Читать книгу Ярость и рассвет - Рене Ахдие - Страница 5

Шахразада сидела на постели в пустых покоях. По покрывалу были разбросаны подушки из яркой цветной материи. Вокруг кровати висела тонкая, как паутинка, завеса, которая лениво колыхалась от малейшего движения или ветерка.

Девушка прижимала колени к груди, сцепив пальцы в замок на лодыжках. Светло-карие глаза неотрывно следили за дверями.

В этой позе она просидела почти всю ночь. Каждый раз, как Шахразада пыталась сдвинуться с места, эмоции грозили захлестнуть ее с головой.

«Где же он?»

Шахразада громко выдохнула и еще сильнее сцепила дрожавшие пальцы.

В последний час перед рассветом паника все нарастала, заставляя сердце колотиться, будто молот по наковальне.

От мысли, что халиф может и вовсе не явиться, девушка похолодела. Тогда она нарушит клятву.

Шахразада упрямо тряхнула головой, отгоняя ужас. Кровь оглушительно стучала в ушах, каждый новый вздох давался с трудом.

Кошмарные видения приближавшейся смерти стояли перед глазами, сокрушая решимость и повергая в пучины страха. Страха, который до сей поры удавалось сдерживать.

Перед мысленным взором промелькнули образы отца, Ирсы. Тарика. Что станет с ними после ее гибели?

– Хватит! – воскликнула она.

Слова разнеслись по комнате, эхом отзываясь в зияющей тьме. Пусть желание было и глупым, но Шахразаде хотелось хоть на секунду чем-то – чем угодно – заполнить мучительную тишину. Чтобы отогнать страх, снова запереть его в самых отдаленных, наглухо запертых уголках души.

С тихим скрипом дверные створки отворились.

Шахразада разжала руки и вцепилась в мягкие подушки.

Вошла служанка, неся тонкие свечи, которые наполнили помещение мягким светом и нежными ароматами пачулей и агарового дерева. Спустя минуту появилась вторая девушка с подносом, уставленным яствами и вином. Она все расставила, после чего обе служанки растворились, ни разу не посмотрев на Шахразаду.

Через пару мгновений на пороге возник халиф Хорасана. Он застыл, словно задумался о чем-то, но все же вошел и прикрыл за собой двери.

В неярком мерцании свечей взгляд его тигриных глаз казался еще более отстраненным и оценивающим. Халид ибн аль-Рашид повернул голову. Упавшие тени еще сильнее заострили и без того резкие черты его лица. Придали им вид непоколебимого спокойствия. Холодного и угрожающего.

Шахразада сцепила пальцы, чтобы они не дрожали.

– До моего сведения дошло, что твой отец служил при дворе моего визирем. – Тихий голос халифа звучал спокойно. Почти… по-доброму. – Это правда?

– Да, сеид. Правда, мой повелитель. Он являлся одним из советников.

– А сейчас трудится в качестве хранителя.

– Да, сеид. В секции древних текстов.

– Довольно серьезная перемена должности, – прокомментировал халиф, поворачиваясь лицом к собеседнице.

– Пожалуй, – отозвалась та, стараясь скрыть раздражение. – Хотя его положение при дворе не было слишком выдающимся. Один из младших визирей.

– Понимаю.

«Ничего ты не понимаешь!» – со злостью подумала Шахразада, не отводя взгляда и молясь про себя, чтобы ее глаза не выдали проносящихся за ними размышлений.

– Почему ты вызвалась стать моей женой? – поинтересовался халиф, а не получив ответа, добавил уже настойчивее: – Что побудило тебя совершить такой глупый поступок, Шахразада аль-Хайзуран?

– Прошу прощения?

– Не исключаю, что тебя привлек статус жены халифа. Либо же тщеславная надежда стать той единственной, кто завоюет сердце кровожадного монстра, – произнес он бесстрастно, не сводя с девушки пристального взгляда.

– Я не тешу себя подобными иллюзиями, сеид, – отозвалась та, стараясь подавить воинственные нотки в голосе и успокоить бешено бившееся сердце.

– Так каковы же твои мотивы? Какая причина оказалась достаточно весомой, чтобы добровольно расстаться с жизнью в семнадцать лет?

– Мне шестнадцать, – поправила Шахразада, бросив на собеседника косой взгляд. – И не представляю, какое значение имеют мои мотивы.

– Отвечай мне.

– Нет.

Халиф многозначительно помолчал.

– Ты понимаешь, что подобный отказ может привести к немедленной смерти?

– Не удивлюсь, если так и будет, мой господин, – произнесла Шахразада, до боли сжимая пальцы. – Но моя казнь не приблизит получение желанных ответов.

На лице халифа промелькнула искра интереса, на секунду уголки губ приподнялись. Но выражение исчезло так быстро, что нельзя было сказать наверняка, не почудилось ли оно.

– Полагаю, так и есть, – согласился он и снова застыл, очевидно, размышляя о чем-то.

Затем начал отходить. Резкие черты лица скрыла завеса.

«Нет».

Шахразада поднялась с постели и сделала шаг к халифу. Тот обернулся.

– Я же все объяснил. Не считай, что станешь единственной, кто нарушит заведенный порядок.

– А я ответила, что не питаю иллюзий, – сквозь зубы отозвалась девушка, без колебаний подходя еще ближе, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки от собеседника.

– Твоя жизнь уже и без того окончена, – тихо сказал тот, впиваясь взглядом в лицо Шахразады. – Я не ожидаю чего-то… сверх того.

Вместо ответа она подняла руки и принялась расстегивать драгоценное ожерелье, по-прежнему висящее на шее.

– Не надо, – произнес халиф, перехватив ее запястье. – Оставь.

После секундного колебания он положил ладонь на затылок Шахразады.

От этого тревожно знакомого прикосновения по ее телу прокатилась волна отвращения, которую девушка постаралась подавить. Как и желание нанести удар по врагу, вложив всю боль и отчаяние.

«Не глупи. У тебя всего одна попытка, – одернула себя Шахразада. – Не стоит тратить ее понапрасну».

Этот халиф-юнец, этот убийца… Она не позволит ему разрушить еще одну семью. Не позволит лишить еще кого-то лучшей подруги – и целой жизни, наполненной воспоминаниями о том, что было и чего никогда уже не будет.

Шахразада вздернула подбородок и проглотила подступавшую дурноту. На языке остался горький привкус.

– Зачем ты явилась? – прошептал халиф.

В тигриных глазах застыл вопрос.

Вместо ответа Шахразада язвительно улыбнулась. И дотронулась до руки юноши. Очень осторожно. Затем подняла тяжелую мантию с плеч и позволила ей соскользнуть на пол.

* * *

Ирса сидела верхом на серой в яблоках кобыле. Переулок вел к зданию, где содержались самые древние и непонятные тексты во всем Рее. Городская библиотека когда-то считалась величественным сооружением: фасад украшали колонны, на изящную кладку пошли отшлифованные камни из лучших карьеров Тира. Однако за годы поверхность здания потемнела и покрылась трещинами. На самых глубоких виднелись следы неаккуратного ремонта. Все доступные взгляду элементы архитектуры теперь обветшали и износились, а великолепие и блеск минувших дней выцвели, приобретя оттенки серого и коричневого.

Когда лошади в упряжке начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, нарушив плотную предрассветную тишину, Ирса виновато оглянулась через плечо и уже открыла рот, чтобы извиниться перед совсем юным возничим, но побоялась не справиться с голосом и откашлялась, прежде чем говорить.

– Прости, – прошептала она мальчику. – Не знаю, почему отец так задержался. Уверена, что он скоро вернется.

– Не беспокойтесь обо мне, госпожа. Я получаю достойную оплату. Но если вы желаете выбраться за пределы города до восхода, то нужно с минуты на минуту выезжать.

Ирса кивнула и поерзала в седле, отчего ее кобыла начала прядать ушами. Слова возницы всколыхнули неприятные мысли. Сердце болезненно сжалось.

Совсем скоро придется покинуть город, в котором прошло все детство. Город, в котором Ирса провела четырнадцать лет. Она погрузила в крытую повозку все самое ценное, едва замечая, что берет. Под покровом ночи они приехали к библиотеке.

Жизнь больше никогда не будет прежней.

Как ни странно, ничто больше не имело значения для Ирсы. Во всяком случае, пока.

Единственное, о чем она могла думать – и из-за чего сжималось сердце, а в горле стоял ком, – это Шахразада.

Невыносимая и упрямая старшая сестра.

Отважная и преданная подруга.

Несмотря на принятое решение больше не плакать, на глаза снова навернулись слезы. Ирса раздраженно вытерла и без того покрасневшие щеки тыльной стороной ладони.

– Что-то случилось, госпожа? – спросил возница сочувственным тоном.

Конечно же, что-то случилось. Но Шахразада особенно подчеркивала, что необходимо скрывать намерения от посторонних. Поэтому придется солгать.

– Нет, все в порядке. Не стоит беспокойства.

Мальчик кивнул и снова принял безразличную позу.

Ирса усилием воли переключилась на мысли о предстоящем путешествии. Дорога до Талекана, крепости семьи Тарика, займет, по меньшей мере, три дня. Девушка с легким недоумением покачала головой: после всего произошедшего только у Шахразады хватило бы дерзости отправить их к своему прежнему нареченному. Каждый раз, как Ирса находила время задуматься о Тарике и его семье, ее полудетские черты искажались от волнения…

И сожаления.

Она подавила тяжелый вздох и уставилась на поводья. Кобыла тряхнула гривой, когда порыв ветра пронесся по переулку.

– Почему отец так задерживается? – произнесла Ирса в пустоту.

Словно по сигналу, деревянная дверь бокового входа в библиотеку приотворилась, и укутанная в плащ фигура отца возникла в ночной тьме.

Он что-то держал в руках, прижимая к груди.

– Баба, с тобой все в порядке?

– Прости, дорогая, все хорошо. Теперь можно ехать, – пробормотал Джахандар. – Просто… Хотел убедиться, что все двери заперты.

– А что у тебя там? – поинтересовалась Ирса?

– Хм-м? – переспросил Джахандар, подходя к лошади и открывая седельную суму, чтобы убрать загадочный сверток.

– Что у тебя в руках?

– Ничего, так, всего лишь один из особенно дорогих мне фолиантов, – отмахнулся отец.

– Мы что, проделали такой путь ради книги?

– Не мог уехать без нее, дитя мое.

– Должно быть, этот фолиант был действительно особенным.

– Все они по-своему особенные, дорогая.

– И что это за книга?

Джахандар с превеликой осторожностью убрал древний, обтянутый кожей томик в седельную суму и, уже не заботясь об аккуратности, запрыгнул на лошадь. Затем сделал знак вознице трогаться.

Их маленькая процессия направилась к воротам, ведущим из города, по все еще сонным улочкам Рея.

Ирса подъехала как можно ближе к отцу и взяла его за руку в надежде обрести такую же поддержку, которую предлагала сама. Джахандар с печальной улыбкой посмотрел на дочь.

– Все будет хорошо, моя драгоценная девочка, – сказал он рассеянно.

Ирса кивнула, отметив про себя, что отец так и не ответил на ее вопрос.