Читать книгу Краткая история Японии - Ричард Г. П. Мейсон - Страница 7

Япония, расположенная на островах, столетиями поддерживала контакты с континентальным Китаем, но сознательно и регулярно японский двор начал заимствовать у этой цивилизации знания, которые можно было использовать для укрепления своих славы и могущества, только со времен принца Сётоку. После его смерти в 622 году еще несколько поколений японских придворных считали себя учениками соседей с материка.

Особенно важную роль как центры распространения новых знаний играли буддийские храмы. Во времена Сётоку их было построено предположительно 40, и самым значительным стал Хорю-дзи. Этот храм создан по корейскому образцу, в свою очередь разработанному на основе окруженных стенами китайских дворцов. Кроме того, в храмовом комплексе имелась пагода наподобие индийской. В крытых галереях использовался энтазис – плавное изменение диаметра сечения колонн вдоль продольной оси от максимального в пределах нижней трети ствола до минимального в завершении. Это один из главных выразительных приемов, используемых в архитектуре со времен Древней Греции. Таким образом, облик Хорю-дзи, законченного в 607 году, был полностью заимствованным.

Позже, вероятно в 670 году, Хорю-дзи дотла сгорел после удара молнии, но затем был восстановлен, хотя и перестроен. Храм сохранился до наших дней и почитается как первоисточник японской буддийской архитектуры и самый старый сохранившийся комплекс деревянных зданий в стране. При реконструкции Хорю-дзи архитекторы отступили от изначальной корейской модели. Главный зал, в котором располагались образы для поклонения, и пагода, где хранились священные реликвии, поставили рядом, а не в линию от входа. Зал для проповедей и чтения свитков, как и крытые галереи, окружавшие главное здание, были сохранены – они прекрасно передавали впечатление отделенности религиозной жизни от мирской. Хорю-дзи производил неизгладимое впечатление сам по себе, без окружающих видов природы, и это в целом характерно для традиционной японской религиозной архитектуры.

Следующие поколения добродетельных правителей, в особенности супруга принца Сётоку, император Сёму, его жена и ее мать, преподносили Хорю-дзи ценные дары. Через год после смерти Сётоку в этот храм передали три бронзовые статуи высотой в человеческий рост, каждая с лицом принца. Эти образы, изготовленные в Японии по китайским канонам, и сегодня служат еще одним напоминанием о ее долге перед континентальной цивилизацией.

Материальная культура

Император Сёму, как и принц Сётоку, отправлял правителям Китая официальные посольства не только для того, чтобы выразить им уважение, но и с целью узнать что-то новое, а также получать с материка книги и предметы искусной работы. Двор Нара извлекал немало пользы из достижений Китая. Памятники китайской материальной культуры того периода сохранились в Японии, пожалуй, даже лучше, чем дома. Некоторое представление о жизни японского двора в VIII веке сейчас можно получить, изучая сокровища, хранившиеся в течение 12 столетий в простом деревянном здании сокровищницы Сёсоин при храме Тодай-дзи в Наре.

После смерти императора Сёму в 756 году его вдова Комё, не менее добродетельная, чем покойный супруг, молясь за упокоение его духа, посвятила Великому Будде Тодай-дзи – его бронзовая статуя находится в храме – дорогое оружие и предметы обихода, которыми монарх пользовался при жизни.

Часть хранившихся в Сёсоин сокровищ, конечно, утрачена, но множество предметов мебели, посуда и другая утварь, оружие, рукописи и редкое тогда еще стекло с Азиатского континента дошли до нас в удивительно хорошем состоянии. Сохранились даже лекарства, которые императрица Комё раздавала своим придворным – почти все снадобья были привезены из Китая, а некоторые изготовлены в Юго-Восточной Азии, Индии и Персии. Тысячи рулонов ткани дают представление о приемах ткачества, окрашивания и декорирования (вышивка), распространенных не только в Японии, но и во всей континентальной Азии. Из множества музыкальных инструментов, собранных со всего цивилизованного мира, поддерживавшего контакты с Китаем, самый известный – пятиструнная лютня, единственный в своем роде сохранившийся экземпляр. Считается, что лютня была сделана в Индии и попала в Японию через Центральную Азию и Китай. Вероятно, богато украшенный корпус этого музыкального инструмента казался придворным в Наре экзотичным – из перламутра, черепахового панциря и агата мастер выложил на нем фигурку человека, играющего на лютне, верхом на верблюде, над которым возвышается пальма. В Сёсоин также хранятся потрясающе выразительные маски, живые напоминания о танцах, исполненных на церемонии освящения Тодай-дзи. Эти маски стали данью традиции, возникшей ранее на юге Китая и в Центральной Азии. Искусно выполненная доска для игры в го указывает, что это популярное в Китае времяпрепровождение было известно и в Японии. Говорят, что двор императора Сёму с этой игрой познакомил выдающийся ученый Киби-но Макиби (695–775) после возвращения из Китая, где он провел 20 лет. В го – логическую настольную игру с глубоким стратегическим содержанием – и сейчас играют на досках, подобных той, что хранится в Сёсоин.

Все маски традиционного театрального представления гигаку, в котором участвовали 14 персонажей, из сокровищницы Сёсоин сделаны из деревянных деталей и раскрашены. Здесь представлены маска Суйкоо – пьяного иноземного царя (царя Персии), а также льва и девушки

В другом здании комплекса Тодай-дзи, Хоккедо (или Сангацудо), находятся несколько прекрасных буддийских статуй того периода. В отличие от масок в Сёсоин, демонстрирующих самые разные эмоции, эти статуи изготовлены согласно раз и навсегда установленным канонам и представляют собой объекты поклонения. Они сделаны из глины и дерева и покрыты лаком. Основная фигура высотой 3,6 метра, искусно выполненная из лакированной пеньки [22] и имеющая восемь рук, держит лотос, посох и веревку. Голова статуи увенчана великолепным, украшенным драгоценными камнями убором с изображением Будды из чистого серебра. Во лбу у нее третий глаз – большая черная жемчужина. Символизирует статуя многое, в том числе безграничность Господнего милосердия, ведь нам протягивают спасительную веревку, дабы вытянуть к берегу просветления.

По обе стороны от центральной статуи стоит пара простых глиняных спутников Будды. Как произведения искусства они ценятся даже выше, чем главная фигура. Хотя в других областях цивилизации японцам потребовалось некоторое время, чтобы достичь уровня своих наставников с материка, в скульптуре они, по-видимому, быстро овладели всеми техниками и устремились к вершинам художественного мастерства. В Японии VIII века были созданы одни из лучших образцов скульптуры в истории, несущие на себе отпечаток стилей, истоком которых послужило, вероятно, вторжение Александра Македонского в Индию.

Письменные памятники

Наряду с иностранными ремесленниками существенный вклад в культуру Японии внесли иноземные ученые, распространявшие передовые достижения континентальной цивилизации в письменной форме: буддийские священные тексты, китайские сочинения, посвященные управлению государством, истории и философии, а также китайские литературные произведения. Чтобы открыть для себя эту сокровищницу более высокоразвитой культуры, японцам необходимо было для начала научиться читать и писать по-китайски.

Даже принц Сётоку являлся учеником иностранного буддийского преподавателя. Долгое время основные усилия японцев были направлены не на толкование священных текстов, а на их копирование из китайских манускриптов, которые, в свою очередь, представляли собой переводы индийских текстов, их дальнейшее распространение и, по-видимому, попытки понять, что там сказано. Чем больше храмов строилось по всей стране, тем активнее становился спрос на буддийские тексты, так что были предприняты попытки создать все их копии.

Самой известной работой была, вероятно, Сутра золотистого света. По приказу императора Сёму ее копии направили во все провинциальные храмы, поскольку эта сутра нагляднее всего показывала, каким в идеале должно быть отношение буддизма к управлению страной. В приведенном ниже отрывке говорится о том, как к Будде явились четыре духа-хранителя, которых называли королями дэвов.

Затем четыре короля дэвов, каждый обнажив правое плечо в знак уважения, поднялись с мест и, коснувшись правым коленом земли и смиренно соединив ладони, таким образом обратились к Будде:

– О высокопочитаемый! В будущем, когда эта сутра золотистого света распространится во всех уголках страны, в ее городах и деревнях, больших и малых, в ее горах, лесах и на полях, если царь этой земли прислушается всем сердцем к ее словам, восхвалит ее и сделает подношения во имя нее, а также если он передаст эту сутру четырем сословиям верующих и будет защищать их и хранить от всех невзгод, мы, короли дэвов, в знак признания его деяний будем защищать этого царя и его народ, дадим им мир и освободим от страданий, продлим их жизнь и наполним ее славой…

Тогда Будда сказал четырем королям дэвов:

– В самом деле, подобает вам, четырем королям, защищать священные писания. Раньше я практиковал суровую аскезу <…> затем, когда я достиг высшего просветления и осознал в себе вселенскую мудрость, я стал проповедовать этот закон. Если какой-либо царь руководствуется этой сутрой и совершает подношения во имя нее, я избавлю его от страданий и болезней и дам ему душевное спокойствие. Я буду защищать города и деревни, большие и малые, и рассею врагов. Я сделаю так, чтобы все раздоры между человеческими правителями прекратились навсегда <…>

Таким образом, государства мира будут жить в покое и благополучии, народы будут процветать, земля будет плодородной, климат умеренным, и времена года будут сменять друг друга в надлежащем порядке. Солнце, Луна и созвездия будут беспрепятственно совершать свой ход. Ветер и дождь будут приходить в подходящее время. Все сокровища будут в изобилии. Не найдется подлости в человеческих сердцах, все будут давать милостыню и совершать десять добрых дел. Когда же наступит конец жизни, многие переродятся на небесах и увеличат небесные множества [23].

Японцы, изучавшие буддизм, до 794 года – окончания периода Нара – по большей части находились в тени иностранных учителей. Вместе с тем жители архипелага, сделавшие большие успехи в изучении китайской философии об управлении государством, представляющей отдельную отрасль науки, взяли на себя ведущую роль в придворной жизни еще до того, как Нара стала столицей. Советниками Нака-но Оэ и Каматари в 645 году, когда они начали реформы Тайка, были японцы с 25-летним опытом работы в Китае. В правление императора Сёму механизм правительства стал достаточно сложным и оно уже нуждалось в образованных администраторах, которые могли грамотно им управлять.

В Наре было учебное заведение, дававшее образование в русле китайской конфуцианской традиции, направленное на укрепление власти и престижа централизованного имперского государства и его чиновников и в то же время подчеркивавшее, что обязанность правителей – управлять добросовестно, а обязанность подданных – быть верными своим правителям. На экзаменах там проверяли знание классики [24] и уставов, основанных на принципах конфуцианства, а также способность применять эти принципы в решении практических проблем.

Вероятно, японские «студенты» имели меньше рвения к этой учебе, чем их китайские товарищи. Если в Китае экзамены теоретически давали любому человеку шанс занять в обществе более высокое положение, то в Японии «университет» был практически закрыт для всех, кроме сыновей аристократов, поскольку, чтобы получить назначение на официальный пост, молодой человек должен был иметь придворный чин. По сути, всем юношам из знатных семей, кроме совсем уж бестолковых, так или иначе гарантировалась определенная должность, и усердно учиться им было необязательно, хотя продвижение по службе, безусловно, зависело от старания и собственных успехов в науках. Молодые люди из провинций сдавали экзамены в этом учебном заведении редко. Блестящим исключением стал упомянутый ранее Киби-но Макиби, родившийся в провинции Биттю уезда Киби. В 24 года он отправился учиться в Китай. В 735-м, проведя на континенте 20 лет, Киби-но Макиби вернулся и был назначен помощником администратора острова Кюсю. С той поры он неустанно поднимался вверх по служебной лестнице и в конце концов стал министром юстиции. В 771 году Киби-но Макиби вышел в отставку и посвятил себя исследованию конфуцианских принципов, а также их применения в государственной системе своей страны.

В Японии приступили к серьезному изучению классики китайской философии, истории и литературы в начале VII века, и по вполне понятным причинам, прежде чем там стали создавать собственные, заслуживающие внимания произведения, должно было пройти время. Образованные японцы в эпоху Нара не стремились подражать китайцам в сочинении философских трудов, но они писали дивные по красоте хроники и прекрасные стихи.

Первой собственной национальной историей стала хроника Нихон сёки [25]. В 720 году, когда ее представили при дворе, японские ученые были глубоко погружены в китайскую культуру, примечательной частью которой являлось документирование истории. Об этом свидетельствует язык Нихон сёки – хроника от начала до конца написана на китайском. Более того, придворные, которые ее составляли, иногда шли даже дальше и описывали события из официальных китайских хроник так, будто они произошли в Японии. Обширное цитирование указывает, что авторы также пользовались официальными корейскими летописями, а еще есть свидетельства, что в последней части книги они опирались не только на устную традицию, но и на японские документы и записи. Ясно, что к концу VII века японцы полностью впитали общие для Восточной Азии представления о ведении летописей как подобающем для имперской бюрократии занятии. Однако, как указывалось выше, кроме этой достаточно формальной цели книга ставила перед собой и другие задачи. Поэтому, а также потому, что в Японии никогда не менялась правящая династия, данная летопись отличалась по структуре от более знаменитых «стандартных» китайских династических хроник [26]. Нихон сёки создавалась как национальная история в летописной форме, она начинается с «эпохи богов» и продолжается частями, озаглавленными по именам правителей непрерывной династической линии, вплоть до смерти императрицы Дзито в 703 году.

Содержание Нихон сёки охватывает множество тем, представлявших интерес для двора. События фиксировались фактографически, в виде датированных записей в том порядке, в котором происходили, без попытки логически сгруппировать их и тем более подвергнуть анализу. Например, одиннадцатый месяц 680 года в царствование императора Тэмму имеет следующие записи.

Одиннадцатый месяц, 1-й день. Затмение солнца.

3-й день. Сияние на востоке с часа собаки до часа крысы [с 20.00 до 24.00?].

4-й день. Девятнадцать мужчин из Корё [корейского королевства] возвращаются в свою страну. Это послы, прибывшие, чтобы выразить соболезнования по случаю кончины матери императора. Они задержались и только отправляются в путь.

7-й день. Император выпустил адресованный чиновникам указ, в котором говорится: «Если кому-нибудь известны какие-либо средства увеличения благополучия государства и благосостояния народа, пусть он явится ко двору и заявит об этом лично. Если эти слова окажутся разумными, его идеи будут приняты и воплощены в законах».

1-й день. На западе был слышен гром.

12-й день. Супруга императора была нездорова. [Император], сделав обет от ее имени, начал возведение храма Якуси-дзи [посвященного Будде исцеления] и обратил сотню человек в буддийские монахи. После этого она выздоровела. В этот день была объявлена амнистия.

16-й день. Затмение Луны. Наследный принц Кусакабэ нанес визит священнику Ёмио и долго его расспрашивал. На следующий день священник Ёмио умер. Три принца императорского дома посланы выразить соболезнования.

24-й день. Из [корейского королевства] Силла прибыли с данью Ким Я Фил, ранга сасон, и Ким Вон Сунг, ранга те-нама. Со свитой Ким Я Фила приехали три переводчика, пока еще обучающиеся своему ремеслу.