцать писем, из которых на деловые приходилось меньше половины. Основной ее обязанностью было отвечать на телефонные звонки и записывать сообщения в его отсутствие, отсутствовал же он б́ольшую часть дня.

Судя по всему, Моллоя интересовали исключительно участки земли, а также домовладения в сельской местности. Что же касается Большого Нью-Йорка, здесь он ни разу не участвовал в сделках по переоформлению недвижимости.

Вдова не имела никакого представления о доходах и активах покойного.

Что касается людей, у которых могли отыскаться мотивы для убийства Моллоя, то она назвала фамилии четырех его недоброжелателей. Ими интересовались, но это практически ничего не дало. Один из них был зол на Моллоя за то, что тот отказался платить по заранее оговоренным условиям пари. Да и претензии остальных оказалась не серьезнее.

Наш же субъект должен был не просто убить Моллоя, но еще и подстроить все таким образом, чтобы за это убийство к ответственности привлекли Питера Хейза. Ловкий парень работал, весьма ловкий!

Если бы кто-то подсел в такси, на котором я ехал в сторону центра, и предложил поставить десять к одному, что мы взялись за дело не с того конца, я бы никак на это предложение не отреагировал. Да, я люблю полагаться на удачу, но только не вслепую.

Дом 171 по Восточной Пятьдесят второй улице представлял собой старое здание, прежде не имевшее лифта, которое, как и соседние постройки, подверглось значительной реконструкции снаружи и внутри. Все они были выкрашены в элегантный серый цвет, оживляемый где желтой отделкой, а где синей и зеленой.

В вестибюле я нажал на самую верхнюю кнопку рядом с надписью: МОЛЛОЙ, снял с рычага трубку, прижал ее к уху и, дождавшись отклика, назвал себя. Замок щелкнул, я толкнул дверь, вошел, сел в лифт и надавил на кнопку с цифрой «пять». Выйдя из лифта, огляделся по сторонам, высматривая, с какой стороны находится лестница. В конце концов, я был детективом, который оказался на месте преступления.

Меня окликнули. Я обернулся – дама стояла на пороге своей квартиры.

Она была всего в восьми шагах от меня. Однако к тому моменту, как я очутился с ней рядом, во мне уже оформилось решение, которое с другими женщинами нередко зрело долгие часы и даже дни. Я решил, что не хочу владеть даже локоном с ее головы.

Почему? Просто мне хватило взгляда, дабы понять: завладев им, я неизбежно возжелаю всего прочего, а это было бы крайне нежелательно. И прежде всего, несправедливо по отношению к нашему П. Х., угодившему в пиковую ситуацию.

Поэтому я решил ограничиться сугубо деловым общением. Да, я улыбнулся ей, когда она посторонилась, пропуская меня в квартиру, но это была корректная улыбка профессионала.

После того как я снял пальто и шляпу и оставил их на стуле в прихожей, вдова провела меня в большую, прекрасно обставленную гостиную с тремя окнами. Именно здесь, если помните, Питер Хейз и обнаружил труп. Ковры и мебель наверняка подбирала миссис Моллой. Не спрашивайте, как я это определил. Просто я видел ее на фоне ковров и мебели, и этого было вполне достаточно.

Она села на стул возле окна, а я, подождав приглашения, занял соседний. Мистер Фрейер, сказала вдова, сообщил ей по телефону, что обратился за консультацией к Ниро Вульфу и тот высказал желание, чтобы с ней побеседовал его помощник, мистер Гудвин. Больше ей ничего не известно. При этом она не добавила: «И что вам от меня нужно?»

– Даже не знаю, с чего начать, – заговорил я. – Ведь мы с вами придерживаемся разных точек зрения на один очень важный вопрос. Мистер Фрейер, мистер Вульф и я, все трое, считаем, что Питер Хейз не убивал вашего мужа. А вы не разделяете нашей убежденности.

– Почему вы так говорите? – вскинулась она.

– Потому что не вижу смысла ходить вокруг да около. Вы думаете так, а не иначе, поскольку вам не приходит в голову ничего другого. Вы вообще сейчас не в состоянии думать. Вам нанесли удар, и вы впали в ступор. Но не мы. Наши мозги работают нормально, и мы стараемся использовать их с максимальной отдачей. Однако нам нужно знать наверняка: если мы докажем свою правоту – не скажу, что перспективы сильно обнадеживают, – но если мы все-таки ее докажем, вы будете рады?

– О! – воскликнула она и приоткрыла рот. И снова выдохнула еле слышно: – О!

– Я воспринимаю это как «да», – заметил я. – Тогда забудьте про разницу точек зрения, тем более что они в любом случае не идут в счет. Мистер Фрейер провел сегодня пять часов с мистером Ниро Вульфом, и мистер Вульф постарается отыскать доказательства невиновности Питера Хейза. Он просмотрел записи ваших бесед с Фрейером. Увы, от них нет никакого проку. Поскольку вы целый год прослужили секретаршей у Моллоя и три года были его женой, мистер Вульф надеется, что вы должны были – или, скажем так, могли – видеть или слышать что-нибудь способное нам помочь. Если вы помните, мистер Вульф предполагает, что Моллой убит не Питером Хейзом, а кем-то другим. Он уверен, что, коль скоро убийство Моллоя замышлялось заранее и явилось результатом каких-то его поступков, то вы, общаясь с ним, не могли не почувствовать неладного. По его высказываниям, по его поведению…

Она замотала головой, но адресовалась не ко мне, а к самой судьбе.

– Может, что-то и было, но я ничего не заметила, – уронила она.

– Разумеется. В противном случае вы бы сказали об этом Фрейеру. Но все равно мистер Вульф постарается что-нибудь раскопать. Он не пригласил вас к себе в офис, чтобы заняться раскопками самостоятельно, так как каждый божий день от четырех до шести тешится с орхидеями, а на шесть у него назначена встреча с четырьмя детективами, которым будут даны задания, связанные с расследованием этого убийства. Для начала он послал к вам меня. Приведу один пример таких его изысканий. Как-то он восемь часов подряд расспрашивал одну молодую особу обо всем и ни о чем. Он ни в чем ее не подозревал, просто надеялся вытянуть из нее какой-нибудь пустячок, с которого можно было начать. К концу восьмого часа он таки его вытянул: однажды ей на глаза попалась газета, с первой полосы которой что-то вырезали. Имея для начала всего один этот факт, мистер Вульф сумел доказать, что некто совершил убийство[8]. Вот, пожалуйста. Итак, мы начнем с самого начала, с того времени, когда вы служили у Моллоя секретаршей. Я буду задавать вам вопросы до тех пор, пока у вас останутся силы на них отвечать.

– Мне кажется…

У нее дрожали руки. Я поймал себя на том, что любуюсь ее руками, и потому вынужден был вспомнить о похвальном решении, которое принял.

– Мне кажется, я хочу сказать… Я уже все сказала.

– Ну-ну, не надо так волноваться. Когда и где вы познакомились с Моллоем?

– Мы познакомились четыре года назад, – ответила она. – Но учитывая то, как вы смотрите на дело… То, что вы хотите попробовать… Не лучше ли нам сразу перейти к более поздним временам? Если действительно сложилась ситуация, о которой вы говорили, то ведь это случилось не так давно, верно?

– Откуда вам это известно, миссис Моллой?

Мне было трудно называть ее так. Она вполне заслуживала того, чтобы я называл ее по имени – Сельма.

– Как бы там ни было, у меня есть инструкции мистера Вульфа. Кстати, я кое-что упустил из виду. Мне следовало вам разъяснить, что впутать в это дело Питера Хейза было проще простого. Скажем, я решил убить Моллоя, подставив Хейза. И тут большим подспорьем для меня оказывается то, что рядом, на углу, располагается аптека. Узнав, что вы ушли на целый вечер и Моллой остался дома один, я звоню Питеру Хейзу в девять вечера из аптеки и говорю то, что в свое время передал вам Фрейер. Затем я перебираюсь через дорогу, вхожу в ваш дом и, оказавшись в вашей квартире, стреляю в Моллоя. Оружие я оставляю вот здесь, на стуле, благо мне известно, что связать этот краденый ствол со мной невозможно. Выйдя на улицу и спрятавшись где-нибудь поблизости, я слежу за вашим подъездом, пока к нему не подкатывает такси с Хейзом. Я убеждаюсь, что он вошел в дом, скоренько двигаю в аптеку и сообщаю по телефону в полицию, что на верхнем этаже дома сто семьдесят один по Восточной Пятьдесят второй улице только что стреляли. Вот так. Все просто.

Она в задумчивости смотрела на меня, прищурившись, отчего уголки ее глаз чуть-чуть приподнялись.

– Понимаю, – сказала она. – Значит, вы не просто…

– Играем в игры? Нет, мы всерьез так полагаем. Откиньтесь на спинку и немного расслабьтесь. Так когда и где вы познакомились с Моллоем?

Она переплела пальцы. И ни капельки не расслабилась.

– Мне хотелось сменить работу. Я работала манекенщицей, но это занятие оказалось не по мне. Я знаю стенографию. Агентство направило меня к Моллою, и он взял меня на работу.

– Вы слышали о нем до этого?

– Нет.

– Сколько он вам платил?

– Я начинала с шестидесяти долларов. Через два месяца он повысил мое жалованье до семидесяти долларов в неделю.

– Когда он начал оказывать вам знаки личного внимания?

– Ну… можно сказать, сразу же. Через неделю он пригласил меня поужинать в ресторане. Я отказалась. И мне понравилось, как он к этому отнесся. Моллой умел быть обходительным, когда хотел. Он всегда был со мной обходителен – пока мы не поженились.

– Какие у вас были обязанности? Знаю, вы рассказывали об этом Фрейеру, но мне хотелось бы услышать подробности.

– Да в общем-то обязанностей у меня было всего ничего. Моллой не заваливал меня работой. Утром я открывала офис. Хозяин, как правило, появлялся около одиннадцати. Я печатала письма – их было совсем немного, – отвечала на телефонные звонки, приводила в порядок бумаги, которых тоже набиралось чуть. Почту он приносил сам.

– Вы вели бухгалтерскую книгу?

– Не думаю, чтобы она вообще была у Моллоя. По крайней мере, я ничего подобного не видела.

– Вы подписывали его чеки?

– Сначала нет, но в дальнейшем он время от времени просил о такой услуге.

– Где он хранил чековую книжку?

– В ящике своего стола, который всегда держал запертым. В офисе не было сейфа.

– А вы выполняли какие-нибудь личные поручения? Ну, к примеру, покупали ему билеты на боксерские матчи или запонки?

– Нет. Или очень редко.

– Он когда-нибудь был женат? До вас?

– Нет. По крайней мере, говорил, что не был.

– Вы ходили с ним на бокс?

– Иногда, но довольно редко. Я не люблю бокс. Последние два года мы вообще почти никуда не ходили вместе.

– Давайте пока сосредоточим внимание на самом первом годе вашей службы у него. В офисе бывало много посетителей?

– Нет. Иной раз за целый день ни одного.

– Ну, а в среднем сколько человек в неделю?

– Я полагаю… – Она задумалась. – Человек восемь-девять. Может, двенадцать.

– Возьмем ту неделю, с которой началась ваша служба у Моллоя. Вы были там новым человеком, и вам многое бросалось в глаза. Сколько посетителей набралось в ту первую неделю и что это были за посетители?

Она уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Теперь они выглядели иначе, чем в прищуре. Но это, клянусь, всего лишь профессиональное наблюдение.

– Мистер Гудвин, вы хотите от меня невозможного! – воскликнула она. – Прошло четыре года!

Я кивнул:

– Это всего лишь разминка. Погодите, вы еще извлечете из памяти много такого, что, казалось бы, и вспомнить невозможно. Львиная доля воспоминаний, естественно, окажется ненужной. Но будем надеяться, что хотя бы часть пригодится. Посетители меня интересуют в первую очередь.

Мы разрабатывали эту тему почти два часа, и она старалась изо всех сил. Воспоминания были ей неприятны, подчас даже болезненны. Особенно те, что касались второй половины года, когда она влюбилась в Моллоя – или же думала, что влюбилась, – и строила планы насчет замужества.

Разумеется, она бы с удовольствием вычеркнула из памяти неприятные эпизоды и ни за что бы не стала вытаскивать их на свет божий. Не могу сказать, чтобы мне это доставляло то же неудобство, все-таки я находился при исполнении служебных обязанностей, однако и меня этот экскурс в прошлое не слишком веселил.

Наконец она заявила, что больше не в силах продолжать, а я возразил, что по-настоящему мы еще и не начинали.

– Тогда до завтра, да? – сказала она. – Не знаю почему, но с вами куда сложнее разговаривать, чем с полицейскими и окружным прокурором. Странно, ведь они враги, а вы – друг. Ведь вы друг, правда?

Это была ловушка, но я в нее не попался.

– Я хочу того же, что и вы, – уточнил я.

– Знаю, но я просто не в состоянии продолжать. Так до завтра?

– Разумеется. До завтрашнего утра. У меня будут другие дела, поэтому вам придется побеседовать с мистером Вульфом. Сможете подъехать к нам в офис в одиннадцать утра?

– Думаю, да. Только я предпочла бы беседовать с вами.

– Не такой уж он и страшный. Просто не обращайте внимания, если он начнет ворчать. Он наверняка откопает что-нибудь скорей, чем я, лишь бы только от вас отделаться. Мистер Вульф ничего не понимает в женщинах, чего нельзя сказать обо мне.

Я вручил ей визитную карточку.

– Вот адрес. Итак, завтра в одиннадцать?

Она сказала «да» и встала, чтобы проводить меня до двери, но я заверил, что друзей провожать не обязательно.