Читать книгу Безмолвная - Ремигиуш Мруз - Страница 7

Я долго размышляла над тем, кому поручить дело девушки из Ополя – хотя выбирать приходилось всего лишь из двоих человек, так как остальные были заняты другими проектами.

С Робертом я не собиралась это обсуждать. Для него работа в «Рейманн инвестигейшн» – лишь побочный заработок, хотя поначалу она являлась хобби, о котором, как о давнем, минувшем пристрастии, он теперь и не вспоминал.

Окончательный мой выбор пал на Йолу Клизу – выпускницу Кайзерслаутернского универа, которую мы приняли на работу лишь для того, чтобы при случае иметь возможность похвастать в профсоюзе своими кадрами. Худощавая, заметно закомплексованная, но не запуганная, эта девушка производила впечатление чужой в нашей фирме. Однако я понимала, что это у нее связано больше с внутренним дискомфортом, а не со скрытным характером. Когда мы принимали Йолу, Роберт не удостоил ее даже мимолетным взглядом, поскольку относился к мужчинам, оценивающим женщин по красоте.

Встречались мы в одном из ближайших к Роберту заведений на улице Грюнвальдской в Поберове. В разгар сезона балтийское побережье было всегда переполнено отдыхающими, но в это время года я часто пользовалась небольшой кофейней для обсуждения дел агентства.

Вопреки представлениям клиентов, мы не имели своего офиса. В государственном реестре значился адрес нашего дома на побережье, но так было нужно в соответствии с регистрационными требованиями. Это казалось мне разумным. Тем более что в большей степени мы работали через интернет. Наш коллектив состоял из таких людей, как Клиза, несущихся по Сети подобно лучшим серфингистам на самых крутых волнах.

Я передала ей всю имеющуюся информацию, и Йола в тот же вечер связалась с клиентом. Формально им был Адам Блицкий, но, обговаривая условия, он уведомил, что настоящим заказчиком является Дамиан Вернер.

Клиза впервые опоздала на встречу. Вероятно, всю ночь потратила на сбор информации. Принимая ее на работу, мы рассчитывали приобрести в лице Клизы компетентного режиссера, но одновременно приобрели еще и самоотверженного трудоголика. Лучше для нас и быть не могло!

– Кассандра, я очень извиняюсь, – тихо проговорила Йола, присаживаясь за столик.

Я настаивала на том, чтобы наши работники называли меня по имени. Роберт также допускал такое обращение, хотя, знаю, и неохотно. Я исходила из того, что раз большинство наших разговоров осуществляется через интернет, то загромождать их словами «пан» и «пани» нет смысла.

– Не переживай, – ответила я, подавая ей меню.

Она отрицательно помотала головой и поправила растрепавшиеся волосы.

– Хочешь, чтобы я сама пила? – спросила я, указывая на бокал вина.

– Но ведь только первый час…

– Тем более ты должна меня поддержать.

Я обвела взглядом зал, оформленный в индустриальном стиле, отыскала кельнера и показала на бокал. Этого для него было достаточно.

Много я не пила – по крайней мере за один раз. Так, потягивала просекко – сухое игристое – маленькими глотками. Правда, уже семь лет. Началось это сразу после беременности, когда я родила Войтека и должна была поддерживать себя в тонусе в течение затянувшегося периода восстановления. Я никогда не считала себя зависимой – подобно древним грекам и римлянам, для которых чаша вина в течение дня была столь же обычным делом, как для нас – чашка кофе. Я была привержена античным обычаям.

– Спасибо, но нужно еще немного поработать, – ответила Йола, доставая планшет.

Включив, она положила его на стол. Мы платили ей достаточно, и Клиза могла позволить себе купить новейшую модель «Айпэда», но твердила, что просто предпочитает оборудование, которое можно быстро настроить и приспособить к своим потребностям.

– Ты поручила мне интересное дело, – добавила она.

– Самое интересное! – Я улыбнулась.

Йола устремила взгляд вверх, нахмурив брови. Опущенные веки придавали ей еще более озадаченный вид.

– Наверняка сегодня ты не спала, – заметила я.

– Не каждый может выглядеть, как ты.

– Слава богу! – ответила я, поднимая бокал. – Иначе мы имели бы тут скопище манерничающих богатеньких дамочек, которые строят из себя аристократок.

Йола открыла рот, но не успела она ответить, как кельнер поставил передо мной вино.

– Я не то имела в виду, – пояснила девушка.

– Всё в порядке. Я себя знаю. Это все вино…

– Но ведь… Ведь ты не считаешь себя такой?

Я пожала плечами.

Неожиданно Клиза разговорилась:

– Для многих ты… как бы это сказать? Икона, что ли? А для кого-то – пример для подражания.

– В смысле охоты на богатых мужиков?

– Скорее в смысле стильности, элегантности и классики.

Я усмехнулась ее дружеской непосредственности, делавшей невозможными даже такие очевидные шутки, как моя.

– На повышение зарплаты не рассчитывай. Ну, разве что я услышу еще несколько подобных комплиментов…

Потом мы обе посерьезнели, решив, что пора перейти к делам.

– Старайся, старайся… Дело может получиться громким.

– Мне кажется, для нас главное – не громкость.

– В плане самой работы – да. Но ее результаты – уже совсем другое дело…

Отодвинув бокал, я скрестила руки на столе и выпрямилась, как натянутая струна. Дорогой пиджак и светло-голубая, почти из стопроцентного хлопка, сорочка и так выглядели бы хорошо, но после многолетних занятий эта поза стала для меня непроизвольной.

– Что выяснила?

– Что сначала подозревали парня…

– Дамиана Вернера?

Йола кивнула.

– И что дальнейшие находки указывали на убийство.

– Но останки не обнаружили?

– Нет. Хотя предполагалось, что парень сбросил тело в реку. Обыскали русло, но сделали это уже через много дней после того, как Вернер заявил об исчезновении. За такое время тело могло оказаться уже бог знает где.

– Почему подозревали его?

Я считала, что это главный вопрос. Обычно органы в первую очередь интересуются близкими. Именно те в восьмидесяти процентах случаев и оказываются преступниками, совершая убийства непреднамеренно, под воздействием сильных негативных эмоций. Полицейская статистика свидетельствует, что зачастую истина выясняется уже через 48 часов после происшедшего.

Конечно, находились и такие, которые на протяжении двадцати лет прятали тело супруга иди супруги в подвале, а всем окружающим говорили, что тот или та пропали или уехали…

– Никто не видел той жестокой стычки у реки, – проговорила Клиза.

– А повреждения? Вернер причинил их сам себе?

– Предполагали, что невеста могла обороняться.

– Парень делает предложение, затем насилует невесту, убивает ее и бросает в реку? Однако же и воображение у них…

– Или опыт…

Я перевела дух, подумала. Бесспорно, следователи сталкивались и не с такими делами.

– И никаких свидетелей не было?

– Никаких. Опрошенные лишь вспоминали о группе мужчин, ушедших из пивбара относительно в то же время, которое указал Вернер. А все остальное опиралось лишь на его показания. В общем… – Йола, прервавшись, пожала плечами.

– А материалы ДНК?..

– Были взяты со столика, за которым сидели мужчины. Провели анализ, но никаких совпадений с данными информационной системы не нашли.

– А с места происшествия? С этой кучи камней?

– С Ложа Шидерцев, – уточнила Клиза, а я кивнула. – Там их было полно. Настоящее месиво. Хватило бы для работы всем лабораториям в Польше.

– Следы спермы?

– Не нашли.

– Пот, другие выделения?

– Всего хватало, – ответила Йола, по-прежнему не отрывая взгляд от планшета. – Но тогда это было очень посещаемое место. Сейчас там скверик расположенного поблизости пивного бара. Большая часть территории приватизирована.

Я глубоко вздохнула, опустошила бокал и заказала Йоле безалкогольный напиток. Кельнер не сводил с нас взгляд, прислушивался к разговору и реагировал на каждый кивок.

– Записи с камер наблюдения?

– Тогда там не было ни одной. Ближайшая располагалась на несколько сотен метров дальше, но не засняла в то время никакой группы мужчин. Те же, кто попал в ее объектив, были идентифицированы и допрошены. Той ночью никто из них возле Млыновки не находился.

– Возле чего?

– Старое русло Одры, – пояснила Клиза, махнула рукой. – Впрочем, это неважно.

– Есть там какие-нибудь шлюзы?

– Есть. По обеим сторонам.

– И что?

– Если бы парень бросил тело в воду, оно наверняка застряло бы в одном из них. Однако во время розыска их неоднократно открывали. Помнишь? Сначала это трактовали как исчезновение и лишь потом решили, что надо искать останки.

– И в итоге с нашего клиента сняли подозрение…

– Формально – да.

– А неформально?

– Вероятно, проводивший следствие сотрудник полиции Прокоцкий, ставший сейчас подкомиссаром, не был до конца уверен в правильности принятого решения.

– Почему?

– Вернер казался ему подозрительным. Наверное, больше подробностей есть в рапорте Прокоцкого, но для нас этот документ недоступен.

– Еще нет.

Клиза кивнула. Я видела, что она в состоянии добыть любую информацию – все зависело только от отпущенного ей времени и возможности контактов с другими людьми.

У меня ушло немало времени на то, чтобы рядом со мной Йола чувствовала себя комфортно и была откровенна. Я не могла представить, как она справлялась со своими проблемами в академии. Возможно, и не справлялась. Просто запиралась в комнате и погружалась в науку. Отсюда и высокие результаты в учебе.

Я слушала ее рассуждения еще добрых полчаса.

Ни одно из доказательств не указывало на Дамиана Вернера, и в конце концов было признано, что жених к преступлению не причастен. Да уж, если б полицейские не пренебрегли чистой логикой, то приход к такому выводу отнял бы у них куда меньше времени, чем было потрачено.

Я поделилась этой мыслью с Йолой. В ответ она, надув губы, заметила:

– Видимо, они были очень скрупулезны в этом деле… Мне же кажется подозрительным кое-что другое…

– Что?

– Были собраны биологические следы с его тела и одежды. На лице у него, между тем, были следы побоев, по которым можно определить, как нападающие наносили удары.

Я удивленно приподняла брови.

– Я имею в виду отпечатки ботинок.

– Я знаю, чем занимается трасология, – я улыбнулась и сделала глоток вина. – Что тебе кажется подозрительным?

– То, что следователь не сравнил эти отпечатки со следами в пивбаре. Потом, он мог сопоставить следы на теле Вернера и отпечатки пальцев на кружках…

Я не стала говорить, что там могли быть и следы губной помады.

– В общем, они могли получить гораздо больше доказательств. Но по какой-то причине не постарались.

– Кто-то из полиции хотел что-то утаить?

– Возможно.

Некоторое время мы обе молчали. Кельнер все так же прислуживал нам, словно был не работником «Балтик Пайп», а прислугой в аристократическом дворе. Я видела, что Йоле некомфортно, но ничем не могла ей помочь. Роберт давал сотрудникам указания, которые даже я не всегда могла уразуметь.

– В общем, девушка, исчезнувшая десять лет назад, внезапно появляется на концерте, на котором случайно оказывается знакомый Вернера, – подытожила я.

– Не просто знакомый, а лучший друг. Это единственное, что мне удалось установить.

– Вдобавок в Сети появляется фотоснимок, который был только у Вернера в телефоне.

– Угу, – подтвердила Клиза.

– Наконец, как только тот начинает вникать в дело, все исчезает, как камень в омуте, вместе с профилем того, кто разместил это фото.

Йола скривилась, словно это последнее обстоятельство было для нее неприятным.

Странно. Она всегда утверждала, что в природе ничто не исчезает бесследно, а уж в Интернете – тем более. След оставляет каждый, говорила она, – даже мастер заметать следы.

Я молчала в ожидании, когда Клиза раскроется. Но она, судя по всему, не собиралась этого делать.

– Ты говорила, что легче спрятаться в пустыне, чем в интернете, – напомнила я. – Так что должна была напасть на какой-нибудь след.

– Напала, – ответила Йола, тяжело вздохнув. – «Гугл» зафиксировал лишь то, что Брэдди посещал «Фейсбук». Я определила его IP-адрес; это позволило мне установить факт использования им для выхода в Сеть специального роутера и программы, скрывающей нахождение пользователя в интернете. Благодаря этой программе от следственных органов успешно укрывается больше людей, чем скрывалось джихадистов в афганских пещерах в период процветания «Аль-Каиды». Причем применен был не один роутер, а несколько, большая часть из которых находилась в Великобритании – в том числе, возможно, и на компьютере Брэдди. К сожалению, сейчас я не могу это определить.

– Вероятно, он хорошенько потрудился, чтобы выложить фото, – заметила я.

– Наверняка побольше, чем какой-нибудь обычный юзер.

Азартный блеск в глазах Клизы отлично объяснял, почему это дело не дало ей уснуть. На месте Йолы я и сама всю ночь провела бы на ногах, ломая голову над этой тайной…

– О’кей, – заключила я, давая понять, что все нужные мне сведения уже получены. – Как намереваешься действовать дальше?

– Пойду по пути другого снимка. Если он был лишь на смартфоне Вернера, то необходимо проверить, кто мог получить к нему доступ.

– Может, этот его друг?

– Основное подозрение падает на него, – согласилась Йола. – Тем более что он был на рок-концерте во Вроцлаве, а фото сделали именно там…

– Учти, что именно он оплатил наш счет.

– Он мог сделать это, чтобы отвести от себя подозрение.

Глянув в окно, я несколько секунд помолчала. Вид пустых улиц, которые в курортный период обычно забиты туристами, действовал на меня угнетающе.

– Итак, – проговорила я, – основной вопрос для нас сейчас звучит так: действительно ли это она?

– Все указывает на это.

– Не было ли у нее сестры-близняшки? Или двойника?

– Ни того ни другого – ни в этой, ни в параллельной реальности.

– В таком случае, что же происходило с ней на протяжении всех этих лет? Почему исчезла? – Я недоуменно повела головой. – Кто до сих пор насильно удерживал ее в заточении?

Йола внимательно смотрела на меня, стараясь понять, кого я спрашиваю – себя или ее.

– На снимке с концерта не заметно, чтобы кто-то к чему-то ее принуждал.

– Может, так только кажется?

– Может. Этот мужчина на фото, стоящий спиной к объективу, определенно не выглядит дружелюбным.

Вариантов было множество. Поручив Йоле побыстрее определить последовательность их отработки, я встала из-за столика. Увидела, что Роберт подъехал к «Балтик Пайп» на своем серебристом «БМВ» 4-й серии. Гранд-купе выделялся на дороге, и не заметить его было невозможно. Даже не вглядываясь внутрь салона, я понимала, что это приехал муж. Он никогда не опаздывал, всегда приезжая в обусловленное время.

Я попрощалась с Клизой, сказала кельнеру перед выходом, чтобы вино записали на счет фирмы, и села в машину, в которой, несмотря на то что ей был уже год, пахло как в новой. Посмотрела на Роберта, выдававшего длинное распоряжение стоящему у окошка кельнеру. Тот, выслушав его до конца, кивнул и скрылся.

Муж кашлянул.

– Слушай, Кас…

– Не продолжай, – остановила я его. – То, что было вчера, уже прошло.

– Уверена?

Я была уверена – но кое в чем ином. То, что сделал Роберт, повлечет за собой последствия, которые уничтожат его жизнь, а мою, соответственно, изменят. Но до него это еще не дошло.

Приняв мое молчание за исчерпывающий ответ, муж развернул машину и тронулся в сторону нашей виллы на побережье.

– Как встреча? – поинтересовался он.

– Клиза – самостоятельная особа.

Он молча кивнул, глядя на дорогу. Потом глянул на меня взглядом, значение которого мне было давно и очень хорошо известно.

– Ради бога, Роберт! – успокоила я его. – Ничего я ей не сказала. В чем ты меня подозреваешь?