Читать книгу Все сначала - Рина Аньярская - Страница 5

Тед Обермэйн спешился и торопливо зашагал по направлению к знакомой фигурке в синем трико. Услышав шаги, сестра барона обернулась. Она обрезала сухие и повреждённые ветки вереска – после недавнего ливня много их поломалось.

– Здравствуй, милая, – поцеловал её в губы рыцарь Красного ордена, нежно коснувшись плеч.

– Здравствуй, – мягко улыбнулась в ответ девушка и повела головой, её роскошные волосы, распущенные по плечам, обвили его ладони.

Тед оставил возлюбленную всего лишь на полтора дня, а ему казалось, что прошла вечность.

– Я вчера дежурил во дворце, – словно оправдываясь, заговорил юноша. – А сегодня, как только выспался, сразу приехал.

– Напрасно, – ответила Джулия и, указав глазами на окна замка, добавила: – Тебе не надо показываться ему на глаза. Брат готов вызвать тебя на дуэль.

– Значит, я приму вызов, – без тени улыбки ответил Обермэйн, отпустив плечи девушки, – и докажу, что я не мальчик. Я его не боюсь, будь он трижды гвардеец.

Фрейлина строго покачала головой:

– Я уже сказала ему и повторю для тебя: даже не помышляйте о таком! Я не хочу, чтобы два дорогих моему сердцу мужчины скрестили клинки. А если вы ослушаетесь, то будете после иметь дело со мной. Оба. А я не поддаюсь даже наследнице и на турнире обошла многих, ты это знаешь.

Тед улыбнулся.

Любимая смотрела на него, ожидая реакции. Но страж вместо слов просто наклонился к её губам и поцеловал девушку.

– Как же мне просить у него твоей руки, – снова выпрямившись, спросил Теодор, – если он злится?

Джулия пожала плечами:

– Не знаю, как и не знаю, когда. Но точно не сегодня. Он не в духе.

– А может быть, сразу к Ирене обратиться? Ты же под её опекой, как фрейлина.

Сестра барона повела острыми бровями, изумившись новой мысли, которая доселе не приходила ей в голову.

– А ты прав, милый. Наверное, действительно, это будет более правильно. Ты же тоже её рыцарь.

Гул нарастал.

– Парламент категорически против того, чтобы оттягивать решение о браке наследницы английского престола! – громогласно заявил Вильям Сесил, Второй граф Солсбери[4], сторонник консервативной политики королевства.

Шум в зале напоминал прибой. Пэры и духовенство неистово спорили уже больше часа, стоит ли сейчас, в столь нестабильное время, вести брачные переговоры с германскими княжествами.

Часть парламента ратовала за идею намекнуть Священной Римской империи о возможном браке между принцессой Уэльской и малолетним эрцгерцогом Леопольдом Вильгельмом Австрийским, младшим сыном императора Фердинанда II Габсбурга и Марии-Анны Баварской. Лорды видели в этом браке выход из церковного кризиса, в который постепенно втягивалась вся Европа, оттого их не смущала 9-летняя разница в возрасте между предполагаемым женихом и Дочерью Англии, причём в пользу отнюдь не мальчика.

Другая часть лордов была настроена категорически против католиков вообще и Габсбургов в частности. Поэтому они направляли свой взор к Гессен-Кассельскому немецкому дому, отмечая возможность брака английской принцессы с Филиппом, сыном ландграфа Морица. Семья придерживалась протестантской веры и уже по этой причине импонировала англиканской части парламента. Надо ли говорить, что против этого «неравного» брака[5] выступали ярые сторонники английской монархии, ратовавшие за чистоту королевской крови?

Именно эта часть парламента посматривала в сторону герцога Брауншвейг-Люнебургского, князя Брауншвейг-Вольфенбюттеля Фридриха-Ульриха, который в настоящее время отчаянно добивался развода со своей супругой Анной Софией Бранденбургской, к слову сказать, уличённой в измене мужу. Недавний визит немца в Англию вызвал к его персоне расположение среди многих дворян, готовых отвоевать при необходимости княжество у католиков через брак его правителя с протестантской принцессой.

Райт вертел головой, внимая речам лордов по апелляции, пэров и представителей духовенства. Его место было справа от ложи Ландешота, непосредственно напротив премьер-министра, рядом с которым, развалившись в кресле, восседал молчаливый Бекингемский[6] – надежда и опора внешней политики королевства.

Заседание парламента сегодня вёл лорд-канцлер – Эдвард Сэквилл, Четвёртый граф Дорсет и Четвёртый барон Бакхёрст[7]. Споры о трёх кандидатурах велись так ожесточённо, словно каждый из оппонентов имел личную выгоду от планируемого брака.

Дешторнак хмурился. Сторонников политики невмешательства было не так уж и много. Здравомыслящих англичан, которые не хотели во время разгоревшихся на континенте Священных войн принимать чью-либо сторону, оказалось значительно меньше, чем ярых приверженцев старой политики.

– Принцесса не может долго оставаться в девичестве! – настаивал на своём Солсбери. – Англии нужен наследник мужского пола, и чем скорее он появится, тем лучше будет для страны!

– Я категорически не согласен с тем, что в ситуации сегодняшнего дня нам нужно искать мужа для наследницы в Европе! – выпрямился во весь рост архиепископ Кентерберийский. – Континент погряз в раздорах, и нам негоже сейчас вступать в брачные переговоры с кем бы то ни было! Наши братья по вере легко отрекаются от своих истоков под действием меча католиков. Англии нужно думать о том, как сохранить свой суверенитет, а не заключать союзы с лютеранскими или кальвинистскими домами.

Часть парламента, настроенная за воссоединение с Римской католической церковью и мечтающая о браке принцессы с эрцгерцогом Леопольдом Вильгельмом из дома Габсбургов, зарычала. Бекингемский бросил в сторону католиков пренебрежительный взгляд, словно прикидывая, сколько времени их ещё будут терпеть в Палате лордов.

Архиепископ Йоркский поддержал своего духовного соратника, мягко отметив:

– Я полностью согласен с Его Высокопреосвященством. Сейчас не время сватать Элизабет Английскую за немецких герцогов. Их государства разорены войнами.

– Ваши Высокопреосвященства, конечно, правы! – поднялся Томас Говард, 21-й граф Арундел[8]. – Но разве сидеть сложа руки и ждать того дня, когда наша принцесса войдёт в недетородный возраст, лучше? Эта война идёт почти пять лет и ещё неизвестно, сколько она продлится! Мы можем вообще лишиться каких-либо женихов с континента, если сейчас они изрубят друг друга на кусочки в этой вашей Священной войне!

Арундел стукнул кулаком по перилам.

– Милорд, Вы, безусловно, правы, – обратился к нему Генри Сомерсет, Пятый граф Вустер[9], сторонник брака принцессы с Филиппом Гессен-Кассельским. – Поэтому мы и предлагаем выбрать одного из немецких ландграфов. Нам нужен мужчина для продолжения рода Тюдоров и не более того! Нам не нужен новый король!

– Нет! Это совсем против правил! – закричали наперебой консерваторы, видящие рядом с Иреной лишь ровню. – Достаточно опыта предыдущей королевы! Больше такое не должно повториться!

Герцог Джинджеффер э Лот, как и герцог Ландешот, чувствовал себя неуютно. Джон аккуратно посматривал по сторонам и регулярно направлял взгляды на ложу премьер-министра, пытаясь угадать, как надо реагировать на разговоры лордов. Но Дешторнак был непроницаем и хмур. Тогда Дважды герцог украдкой посмотрел на своего родственника и соперника одновременно. Ландешот, казалось, вообще медитирует и не слушает, что происходит в Вестминстере. Райт понимал, что коснись эти напыщенные господа темы побочных веток дома Тюдоров, они со вторым герцогом окажутся в незавидном положении, как самые родовитые претенденты на трон после Стюартов.

– Отчего же? – подал голос герцог Роквелл и поднялся на ноги, заставив парламент умолкнуть. – Я не вижу ничего дурного в том, чтобы сегодня выбирать кандидата для брачных переговоров из малых немецких домов. Они сговорчивее, а на трон садить всяких маркграфов и эрцгерцогов вовсе не обязательно. Они будут счастливы уже тем, что их увезли из разорённого княжества. А нам, действительно, нужен просто муж для нашей принцессы. Муж, способный сделать наследника. И в этом отношении я за равный по возрасту брак! Никаких стариков и малолеток быть не может. Правда, кандидатура герцога Брауншвейг-Люнебургского, при всей моей симпатии к нему, меня смущает в силу отсутствия у оного детей в первом браке.

Парламент снова зашумел. Возмущению многих не было предела. Консерваторы видели выход лишь в равном браке с принцем королевского или императорского дома. Духовенство настаивало на военной поддержке протестантских княжеств без брачных союзов. А упёртые лорды-фанатики, желающие поскорей получить гарант безопасности дома Тюдоров от посягательств на престол со стороны побочных его веток, с пеной у рта доказывали необходимость выдать Элиссу Английскую замуж как можно скорее и за молодого мужа.

Дешторнак поднял глаза на Роквелла. Графа удивило, что герцог очутился на стороне последних… Первый министр, который отказался вести это заседание по причине личной заинтересованности в его исходе, шепнул Бекингемскому:

– Джордж, скажите им пару слов. Меня они слушать не станут.

Мужчина кивнул.

Тем временем граф Солсбери продолжал кричать:

– Я полностью поддерживаю мнение нашего святейшего духовенства, что нельзя вступать сейчас в бессмысленные брачные связи с ненадёжными союзниками. Чем закончится война в Европе, одному Богу известно. Мы поддерживаем Голландию и этого достаточно, на мой взгляд!

– Это тема не сегодняшнего заседания, – хмуро отметил Роквелл.

– Простите, Ваша Светлость, – извинился Солсбери. – Но я настаиваю, что принцесса Уэльская должна в ближайший год заключить брачный договор! И от лица светских лордов заявляю, что брак Элизабет Английской нам сейчас необходим, как воздух. И не важно, с кем! Думаю, что большинство пэров меня поддержат. Англии нужен наследник мужского пола!

– Правильно! – закричала добрая половина палаты.

Едва крики утихли, лорд Вустер снова поднялся и громогласно заявил:

– Кстати, о наследниках. Мы всегда забываем о том, что у нас сейчас две внучки королевы Элизабет, и обе они равноценно могут принести Англии сына. Старший правнук королевы и может стать новым королём. Прошу отметить, господа, что вопросу о браке маркизы Линкольн нужно также уделить внимание. Мы не можем быть уверенными в том, что Элисса Английская в первом же браке быстро родит сына. Нам нужны гаранты того, что престол будет кому передать по прямой линии наследия. Нам нужны законные браки, законные сыновья и законные мужья, не претендующие на корону. Слишком много бастардов столпилось сейчас у трона, и они в любую минуту могут попытаться отнять у принцесс их священное право наследия короны Тюдоров!

Джон вздрогнул. В словах пэра он услышал прямую угрозу, направленную против Джерома.

– Милорд, а Вы правы, – согласился Арундел, словно забыв о том, что его племянник сговорен с леди Линкольн. – Если нам рассматривать сразу два брачных союза, то мы сэкономим время и силы. Тот жених, кто не подойдёт для первой наследницы престола, вполне сгодится для второй. Пожалуй, я отдам свой голос за двойной брак!

– Я согласен, это разумное решение, – подхватил Солсбери.

– Духовенство вообще против бракосочетаний на сегодняшний день, – напомнил архиепископ Йоркский, – но если такая необходимость назреет, с точки зрения политики, мы примем ваш выбор с условием: женихи должны придерживаться протестантской веры.

– Согласны! Согласны! – закричали добрые англикане.

И тут поднял руку герцог Бекингемский:

– Господа, я прошу слова.

Парламент утих. Министр славился своими делами во внешней политике и налаженным миром с Испанией, поэтому к его мнению прислушивались.

– Да, согласен: разбрасываться принцессами сейчас не время. Более того, я считаю, что нельзя торопить с выбором мужа ни Элиссу Английскую, ни леди Анжелину Линкольн. И слепо доверять какому-либо немецкому дому, проповедующему протестантизм, тоже не стоит. Вспомните историю Зимнего короля и Зимней королевы[10]. Вам бы хотелось такой участи для наших принцесс?

Лорды зашушукались, что было хорошим знаком – мужчины задумались о возможных минусах таких браков для своей страны.

– Да, у нас две принцессы крови, – продолжал свою размеренную речь герцог. – Но ни одной, ни второй я бы не желал такой участи. Равно как не желал бы и вплетения их в придворные интриги побочных веток дома Тюдоров. Вспомним леди Арабеллу[11] опять же, которую упорно не выдавали замуж лишь по одной причине: её дети могли наследовать сразу двум королевским домам. Объединения с Шотландией большинству из вас так же не по нраву и сегодня. Да и горцы вовсе не жаждут присоединиться к нам. Но если мы хотим получить наследников мужского пола в законных браках ещё при жизни правящего государя, что немаловажно, то нам придётся обратить свой взор или на сопредельное королевство, или на собственных первых пэров.

По рядам парламента снова прокатилась волна шума.

Джон побледнел и почувствовал, как остановилось сердце. Захватив воздух ртом, он аккуратно перевёл взгляд на Ландешота. Второй герцог при словах Бекингемского поднял опущенные до того ресницы и тоже перевёл взгляд на ложу Райта. Их взоры встретились. Каждый понимал, что сейчас они находятся на волоске от неизвестности, которая, возможно, станет последней каплей в чаше их жизненных горечей.

– Действительно, отчего мы не поставили и этот вопрос на повестку? – словно у самого себя спросил лорд-канцлер и громче добавил, обращаясь уже к собравшимся: – Мне нравится ход Ваших мыслей, герцог, но подозреваю, что большинство голосов парламента склонится к тому, что в ситуации этого выбора нам ближе наши первые пэры, нежели шотландские принцы.

– Полагаю, Вы правы, милорд, – отозвался Бекингемский. – Но решение принимать всё равно королю.

– Хорошо, со своей стороны мы предложим Его Величеству кандидатуры, – кивнул Сэквилл и, обратив взор на ложи двух молодых герцогов, произнёс чётко и громко: – В настоящее время у нас есть только два холостых, несговоренных первых пэра королевства, способных составить партию принцессам крови.

У Райта похолодело в жилах, а волосы, казалось, зашевелились на голове.

Ландешот поднял взгляд на лорда-канцлера, словно пытаясь удостовериться, что он не спит и в реальности слышит роковые слова.

– Герцог Ландешот и герцог Джинджеффер э Лот, господа, я прошу вас подняться, – прозвучал голос Сэквилла.

Джон почувствовал, как онемели ноги, но сделал над собой усилие, чтобы встать. Взгляд его скользнул в сторону соперника. Второй герцог поднялся медленно, глядя прямо в глаза лорда-канцлера, словно не замечая ничего вокруг. «Мне бы твою выдержку, приятель», – подумал Райт, чувствуя, что дышать становится трудно и кровь приливает к вискам.

Конечно, он не мог знать, что в глазах Чарльза Коста в этот момент всё помутилось. Мужчина механически встал, не чувствуя тела, и невидящим взором уставился в белёсое пятно, ещё мгновение назад бывшее лицом канцлера. Сердце, казалось, остановилось, Ландешот был на грани обморока.

– Иных вариантов я не вижу, во всяком случае, на острове, – прозвучал голос председателя, донёсшийся до двух герцогов, словно из колодца. – Есть ли возражения?

Пэры негромко пошушукались, но ни одна рука не поднялась.

– В таком случае я возьму на себя смелость распределить роли, – произнёс Бекингемский в гробовой тишине, – исходя из того опыта, что получил во внешнеполитической сфере. Согласитесь, замужество принцесс – это дело не внутреннего свойства.

– Согласен, – кивнул лорд-канцлер.

– Согласен, – одобрил советник.

– Исходя из знатности родов, два пэра равноценны. Но герцогство Ландешота на два поколения старше, чем герцогство Джинджеффера. Если вспомнить родство с Генри VIII, то принц Эдмунд, герцог Сомерсет, был старше принцессы Екатерины на четыре года… Единственная дочь принца – леди Арабелла, основательница дома Костов – побочной ветви Тюдоров, родилась, как всем известно, вне брака с леди Анной Кост, но была удочерена родственниками матери[12], в то время как принцесса Екатерина состояла в законном браке с лордом Джонатаном Райтом, сыном Первого герцога Джинджеффера. Однако, несмотря на это, руку принцессы Уэльской мы должны отдать именно Ландешоту. Его герцогство в глазах мира старше. Соответственно, супругом леди Анжелины Линкольн станет Джинджеффер э Лот. Таким образом, мы составим обе партии принцесс внутри государства, не нарушив законов и не допустив интриганов к трону.

Два герцога синхронно перевели взгляды друг на друга.

«Это конец…» – пронеслось в голове Райта.

«Она меня теперь окончательно возненавидит», – подумал его соперник.

В глазах обоих стояла пелена. Красный Джон ожидал увидеть во взгляде Чарльза радость победы, но этого не случилось. Скорее наоборот, тяжесть внезапно возникшей ноши заставила первого пэра королевства даже немного согнуться. Несчастный герцог искал в лице Райта ненависть, но ничего похожего также не нашёл…

– Есть ли возражения? – осведомился лорд-канцлер.

Парламент молчал.

– У меня лишь одно замечание, – отозвался Бекингемский со своего места. – Мы не должны заставлять принцесс подписывать брачные договоры уже сегодня, лучше ограничиться помолвкой. Принцессы ещё юны, а наш король полон сил. С учётом ситуации в Европе, я не стал бы спешить с венчанием. У нас с вами ещё есть время, господа. Время, в течение которого Англия поймёт, какой курс внешней политики выбрать. А внутренние предварительные сговоры с благородными лордами всегда можно аннулировать без скандалов, чего невозможно сделать с иностранными принцами.

Райту казалось, что земля уходит из-под ног. Он на миг зажмурился, мечтая, открыв глаза, понять, что находится в ДЛД, в своей постели, а всё происходящее – лишь дурной сон. Но, разомкнув ресницы, Дважды герцог увидел перед собой всё тех же пэров Англии, первого министра и герцога Бекингемского. Чуда не случилось: заседание парламента по вопросу бракосочетания наследницы престола не испарилось.

– В таком случае я предлагаю следующее: милорды должны дать нам слово, что не вступят в брачные переговоры с кем бы то ни было до тех пор, пока парламент и король не решат, как должно поступить наследной принцессе и первой леди, – лорд-канцлер перевёл взгляд на двух герцогов поочерёдно. – Надеюсь, господа, вы понимаете всю ответственность, возложенную на вас сегодня?

Мужчины в унисон кивнули.

– Это первое. И второе: решение, принятое Палатой лордов, не должно выйти за пределы этих стен до тех пор, пока не будет утверждено или отменено Его Величеством Ричардом IV, – продолжал вести заседание Сэквилл. – Но слово не вступать в брачные отношения я с милордов герцогов взять обязан прилюдно. Поступиться несколькими месяцами или даже годами жизни ради будущего Англии – не столь великая цена, не так ли, господа?

– Я всё сделаю, как велит парламент, – отозвался Ландешот гробовым голосом. – И готов хоть всю жизнь отдать на ожидание.

– Я подчиняюсь решению Палаты лордов, – произнёс Райт.

– Спасибо, господа! Присаживайтесь.

– Остаётся один лишь вопрос, – молвил Бекингемский, внимательно наблюдая за лицами новоиспечённых «женихов» принцесс крови. – Как отреагирует Его Величество на наше с вами предложение. До монарха нужно правильно донести его и не вызвать гнев, а следом за ним и роспуск парламента с обвинением в государственной измене всех присутствующих.

– Король зря не явился на заседание сегодня, – крякнул лорд-канцлер.

– Король имеет на это полное право, – криво усмехнулся советник и посмотрел на Дешторнака.

Граф поднялся, давая тем самым понять, что в заседании пора ставить точку:

– Я не хотел высказываться сегодня по понятным всем вам, господа, причинам. Но что касается Его Величества, то я непременно доложу королю о решении Палаты лордов и порекомендую вынести его на обсуждение Палаты общин. Мы с вами можем лишь выдвинуть кандидатуры, но не имеем права их утвердить, – добрые глаза крёстного отца принцессы Уэльской направились в сторону лож, где сидели, словно каменные изваяния, два пэра. – Милорды герцоги дали слово по первому требованию своего королевства вступить в брак с августейшими особами и в ожидании этого требования не вступать в брачные переговоры и сговоры с другими девицами. Но мы не имеем права сбрасывать со счетов наследников из дома Стюартов, которых может задеть подобный выбор для бракосочетаний принцесс. Отношения с Шотландией портить никак нельзя, это вам подтвердит и герцог Бекингемский.

Пэр молча кивнул.

– А с Его Величеством я поговорю сам, – собирая бумаги со стола, произнёс Дешторнак и опустил взгляд.

– Можно считать заседание закрытым? – осведомился лорд-канцлер.

Граф только качнул седой головой, не поднимая глаз. Бекингемский встал и помог стареющему премьер-министру спуститься со ступенек.

Пэры королевства Англия стали покидать Вестминстер.

Едва закончилось заседание парламента, лорд Тей направился в Виндзор с большинством кавалеров Ордена Подвязки – вереницей.

Мужчины ехали молча и насупившись. Каждый обдумывал услышанное. Все понимали, что Англия стоит на пороге войны, и никому не хотелось собираться в поход, срываясь с насиженных мест, покидая привычный уклад жизни и покладистых любовниц. Выход пэры Англии видели в браке принцессы Уэльской с каким-нибудь европейским принцем или герцогом, после чего можно было бы обойтись денежными вложениями в Священную войну.

И этот выход был так близок… Но сегодняшнее заседание расставило точки над «i» неожиданным образом. Многие крепко задумались, что делать дальше. Большинство понимало, войны при таком раскладе точно не избежать – особенно если вспомнить настрой духовенства.

Два герцога, считавшиеся первыми пэрами Англии, подчёркнуто вежливо раскланявшись, разъехались в разные стороны. Без сопровождения.

Пожалуй, кроме этих двоих такого себе не позволял никто из представителей высшей знати. Роквелл уехал в тяжёлой громоздкой карете с тремя лакеями, окружённый эскортом из своих приближённых; Бекингемский сел в седло, но рядом были двадцать воинов; а герцог Аленбургский и вовсе спустился на воду и уплыл в ялике, сопровождаемом двумя лодками, полными вооружёнными до зубов телохранителями.

И только Джинджеффер э Лот и Ландешот ускакали галопом в одиночку… Один – по левому берегу Темзы, другой – по правому.

«А ведь в ситуации сегодняшнего дня им обоим грозит смертельная опасность. Если кто-то захочет пойти против двух наследниц, то лишить их женихов не составит труда», – подумал виконт Тей и тут же мотнул головой, отгоняя дурные мысли. Сегодня ему предстояло разобраться со своим браком и задетой мужской честью, поэтому думать о чужой жизни совсем не хотелось.

Когда рыжая лошадь виконта вошла в Верхний парк, Тею особенно взгрустнулось. Сейчас нужно тащиться во фрейлинский корпус и объявлять о расторжении помолвки с леди Джулией.

Ирене доложили о приходе лорда. Пришлось идти в фиолетовую гостиную, предварительно согнав туда фрейлин. Девушка почувствовала, как заныло под ложечкой. У неё весь день не было настроения, принцесса буквально не знала, куда себя деть, и никакие занятия её не увлекали. Визит Тея говорил о том, что сейчас решается судьба леди Джулии, которая, кстати сказать, не вернулась до сих пор ко двору.

– Ваше Высочество, – опускаясь на одно колено и целуя руку наследницы, произнёс Тей как можно более сдержанным тоном.

Ирене не понравилось начало, но она и бровью не повела.

– Я не отниму много Вашего времени и сразу скажу то, с чем прибыл.

– Я слушаю Вас, милорд.

– Сегодня я вынужден объявить во всеуслышание, что расторгаю помолвку с леди Джулией Роквелл по причинам, которые не могу озвучить здесь – это семейное дело.

Фрейлины за спиной Ирены зашушукались, Тей видел, что на хорошеньких лицах многих появились злорадные улыбки. Его ладони непроизвольно сжались в кулаки.

– Я поняла Вас, милорд, – холодно ответила Ирена.

– Леди Джулия просила меня передать Вам просьбу ещё на несколько дней позволить ей остаться в замке брата.

– Мне будет не хватать моей любимой фрейлины, – картинно вздохнула наследница и уже развернула корпус в тяжёлом бархатном платье, чтобы удалиться, но, изящно повернув голову к виконту, добавила: – Зато у меня будет время подумать, какого жениха ей подобрать вместо Вас.

Принцесса Уэльская уплыла из гостиной. Фрейлины, сделав книксены, отправились за ней. Виконт некоторое время постоял, сминая в руке шляпу с перьями страуса, а затем вышел вон. «Ты ещё не знаешь, что тебя саму ждёт…» – подумал Тей, покидая фрейлинский корпус.

Он ополоснул лицо холодной водой и поднял взгляд на зеркало. Спутавшиеся от ветра и быстрой езды светлые волосы, немного влажные. Губы белее снега. В холодных серых глазах застыл страх. Не за себя, а за неё – любимую, драгоценную, единственно желанную девушку на свете.

Ландешот схватился за голову.

Иной человек на его месте ликовал бы, что появилась призрачная надежда стать мужем возлюбленной, пусть даже против её на то воли. Герцог же готов был сквозь землю провалиться от стыда.

Меньше всего влюблённому пэру хотелось быть слепым орудием в чьих-то руках. Меньше всего хотелось заставлять Ирену страдать. Он явственно понимал, что за требованием парламента рожать наследника мужского пола стоит искусный заговор, красиво преподнесённый этим напыщенным индюкам: заговор, цель которого – удалить от трона женщин из рода Тюдоров, вернув салический закон[13].

Ландешот заметался по уборной, словно дикое животное, загнанное в угол. В том, что принцессе скоро станет известно о решении парламента, он не сомневался. Понравится ли это решение первой леди? Ответить на вопрос герцог бы не решился. Как будет вести себя его соперник? Соперник, которому готовится незавидная участь. От одной мысли, что Райт попадёт под жёсткое влияние маркизы Линкольн, у Ландешота выступил холодный пот на лбу.

Мальчики… У Тюдоров редко рождались мальчики! И это прекрасно известно всем лордам королевства.

Кост снова подошёл к умывальне и ополоснул лицо водой. Горящие с поверхности зеркала бешеным огнём глаза сверлили его душу насквозь. «Успокойся, Чарльз, успокойся… – сам себя уговаривал мужчина, пытаясь дышать как можно глубже. – Нужно попытаться увидеть её до того, как ей станет известно о планах парламента… Хотя она не примет меня… Я так напугал её в прошлый раз, остолоп, что сам всё испортил! Значит… Значит, остаётся поговорить с королём…»

Герцог повернул голову вправо, рассматривая ванную утварь, но взгляд его скользил дальше, в будущее…

Времени на изучение предписания парламента Ричарду IV было дано всего три дня. В пятницу утром на очередном заседании король должен был огласить свой ответ…

Мелани буквально кожей почувствовала на себе мужской взгляд. Обернувшись, она нашла подтверждение своей догадке: барон Роквелл неумолимо следовал за ней по пятам всю последнюю неделю, едва у него появлялась такая возможность.

Девушка резко развернулась в сторону Лоуэна, разгоняя воздух и пыль коридора юбками.

– Что Вам опять нужно, сударь?

– Леди Мелани… – едва слышно произнёс юноша и сделал шаг навстречу фрейлине. – Я только что закончил развод караула у восточного корпуса и не мог не осчастливить себя возможностью хоть ненадолго увидеть Вас…

– Достаточно, барон! – сдвинула брови Старшая Младшая Сестра Райта. – Вы уже несколько дней подряд этим себя осчастливливаете! Вас назначили ответственным за караул во фрейлинской половине, но не за самих фрейлин!

Леди наступала, и лорду пришлось пятиться. Лоуэну показалось, что серые глаза девицы мечут молнии.

– Вы понимаете, что компрометируете меня?!

Барон не знал, что ответить. Вопреки его ожиданиям, камер-фрейлина внезапно остановилась, быстро отворила дверь, возле которой они разговаривали, и кивнула головой, призывая войти внутрь. Молодой человек робко перешагнул через порог. Помещение оказалось небольшой диванной с камином – местечком, где юные прелестницы иногда коротали скучные вечера. Едва створка со скрипом закрылась, Роквелл решился обратить взор на графиню Кендбер.

– Миледи, я, кажется, нелепо выгляжу, словно мальчишка.

– Так Вы, собственно, не старик, барон, – повела светлыми бровями девица и ушла вглубь гостиной, опустившись на сиденье голубой тахты.

– Приятно, что Вы шутите, графиня, – через силу улыбнулся молодой человек и сделал несколько шагов к ней.

– Давайте без этикета, – сверкнула глазами Мелани. – Говорите прямо, чего Вы от меня хотите?

Лоуэн опешил. Перед ним была холодная, как каменное изваяние девушка, о которой он мечтал едва ли не с момента своего появления во дворце. О ней или её сестре – впрочем, важно ли?.. Обе леди так запали в душу юного барона, что по ночам он не мог никак выкинуть из головы мысли о них.

Сердце участило ход. Неужели она готова принять его предложение?

– По правде сказать, я не знаю, с чего начать, – промолвил юноша и, приблизившись к графине, опустился перед ней на одно колено.

– Что за… – насторожилась Мелани и вмиг превратилась в пружину, отсев дальше. – Встаньте немедленно! И говорите нормально!

– Право, я не смел и надеяться на то, что Вы соблаговолите уделить мне время и выслушать. Я, к моему величайшему сожалению, не настолько знатен и богат, чтобы кинуть мир к Вашим ногам, миледи, но я намерен сделать военную карьеру. И моя жена не будет ни в чём нуждаться!

– Же-на?! – протянула Мелани, и глаза её округлились от удивления.

– Так не делаются предложения, я знаю, – смутился Лоуэн, попытавшись поймать её руку, но девушка отпрянула, не позволив ему этого. – Я не знал, с чего начать… К кому идти, к Её Высочеству или Вашему брату… А пока раздумывал, неаккуратно выдал Вам себя…

– Да Вы же ещё месяц назад за моей сестрой по пятам ходили, пока она не стала невестой сэра Тоода! – напомнила Мелани.

Лоуэн смутился.

– Месяц назад меня при дворе ещё не было…

– Я отлично помню тот день, когда Вы появились при дворе, барон, – жёстко отрезала графиня.

Юноша поднялся с колена и посмотрел в её глаза:

– Так что мне делать?

– Делайте, что хотите, только не надо строить планы на мою скромную персону, – очаровательно пожав хрупкими плечами, ответила Мелани не без яда в голосе.

Лоуэн прикрыл глаза и криво усмехнулся:

– Я неприятен Вам.

– Сударь, дело вовсе не в Вас. Дело в том, что я помолвлена.

Гвардеец резко вскинул голову, словно не веря своим ушам.

– Да, помолвлена, – повторила фрейлина. – Это ещё не объявлялось при дворе, но мой брат уже дал согласие на брак графини Кендбер и сэра Раймонда Шервуда. Как видите, я не гонюсь за титулами. Но и обманывать Вас я не желаю.

Кулаки Лоуэна непроизвольно сжались. «Опять стражи! Чёрт бы их подрал!!» – пронеслось в его голове.

– Что ж, тогда прошу простить мне мою смелость и бестактность, миледи. Разрешите удалиться.

– Идите, – ответила блондинка, не моргнув глазом.

Барон вышел из диванной, тихо прикрыв за собой дверь. В тот же миг скрипнула другая дверца, ведущая в смежную комнату, и на пороге появился слегка растрёпанный и помятый гвардеец в незастёгнутом мундире капрала. По его виду несложно было догадаться, что он недавно занимался любовными утехами с одной из местных прелестниц.

Мелани повернула голову на звук шагов.

– Джордж, хорошо, что Вы были здесь, – промолвила Мелани. – Он напугал меня.

– Вы же знаете, что я всегда здесь, – ответил Блаунт, – если мисс Файер не против.

– Да, я знаю, – прикрыла веки камер-фрейлина. – Поэтому сюда его и позвала.

– Этот юнец быстро продвигается по службе, – застёгивая манжеты, промолвил мужчина. – Вас не очень смущает мой внешний вид, графиня?

– Да Бог с Вами, – махнула рукой камер-фрейлина и села на тахту. – Не Вы ли всегда мне говорили, что я не женщина, а фурия, которой законы не писаны.

Капрал приблизился к Кендбер, любуясь хорошеньким личиком девицы, и низким голосом произнёс:

– А я об этом до сих пор жалею…

– Я плачу Вам золотом, Джордж, – напомнила графиня, – а не ласками. И не забывайте этого!

Подобрав юбки, камер-фрейлина не спеша покинула диванную, оставив Блаунта наедине с его любовницей, ожидавшей в соседней комнате возвращения мужчины.

Джон добрался до лагеря по наитию, совсем не разбирая дороги. Точно так же он скакал в Эшер полгода назад, в апреле, когда чувства одолевали его, заполняя сердце. Сегодня было то же самое. Только история, в которую он попал благодаря своему рождению, оказалась куда более печальной, чем та незаконная любовь, от которой страдало сердце ещё недавно.

«Любить её – это счастье, ни с чем не сравнимое, Робин прав… – размышлял Райт. – Она – солнце в моей серой жизни. Несмотря ни на что – самая лучшая из женщин… И я смирился с тем, что должен быть всегда рядом, но бесправно. Это больно, но поправимо. А вот что теперь… Теперь я должен быть рядом с ней, замужней? Скрепя сердце и скрипя зубами? Смогу ли?.. Это убийственно, это невыносимо…»

В груди ныло. Бесконечно, неумолимо. Голова отказывалась думать, руки, сжавшие повод, онемели.

Спешившись на полянке, Красный Джон отдал коня на попечение весело болтающего Джеймса Томпсона и отправился в комнату первого звена, не говоря никому ни слова. Робин и Джером переглянулись. Оба понимали, что сегодня трогать командира не стоит.

Райт завалился на свою кровать, как был, упав ничком.

Вытолкав из комнаты Холла и близнецов, Остин Вендер запер дверь снаружи и приказал не входить туда никому.

Дважды герцог был благодарен друзьям за это, но силы оставили его. Мысли в голове смешались. Хотелось просто провалиться в сон, но Морфей никак не шёл к мужчине. Время потянулось медленно и противно, словно кисель.

Анжелина удивилась вечернему визиту крёстного отца, но приняла его с радостью. Немного подвигав шахматы с первой леди, советник добрался до её ферзя и, повертев его в руке, отрешённым голосом произнёс:

– Как беззащитны иногда бывают высшие фигуры, дитя моё… Вот сейчас Вы так неудачно потеряли коня, и я забираю Вашего ферзя… Без надёжной защиты не может существовать никто из королевских особ. И как наши доблестные герцоги этого не понимают, особенно теперь?

– О ком Вы изволите говорить, крёстный? – спросила красавица, следя взглядом за тем, как толстые пальцы Роквелла убирают фигурку из слоновой кости прочь. В сердце закралось нехорошее предчувствие, и оно девушку не обмануло.

– Я говорю о наших драгоценных Джинджеффере э Лот и Ландешоте, первых пэрах королевства, которым, если парламент настоит, придётся в скором времени забыть о своей личной жизни.

– К чему же такому обязал этих лордов парламент? – повела бровями маркиза.

Роквелл поднял глаза на крестницу и произнёс новость так, словно она его ничуть не касалась:

– Одного – стать Вашим мужем, а второго – жениться на наследнице.

Анжелина так резко вскочила на ноги, что перевернула игральную доску.

– Что? Да как они смеют решать за нас?!

– Если бы выбирали среди европейских принцев, я бы промолчал, – молвил Роквелл, поднимаясь. – Мне тоже вовсе не по нраву, что женихов вам с принцессой искали среди наших лордов.

Сколько процентов искренности было в словах тайного советника в этот момент, не взялся бы сосчитать даже он сам.

– Это немыслимо! – выкрикнула первая леди, чувствуя, как гнев разливается по её телу горячими потоками. – Король, я надеюсь, против?!

– Я этого не знаю. Кост – племянник Клиффорда[14] по жене. Бекингемский настаивал, чтобы именно Ландешот стал мужем наследницы.

– А мне, стало быть, достаётся Красный Джон? – ехидно заметила Анжелина. – Уж не сговорились ли вы все?!

– Дитя моё, я помню, что Вы не горите желанием стать герцогиней Джинджеффер э Лот. Но, если король примет предписание парламента, спорить с ним будет невозможно.

Девушка стала нервно расхаживать по комнате вперёд-назад. Роквелл следил за ней глазами, не прекращая разговора:

– Я понимаю Ваше негодование, миледи, но, увы, бессилен в этом случае. Всё, что я могу сделать – это убить Ваших женихов до брака.

– И тогда меня бросят в Тауэр в первую очередь! – гневно сверкнула глазами маркиза, оглянувшись на крёстного. – Насколько это опасная игра, Бог мой! Одно неверное движение и – эшафот! Зачем, чёрт возьми, им понадобились эти браки?!

– А Вы не догадываетесь?

– Дети? – остановилась Анжелина, осенённая мыслью. – Парламент хочет вернуть Англии салический закон?

– Похоже на то, моя дорогая.

– Этого не будет никогда, – грозно прошипела первая красавица, всё ещё помня о возможности надеть корону на свою очаровательную голову, и прищурилась.

– Есть вариант спасти лично Вас, обнародовав помолвку с Говардом.

– Нет! – резко выпалила маркиза. – Он ещё не герцог, я не могу позволить себе такой роскоши. К тому же не хочу давать парламенту лишний повод задуматься, кто из претендентов на руку принцессы подходит ей больше. Ландешота она терпеть не может, и значит, будет играть на моей стороне.

– Что Вы задумали, дитя моё? – насторожился Роквелл.

– Ни при каких обстоятельствах не подчиниться парламенту! – злобно сверкнула глазами маркиза.

– А давайте будем мыслить по-государственному и извлекать максимум выгоды из того, что может случиться, – снова садясь на стул, спокойно проговорил советник.

– Это как так? – присела со своей стороны Анжелина.

– Предположим, Вам придётся стать женой Райта. Я скажу, это не самый плохой вариант. В отличие от строптивого Ландешота, наш национальный герой – человек чести. Он и в мыслях не допустит, что может где-то Вам перечить, – это раз. И уж точно не станет уклоняться от предписания парламента – это два. Значит, свои брачные обязанности будет исполнять исправно.

Племянница короля сложила руки на груди, по привычке – ладонями вверх, и с вызовом посмотрела на герцога. Старый политик, всматриваясь в её разгневанное лицо, спросил как ни в чём не бывало:

– Вы что-то хотите сказать?

– Я, разумеется, воспитывалась в лучших королевских традициях и мне совершенно всё равно, с кем ложиться на брачное ложе, выполняя свой долг. Но Вы же понимаете, крёстный, что рождение мальчика означает отстранение меня от трона как можно дальше!

– То же самое произойдёт и с нашей Элиссой, – хитро усмехнулся Роквелл. – С той лишь разницей, что от родов женщины иногда умирают…

Анжелина прищурилась, глядя в морщинистое лицо крёстного отца.

– И я Вас уверяю: Вы должны родить первой. Принцесса неженка, и папенька будет долго откладывать её брак. А Вам я решительно рекомендую не тянуть и вступить в права невесты сразу после объявления помолвки. Чем быстрее Вы родите наследника, тем лучше.

– Милорд, Вы забываете, что на всё воля Божья. И у меня может быть дочь.

– Это поправимо, дитя моё.

Кровь в жилах девушки похолодела:

– Что?

– Подгадать к родам и найти младенца нужного пола не составит большого труда, – пояснил свои слова герцог, но первая леди уже и без них догадалась, о чём изволит говорить её крёстный отец. – Неужели у Вас не могли бы родиться близнецы?

– И сделать наследником подкидыша?

– Зато в то время, пока герцог Ландешот будет играть в благородство с принцессой – а он против её воли и шага не сделает – вы с Райтом уже заручитесь поддержкой парламента. Несмотря на то, что вас поддерживают разные фракции. Ребёнок вас объединит. И объединит ваших сторонников.

– А если сын родится у неё? – возразила Анжелина.

Хищная улыбка Роквелла стала для девушки ответом.

– Понимаю, – кивнула первая красавица.

– И так мы избавимся сразу от двух претендентов: и Элиссы, и её ребёнка.

– А потом, надо полагать, нужно будет выводить на сцену Говарда?

– Конечно. Мужа Вашего отправим в Нидерланды командовать армией, там его ранят хорошенько, и он больше не вернётся, – холодно продолжал вещать политик. – Вы, как регентша, выйдете замуж за герцога Норфолка, коим Говард рано или поздно всё равно станет. Надеюсь, Фицалан не обидится, что Вы достанетесь ему после Райта? А когда у Вас с новым мужем родится мальчик, подкидыша попросту уберём с дороги, чтобы не отдавать корону кому попало.

– Это жестоко и бесчеловечно, крёстный.

– Это разумно, Анжелина. Если бы Ваши предки, моя дорогая, поступали так же, то не было бы в королевстве смутного времени после смерти Генри VIII.

Леди Линкольн не верила своим ушам, глядя на советника, и понимала, что ловушка, в которую её загоняет парламент, – это лишь половина всех тех бед, что принесёт близость к трону. «Хочу ли я этого теперь? Теперь, когда нет больше Лоренса, и терпеть такое обращение не только с собой, но и с детьми – нужно ли? Что помешает Роквеллу убить и мою дочь? Чтобы было меньше претендентов в дальнейшем, чтобы не было смутного времени?..»

– Подумайте об этом, дорогая, – целуя руку крестницы, буднично произнёс советник, словно не подробности жуткого заговора против короны сейчас раскладывал перед ней. – Спокойной ночи!

Едва герцог Роквелл покинул покои красавицы, она наскоро написала записку Говарду с просьбой прийти, и отправила к нему Сару. Не прошло и получаса, как виконт явился в опочивальню первой леди. Он учтиво поклонился и, как обычно, поцеловал её руку.

– Вы желали меня видеть, моя госпожа?

– Филипп, мне нужен Ваш совет, – не церемонясь, сразу перешла к делу девушка и коротко рассказала о том, что узнала.

На красивом лице Говарда, как показалось Анжелине, отразились по очереди удивление, озадаченность и неприкрытое волнение. На деле же мужчина выдал заранее подготовленную гамму эмоций.

– Я так понимаю, Вы не рады играть в эту игру.

– Как я могу быть рада, если на кону моя жизнь?

– В борьбе за трон всегда приходится рисковать жизнью, – усмехнулся мужчина.

– Я не хочу умереть так глупо! Если кто-то из фанатиков решит приблизить день икс, то головы полетят со всех плеч сразу! Пока король жив, думать о такой вещи, как брак с английским герцогом и рождение наследника – это уже само по себе преступление.

– Вот и посмотрим, что скажет Его Величество в ответ на предписание парламента. Может, разгонит его к чертям?

– Он никогда такого не сделает, – гробовым голосом возразила маркиза.

– А вот это уже правильно, – кивнул сын Фицалана.

Агент понял, что его заговору дан полный ход, и мало заботился о том, заметит ли его довольную улыбку Анжелина, все мысли которой занимала её собственная безопасность.

– Мне-то что делать? – всплеснула руками красавица и села возле трюмо.

– Пожалуй, только объединить усилия с принцессой.

– Я тоже об этом думала. Она не жалует Ландешота. Замуж за него не захочет. Но как отказаться?

– Можно не отказываться, – мягким баритоном произнёс Филипп, приблизившись к девушке. Он положил руку на спинку её резного стула и добавил: – Можно просто проигнорировать брачные обязанности и не рожать никого.

– Вы гений, Филипп… – переведя взгляд на отражение мужчины, прошептала Анжелина. – А потом просто аннулировать брак.

Сын Фицалана довольно улыбнулся.

Бывший атаман бандитов обыскал всю свою комнату. К ночи он понял, что поиски бесполезны и придётся смириться с потерей. Его любовница уверяла, что не видела кольца. Да и действительно, вряд ли бы она стала рыться в цветочном горшке…

Куда оно могло запропаститься? Джон Кеннеди не мог дать ответа на этот вопрос.

«Как пришло из ниоткуда, так и ушло в никуда, – сам себя успокоил изгнанник. – Очень хорошо… Пора забыть обо всём, что связывало тебя с Англией, старый дурак! Принцесса уже и думать о тебе забыла. Наверное, она уже и не помнит ни суда, ни встречи в замке. Живёт себе припеваючи, скачет на лошадке. А может, и замуж уже собралась… Забыть, всё забыть!»

Отдать самому себе приказ было нетрудно. Сложно оказалось его выполнить.

Джон Кеннеди сел за стол возле единственной горящей свечи, вынул листок, чернила и перо. Отхлебнув эля из бутылки, он коряво начертал несколько строк: «Кузен, я знаю, что ты в госпитале недалеко от Амстердама. Твой младший брат недавно был у меня. Подстрекал на гадости, получил по шее и потому отправлен назад, на остров. Я давно не играю в эти игры и хочу забыть всё, что было связано с нашими тёмными делами и Райтами. Если ты веришь мне, приезжай, буду рад тебя видеть».

Далее следовали адрес, подпись и дата – 28 октября 1624 года.