Читать книгу Безмолвная - Ремигиуш Мруз - Страница 11

Я даже не помышляла о таком, и когда Клиза спросила меня, может ли она приехать на виллу вместо того, чтобы рассказать мне все по телефону, сразу согласилась. Хотя и знала, что заставлю Роберта нервничать из-за этого. Он не любил, когда я принимала подобные решения, не посоветовавшись с ним.

Для других пар это было бы обычной ситуацией – знакомые могли нагрянуть к ним даже без приглашения. У нас, однако, было иначе. Если мы кого-то принимали, то все должно было быть оговорено за несколько дней до того. Роберт готовился сам и давал мне время подготовить дом.

Они с Войтеком приехали перед тем, как явилась Клиза, и у меня еще была возможность привести себя в порядок, чтобы не давать мужу повод для замечаний.

Войтек бросил ранец на пол в прихожей и сразу направился в свою комнату.

– Ты куда? – спросила я, стоя в дверях зала.

Он остановился и смерил меня взглядом.

– Привет, мама!

– Привет, озорник!

Сын подошел и обнял меня. Он был еще в таком возрасте, что делал это без смущения, но я прекрасно понимала: такое продлится еще три, от силы четыре года. Достаточно того, что школьные товарищи, увидев, как я иногда на прощанье целую его возле школы, начинают над ним подсмеиваться. В такой день Войтек возвращается домой с поникшей головой, и все нежности кончаются.

Я взлохматила ему волосы и хотела сказать, чтобы убрал ранец, но Роберт уже поднял его. Он был прекрасным отцом – даже лучше, чем тот, о каком я мечтала для Войтека. Может, ему не хватало лишь немного дальновидности, когда он подкатывал на «БМВ» к школе, но во всем остальном он был почти идеален.

То, чего ему не хватало как мужу, Роберт восполнял как отец. Наверное, я еще и поэтому прощала ему все плохое, что он делал со мной. А потом это стало повседневностью… Переживания, испытываемые мной в тяжелые минуты, не компенсировало никакое удовлетворение. И даже если подобное происходило, то чувство это пропадало так же быстро, как мое упрямство после очередного конфликта.

– Что в школе? – спросила я.

Сын, не ответив, зыркнул в сторону своей комнаты. Я прекрасно знала, что все думки у него сейчас о том, чтобы поскорее усесться за ноутбук. Это помимо того, что в школе наверняка неустанно шарился по сетям в смартфоне, а в машине сразу включил планшет.

– Ничего интересного, – после короткой паузы ответил Войтек.

С ним я тоже должна была ежедневно вытанцовывать. Начиналось с «ничего интересного», а потом я постепенно вытягивала из него подробности. В этот день, однако, позволить себе такого не могла. Отпустила Войтека в комнату и сдержанно улыбнулась Роберту, ставившему ранец за порогом. Он по-прежнему поглядывал на меня с заметной опаской, осознавая, что вчерашнее нарушение им очередной «границы» предрекает ему горение в адском пламени и это пламя связано со мной.

Приблизившись, я взяла его за руку и тихо сообщила:

– Клиза напала на что-то существенное. Скорее всего, та девушка прислала какое-то послание.

– Послание?

– Йола не захотела сообщать подробности по телефону. Хочет поговорить с глазу на глаз.

– Так, может, я доброшу тебя до «Балтик Пайп»?

– Я сказала ей, что желательно приехать сюда, – сказала я быстро. – Это не займет много времени. Мы посидим на втором этаже, в моем кабинете.

Это помещение, довольно просторное, не в полной мере относилось ко второму этажу, а являлось скорее чердачным. Но мне нравятся скошенные потолки. Это было мое святилище, в котором я чувствовала себя комфортно. Но выбрала для своего кабинета именно его не только поэтому. Сначала я не осознавала, а потом поняла, что это было единственное помещение, в которое Роберт действительно никогда не входил и в котором ни разу меня не ударил. Пока…

Я отогнала негативные мысли, хотя при виде мужнина лица это удалось мне с трудом.

– Здесь? – спросил он и сердито поджал губы.

Недовольно поведя головой, отвернулся и пошел в кухню. Молча, нервно дернул дверцу холодильника. Снова повел головой. Я физически ощущала, как в нем нарастает злость.

Роберт вынул вино, налил себе и опорожнил полный бокал двумя большими, быстрыми глотками. Потом возмущенно спросил:

– Сколько раз мы будем возвращаться к одной и той же теме?

– Она спросила, а я просто…

– Ты ведь знаешь, что я не люблю нежданных гостей!

– Знаю, но это же касается работы. Мы всё быстро обсудим в моем кабинете.

– Нельзя было встретиться в баре? – Роберт отвернулся, но я успела увидеть, как в его глазах вспыхивают один за другим гневные огоньки. – Тебе там плохо? – снова начал заводиться он.

– Нет, но я не хотела лишний раз причинять тебе расход.

– Какой расход? По крайней мере это стоит меньше, чем терпеть присутствие в доме чужого человека.

– Она – твоя сотрудница, Роберт…

Он так неожиданно шагнул ко мне, что я невольно отшатнулась. Обычно это было признаком начинающейся разборки. Однако на этот раз Роберт вовремя сдержал себя.

– Мы не станем сюда входить, – примирительно сказала я, окинув взглядом зал, совмещенный с кухней. – Сразу пойдем наверх.

Роберт не отозвался. Несколько секунд спустя яростно глянул на меня, и я испугалась, что он вот-вот утратит над собой контроль, ударит меня – и тогда возврата уже не будет.

Но сейчас меня беспокоило не то, что может дойти до рукоприкладства, а что я не могу отменить встречу. Может, он сам позвонит Клизе и скажет, что я себя плохо почувствовала? Подобные сценарии мы разыгрывали уже не раз.

Роберт сделал очередной шаг ко мне, как вдруг раздался сигнал следящей системы, извещающий о том, что кто-то появился у ворот. Мы молча посмотрели друг на друга.

– Можешь отправить ее восвояси, – сказала я неуверенно.

– Сейчас? – он фыркнул. – И что ты ей скажешь?

– Я не обязана ей ничего объяснять.

– Нет, – холодно заключил Роберт. – Пусть войдет.

Он сам отворил калитку и уселся на диване, незаметный из коридора. И сидел молча, когда мы с Йолой поднимались на второй этаж.

Я думала, что Клиза поведет себя точно так же, как и другие гости, посетившие нас в первый раз, – бесконечно будет все разглядывать, выдавая многочисленные комплименты и ахи-охи восторга. Одних изумляла картина, открывающаяся взору из зала через почти полностью застекленную стену. Другие восхищались множеством книг на полках, которыми была уставлена просторная лестничная площадка.

Однако Йола прошла в мой кабинет, словно ничего не заметив. Заговорила лишь внутри, усаживаясь за маленький столик под большими окнами, встроенными в крышу дома. Кроме столика в кабинете находились мой письменный стол, несколько стульев и небольшие книжные стеллажи.

Она оперлась на столешницу локтями и нервно потерла лицо ладонями, оставив на щеках красные следы. Потом глянула на меня так, что стало понятно – через мгновение я услышу нечто неприятное.

– Мне просто не верится, – начала Клиза. – Чудовищно запутанное дело!

Я села рядом с ней.

– Что нарыла?

– В общем-то, не я, а сам Верн.

Я приподняла брови.

– То есть Вернер, – уточнила Йола и, взмахнув рукой, продолжила: – Мы пришли к этому совместными усилиями, но инициировала все Ева.

– Что конкретно?

Йола поудобнее уселась на стуле и откашлялась.

– На том снимке, который, к сожалению, кто-то удалил с фанатской страницы, Ева была в майке, не имевшей ничего общего с «Фу файтерс».

– Хм…

– Это был их концерт. А она была в футболке с названием другой группы.

– Ну и что?

– Только то, что это привлекло мое внимание. Верн покопался немного в памяти, я помогла ему, и мы установили, что на майке были «Наталья Гутьеррес и Анжело».

– Ни о чем не говорит…

– «Лучшие дни», – подсказала Йола.

– Тоже ни о чем не говорит.

– А должно бы. Потому что это было громкое дело.

Я посмотрела на нее, слегка напряженная, поскольку боялась, что когда мы перейдем к основному, Роберт постучит в дверь, извинится перед Йолой и сообщит, что по какому-то поводу нам с ним нужно уйти. На какое-то время он придержал эмоции, но я достаточно хорошо знала своего мужа и то, что надолго его выдержки не хватит.

– Наверняка ты слышала о РВСК, – бросила Йола.

– Слышала. Некоторое время назад они заключили непрочный мир с правительством Колумбии.

Я знала об этом революционном партизанском движении благодаря тому, что одно время все СМИ громко трубили о мире, установленном в 2016 году после 50-летней кровавой гражданской войны в Колумбии. Она унесла жизни более 200 тысяч человек, а 5 миллионов стали беженцами. Сыгравший главную роль в достижении мира душ Сантуш получил за это Нобелевскую премию. Но дело запомнилось мне по иной причине.

Колумбийцы должны были утвердить мир с помощью референдума, но ничего не получилось – из-за недостаточного количества необходимых голосов. От мира отказались потому, что, согласно договоренности, некоторые преступники остались бы безнаказанными за свои кровавые дела. Это решение было нерациональным, но мне почему-то понравилось.

– Замечательно! – сказала Йола. – В таком случае достаточно и того, что я расскажу тебе о самом главном.

Я жестом поторопила ее, все так же настороженно косясь на дверь.

– В две тысячи десятом году колумбийские силы специального назначения утвердили операцию по налетам на базы РВСК, – продолжила Клиза, выпрямляясь. – Во время одного из них ставилась задача отбить заложников, пребывавших в заточении почти десять лет. Но нужно было заранее поставить их об этом в известность.

– Зачем?

– Потому что боевики РВСК сразу расстреливали заложников, едва лишь узнавали или подозревали о намерениях правительства их отбить.

– Понятно.

– Перед командовавшим акцией полковником Эспейо встала проблема. Надо было тайно сообщить заложникам, чтобы те ждали помощь и готовились к побегу. Десять лет с ними не было никакой связи, а любая информация, даже зашифрованная, быстро становилась известна партизанам.

Я кивала, надеясь, что Клиза поторопится.

Военный решил привлечь специалиста-маркетолога Хуана Карлоса Ортиза, которому нужно было испытать новый метод передачи информации.

– И что он использовал?

– Азбуку Морзе.

– Очень инновационный метод, – улыбнулась я.

– Партизаны владели им очень слабо, – продолжала непоколебимая Клиза. – Зато удерживаемые в плену военные знали азбуку Морзе превосходно. И Ортиз исходил из того, что они сразу прочтут написанное с ее помощью сообщение.

– Это всё…

– Конечно, он не мог передать его напрямую, – не останавливалась Йола. – Дело даже не в том, что боевики из РСВК не сумели бы расшифровать сообщение. Проблемой было то, как сделать так, чтобы заложники вообще получили сигнал. Ведь они содержались в джунглях, вдали от цивилизации… Так вот, Ортиз придумал зашифровать его в песенке, которую затем транслировали бы через очень мощные усилители.

Я недоуменно наморщила лоб.

– Наняли пару артистов и целый коллектив композиторов, чтобы сочинить соответствующую мелодию. Это оказалось довольно просто, а в припев поместили около двадцати слов, составлявших текст сообщения. В целом песня выглядела как типичный попсовый хит с электронными вставками, в которые вписались символы азбуки Морзе.

– Неплохо.

– Песенку стали крутить неподалеку от черты джунглей. Считалось, что ее услышали около трех миллионов человек. Но зашифрованное сообщение распознали только те, кому это было нужно. Операция по освобождению заложников прошла успешно.

– Но какая здесь связь с Евой?

– Такая, что тех двоих артистов, которые исполняли песенку с зашифрованным сообщением, звали Наталья Гутьеррес и Анжело. А песенка называлась…

– «Лучшие дни», – закончила я за нее.