Читать книгу Миры и Судьбы. Реальность и Фантазии. Мир №4. Том первый - Rita Kharkovskaya - Страница 3

Уже к концу второго дня пути к Наташке, сидящей у окна на нижней полке, подсел худой, лопоухий солдатик с явным желанием познакомиться.

Девушка видела, что парень славянин, а потому, не испугавшись возможных последствий, стала с ним болтать, решив сразу же прервать общение, если тот станет задавать вопросы, на которые у девушки не было вразумительных ответов. Точнее ответы-то были, но озвучивать их кому-то Наташка не собиралась.

Но солдатик ничего не выспрашивал. Он трещал и трещал, как кузнечик, рассказывая о себе.

О том, что он совсем недавно демобилизовался.

О том, что едет домой, где его ждет мама.

О том, как он соскучился по друзьям.

О там, как прекрасен его родной город.

О том, что глаза девушки напоминают ему морские волны…

Наташка слушала, и постепенно в ее голове зрел план.

Она не знала конечного пункта своего побега, решив вначале добраться до Москвы, а там уже действовать по обстоятельствам.

Ей некуда и не к кому было ехать, так почему бы не «приклеиться» к этому пареньку, которому девушка явно понравилась: не отходит от нее вторые сутки, бегает в вагон-ресторан за едой, уже успел поругаться с каким-то нацменом, решившим тоже приударить за красоткой, перетащил свою постель на соседнюю полку, чтобы быть рядом в случае необходимости. На вид невзрачный? Ну так не замуж же за него идти, не детей от него рожать, а на первое время, чтобы определить, что дальше делать, вполне сойдет. И Наташка решилась:

– А куда ты едешь?

– Как куда? Разве я не сказал? В Город у Моря…

– Возьми меня с собой, – Наташка взглянула на юношу так, что по его телу разлилось тепло и нега: ласково и многообещающе.

– Ты же в Россию ехала, а Город у Моря в Украине.

– Мне все равно. Возьмешь?

– Возьму, – юноша улыбнулся:

– Как хоть тебя зовут?

– Наташка.

– А я Володя.

– Угу, – кивнула Наташка и снова уставилась в окно.

***

Столько зелени, яркой, буйной, Наташка не видела ни разу в жизни.

Там, где она родилась, уже к середине мая листва на деревьях становилась оливково-серой от жары, а потом и вовсе скручивалась в трубочку и опадала. А в Городе у Моря улицы были сплошь усажены огромными старыми каштанами, платанами, акациями и липами. Листва была ярко-зеленая, солнышко ласковое, не обжигающее и не высушивающее кожу до пергаментной тонкости.

С моря дул прохладный ветерок и шевелил волосы, которые не нужно было прятать под убогим черным платком.

За короткую поездку в трамвае девушка не успела толком увидеть город, да и не нужно это ей было. От нового местожительства Наташка ждала вовсе не архитектурных красот, а совсем другого.

Наташке понравился и Володин дом, которой был не намного лучше таджикских домишек, хорошо хоть дувалом огорожен не был; и его мама, ласковая, смешливая, полная женщина, сразу начавшая обнимать и целовать Наташку, подарившая ей свое платье уже через час после знакомства; и друзья-соседи, встретившие девушку доброжелательно, не бросающие на нее косые взгляды, не ставшие тотчас выспрашивать: кто такая? откуда и зачем пожаловала? что надо тебе от нашего парня?

Наташка расслабилась, успокоилась и, впервые за последние годы, почувствовала себя в полной безопасности.

Наверное, через какое-то время она вышла бы за парня замуж и нарожала ему детишек, но у Бога (или Дьявола) были другие планы, и однажды утром, когда Володя уехал к друзьям, с которыми все не мог навстречаться, во двор зашел Участковый.

Конечно, Наташка после первого же посещения опер-пункта могла рассказать обо всем Володе, но полагаться на мужчин она не умела, научиться этому было некогда, да и не у кого, а потому насмерть перепуганная тем, что ее отправят в ненавистный Душанбе, девушка согласилась на гнусное предложение, надеясь, что все ограничится одним разом. Её выворачивало от жирной, потной, вонючей туши, от слюнявого, липкого рта, от восторженных всхлипов и похрюкиваний, сопровождавших сам процесс, затянувшийся, к счастью, ненадолго.

Наташка надеялась, что не вызывавшая ничего, кроме отвращения, близость больше не повторится.

Но …«коготок увяз всей птичке пропасть» … и когда через неделю участковый снова заглянул во двор Володиного дома, Наташка поняла, что жаловаться поздно, и согласилась на связь со стареющим ловеласом.

Настал день, когда Володя уже не смог закрывать глаза на Наташкины постоянные отлучки.

Когда друзья, смеясь, спрашивали, где он подцепил и откуда притащил эту блядину, которую всем на потеху, ни от кого не скрываясь «приходует» участковый прямо на своем рабочем месте.

Выпив для храбрости, юноша отправился в опорный пункт с целью набить морды полюбовничкам.

Безобразная драка закончилась тем, что Володю забрали в КПЗ. Ему грозил немалый срок за нападение на представителя власти.

Как иногда (или часто) бывает в жизни, все решил случай.

Когда участковый передал Наташку «из рук в руки» своему начальнику, приехавшему разбираться со скандалом и опер-пункте, увидевшему девушку и решившему, что этой экзотической красе не место на Пересыпи, Наташка даже обрадовалась.

А что? Мужик видный, при погонах и при должности, сразу снял для нее квартирку, пообещал содержать, поставив всего-навсего одно условие: чтобы не вздумала таскаться! Иначе небо с овчинку покажется.

Наташка и не думала. Единственное о чем попросила Полковника, своего нового любовника, чтобы с Володи сняли все обвинения и отпустили домой. Девушка все же чувствовала свою вину в произошедшем, да и была благодарна Володе, что не оттолкнул ее тогда, в поезде, а привез в благодатный край, в Город у Моря.

Полковник, рассиропленый жаркими объятиями восточной пери, просьбу ее выполнил. Уже через неделю Володя вернулся домой.

Повзрослевший за несколько дней, с горькими складками в уголках рта, с глазами, в которых застыл немой вопрос: за что?!

***

Для Наташки потянулись дни сытые, беззаботные, однообразные. Дни складывались в недели, недели в месяцы, месяцы превратились в год.

Казалось, девушке не о чем беспокоиться, но Наташка была дальновидной и далеко не глупой.

Совсем скоро она поняла, что полковник намертво привязан к своей жене, от папы которой зависела его дальнейшая карьера. Что он никогда не женится на Наташке, что ей навечно уготована роль любовницы, которую мужчина вышвырнет вон, как только пресытится.

Эта ситуация бесила девушку, но она была не в силах что-либо изменить.

Однажды, совершенно случайно, Наташка познакомилась с двумя подружками, таким же любительницами легкой жизни, как и она.

Их цинизм, их потребительское отношение к жизни вообще и к мужчинам в частности, пришлись Наташке по-нраву.

Она думала: «Вот это девчонки! Вот это умницы! Знают, чего хотят и знают, как этого добиться! Надо держаться к ним поближе, завязать дружбу покрепче, глядишь, и у меня, с их советами, что-то да получится.»

Как нельзя кстати, Полковника перевели с повышением в Столицу Республики, куда он вскоре и уехал с семьей.

Наташка получила полную свободу!

Уже вполне освоившаяся на новом месте, все еще молодая, но уже знающая свою цель, да еще под руководством таких «умных» и разбитных подруг, девушка начала строить планы на безбедное будущее.

А будущее для Наташки заключалось в браке с евреем, который вывезет ее из Союза в Америку.

Подруги наперебой рассказывали о «райских кущах», о жизни сытой и счастливой, которая обязательно будет! Вон там… совсем скоро… нужно только найти и захомутать своего «ездового» еврея.

Наташка заприметила Марика уже давно, еще в те дни, когда приходила в ресторан поужинать со своим, уже бывшим, любовником.

Высокий, стройный юноша, с волнистыми волосами до плеч, с томными карими глазами и изогнутым, как лук Амура, ртом, не мог остаться незамеченным.

Но подружки, казалось, знающие всё и обо всех, сразу предупредили: он не свободен. Да и семейка там такая, что просто так не вотрешься.

Пообтесавшаяся в припортовой жизни Наташка, понявшая, что ей дано вертеть мужчинами, как ей вздумается, только фыркнула в ответ. Она хочет этого юношу, и она его получит! А то, что где-то там у него есть невеста, которую обожает его мамочка, значения не имеет никакого. Мамочка будет любить ту, кого любит ее сыначка! И почему это, скажите на милость, такой «роскошный вариант» должен достаться какой-то «овце» Регине? Которая сидит на выселках на даче и ждет с моря погоды? За своего мужчину нужно горло грызть, глаз с него не спускать, иначе найдется какая-то… гм… ну какая-то…, которая окажется и настойчивей и проворней.

И Наташка, одобряемая подругами, снабжаемая советами и сплетнями о семье своего «ездового», принялась за дело.

Она сама не ожидала, что бабкины травки, наговоры, в купе с ее умелым телом, дадут такой быстрый результат.

Марик, буквально через пару-тройку месяцев потерял голову.

Он был увлечен, влюблен, сгорал от страсти, но все еще собирался жениться на этой худосочной жердяйке Регине.

И тогда Наташка решилась на последний, отчаянный шаг.

Ее беременность вбила последний гвоздь в гроб отношений Марка и Регины. Юноша бросил свою невесту и уже через пару дней перевез Наташку в родительский дом.

В таких хоромах Наташке не то, что жить, даже бывать не приходилось. Она часами торчала у окна в надежде, что ее увидит кто-то из знакомых и позавидует тому, что вчерашняя шлюшка живет в элитной квартире с видом на бульвар.

Но никто не задирал голову, чтобы увидеть хвастушку в окнах третьего этажа, а продемонстрировать всем и каждому свой стремительный взлёт так хотелось.

Чтобы доказать всем и каждому, какая она «умная», Наташка решила не ограничиваться тихой росписью в районном ЗАГСе, а закатить пир на весь мир.

С регистрацией во Дворце, с катанием в карете, запряженной белыми лошадьми, с банкетом в лучшем ресторане… пусть и не самом лучшем, как у Норы, сестры Марка, но одном из лучших.

Наташка вилась ужом вокруг Ады.

От беспардонной лести, матери Марка становилось не по себе.

Ада видела и понимала, что девушка лицемерна и лжива, но все-таки надеялась, что Наташка искренне любит ее сына. В том, что Марку полностью «снесло крышу», что он влюблен до самозабвения, сомневаться не приходилось, оставалось только надеяться, что любовь эта взаимна.

***

Близился полдень, когда Наташка услышала дверной звонок.

«Интересно, кого там принесло в такую рань?» – подумала девушка, еле открыв глаза и сразу же почувствовав приступ тошноты, вполне объяснимый в ее положении, но так надоевший и такой изматывающий.

Она слышала, как Ада с кем-то тихо разговаривает в прихожей. Ей было любопытно, кто же эта гостья, но, прежде чем выйти, нужно было бы привести себя в порядок.

А в принципе – зачем? Пусть ранний гость видит, как ей плохо, на какие жертвы она идет, чтобы подарить будущим свекрам внука. С опухшим от сна лицом, Наташка медленно выплыла в прихожую. И сразу пожалела о том, что не «почистила перышки».

Ада о чем-то тихо, явно не желая будить будущую невестку, разговаривала с Региной.

Немедленно, не задумываясь ни минуты, Наташка решила «поставить на место» припершуюся в уже чужой дом нахалку. Пусть видит и знает, что проворонила своего мужчину, что место ее занято навсегда.

Изобразив лицом улыбку, а голосом радушие, Наташка чуть ли не пропела, обращаясь к Регине:

– Ой, кто к нам пришел! Мама Ада, что же ты гостью на пороге держишь? Проходи Региночка, чаю попьем.

Ей было смешно и приятно, когда Регина, явно не ожидавшая от нее такого приема, растерялась, словно не зная, как себя вести и что ответить. От ее внимания не ускользнуло, что Регина заметила Адины серьги в ушах Наташки. Заметила и узнала.

(…Ах, если бы эта «тюлька» только представила, каких трудов стоило Наташке заполучить чертовы сережки. Сколько лести и сюсюканий было влито в уши Аде. Сколько «надутых губ» и рассказов о том, что именно эти сережки станут самым главным дополнением к свадебному платью, о том, что нужно соблюдать традиции, и что серьги, подаренные Аде свекровью к бракосочетанию, должны быть так же подарены уже Наташке, иначе прервется невидимая нить наследования. Марик во всем поддерживал Наташку и недоуменно смотрел на мать:

– Мама, а ведь Наташка права. Подари ты ей эти сережки, видишь, как они ей нравятся.

Додий молчал, не желая вмешиваться в женские дележи.

Нора обиженно дула губы, видя в мечтах на себе старинную и недешевую драгоценность, но аргумент Наташка выбрала правильный: от свекрови к невестке! И не иначе! Семья сдалась. Буквально пару дней тому, Наташке прокололи уши и вдели в них тяжелые серьги…)

– Мама Ада мне подарила. К свадьбе, – Наташка явно заметила взгляд Регины и тихо радовалась, что соперница не знает всего пути, который пришлось пройти, дабы заполучить этот «подарочек».

Наташку распирало от желания уничтожить и растоптать ничем перед ней не виноватую девушку. Она не могла объяснить себе самой, почему Регина вызывает в ней такую вспышку ненависти.

Казалось бы, соперница повержена, раздавлена, скоро свадьба с Марком, ребенка которого она носит под сердцем, впереди – счастливая и долгая жизнь в Америке, но каждый взгляд на сгорбившуюся, осунувшуюся Регину вызывал очередную волну ненависти и желания добить окончательно ненавистную худосочную «тюльку».

Регина отказалась от предложения полюбоваться роскошным свадебным платьем, как-то непонятно усмехнулась, когда Наташка спросила, не хочет ли она прийти на свадьбу, и стала прощаться.

«Ну и вали отсюда! Подумаешь, цаца какая!» – Наташка развернулась и ушла в свою комнату, заметив, что Ада, набросив пальто, выбежала за девушкой.

Ада скоро вернулась. Ушла в свою спальню и закрыла дверь на ключ.

Когда через полчаса Наташка поскреблась в дверь:

– Мама Ада, идем чаю попьем и покушаем чего-нибудь, —

Ада тихо сказала:

– Наташа, дай покоя. Я хочу побыть одна.

«Ну одна, так одна! Тоже мне, важность великая! Рыдает, небось, за своей Региночкой! Пора начать забывать о ней! Место Региночки прочно занято. По крайней мере, в сердце и в постели Марка».

Наташка ухмыльнулась и отправилась в кухню.

«Господи, как же постоянно хочется есть! Этот ребенок „разожрёт“ меня до слоновьих размеров, пока родится. Может сделать аборт после свадьбы? А Марику сказать, что случился выкидыш на нервной почве? Надо с подругами эту тему обмусолить» – думала Наташка вынимая из холодильника снедь.

Отгремела свадьба.

Все было так, как и хотелось Наташке. Правда гости были в основном со стороны жениха, да и некого было приглашать невесте, кроме двух своих подруг с мужьями.

От идеи «избавиться от ребенка» подруги сразу отговорили:

– Дура! Ты не понимаешь? Ребенок, рожденный в Штатах, сразу обеспечит тебе гражданство! Потом твой муженек будет трястись над тобой со своим видом на жительство, а ты будешь вертеть им, как захочешь!

– А если ребенок тут родится? – растерялась Наташка.

– «Хоть тушкой, хоть чучелом», хоть ползком, на перекладных за три дня до родов, но ты должна быть в Америке на момент, когда младенец появится на свет! Поняла?

– Да я-то поняла, но как получится – не знаю.

– А ты старайся. Долби муженьку черепушку каждый день! Документы у вас, ты говорила, уже готовы?

– Готовы. Вот Ада дождется, когда Нора родит, и можно ехать.

***

Нора родила в середине января. Роды были очень тяжелые. Не смотря на лучших врачей, ребенок родился обвитый пуповиной, уже бездыханным, без признаков жизни. Сложнейшие реанимационные мероприятия вернули мальчика в этот мир, но страх за него, за то, будет ли он нормально развиваться, плотно засел в головах и сердцах семьи.

Если бы не Наташка, Ада отложила бы отъезд. Но невестка истеричила и плакала, кричала, не подбирая слов и не раздумывая о том, что может причинить боль своими высказываниями:

– Я не хочу рожать здесь! Вам мало того, что у дочки такая трагедия? Вы хотите, чтобы и второго внука тупые врачи угробили?

Марик ходил угрюмый и растерянный.

Каждый день пытался говорить то с Адой, то с Додием, уговаривая уезжать, как можно быстрее… и в середине марта, когда Наташка была уже на пятом месяце, семья вышла из самолета в Швехате, Венском аэропорту, куда прибывали все эмигранты третьей волны того времени…