Читать книгу Дыхание сказочного леса. Сборник сказок - Риша Александрова - Страница 4

Бежала Алёнка, дороги не видела – куда угодно, лишь бы дальше от родной деревни. Рвало душу предательство Ивана, до сих пор в глазах стоял его сладкий поцелуй с Лизкой, старостовой дочкой. Да как он мог? Ведь к осени собирались свадьбу сыграть, уж все их поздравляли раньше времени, а теперь… Слёзы лились по щекам, и не могла она остановить рыдания.

Сколько времени прошло, Алёна не ведала, да и солнца не видать уже через сплетённые ветви. Девушка остановилась, отдышалась, поглядела по сторонам. Село их давным-давно за полем осталось, а впереди – неизведанная чаща. Близко-близко каркнула ворона, отчего Алёнка вздрогнула, попятилась. Ноги заплелись в подоле платья, и она бухнулась на мягкую торфяную подстилку. Чудились ей в темноте лесной чьи-то глаза – красно-жёлтые, хищные… Она спешно поднялась, утёрла кулаками слёзы, всхлипнула. Здесь её ждала неминуемая гибель, разве ж можно силами с хранителями леса тягаться? А назад воротиться тоже смерти подобно. Растоптал Иван чувства да по ветру пустил. Посмеялся только над ней, хорошо хоть на честь не покусился. Видно, судьба такая – в девках сидеть.

Алёнка брела по неясной тропинке, беспокойно оглядываясь. Вдруг заметила впереди какой-то огонёк, тлел тот едва-едва, будто спрятаться пытался.

«Неужели в такой глуши люди есть?» – подумалось ей.

Алёна шагу прибавила. Ветки за ноги цеплялись, и слышался девушке шёпот, что перезвоном витал в воздухе.

– Не ходи туда, девица, не ходи…

Отмахнулась от него Алёнка и дальше пошла. Пробралась сквозь колючий кустарник и оказалась на небольшой поляне. Чуть подальше болотце приютилось, лениво квакая и булькая пузырями. Слева сухие ели застыли немыми стражниками, а посередине стояла избушка. Но, казалось, в ней уже сто веков никто не живал, не смотрел за ней, не ухаживал. Стены её заросли мхом да водорослями, крыша прохудилась, сияя дырами, откуда тянулись к свету тоненькие деревца. Крыльцо покосилось, несколько ступеней совсем к земле провалились и срослись с ней. Окна были заколочены кривыми ставнями, и чудилось, будто спал дом, долгим беспробудным сном.

От страха у Алёнки в горле пересохло, а в коленках появилась предательская дрожь. Но она собрала всю решимость и подошла ближе к заброшенной избушке. Тихо в ней было, лес только зашумел, заскрипел старыми стволами, зашипел дрожавшими листьями.

– Уходи отсюда, девица, уходи…

Алёна несмело руку протянула, прикоснулась к шершавому бревну дома. Впитал он в себя и тепло неласкового солнца, и затхлый ветер, что прибегал иногда от болота, и затяжные дожди.

– Одиноко тебе тут, бедной… Забыли тебя, бросили. Как и меня… – прижалась девушка щекой к стене, и снова слёзы потекли по щекам.

Вдруг почуяла Алёнка, будто дышать стала изба. Девчушка испугалась, отпрыгнула. А дом-то выпрямился, «плечи» расправил да крякнул довольно. Распахнулись окна и двери, и полился оттуда мягкий свет – такой, как по утрам бывает, когда светило только-только появлялось. Выпорхнули изнутри птицы да, чирикая, исчезли в лесу. А на пороге девушка появилась – её стройную фигуру листья, будто лианы, оплетали, в каштановых волосах колокольчики звенели, красовались ромашки да лютики. Ступила она босыми ногами на крылечко – ступени поднялись с земли, сложились ловко, словно всегда такими и были. Незнакомка протянула руку, повернув ладонью кверху:

– Проходи, Алёнушка, гостем будешь.

Удивилась Алёна, откуда она знала её имя, но послушно шагнула вперёд.

– Иди-иди, не бойся. Меня Олеся зовут.

Она помогла гостье подняться, завела в дом. Вошла Алёнка и ахнула – разве ж скажешь, что эта развалюха внутри такая? Брёвна ровнёхонькие, так и светились будто, над окном развешены пучки трав – василёк, чабрец да иван-чай, а запах от них какой – сладкий и дурманящий, но в то же время острый и пряный. Лавка мшистым ковром аккуратно застелена, по углам чертополох сухой наложен, над дверью – пучок полыни. Стрекотали в застенках сверчки да шуршали короеды.

Пригласила Олеся девушку к столу, налила в широкую чашу жёлто-зелёную водицу.

– Выпей, – легонько подтолкнула рукой, и Алёна губами приложилась.

Посмотрела на лесную кудесницу с тревогой, боялась сделать глоток.

– Пей же, легче станет.

Воспоминания послушно нахлынули и острым лезвием резанули. Чем теперь пустоту в душе заполнить? Как веру в людей вернуть?

Алёнка зажмурилась и залпом выпила горьковатый отвар. Олеся вдруг расхохоталась, закружилась по избе.

– Свободна я теперь! Свободна!

Подбежала к Алёне, уставилась прямо в её синие глаза.

– Триста лет я здесь жила, под заклятьем колдовским, и не уйти дальше версты. Думала, умру со скуки – народ редко жаловал. А кто приходил, так пужались, убегали сразу. Кроме тебя, – она щёлкнула девчушку пальцем по носу. – Мучайся теперь, – и вылетела прочь, только задорный её смех по округе разносился.

Алёнка же стояла, как неживая, с места сдвинуться не могла, будто приросла к дощатому полу, а неведомая сила разливалась по телу, древние знания пробирались в разум. По стеклу деревья веточками постучали, приговаривая:

– Ты теперь наша хозяйка. Настоящая… Тебе наш дом открылся…

И забыла Алёна свои горести, заросла сердечная рана, а на губах заиграла едва заметная улыбка. Есть теперь у неё предназначение – следить за избой, чтоб не становилась она больше заброшенной, хранить спокойствие леса и помогать заплутавшим. Твёрдо решила, что любой путник получит здесь кров и еду, и будут огоньки дома спасительным маяком…