Читать книгу Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 1. Меч Лета - Рик Риордан - Страница 5

Если вам интересно, кто хуже всех водит тачку в Бостоне, знайте: это мой дядя Рэндольф.

Он запулячил свой «БМВ пятьдесят два, восемь ай» (у моего дяди, естественно, хуже, чем «БМВ», ничего просто быть не может) и помчался ракетой по Коммонуэлс-авеню, плюя на всякие там светофоры, отгоняя гудками другие машины и беспорядочно перестраиваясь из ряда в ряд.

– А тетку зачем пощадил, которая улицу перешла? – не удержался от выпада я. – Давай вернемся и переедем ее.

Но Рэндольф, похоже, меня не услышал. Слишком был занят чем-то своим, кидая периодически тревожные взгляды на небо, словно бы в ожидании ураганной тучи. С таким вот задумчивым видом он пропулил «БМВ» до Эксетера сквозь опаснейший перекресток.

– Ну, – снова подал я голос. – И куда же мы направляемся?

– На мост.

Чудесненько. Наконец-то мне полностью ясен маршрут. В Бостоне-то мостов штук двадцать, не меньше.

Я провел рукой по подогретой коже сиденья. Полгода прошло с той поры, как меня последний раз возили на машине. Это была «Тойота» социального работника. А до нее я ездил в авто полицейского патруля. Оба раза назвавшись фальшивым именем. И оба раза сбежав. Машины за время бездомной жизни для меня стали мало чем отличаться от камер предварительного заключения, и я совсем не был уверен, что сейчас дела обстоят по-другому и в этом комфортном салоне мне улыбнется удача.

Мне срочно требовались ответы на кучу вопросов, которые мне уже истоптали мозги. Кто мой отец? Кто убил маму? Каким образом дядя Рэндольф лишился жены и детей? Не глюки ли это все? И зачем он так сильно облился этим ужасным гвоздичным одеколоном?

Но он молчал, целиком и полностью посвятив себя созданию хаоса на дорогах.

Чтобы хоть как-нибудь поддержать разговорчик, я поинтересовался:

– Так кто же меня убить собирается?

Он резко свернул вправо, на Арлингтон. Мы обогнули вихрем Общественный парк, пронеслись мимо конной статуи Джорджа Вашингтона, миновали, ревя мотором, покрытые снегом живые изгороди и ряд газовых фонарей. Меня подмывало выпрыгнуть из машины и, добежав до пруда, укрыться в спальном мешке.

– Магнус, – нарушил молчание дядя. – Я всю свою жизнь посвятил истории появления скандинавов в Северной Америке.

– Вот спасибо тебе! – Я хмыкнул. – Классно ты мне ответил на все вопросы.

И вдруг Рэндольф напомнил мне маму. Она, когда я выводил ее из себя, корчила такую же раздраженную рожу и смотрела таким же взглядом, какой он сейчас кинул поверх очков, и в этом взгляде легко читалось: «Завязал бы ты лучше сейчас со своим сарказмом». От сходства у меня даже сердце заныло.

– Ну ладно, – снова заговорил я, но уже без сарказма. – Древние скандинавы? То есть, иными словами, викинги?

Дядю Рэндольфа скрючило.

– Как бы тебе объяснить… Викинги – это захватчики, а ими были не все скандинавы. Данное слово обозначает не народ, а деятельность. Но, в общем-то, да. Я имею в виду именно эту публику.

– А статуя Лейфа Эриксона?.. Она что же, стоит в честь того, что древние скандинавы открыли Бостон? Я-то думал, это Паломники сделали.

– Я только по данной теме мог бы прочесть тебе трехчасовую лекцию, – сказал дядя.

– Ой, не надо, пожалуйста, – испугался я.

– Тебе достаточно сейчас знать, что древние скандинавы обследовали Северную Америку и в тысячном году даже построили там поселение, то есть примерно за пять сотен лет до Христофора Колумба. Ученые тут придерживаются единого мнения, – сообщил дядя Рэндольф.

– Это радует, – вставил я. – Ненавижу научные разногласия.

– Но никому доподлинно не известно, насколько далеко им удалось проплыть к югу, – продолжил он. – Смогли ли они достигнуть земель, которые ныне мы называем Соединенными Штатами? Ты говоришь про статую Лейфа Эриксона… Она появилась благодаря одному мыслителю начала девятнадцатого века. Звали его Эбен Хорсфорд. Он был убежден, что Бостон – это потерянное древнескандинавское население Норумбега. Самый дальний пункт их экспедиции на наш континент. Хорсфорд был искренне убежден в своей правоте, но не мог привести доказательств, и большинство историков от него отмахивались, как от помешанного.

Дядя Рэндольф выразительно на меня покосился.

– Дай-ка я догадаюсь. Ты-то его не считаешь помешанным, – мигом отреагировал я, а про себя отметил: «Рыбак рыбака чует издалека».

– Карты, которые ты заметил у меня на столе, и есть доказательство, – сказал дядя Рэндольф. – Мои коллеги их называют подделками, но это не так. Я поставил на них свою репутацию.

«Вот тебя из Гарварда-то и вышибли», – подумал я.

– Древние скандинавы добрались как раз досюда, – тем временем убежденно говорил он. – Они что-то искали, именно здесь это и обнаружили, и именно близ этих мест затонул один из их кораблей. Много лет я придерживался гипотезы, что это случилось у Массачусетс-Бэй. Я пожертвовал всем в его поисках. Купил себе лодку и отправлялся с женой и дочерьми в экспедиции, последняя из которых… – Голос его задрожал. – Шторм возник среди полного штиля и ясного неба… Вспышки пламени заплясали…

Он явно не в силах был дальше рассказывать, но основное я в общем усек: он тогда потерял на море семью. Вот уж и впрямь все поставил на доказательство бредовой теории о викингах в Бостоне!

Жаль, конечно, что с ними так вышло. И его жаль. Но мне совсем не хотелось стать новой жертвой, которую он принесет на алтарь науки.

Мы остановились на пересечении Бойлстон-стрит и Чарльз-стрит.

– Может, я прямо сейчас здесь и вылезу? – момент показался мне подходящим. Я подергал за ручку двери, но она оказалась заблокирована.

– Магнус, пойми. Ты совсем не случайно родился в Бостоне. Твой отец хотел, чтобы тебе удалось найти то, чего он лишился две тысячи лет назад.

У меня зазудели ноги.

– Ты сказал… две тысячи лет назад?

– Ну, плюс-минус.

Мне показалось, что самый момент орать «помогите!» и колотиться изо всех сил в стекло. Глядишь, какой-нибудь сердобольный прохожий вдруг и откликнется. А смывшись из этой машины, я разыщу Аннабет с дядей Фредериком. Они вроде бы не такие безумные, как дядя Рэндольф.

Пока я решался, он уже снова тронулся с места, свернул на Чарльз-стрит, и мы на космической скорости попилили в северном направлении. Кто знает, куда он везет меня? В Кембридж? Норт-Энд? Или на какую-нибудь из дальних свалок?

Я пытался изо всех сил сохранять спокойствие.

– Но средняя продолжительность жизни американских отцов намного короче двух тысяч лет, – вырвалось у меня с нервозным смешком.

Лицо Рэндольфа мне напомнило фильм «Человек на Луне». Бледное, круглое, в шрамах, рытвинах и с улыбкой, в которой я лично не ощущал ни веселья, ни дружелюбия.

– Магнус, что ты знаешь о скандинавских мифах?

«Чем дальше, тем жутче», – пронеслось у меня в голове.

– Да так, не особенно много, – признался я. – Когда я был маленький, мама читала мне книжку с картинками. Ну и, по-моему, есть еще несколько фильмов о Торе.

Рэндольф с большим отвращением покачал головой.

– Эти фильмы до смехотворности лживы. Тор, Локи, Один и остальные боги Асгарда были на самом деле куда ужаснее и могущественней всех этих выдумок Голливуда.

– Но… это же мифы. Они ведь ненастоящие.

Рэндольф глянул на меня с жалостью, как ученый на дикаря.

– Мифы – просто истории о правде, которую мы забыли.

Я снова предпринял попытку сбежать:

– Знаешь, совершенно из головы вон. У меня же здесь встреча с одним приятелем назначена.

– Тысячу лет назад древние скандинавы пришли на своих кораблях исследовать эту землю. – Дядя Рэндольф пронесся мимо бара «Чирз», на фоне которого закутанные туристы делали селфи.

Я заметил скомканный флаер, который прыгал под ветром по тротуару. На нем были слово «пропал» и моя фотка. Мы еще не успели проехать, когда один из туристов придавил его каблуком.

– Экспедицию возглавлял сын бога Скирнира.

– Сын бога? – переспросил я. – Знаешь, ты меня высади, где тебе будет удобно. А дальше я уж пешком.

– Человек этот обладал одной очень важной для себя вещью, – даже не сбавил скорость дядя. – Эта вещь также принадлежала и твоему отцу. Во время шторма, когда затонул корабль, она была потеряна. Но у тебя хватит способностей ее отыскать.

Я дернул за ручку. Нет, дверь по-прежнему заблокирована.

Знаете, что меня больше всего ужасало? Чем больше дядя Рэндольф говорил, тем труднее мне было себя убедить, что он чокнутый. Его история, затекая мне в голову, накрепко застревала в мозгу. Штормы, волны, боги, Асгард… Все вставало на место, словно фрагменты пазла. (Кстати, мне никогда не хватало усидчивости завершить хоть один из них.) Я начинал верить Рэндольфу и страшно от этого испугался.

Рэндольф несся, выписывая на дороге чудовищные зигзаги, к Стороу-драйв. Он врезал по тормозам на Кембридж-стрит возле счетчика для оплаты стоянки. На севере высились каменные башни моста Лонгфелло.

– Мы туда направляемся? – указал я на них.

Рэндольф пошарил в держателе для стаканов, отыскивая среди мелочи двадцатипятицентовики.

– Все эти годы оно находилось гораздо ближе, чем я предполагал. Мне требовался лишь ты.

– Ох, как же ты меня любишь.

– Сегодня тебе шестнадцать. – Взгляд Рэндольфа от волнения метался, как в лихорадке. – Наилучший момент возвратить себе то, что твое по наследству. Но этого мига ждали также твои враги. Значит, мы с тобой должны успеть первыми.

– Но…

– Доверься мне еще ненадолго, Магнус. Когда мы завладеем оружием…

– Оружием? Мне по наследству досталось оружие?

– Как только оно окажется у тебя, ты будешь в гораздо меньшей опасности. Я тебе все объясню. И смогу подготовить к тому, что тебе предстоит.

Он открыл дверцу машины, но, прежде чем успел вылезти, я вцепился ему в запястье.

Обычно я избегаю дотрагиваться до кого бы то ни было. Мне неприятны физические контакты. Но сейчас я не видел иного способа добиться его внимания.

– Дай мне только один ответ, – потребовал я. – Один ясный и четкий ответ, без всякой этой болтовни и лекций по истории. Ты говоришь, что знал моего отца. Кто он?

Рэндольф положил ладонь на мою. Меня передернуло. Она оказалась неожиданно грубой, мозолистой. Странные руки для человека, который всю жизнь занимался наукой.

– Твой отец – древнескандинавский бог, – очень тихо проговорил он. – Клянусь, Магнус, что это чистая правда. А теперь поспешим. Здесь позволено парковаться только двадцать минут.