Читать книгу Безмолвная - Ремигиуш Мруз - Страница 5

Я надеялся, что возвращение домой принесет мне хоть какое-то облегчение. Так происходило ежедневно, когда, вернувшись, я закрывал за собой дверь на три надежных замка.

Если не нужно было куда-то идти, меня охватывала умиротворенность. Если же позже мне зачем-то предстояло выйти, я испытывал беспокойство и нервное напряжение.

В этот день мои четыре угла должны были подействовать на меня успокаивающе. Однако на этот раз я почувствовал себя посторонним в собственной квартире. Заполнил ее звуками «Рэйнбоу», так как, в отличие от Блица, мне больше нравились команды, которых уже давно не было слышно.

Руки у меня тряслись, в теле ощущался жар. Только теперь я осознал, что сильно вспотел. Холодный душ окатил мою спину, а после горячего потока на теле не осталось и следа пота. Стоя перед зеркалом, я почти не узнавал самого себя – выглядел как бледный труп, а синева под глазами стала еще более заметной. Прическа, которая и так обычно находилась в полном беспорядке, наводила на сравнение с переплетенными проводами.

Ополоснув лицо холодной водой, я открыл бутылку пива и уселся перед компьютером, который собрал собственноручно, сэкономив несколько сот злотых. Загрузил новейшую игру «Элдер скроллз» и отправился за телефоном, чтобы его выключить.

Я должен был исчезнуть из этого мира. Сейчас, пока еще окончательно не сошел с ума. Не было смысла мучиться, освежая в памяти тот пост в «Фейсбуке» или ожидая ответа от Фила Брэдди.

Я ждал десять лет. Мог подождать и еще немного – но сначала должен был успокоиться.

Блицер не дал мне такой возможности. Едва я взял смартфон, как на его дисплее появилось улыбающееся лицо моего друга, а из динамика полились звуки характерного звонка. Блиц сфотографировал себя несколько лет назад, когда я еще работал в «Горце» и был одним из тех, кто при смене старого телефона переносит все снимки на новый. Сейчас это не вызывает особых трудностей, но когда-то при переходе с первого «Сони Эрикссон» на новую «Нокию» такая операция являлась проблематичной.

Я остановил игру и коснулся пальцем экрана смартфона.

– В нормальное время ты не звонишь…

– Ты видел? – спросил Блиц возбужденно и откашлялся. – Наверняка видел! Иначе не разговаривал бы со мной таким тоном.

– Что видел?

– Новый пост на странице.

Я выключил игру так быстро, как будто от скорости выключения зависела моя жизнь. Запустил просмотр и спешно обновил страницу. Действительно, появилось новое сообщение от Фила Брэдди. Он написал: «Может, благодаря этому снимку кто-нибудь ее узнал?» – и добавил ссылку на предыдущий пост.

Я смотрел на снимок, и мне казалось, будто я прямиком угодил в портал, ведущий в альтернативную очевидность. Я прекрасно знал этот снимок. Он был для меня исключительным.

– Ты где? – спросил Блицер.

Я пытался что-то выдавить из себя – и не мог.

– Вернер!

– Я…

– На тысячу процентов это она, – заключил Блиц. – Стоит вроде бы на Краковской, недалеко от «Бабы на быке». И выглядит на несколько лет моложе.

– На десять, – произнес я.

– Что?

– Я сам ее фотографировал.

– Как это? Когда? Где?

– За несколько дней до исчезновения, но… Блицкриг…

– Но?..

– Никогда и никому я этот снимок не показывал, не размещал в Сети и даже не говорил, что он у меня есть…

– Что? Почему?

– Не знаю, – ответил я, нервно потирая голову. – Наверное, хотел иметь только для себя что-то исключительно мое, потому что…

– Странно, – протянул Блиц. – Откуда у британца этот снимок?

– Не имею понятия.

Я просто не мог вообразить себе сценарий, благодаря которому какой-то Фил Брэдди завладел снимком. Этим снимком. Моим снимком!

Все возможные предположения были сплошь абсурдными. Даже если он разговаривал с Евой дольше, чем следовало из первого поста, – у нее самой не было этого фото. Я не успел даже показать ей его, а сам вспомнил о нем только по ее исчезновении.

Потянувшись за пивом, я опорожнил бутылку одним глотком. От газа в животе у меня забурлило. Я понял, что узнал сегодня больше, чем предполагаемое направление поисков. Факт наличия у Брэдди этого снимка наводил на мысль, что он каким-то образом причастен к делу.

– Ты отозвался? – спросил я.

– Да.

Озноб у меня прошел.

– Сразу после того, как он разместил фото.

– И?..

– Уверяет, что и вправду ее не знает, никогда раньше и позже не видел и просто хочет связаться с ней. Допытывался, знаю ли ее я.

– Напиши ему, что…

Я прервался, придя к выводу, что не должен в дальнейшем рассчитывать исключительно на Блица. Открыл профиль Фила Брэдди и посмотрел на его лицо, которое уже прекрасно знал, часами рассматривая. Потом послал ему сообщение: «Я знаю девушку, которую ты разыскиваешь. Откуда у тебя другой снимок?»

Блицкриг говорил в трубку что-то еще, но его голос пропадал где-то на линии. Я уставился в экран компьютера, ощущая нарастающий жар. Наконец на правой стороне высланного мной сообщения засветилась голубая «иконка». Брэдди его прочел. Однако не было видно, что он что-то пишет в ответ.

Отодвинув стул, я наклонился и начал в нетерпении похлопывать ладонями о бедра. Уставившись в монитор, я, должно быть, выглядел так, будто бросаю ему вызов – вызов, на который он не реагирует.

– Не отвечает, – констатировал я.

– Нет? – отозвался Блиц. – Ты написал ему?

– Да, но…

– Надо было поручить это мне.

Не помню, чтобы мы когда-нибудь так договаривались, но, может, Блиц решил, что если все началось с него, то на него и ложится ответственность за доведение дела до конца…

– Так и не отвечает, – отметил я. – Хотя сообщение прочитал.

– Подожди минутку…

– Ничего иного я и не делаю, – ответил я. – По крайней мере, на протяжении последних десяти лет.

Казалось, каждая следующая секунда тянется медленней предыдущей. У меня было ощущение, что ответ находится на расстоянии вытянутой руки. Нужно было только подтянуть этого человека…

– Вся эта акция с поиском девушки с концерта – вздор! – наконец сделал я вывод. – Здесь дело в чем-то ином.

– В чем?

– Не знаю, но намерен узнать.

– Сам?

– С твоей помощью, – ответил я, отмечая, что это, пожалуй, самое приятное из того, что я когда-либо говорил ему. Действительно, впервые я воспринял его так, как нужно, – как друга, на которого можно положиться.

– Понятно, что с моей. Но этого может быть недостаточно.

– С утра пойду в комендатуру.

– Еще не ходил?

– Ходил, но меня развернули.

Когда я пересказал ему содержание своей беседы с подкомиссаром Прокоцким, Блиц надолго замолчал.

Я по-прежнему глазел в монитор, будто таким образом мог принудить Брэдди к какому-нибудь действию. Но мой почтовый ящик все так же пустовал. Стало понятно, что отвечать мне он не собирается. Не отвечал он и Блицу…

Я пошел за очередной бутылкой пива, уже зная, что сегодня склонюсь к принятию нескольких плохих решений, после осуществления которых проснусь с сильной головной болью.

– Вообще не заинтересовались делом? – отозвался наконец Блицер.

– Не только не заинтересовались, но и попытались от него избавиться.

– Странно…

– Мне поначалу тоже так показалось.

– А позже твое мнение изменилось?

– Гм… – хмыкнул я в ответ. – Ежедневно в Польше бесследно исчезают около пятидесяти человек. И Прокоцкий наверняка каждый день получает уведомление об удивительном появлении некоторых из них…

– Но ведь он видел снимок. Должен был узнать, поскольку искал ее не один месяц.

– Может, и узнал, – согласился я. – Но просто не хотел вселять в меня надежду.

Это было самое удобное объяснение. Другие версии, которые я рассматривал, являлись исключительно мрачными.

Все это, однако, теперь уже не имело значения. Появившийся в интернете и загруженный мною в память телефона снимок мог служить неоспоримым доказательством.

Прокоцкий воспользуется ситуацией, чтобы закрыть дело, которое в его документах числится пока незаконченным, а срок его давности еще не истек. А возможно, делая вид, что лишь зарегистрировал сообщение, он сразу же возобновил расследование…

Я смог предположить такое, хотя для этого мне потребовалось открыть еще две зеленые бутылки с пенным «оптимизатором».

В соответствии со своими предположениями, я проснулся никаким. Заснул на диване. Открытый ноутбук лежал на столике сбоку. Ответ от Брэдди так и не пришел. Игнорировал тот и Блицера.

Дабы не произвести впечатление перепутавшего комендатуру с вытрезвителем, я наскоро ополоснулся под душем.

Чтобы попасть к Прокоцкому, мне пришлось немного подождать, но я и не надеялся, что он примет меня сразу, поскольку осознавал, что я пришел безосновательно его напрягать.

Когда подкомиссар наконец пригласил меня в кабинет, я показал ему очередной фотоснимок и пост в «Фейсбуке».

Пользователи понемногу стали оказывать содействие Брэдди в поисках полячки – идентифицировали место в Ополе, проинформировали его, что это неподалеку от Вроцлава, и именно там, скорее всего, ему и нужно ее искать. Однако никто Еву не узнал.

Прокоцкий тоже не узнал ее.

– Это она?

Мне потребовалось несколько минут, чтобы удостовериться, что он действительно задал такой вопрос. Кивнув, я начал объяснять, что сам сделал эти фотоснимки, и показал ему их в телефоне.

Он долго их рассматривал, а потом уставился на меня как на преступника, а не человека, разыскивающего собственную невесту.

– Пили с утра?

Вопрос был риторический. Я часто дышал, и кабинет подкомиссара наверняка наполнился перегаром еще до того, как я занял место у его стола.

– Это имеет какое-то значение? – парировал я.

– Никакого. Это ваша жизнь.

– Скорее, подобие, – проговорил я себе под нос и, показывая пальцем на дисплей телефона, произнес уже громче: – Поскольку это все, что осталось после ее исчезновения. Понимаете меня?

– Конечно же…

– Вы ведь видите, что это идентичный фотоснимок?

– Это не подлежит сомнению.

– Так откуда же эта копия?

Прокоцкий глубоко вздохнул.

– Это задача для профессионалов. Несколько подобных дел мне уже приходилось распутывать…

Я молчал, опасаясь, что могу сказать что-нибудь такое, о чем позднее буду сожалеть.

– Можете положиться на мой опыт.

– Полагаюсь, – подтвердил я, хотя на данном этапе уже ничуть не доверял ему.

– В таком случае прошу оставить это нам. Обещаю сделать все, что в наших силах, для выяснения всех обстоятельств.

– Не сомневаюсь.

Я ждал чего-то большего. Заявления, что они немедленно свяжутся с британцами для выяснения намерений Брэдди. Тем временем Прокоцкий поднялся со стула и протянул мне руку. Я думал, что он собирается попрощаться со мной, но вышло иначе.

– Свой телефон вам придется оставить у нас…

– Зачем?

– Он может стать важным вещественным доказательством.

– Но…

– Пан Вернер, прошу полностью довериться мне. Мы действительно сделаем всё, чтобы отыскать вашу невесту.

Я глянул на аппарат и почувствовал себя так, словно должен был распрощаться с чем-то более значимым и близким для себя, чем просто телефон. Не так уж часто мне доводилось им пользоваться – просто не было повода; но в нем был ее фотоснимок – моя единственная копия…

– Я предпочел бы…

– Вы хотите ее найти? – прервал меня подко-миссар.

Я поник головой.

– В таком случае положитесь на нас. Мы знаем, что делаем.

Прокоцкий ждал с протянутой рукой, пока я не отдал ему аппарат. Может быть, я еще дважды подумал бы, не будь так морально разбит и дезориентирован происходящим.

– Возобновите расследование? – спросил я, когда он провожал меня к двери.

– Если новый материал позволит, то конечно.

– Если?..

– Будем на связи, – заверил меня Прокоцкий.

Не думал я, что все это будет так затруднительно. Тем более что мой телефон остался у него. Но это была не единственная вещь, которой у меня не стало в этот день.

Я вернулся домой с намерением как можно скорее скачать снимок из «Фейсбука». Я должен был иметь его – сейчас это было для меня важнее, чем просто обладать воспоминаниями, связанными с Евой.

Фотография, однако, исчезла, как и предшествующий ей пост. И страница Фила Брэдди – тоже…