Читать книгу Бремя власти. Том 1. Сказания о Корнваллисе - Робер Дж. Гольярд - Страница 7

Выскочив за дверь, Джош на мгновение зажмурился. День был яркий, и по двору замка, отражаясь от окон и металлических блях на солдатских колетах, бегали солнечные зайчики.

– Лови-и-и!!! Держи! – вопль справа заставил Джоша отпрыгнуть назад. Мимо него, отчаянно визжа, промчалась свинья с обрывком верёвки на ногах; за ней с руганью гнался человек в замызганном фартуке и с ножом в руке. Следом, хохоча и улюлюкая, бежала стайка мальчишек.

– Да что как пень стоишь, помогай! – пролетая мимо Джоша, рявкнул мясник.

– Не могу, мастер Морн, – выкрикнул вслед ему Джош, сам невольно развеселившись, – дело важное у меня!

Морн, не оборачиваясь, махнул рукой.

Во дворе кипела жизнь. К стенам лепились конюшни, псарни, коровники, всевозможные мастерские – каменщиков, плотников, кузнецов, скорняков, навесы для хранения дров, соломы и сена, общественные столовые, в которых под открытым небом за длинными деревянными столами всегда сидело с дюжину человек, закусывавших после или перед сменами.

Повара трудились без устали: из дымящих печей доставали блюда и котелки; в огромных чанах дымилась брага; какие-то люди, многих из которых Джош знал только в лицо, сновали по двору, занятые работой, а иногда – блаженным ничегонеделаньем. Здесь всё время поили, кормили и дрессировали лошадей; коров загоняли во двор или выгоняли из замка на пастбище; оружейники и кузнецы стучали молотками, чинили доспехи, подковывали коней, ремонтировали повозки и телеги – неумолчный шум от скрипа колес, ржанье, мычание и людской гомон висели в воздухе.

Сейчас, благодаря жаркой и сухой погоде, слой пыли покрывал плотно утрамбованную землю, а по осени здесь обычно царила непролазная грязь. Только одна часть замкового двора была вымощена булыжником, уже стершимся от старости – арена, на которой почти постоянно кто-нибудь из наёмников упражнялся с оружием. Впрочем, сейчас она пустовала: большинство солдат покинуло замок Хартворд вместе с графом; остались только два десятка дозорных и стражников, не больше, чем необходимо для охраны порядка. Все они несли службу на стенах или в городе.

Один из них – молодой парень лет девятнадцати-двадцати – приветственно помахал Джошу рукой. Джош знал его с детства: Киан был младшим сыном пекаря, и он не далее как две недели назад принёс присягу лорду Беркли вместе с несколькими другими, поступившими на военную службу. Церемония происходила во внутреннем дворе замка, неподалёку от арены. Джош сидел на скамье в окружении толпы зевак и, помнится, отчаянно завидовал каждому из новоиспечённых воинов, и Киану в частности. Лекарь, он же Хранитель манускриптов Миртен торжественно читал слова присяги, а солдаты, опустившись на одно колено, повторяли услышанное хором, предварительно произнеся своё имя.

– Я, Киан, сын Фергина из Илбрека, признаю его светлость Рутвена Беркли своим полновластным лордом, хозяином и властелином судьбы моей. Вверяю себя в его светлые руки, пусть воля его ведёт меня. Клянусь благородству его крови в вечной и безграничной верности, уважении и послушании. Да не будет у меня другого господина, и не послужу словом или делом никому другому. Обещаю во всеуслышание отныне служить ему покорно, и держать свою клятву, доколе господин мой будет держать свою…

– Я, Рутвен Беркли, милостью богов граф Хартворда и близлежащих земель, принимаю твою присягу и клянусь защищать тебя, оказывать тебе помощь, поддержку и предпочтение во всех делах, кои совершишь ты, находясь на моей службе и мне на пользу, в знак чего вручаю тебе этот меч и эту ливрею, а также назначаю жалованье в двенадцать серебряных дарнов в год…

Джош вздохнул. Он знал эти слова наизусть.

В очередной раз молчаливо посетовав на необъяснимое упрямство мастера Гербера и Балдрика Одли, юноша помахал Киану в ответ, засунул трубку пергамента за пазуху и, на ходу здороваясь со знакомыми, направился к огромным воротам, ведущим в город. Обычно ворота запирали, а для прохода внутрь и наружу служила небольшая калитка, окованная железом. Но сейчас створки были распахнуты настежь: во двор постоянно заезжали гружёные телеги, туда-сюда сновали многочисленные носильщики с корзинами или мешками на плечах. «Торопятся все, похоже, к приезду его светлости», – подумал Джош.

Заметив небольшую группу людей возле одного из столов, он остановился. Полтора десятка дворни окружали гонца Фрая, который сидел на скамье. Стол, грубо сколоченный из досок, отполированных сотнями и тысячами локтей, был заставлен незамысловатыми блюдами: глубокими мисками с гороховой кашей, тушёной капустой, тарелками с кусками прожаренной свинины и целыми грудами зелени. Гору пустых чашек просто сдвинули на угол стола. Обычно посуду довольно быстро уносили – эта обязанность лежала на толпе босоногих мальчишек, – но и они сейчас, разинув рты, столпились вокруг, стараясь не упустить ни слова из разговора.

– И как же он выглядит?

– Сегодня привезут?

– А как Гронин? Фальбут? А Лорк? Они живы?

Фрай недовольно хмыкнул.

– Да говорю ж вам ясно – все живы. Кто вам эту чушь про битву рассказал? Его полудохлого нашли, в полумиле от Гриммельна. Он сам оттуда уполз. Весь в кровище, а ноги вроде как обморожены. Валялся на пригорке в беспамятстве. Здоровенный, чёрт – Гансу руку сломал, пока мы его в клетку затолкать пытались. Сами скоро увидите.

– Как это – уполз? – недоверчиво спросил один из рабочих. – А как же купол? Все ж знают, что туда-то пройти можно, а обратно дороги нет. Его ж вроде для того и делали…

– Вот этого не скажу. – Фрай задумчиво потёр щёку. – Похоже, с куполом случилось что, раз он оттуда выбраться сумел.

– А как это – ноги обморожены? Не зима ж на улице, поди.

– И этого не знаю. Может, за Валом холод лютый? Ты знаешь? Я – нет. И, надеюсь, никогда не узнаю, – Фрай поднялся, сделав перед тем солидный глоток пива. – Ладно, хватит. Я уж сутки не спал. Сами всё увидите. Не вечером, так на крайний случай завтра поутру его светлость уж точно здесь будут.

Народ, возбуждённо переговариваясь, принялся расходиться.

– Кого привезут-то? Прослушал я. – Джош тронул за плечо знакомого ему подмастерья.

– Говорит, дхарга поймали.

– Дхарга? Так это ж сказки, вроде?

– Сам ты сказки. Мой папаша, когда я ещё под стол ходил, как-то раз… ой, всё, пока. Вон мастер Григ стоит, меня высматривает. Сейчас наваляет по первое число.

Подмастерье бегом бросился к своему хозяину, не забыв состроить озабоченное лицо.

Джош в некоторой задумчивости направился к выходу, еле сумев по дороге увернуться от здоровенной телеги, гружённой бочками с пивом.

Гриммельнский Вал. Вот так история. Джош неоднократно расспрашивал о нём Миртена, но вразумительного ответа ни разу не получил. Построили его в незапамятные времена, и сложен он из огромных валунов, сейчас, как говорят, потрескавшихся и заросших мхом. В нём не было ворот, и тянулся он от горизонта до горизонта. И над лесом за Валом висел купол. Серовато-синий и почти незаметный в солнечные дни, а ночью по нему нередко пробегали всполохи молний. Купол этот создали могущественные маги, каких уж нет нынче, специально для того, непонятно для чего. Вот здесь начинались загадки. Миртен усердно учил Джоша грамоте, обещая, что когда обучение будет закончено, он допустит его до чтения редкостных книг, которые хранились в библиотеке, и там-то Джош и найдёт ответы на свои вопросы. А сейчас лекарь советовал ему не забивать голову глупостями и больше думать о правилах правописания, а не о тех вещах, которые его пока что не касаются.

Пропустив перед собой очередную партию носильщиков, юноша миновал ворота и вышел в город.

Вообще-то Хартворд был не городом, а просто большим замком, построенным для защиты границ королевства от нападений из-за Вала. Нападений, которых на памяти Джоша, да и более старшего поколения, никогда не случалось. Хартворд окружало два кольца крепостных стен: одно собственно замковое, другое – внешнее – ограждало большое поселение, которым крепость обросла с течением времени. Это-то поселение и именовалось в обиходе «городом». Здесь располагались лавки, мастерские, жилища ремесленников, стражников и купцов, улицы и переулки, имелась даже рыночная площадь – так что, по большому счету, Хартворд вполне мог претендовать на роль небольшого городка.

Свернув налево, Джош попал на довольно широкую улицу, именуемую обычно Замковой, поскольку, с небольшими перерывами, она обегала вдоль всего кольца внутренних крепостных укреплений, и, потратив, наверное, с час времени, получилось бы с другой стороны неспешно подойти к тем же воротам.

Почти перед воротами, опять же чуть левее от выхода из замка, располагалась местная достопримечательность: площадь, добрую треть которой занимало озерцо с холодной и относительно чистой водой. Рек в округе никаких не было, и наличие здесь пруда считалось чудом и подарком богов для всех жителей города. Боги, однако, по мнению Миртена, к этому отношения не имели, и на вопрос Джоша о том, как здесь появилось озеро, тот отвечал коротко: родники. Особой заботы о чистоте воды хартвордцы не проявляли – купались, поили лошадей, драили кастрюли, стирали бельё и тут же набирали воду для приготовления пищи. Только сила подземных источников спасала озеро от неминуемого превращения в грязное заросшее болотце.

На площади, примыкая к крепостной стене, стоял деревянный помост с виселицей. Виселица не оставляла сомнений по поводу его основного назначения, хотя нередко это сооружение использовалось и во вполне мирных целях: для зачитывания указов его светлости Рутвена Беркли, графа Хартворда, а также выступлений скоморохов, фокусников и разного рода заезжих артистов.

Мельком глянув на виселицу – слава богам, нынче она пустовала, – Джош обогнул озеро и углубился в Замковую улицу. Здесь было на что посмотреть, хотя Джош и видел всё это не единожды: многочисленные лавки и мастерские с выставленными на первых этажах образцами товаров, а у дверей нараспев зазывали покупателей подмастерья и иногда – жёны или дочери владельцев; открытые пекарни, из глубины которых доносились горячие запахи сладких булочек; кабаки и таверны со звуками музыки, смехом и звоном посуды.

Рабочий день находился в самом разгаре, а лавки и питейные заведения обычно открывались ближе к вечеру, но толпы народа, прибывшие в замок, диктовали свои условия. Постоялые дворы были забиты приезжими; продавцы и покупатели, нищие и наёмные солдаты, подозрительные типы с кинжалами в кожаных ножнах, приличные горожанки, размалёванные девки и нищие заполняли улицу.

Пробираясь через толпу, поругиваясь и отпихивая ногами наиболее настырных дворняг, Джош наконец-то добрался до рыночной площади. Народу здесь толпилось не меньше, но пространство, слава богам, было пообширнее. Джош перевёл дух. И тут же в сердцах ругнулся. Буллит. Сволочь. Стоит и пялится прямо на него, и пройти мимо, не столкнувшись нос к носу, не получится.

Буллит служил наёмником – всё время, сколько Джош себя помнил. И он всегда не давал Джошу прохода. Без повода, по причине свинского своего характера. Буллита в замке не любили. Склочный, неопрятный и вечно небритый тип в видавшем виды чёрном кожаном камзоле, о который он имел обыкновение вытирать руки.

Вытирай, не вытирай, подумал Джош, был бы толк. Вонючка.

Сделав вид, что он не увидел тощую фигуру Буллита, и старательно высматривая что-то в лавке напротив, Джош попытался незамеченным пройти мимо. Но безуспешно. Подножка – и он со всего маху шлёпнулся носом прямо в лужу на мостовой.

– Какого чёрта?! – взвился Джош, стремительно вскочив, но не тут-то было. Крепкие пальцы Буллита с вечно грязными ногтями цепко держали его за воротник. Буллит был худ, как сама смерть, но жилист и очень силён.

– Куда спешим, малыш? Что ж ты неаккуратно-то как! Под ноги смотреть надо. – Длинная щель на лице Буллита, которая заменяла ему рот, раздвинулась в ухмылке.

– Отпусти, – прошипел Джош.

– Да как же отпустить-то? А вдруг опять споткнёшься? Давай провожу тебя. Куда идём? И в карманах что-то позвякивает, надо же.

Буллит потянул его в проулок между домами. Там валялись какие-то корзины и сломанные ящики.

Вот олух я, мелькнуло в голове Джоша. В кармане у него действительно валялось несколько медяков, а он засунул туда ещё и ту странную монету, что дал ему мастер Гербер. Улучив момент, Джош с силой крутнулся под рукой Буллита, благо тот был на голову его выше, попутно врезав носком сапога ему по голени. Увы. На мгновение наёмник ослабил хватку, но лишь для того, чтобы наотмашь ударить Джоша по лицу. Ошалев от боли – удар пришёлся прямо по носу, и перед глазами заплясали искорки, – Джош без разбора принялся месить кулаками пространство вокруг себя.

Вдруг чья-то рука схватила его за запястье.

– Стоп. Да успокойся! Буллит, лапы убери. Опять на неприятности напрашиваешься?

Затёкшим глазом Джош глянул через плечо. Рядом стоял Финн, торговец с рыночной площади. В красном кожаном колете с металлическими бляхами. Ишь ты, хмуро подумал Джош, как солдат на параде вырядился.

Наёмник разжал пальцы и неспешно положил руку на рукоять меча, висевшего у него на поясе. С другой стороны у него болтался кинжал с тонким длинным лезвием. Очень дорогой кинжал, явно не по одежонке.

– И что ж будет? – вкрадчиво спросил он.

– Пф-ф. Да ничего, – Финн мотнул головой в сторону улицы. – Стража вон идёт. Проваливай. И чтоб я тебя на площади не видел больше. Балдрику недолго на ухо шепнуть. Или хочешь со мной поболтать?

– Так, значит… ну, ладно. Поболтаем, если надо будет, – Буллит, не торопясь, внимательно осмотрел свой замызганный камзол и, стряхнув воображаемую пылинку, вразвалку пошёл прочь. На Джоша он даже не взглянул.

Проводив взглядом фигуру наёмника, Финн едва заметно покачал головой.

– Мерзавец, зачем его только держат. Говорят, правда, вояка хороший. Обходил бы ты его стороной, парень. Ему человека прибить, что кружку пива выпить.

– Да я так и хотел, – Джош хмуро принялся отряхивать куртку и штаны от налипшей грязи.

– Ясно. Я так понимаю, у тебя есть что-то для меня? Ру говорил, что ты придёшь.

– Ру? – Джош, пытаясь сообразить, уставился на Финна.

– Да. Руддик Гербер. Мастер Гербер.

– А-а. Ну да, не понял сразу, – Джош полез за пазуху. – Вот, он просил…

Финн сделал предостерегающий жест рукой.

– Не здесь. Пойдём за мной.

Финн развернулся и не торопясь направился на площадь.

Площадь называлась Рыночной скорее по-старинке. Когда-то, наверное, здесь действительно велась бойкая торговля, а ныне это место использовалось больше для общения, собраний и встреч. Посреди нее на замощённой крупным булыжником площадке высился единственный в городе колодец, построенный, судя по его виду, одновременно с самим замком: из больших серых камней, а высота кладки доходила до середины груди. Над колодцем нависала деревянная крыша. Воды там по-прежнему имелось вдосталь, но приходили за ней сюда только слуги из зажиточных домов, хозяева которых брезгали пользоваться общественным озером. Вокруг колодца стояли старые каменные скамьи, нередко занятые беседующими кумушками или влюблёнными парочками.

Площадь окружали дома, облик которых свидетельствовал если и не о богатой, то о безбедной жизни владельцев. Крепкие засовы, окна, некоторые даже с витражами, и толстые ясеневые двери, затейливо украшенные ковкой. Дом Финна, одного из самых влиятельных купцов Хартворда, задней своей стороной примыкал непосредственно к крепостной стене. Отперев дверь огромным, в ладонь размером, железным ключом, он кивком пригласил Джоша войти.

Внутри царил полумрак. Ставни прикрывали окна-бойницы, и только узкие лучи света прорезали пространство, позволяя разглядеть стол со стулом посередине помещения, пару комодов и лестницу, что вела в подвал.

Ни слова не говоря, Финн протянул руку. Немного замешкавшись из-за темноты, ослепившей его после яркого дневного света, Джош отдал ему герберов свиток и принялся копаться в кармане, выуживая золотую монету. Финн развернул пергамент и вместо того, чтобы открыть ставни или хотя бы зажечь свечи, подошёл к окну и, шевеля губами, начал читать, пользуясь единственным солнечным лучиком.

– Еще вот это, – Джош протянул монету. – Мастер Гербер велел передать, что в замок до вечера…

Он осёкся, увидев выражение лица Финна. Тот уставился на монету, как кролик на змею. Или нет, подумал Джош, скорее так: как медведь смотрит на ежа, раздумывая: отправиться ли ему дальше или, рискуя исколоть всю морду, всё-таки попробовать съесть.

– Значит, время пришло, – скорее себе самому негромко произнёс купец, – жди здесь.

Взяв монету, Финн крепко зажал её в кулаке, развернулся, и начал спускаться в подвал. Ну и ну, мелькнула мысль в голове Джоша, что за таинственность такая. Или он каждый раз деньги за товар берёт с этаким загадочным выражением на лице? Неудивительно, что покупателей не видно. Дом-то унылый какой. Жены, похоже, у него нет, да и никого нет.

От нечего делать Джош принялся рассматривать большой серебряный подсвечник – единственное, что стояло на столе, прикидывая по ходу дела, ждёт ли его ещё Гуго в назначенном месте, или уже сбежал? Терпеливостью тот никогда не отличался. И, кстати, любопытно: знает ли Финн, какая интересная каморка есть почти над крышей его дома?

От ленивых раздумий его отвлекли приближающиеся шаги.

– Вот, – сказал купец, – возьми.

С этими словами он протянул ему небольшой и, судя по всему – Джош опять вытаращил глаза, – серебряный ключик, размером не более двух дюймов.

– Что это? Герберу передать?

– Нет. Слушай внимательно. Ключ оставь себе, спрячь куда-нибудь. Никому про него не говори. И про ту монету тоже. Никому, понял? Иначе за жизнь твою не дам и куска руды.

– Да что за чёрт?! Сами его Герберу передайте. Не нужен он мне.

Джош развернулся и решительно направился к двери.

– Стой! А без этого ключа и полкуска не дам.

– Что за загадки? Ясно не можете сказать? От чего он? Кому отдать-то?

Финн вздохнул.

– Не могу. Сам всё потом узнаешь. Ключ твой. Никому не отдавай, никому про него не говори и никому не показывай. И запомни еще одно: оно спрятано внизу. Оно спрятано внизу. Понял?

– Да, – фыркнул Джош, – всё понял. Как иначе – всё ж ясно, как белый день. Никому и ничего. Внизу. Только дурак не поймёт. До свидания.

Зажав ключик в кулаке, он выбежал на улицу.