Читать книгу Все сначала - Рина Аньярская - Страница 3

– Ты так и будешь здесь сидеть? – горящие глаза младшего кузена буквально сверлили хмурое лицо английского изгнанника.

Виконт Грендбер молчал.

– Я лично видел твой приговор! Ты можешь вернуться!

– Джейк, это не твоего ума дело, – нехотя ответил бывший атаман разбойников и увёл взгляд в сторону от родственника. – Я не хочу рассуждать на эту тему.

Оба Кеннеди в ожидании, когда хозяйка принесёт закуску, сидели за маленьким деревянным столиком в комнате, которую снимал виконт.

– И это говоришь ты? Чёрный Джон, которым я всегда восхищался?! – угольки в тёмных глазах Джейкоба Кеннеди, младшего сына графа Оствейского загорелись ещё сильнее.

Это был уже не азарт – так в юноше проявлялась ярость.

– Всё в прошлом, – отрезал Грендбер.

– И долго ты будешь сидеть в этой проклятой «Низкой земле»? – имея в виду Голландию, возмутился незваный гость. – Ты – виконт, который может заявить о своём праве пэра!

– Меня лишили этого права на суде, хоть и сохранили за мной дворянство. А отец, умирая, оставил мне одни долги.

– Ты ведёшь себя так же трусливо, как Энтони, сбежавший с передовой при первой же возможности, прикинувшись контуженным, – брезгливо бросил младший кузен.

Джон Кеннеди поднял на юношу колючий взгляд и холодно произнёс:

– Не смей так отзываться о старшем брате.

– Да что это изменит? Он и раньше был не с нами. Кричал, что лучше сгниёт в Европе без пропитания, чем проведёт хоть день под одной крышей с отцом! Но тебя-то выслали! – ожесточённо заорал Джейкоб. – Ты же не по доброй воле тут! Ты можешь вернуться в Англию.

– Зачем?

– Чтобы отомстить Райтам, конечно, – низким голосом добавил молодой человек. – Ведь ещё есть, за что. И есть кому.

Лорд Грендбер резко вскочил, почувствовав внезапно нахлынувшую волну ярости, которая помогала когда-то ему управлять бандой разбойников, схватил через стол младшего кузена за камзол и процедил сквозь зубы:

– Слушай внимательно… Да, меня выслали, и было за что – тебе лучше не знать даже половины всех моих прегрешений. И я не собираюсь возвращаться туда, где в помыслах своих едва не осквернил само божество – будущую королеву моей Родины, дочь Ричарда и Марии, внучку Тюдоров, Валуа и Медичи! Ту, что милостью своей сохранила мне жизнь и даже не отобрала титул!

– Да, я помню… – качая головой, ответил Джейкоб и обнажил ровные белые зубы. – Внучку Тюдоров – это ключевое слово. Это главное.

Джон разжал кулаки, выпустив одежду молодого человека. С внезапно нахлынувшим гневом нужно было бороться, пока эмоции не поглотили его существо. Зато Джейкоб светился счастьем, увидев, как в испанских глазах кузена снова отразились дьявольские пляски, так присущие атаману разбойников прежде.

– Забудь! Забудь об этом, – рыкнул Чёрный Джон, опускаясь на стул.

– Забыть о том, что Райты украли у нашего прадеда любимую женщину?

– Ты ничего не понимаешь… – не отрывая взгляда от глаз Джейкоба, ответил виконт. – Эта древняя распря между нашими кланами возникла из-за руки принцессы Тюдор. И только любовью к такой же, как она, принцессе, только мы – два Джона, два разных человека с одним именем – сможем искупить вину предков и положить конец этой бессмысленной войне.

Грендбер тяжело вздохнул и отошёл от брата. Отвернувшись, он стал искать глазами бутылку, силясь вспомнить, куда её засунул с утра.

– Любовь… Любовь – это главное в жизни… За неё не наказывают. И я уверен, что кольцо на твоём пальце появилось неспроста. А как знак…

– Замолчи! – резкий окрик виконта и молнии его взгляда заставили Джейкоба прикусить язык. – Я не буду обсуждать с тобой ни Её Высочество, ни её подарок!

Снова подойдя вплотную к родственнику, бывший атаман добавил:

– И заклинаю тебя, как самого молодого в нашей семье, никогда не рассказывать своим детям эту байку про якобы обещанную нашему предку руку принцессы Екатерины. Не травить их молодые души пустой ненавистью. Я решил покончить с этим раз и навсегда. Мы решили – я и Райт! И мы это сделаем. Потому что это в наших силах.

Разглядев за спиной брата валяющуюся под табуретом бутыль, Джон Кеннеди сделал решительный шаг, поднял её, поставил на стол, рядом с деревянными кружками и уже совсем другим тоном предложил:

– Давай лучше выпьем, и не порти мне более настроения пустыми разговорами!

– Давай, – сузив глаза, согласился младший кузен.

Он внимательно проследил, как, откупорив бутылку, тот, кого в Англии по сей день называли Чёрным Джоном, разлил по кружкам тёмно-бордовую жидкость и залпом выпил свою порцию. Печатка с красно-белой розой блеснула в свете восковых свечей. Джейкоб пригубил вино.

Прикрыв глаза, он видел сквозь полуопущенные ресницы, как его родственник снял перстень с мизинца и спрятал в цветочный горшок на окне.

– Вот это ливень! – заправляя выбившуюся прядь волос под капюшон, произнесла принцесса.

Копыта лошадей скользили по хлипкому берегу. Чёрный красавец Джерома и белоснежный Буран Ирены шли медленным шагом. Небеса извергали столько воды, сколько не видела Англия за всё минувшее лето.

Верный рыцарь, сопровождавший принцессу Уэльскую на её традиционной прогулке, уже пожалел, что поддался на уговоры и позволил ей выехать в дождь.

– Ты вся насквозь промокла, – оглядывая прилипшее к спине Бурана платье девушки, произнёс Джером. – Надо как можно быстрее добраться до Виндзора и высушить тебя!

– Я не вижу моста! – возразила Ирена. – Или мы заблудились, или его смыло!

– Я надеюсь, что всё-таки первое… – пробурчал себе под нос юноша.

Ещё около получаса, скользя подковами по лужам, продвигались их лошади к мосту через Темзу. Ирена уже мысленно ругала себя за то, что решила уехать на противоположный берег, как вдруг до её слуха донёсся странный жалобный писк.

– Ты слышишь, старший брат? – натянув повод и остановив Бурана, спросила наследница.

– Кроме того, как барабанит дождь по моей шляпе, я не слышу ничего, – прокричал Джером в ответ девушке, уже отъехавшей на несколько шагов вперёд.

– А я слышу… Это собака.

– Какая ещё собака? – удивился юноша.

Прислушиваясь, Ирена внимательно оглядывала берег, но завеса дождя оказалась такой густой, что не было видно даже скал и леса. Понимая, что так она не различит животное, девушка спешилась. Изумлённый страж последовал её примеру и подошёл к названной сестре, ведя коня под уздцы.

– Что ты задумала?

– Не зря же мы с тобой здесь застряли… – произнесла наследница, медленно ступая на звук.

Буран послушно шёл следом, изредка потряхивая ушами. Мокрое платье принцессы волочилось за ней, оставляя след на песке. Джером покачал головой. Его плащ тоже отяжелел и неумолимо клонил к земле.

Наконец Ирена заметила шевеление возле воды. Несчастное создание непонятного цвета, всё мокрое от дождя, завывало, стоя на кромке песка и глядя на неспокойные волны Темзы.

– Бедняга, она потерялась в такой ливень, и теперь уже точно не найдёт дороги домой. Все мыслимые следы смыло дождём.

– Что ты собираешься делать? – нахмурился Остин Вендер.

– Забрать её, конечно.

– А если она не захочет,– только и успел возразить юноша, но Ирена уже присела на корточки, склонившись над собакой, и провела рукой по её мокрой спине.

Болонка приласкалась. Принцесса взяла её на руки и поднялась.

– Как ты её повезёшь? – поинтересовался рыцарь. – У меня нет походной сумки.

– Подержи, – передавая мокрый комочек на руки рыцарю Красного ордена, ответила наследница и подняла верхнюю юбку амазонки, связав её перед собой в узел.

С трудом справившись с мокрыми одеждами, Ирена села верхом на Бурана и протянула к стражу руки. Он отдал названной сестре псину, которая тут же уместилась в импровизированный карман на платье принцессы.

– Если тебя в таком виде кто-то узнает…

– Джером, я не перед алтарём, мою честь это никак не заденет.

Юноша вскарабкался на коня.

– Я и без того выгляжу, как мокрая кошка, – улыбнулась девушка и пришпорила жеребца.

Добравшись до Виндзора, принцесса и рыцарь оставили коней на попечение Брюса. Войдя во дворец, наследница откинула капюшон и буквально выжала волосы свободной рукой.

– Вот это ливень! Я давно под такой не попадала!

– У меня чувство, словно мы с тобой искупались в Темзе, – хмуро ответил лесной Трубадур, дико озираясь по сторонам и отжимая свою шляпу.

– Не переживай. Мы пойдём по чёрному ходу и никого не встретим.

– Хотелось бы…

Придерживая тёплый комочек в платье-робе и мерно отстукивая каблучками, девушка направилась к узкой винтовой лестнице, словно спрятанной за колоннами в стороне от основной, ведущей на её этажи с заднего подъезда.

Наследница и её фаворит преодолели три витка, когда Ирена указала рукой на плотно запертую дверь, вмонтированную в стену:

– Это чёрный ход прямиком в мою спальню. Очень удобно! Но сегодня нам придётся войти через приёмную с холла. Иначе Эйда просто в обморок упадёт, увидев тебя в опочивальне, – усмехнулась принцесса.

– Боюсь, строгой миссис Вильямс наш с тобой вид в любом случае не понравится.

Ступив на мраморный пол второго этажа, принцесса развязала робу и взяла собаку на руки. Тяжёлая ткань юбки прилипла к мокрому трико.

Ирена и Джером прошли до покоев, оставляя за собой долгий мокрый след. Караульные возле дверей принцессы Уэльской стояли руки по швам и никак не отреагировали на появление наследницы и её верного стража.

Толкнув дверь, дочь Тюдора вошла в приёмную. Рыцарь Красного ордена переступил порог следом за ней. В комнате было жарко натоплено. Эйда смахивала пыль с мебели. Увидев свою госпожу и её фаворита в таком удручающем виде, она выпустила из рук пуховку, которая бесшумно легла на ковёр.

– Господи, что с Вами, миледи!

– Ничего страшного, я просто мокрая-мокрая кошка!

Ирена с улыбкой подошла к камеристке и протянула ей болонку:

– Держи!

– Что это? – карие глаза миссис Вильямс расширились, когда в её руках оказалось маленькое мокрое существо.

– Собака, – ответила наследница. – Я пока переоденусь, а ты займись ею.

Опешившая молодая женщина держала болонку на вытянутых руках и наблюдала, как с неё стекают капли воды. На голоса из уборной выглянула Мери и тоже в изумлении открыла розовый ротик.

Ирена, приподняв подол длинной амазонки, насколько это было возможно, скинула сапоги и прошла в комнату, на ходу произнеся:

– Мери, помоги мне, я сама не справлюсь! И Эйда, да, позаботься о сэре Джероме Остине Вендере тоже!

Синеглазка бесшумно прошмыгнула в спальню за своей госпожой. Строгая брюнетка беспомощно посмотрела на молодого человека, который бросил шляпу и перчатки на маленький столик у софы и просто мечтал избавиться от тяжёлого намокшего плаща.

– Я пытался её отговорить, – разведя руками, обратился к камеристке принцессы рыцарь. – Ты же знаешь, что это невозможно. Решила – поехала кататься в дождь. Захотела – притащила во дворец псину.

– Что мне с нею делать, сэр Джером? – указывая глазами на болонку, спросила Эйда.

– Положи для начала куда-нибудь.

Жена Вильямса, осматривая собаку, задумчиво произнесла:

– Можно было бы отдать её на псарню… Но она такая маленькая. Там таких не принимают.

– Это комнатная моська, – ответил юноша, развязывая тесёмки орденского алого плаща. – Куда это?

– Сейчас заберу, – ответила Эйда, решив всё-таки опустить собаку на пол возле камина.

Надо отдать должное болонке – она не пыталась пачкать мокрыми лапами всё вокруг, а преспокойно улеглась на кусок овчины перед огнём.

Эйда забрала у юноши плащ и отнесла в уборную – отжать и развесить.

Джером, не рискуя никуда садиться, подошёл к огню, чтобы хоть немного обсохнуть. Вернулась камеристка принцессы с деревянным стулом, который пришёлся как нельзя кстати для промокшего и хмурого рыцаря. Остин Вендер скинул на его спинку камзол – под сидением мгновенно образовалась лужа.

Через пару минут из спальни уже вышла Ирена, облачённая в домашнее платье.

– Больше никогда не сяду на коня в длинной амазонке!

– Ты лучше больше никогда не выезжай на прогулку в такую погоду! – огрызнулся страж, держа руки над огнём.

– Ой, ну подумаешь, затяжной дождь перешёл в ливень! Кто же знал, что эта туча принесёт столько воды?

– Я предупреждал тебя.

Ирена подошла к камину, присела, опустившись на коленки, и, погладив собаку, ответила:

– Зато мы нашли Ариэль. Ничего не происходит просто так.

– Кто это – Ариэль?

– Моя собака, – как ни в чём не бывало ответила девушка.

– А почему она уже Ариэль? – с недоумением развёл руками юноша.

– Я так хочу, – продолжая гладить становящуюся пушистой шерсть болонки, ответила принцесса.

– Понятно, – пробурчал Джером и развязал ворот мокрой, прилипшей к телу рубашки. – А если эта собака чья-то? Может быть, она принадлежит маленькой девочке, которая сейчас оплакивает её утрату?

– Значит, эта девочка потеряла своё счастье, а я его нашла, – не отрываясь от созерцания болонки, ответила наследница.

Трубадур покачал головой, не в силах ничего возразить. Он не мог понять, почему его подруга внезапно так привязалась к незнакомой собаке. Эйда вернулась от кастеляна[1] и подала молодому человеку чистую накрахмаленную рубашку.

– Возьмите хотя бы это, сэр.

– Благодарю тебя, дорогая, – ответил страж, переодел рубашку, не отходя от камина, и обернулся к названной сестре: – Согрелась?

Ирена перестала гладить собаку и повернула к названному брату лицо:

– Я уже в сухом, чего обо мне беспокоиться? А вот тебе не помешает снять ботфорты – держу пари, что они мокры насквозь.

Осматривая лужу под собой, Джером присвистнул и монотонно протянул:

– Похоже, сегодня я остаюсь здесь…

– Другого выхода нет, старший брат, – поднялась на ноги принцесса. – Обратно я тебя по такой погоде не отпущу. И пусть Джон тысячу раз на меня обижается.

Остин Вендер стянул обувь и положил возле камина. Вода всё ещё продолжала стекать с него ручьями.

– Так дело не пойдёт, – нахмурилась наследница. – Мери!

– Я здесь, миледи.

– Неси-ка тот персидский халат, который подарил посол. Эйда, что с ужином?

– Я уже распорядилась, – ответила предусмотрительная камеристка.

– Что такое халат? – недоверчиво осведомился Джером.

– Сейчас увидишь, – только и ответила принцесса, слегка улыбнувшись.

Через несколько минут Мери принесла толстый байковый халат. Юноша выпучил глаза, не понимая, как ЭТО можно носить.

– Не волнуйся. Это всего лишь на время, пока не высохнет твоя одежда, – угадав мысли друга, успокоила его Ирена. – Ты же всё равно остаёшься здесь. Тебя никто не увидит, кроме моих девочек.

– Это какая-то бусурманская одежда!

– Так и есть, он персидский.

Предусмотрительная Эйда увела Джерома в уборную, где помогла ему переодеться подальше от глаз двух девиц. Когда камеристка с охапкой мокрых вещей рыцаря снова вышла в приёмную, чтобы развесить их у камина, принцесса ожидала его в кабинете, куда шустрые лакеи принесли вкусный ужин из страуса. Уборка луж легла на хрупкие плечи Мери.

– Это что за птица? – открывая крышечку жаркого и удивляясь размерам куска мяса, осведомился страж.

– Это африканский страус. Его перья, кстати, на твоей шляпе.

– Это едят?! – изумился Остин Вендер, сильно округлив глаза.

– Вполне, – отправляя отрезанный кусочек в рот, ответила Ирена. – Попробуй. Как утка, только очень большая.

– Ну и денёк сегодня выдался, – пробурчал Джером. – Дороги скользкие, ливень отвратительнейший, одежда бусурманская, еда африканская! Экзотика сплошная!

– Зато соратница твоя сегодня – обыкновенная англичанка, – улыбнулась Ирена, оперев голову на руку и любуясь названным братом.

– Ахха, – отрезая от мяса большой кусок, протянул страж. – Сааааамая обыкновенная!

У двери раздались странные звуки, Ирена сразу поняла, что собака просится к ним. Эйда впустила Ариэль и снова заперла кабинет. Болонка важно протопала по паркету прямиком к принцессе и стала служить. Девушка рассмеялась, отрезала кусочек страусового мяса и дала собаке.

– Видишь, какая она умная!

– Чур меня, чур! – отмахнулся Джером.

Но уже в следующую же минуту, покончив с лакомым кусочком от Ирены, Ариэль обратила пушистую белую мордашку в его сторону и встала на задние лапки.

– Ой, только не прыгай на меня, животное! – махнул рукой страж.

– Угости её. Она голодна, – мягко попросила Ирена.

– Да ради Бога! Только пусть ко мне не лезет.

Остин Вендер поспешно отрезал кусок мяса и бросил на пол. Болонка с удовольствием его уплела. Ирену эта сцена откровенно веселила.

В конце концов, отогревшийся Джером пригубил вина и подумал, что не так уж всё плохо закончилось и зря он сердится на свою названную сестру.

Тонкие пальцы Филиппа пробежали по белой коже, едва касаясь женской спины фалангами. Анжелина издала полувздох, полустон, что означало полное умиротворение первой леди.

– Я закончил, – сказал Говард, выпрямившись и отняв ладони от её тела.

Маркиза приподнялась на локтях, прикрыв грудь покрывалом, на котором она лежала животом вниз, и через плечо лукаво посмотрела в сторону агента. Тяжёлое одеяло скрывало её прекрасную фигуру лишь по пояс.

– Спасибо, Филипп, массаж прекрасен.

– Я старался, моя госпожа, – ответил мужчина и прикрыл девушку одеялом до плеч.

Но вопреки полученной ранее инструкции не шевелиться, Анжелина перевернулась на бок и стрельнула глазками на виконта. Распущенные локоны живописно легли на белую шею, кокетливо обнажив плечо. Тонкие пальцы всё ещё придерживали шёлковое покрывало на соблазнительной округлой груди. Говард невольно залюбовался ею, подумав, что повезёт кому-то стать мужем этой удивительно красивой девушки.

– Никогда бы не подумала, что позволю касаться своей обнажённой спины мужчине, – усмехнулась первая леди, не спуская с Говарда двусмысленного взгляда.

В этот миг Филипп был готов поклясться, что она с ним заигрывает. Но ответ прозвучал более чем сдержанно:

– Я не мужчина, а отставной жених. Мне можно больше, чем другим.

– Да, Вы правы, – кивнула девушка. – Я Вас давно не стесняюсь.

Виконт наклонился к маркизе, положил руки на её спину, заставив девушку снова лечь на кровать, и проговорил:

– Не поднимайтесь. Нужно, чтобы тепло проникло в тело. Иначе процедура бессмысленна.

Грациозным движением Анжелина подложила ладони под подбородок. Филипп присел на корточки у изголовья и посмотрел в глаза красавицы.

– Пора уходить, но не хочется.

– Оставайтесь, как прежде, не в первый же раз, – пожала голыми плечами маркиза.

– Если отдадите мне Сару на ночь, останусь, – прошептал виконт.

– Забирайте, если она не против.

– Она никогда не против, – улыбнулся мужчина, вспомнив шоколадное тело мулатки.

– Вот и решили. Значит, до утра Вы останетесь здесь.

– Спокойной ночи, моя госпожа, – ответил Филипп и поцеловал девушку в оголённое плечо.

Анжелина только улыбнулась. Она проводила наречённого взглядом, а в голове пронеслась мысль: «Какой он обходительный… Приятно проводить с ним время. Ах, если бы ничего не менялось и не было необходимости становиться его женой… Играть в любовь с Филиппом приятнее».

Констанция д’Альбре сидела у камина в глубоком кресле. На её коленях покоилась рыжая кошка, а в руках герцогиня держала толстую папку чёрного цвета и медленно листала её страницы.

Изредка светлые брови де Нанон приподнимались, на лице отражалось лёгкое удивление. Шпионы Тайного совета очень хорошо следили за ней – в этом им нельзя было отказать. Но вот выводы, которые они делали, настолько разнились с реальностью, что молодой француженке казалось, что она читает сказку о ком-то другом, а не дело, заведённое агентами на неё саму.

«Да, лучшего начальника контрразведки, чем Фрэнсис Уолсингем[2], Англия ещё не знала…» – подумала Констанция и вырвала листы из папки, после чего свернула их трубочкой и опустила в пламя камина.

Дверь скрипнула – на пороге появился Жак.

– Мадам желает чего-нибудь?

– Помогите мне, мой друг, – отозвалась девушка.

Телохранитель подошёл к креслу и опустился на колени. Д’Альбре вырвала ещё листы из папки и стала отдавать их мужчине, который охотно отправлял документы в объятия пламени.

– Они много чего узнали о нас, – произнесла девушка. – Но не поняли главного – кто я.

– Этот человек, этот католик, он может догадаться?

– Если бы он догадался, то, думается, это случилось бы ещё во Франции.

– Но он читал дело, когда я пришёл! Уже на последних страницах, – яростно кидая листы в огонь, прошипел француз.

Констанция посмотрела в лицо своего верного слуги и спокойно произнесла:

– Если сын Фицалана встанет у нас поперёк дороги, мы найдём способ заставить его молчать. А пока важно, чтобы шпионы Роквелла ничего не пронюхали. Сделайте всё, чтобы ни одна живая душа не подходила к моим покоям ближе, чем на расстояние пушечного выстрела.

– Да, мадам, – склонил голову Жак, отправляя в камин последние бумаги и папку – следом за ними.