Читать книгу НАБЛЮДАТЕЛЬ - Ричард Ортис - Страница 9

Мой офис находился на 47-м этаже одного из высочайших и знаменитых зданий мира. Вероятно, вы наслышаны об Empire State Building. Ни одно другое сооружение не отражало столь страстного желания тянуться так высоко в небо. Вглядываясь в небоскрёб со стороны, я всегда представлял, будто передо мной стоял оживший и дышащий облик с его могучими строениями и пустыми окнами, наполненными чёрным светом и призрачными тенями людей, с немым укором следившими за прохожими, за каждым, кому довелось ощутить среди его стен отголоски прошлых жизней.

Без воображения жизнь была бы скучной. Я всегда строил для себя непохожий на реальность сказочный мир.

– Здесь я оставался будто бы ребёнком, пробирающимся сквозь безразличные толпы в поисках собственной игрушки, цепляясь за их одежды и с восторгом показывая пальцем на яркие витрины магазинов.

С раннего детства меня считали странным, но не избегали. Удивительное дело, но я никогда не впадал в уныние из-за этого и не понимал людей, страдающих от тоски. Быть наедине с собой, особенно наедине со своей фантазией – весьма рискованное, но, знаете ли, очень полезное занятие.

По прошествии стольких лет я вдруг осознал, что в пустой квартире всё же была своя эстетика: неуловимое ожидание новой жизни. Началось всё в корпорации Cheese Valley в городе Лион, где я проработал финансистом больше пяти лет, а после, реализовывая свою последнюю сделку в Нью-Йорке, продолжилось вступлением в акционерное общество Spring City.

Переломный этап наступил во время нашего первого визита в штаты, когда в моих руках буквально за несколько минут до начала переговоров оказался свежий выпуск корпоративного бизнес-журнала Inside и статья под названием «Dumb Shares» (немые акции), открывшая глаза не только на мое истинное отношение к деньгам, но и к жизни в целом.

Когда вопросы касались инвестиций, я как никто другой прекрасно знал, что с этим делать.

Штат Вирджиния. Кабинет доктора Хью Теллмана

– Надеюсь, она вас не побеспокоит? – поинтересовался Хью и показал в угол комнаты, где стоял штатив с камерой. – Многие из моих клиентов довольно щепетильны в отношении конфиденциальности.

– А разве кому-то до меня есть дело, кроме вас?

– Ну что ж, – доктор одобрительно покивал головой, – тогда я повторю свой вопрос. Всё это было далеко не из-за денег, верно?

– Возможно, ответ покажется глупым, но тогда я был уверен, что деньги приносят, знаете ли, любовь, уважение, что ещё… что они избавляют людей от предрассудков и делают их такими, какие они есть на самом деле. Оставалось только убедиться в этом лично.

– Ну-у, и как результаты?

– Не особо… А ещё в то время у меня была отличная возможность переехать в Берн, где меня никто не знал и что, в принципе, было бы намного проще. Нужно было начинать с этого.

– Но ваше окружение, включая Фрэнки, возражало против этой идеи?

– Они были против абсолютно любой идеи, – возмутился я. Камера в углу каждые двадцать секунд издавала звонкий щелчок. – Где и как мне жить, они знали лучше меня. Просто поразительно!

– Ещё один факт, мистер Ричард, о котором я не могу не спросить.

Доктор перелистнул страницу в блокноте.

– После самоубийства вашей жены Санди вы долгое время жили один.

– Всё верно.

– Целых двенадцать лет… Должно быть, это нелегко.

– Для кого как. Многие живут не одни и чувствуют себя ещё более одиноко. Если при виде друг друга у вас не возникает желание танцевать голышом под Джеймса Брауна, разве это счастье? А когда ты один, то можешь сорваться, например, в бар в два ночи, часами стоять в душе. Я не мог лишить себя этих удовольствий.

– Как по мне, главной причиной вашего одиночества, назовём это так, было стремление быть всегда на шаг впереди остальных. Я прав?

– Одиночество преследует меня всю жизнь, док. Уверяю вас. Где бы я ни был, в пабах, на улицах, в магазинах… Повсюду. От него не убежать. Думаю, жизнь изначально создала меня таким.

– Я лишь хотел понять, что… – вдруг прервался Хью и, вздрогнув от очередного щелчка камеры, гневно крикнул, – Ларри-и!

В эту же секунду в кабинет ворвался молодой парень в мятой голубой рубашке. Ассистент доктора. Ларри смотрел на нас так, будто увидел призрака, после чего взял себя в руки и спросил:

– Что-то случилось?

– Пока нет, но если я услышу этот звук ещё раз…

– Вы не выключили таймер, – невинным голосом проговорил он и тут же направился в угол комнаты.

Когда кто-то начинает проводить при мне воспитательные беседы, мой мозг отключается, словно неисправный радиоприёмник. Это нервирует. Наблюдая за Ларри, у меня создавалось такое впечатление, будто я был знаком с ним много лет.

– Какого чёрта? – взмахнув руками, Хью замер и, дождавшись, когда паренёк настроит камеру и отойдет к двери, продолжил: – Почему ты не сделал это сразу? Я не злюсь на тебя, но разве ты не видишь, с кем я беседую?

– Понял, – кивнул он и, не дожидаясь ответа, торопливо покинул кабинет.

– Боже! Это самый невнимательный человек, которого я знаю!

– Док, может, поговорим о Фрэнки?

– Кхм-кхм… Продолжайте.

После окончания Bellerbys College, когда мне только исполнился двадцать один год, я отправился на стажировку в торговую организацию Cheese Valley. Мне было известно всё, включая то, кем были наши инвесторы и в чьи карманы уходили деньги, а карманы у этих людей были всегда глубокими. На тот момент я даже и не догадывался, насколько компания близка к ритуалам банкротства: очередной кредит от банка, большая часть которого уходила на покупку элитной недвижимости, походы в рестораны или, что было не редкостью, на аренду частных самолетов. Чем ближе организация была к краху, тем больше верхушку заботил собственный престиж и толщина кошелька, и, в принципе, это никого уже не смущало. Всем было глубоко плевать на то, что происходило у них под носом.

На этот счёт я частенько вспоминаю наш разговор с Бутчем. Я был уверен, что мои идеи помогут вырвать компанию из ямы кризиса. Однако Бутч, очередной директор нашей фирмы, которого прислали из штатов, обрубил их на корню:

– Послушай, – тяжело выдохнув, как-то раз сказал Бутч, – ты всё правильно делаешь, и твое упорство мне нравится, но компанию рано или поздно придётся продать. Так он отвечал на все мои предложения: «Ты, конечно, молодец, но делать по-твоему мы не будем. Сожру-ка я пойду лучше парочку тако!».

Я не понимал его, пока сам не приехал на «Уолл-Стрит» спустя девять лет и не взглянул на всё это своими глазами. Наивный дурачок. Мы держались на плаву лишь благодаря чьему-то желанию безнаказанно поиметь с этого неплохие дивиденды, а остальные, такие, как я, продолжали вкалывать и наполнять чужие карманы. Избавиться от «заплесневелых сливок» было первым и, пожалуй, самым важным шагом.

Франсуа Вейер или Фрэнки (родом из Нью-Мексико), как его прозвали в нашем окружении был не только моим другом, но и одной из самых влиятельных фигур в бизнесе. На вид он был довольно серьёзным мужчиной, но стоило ему остаться со мной наедине, как мы вдруг оба превращались в идиотов. Подурачиться, натворить веселых дел, уйти от проблем и всё в этом духе. Я считаю, нас связывают наши же пороки, а всё остальное не назовёшь дружбой, это так, «я тебе, а ты мне». Просто бизнес на выгодных условиях.

Только Фрэнки удалось спасти нашу организацию от неминуемой гибели.

– Однако, мистер Ричард, – вдруг прозвучал настороженный голос доктора Хью, – вы планировали уехать в Берн ещё до появления Фрэнки в компании?

– Можно всегда начать с чистого листа, это не проблема. Хуже всего, наверное, только налоги, а в Швейцарии с этим очень туго. К тому же люди меня начали замечать, слушать, у меня была Санди, в конце концов. Вы не представляете, насколько это было важно для меня. Если бы я тогда знал, кто он такой, то исчез из города в тот же день! – раздраженно произнес я и, едва не уронив стакан с водой на пол, вскрикнул: – Ну-у конечно, Ричард! Ты хотел сдержать своё слово!… Твою же мать!

– Из всех решений вы выбрали единственно верное, – спокойным голосом ответил доктор и, дождавшись, когда я сделаю глоток воды, добавил, – и всё же, как вам удалось провернуть сделку?

– Вести переговоры с американцами проще простого, знаете ли. Главное, чтобы ты им понравился.

На тот момент мы сотрудничали с такими гигантами, как George’s Milk и парочкой не менее известных организаций из Швейцарии, но этого было не достаточно, чтобы выйти из кризиса. Одна из предложенных мной идей, о которой я говорил ещё Бутчу, – это добраться до соседнего побережья Атлантики и попытаться уже самостоятельно заключить сделку со штатами, что нам по итогу и удается сделать.

Буквально через неделю после совещания в Париже, прихватив с собой тройку харизматичных спикеров и напялив дорогие костюмы, наша делегация направилась на встречу в Нью-Йорк. На самом деле я никогда не ношу дорогие костюмы. На мне они выглядят дешево, а явиться в дирекцию одной из крупнейших компаний мира в фланелевой рубашке было бы еще абсурднее.

Тридцать минут об американском футболе, в котором мы ни черта не понимали, и пять минут о деле – вот и весь рецепт успешных переговоров.