Читать книгу Ночные крылья. Человек в лабиринте - Robert Silverberg - Страница 11

Ночные крылья
Часть 1
Ночные крылья
8

Оглавление

Дворцовая гостиница была брошена без присмотра. Кастраты и члены гильдии Сервиторов бежали. Защитники, Мастера и Доминаторы, должно быть, с честью пали в бою.

Летописца Базиля нигде не было видно. Как и его собратьев. Я пошел в свою комнату, умылся, освежился, поел, собрал свои скудные пожитки и попрощался с роскошью, которую я так кратко познал. Мне было жаль, что я провел в Роуме столь недолгое время, но, по крайней мере, Гормон был превосходным гидом, и я многое увидел.

Я решил двигаться дальше.

Я не видел смысла оставаться в завоеванном городе. Нейрошлем в моей комнате не отвечал на мои вопросы, и я оставался в неведении о том, какова степень поражения, здесь или в других местах. Впрочем, было очевидно: по крайней мере, Роум вышел из-под контроля человечества, и я хотел поскорее уйти из него. Я подумал было, а не податься ли мне в Джорслем, как предлагал тот долговязый Пилигрим, когда мы вошли в Роум. Но, подумав, решил направить свои стопы на запад, в Перрис, который не только был ближе – там располагалась штаб-квартира Летописцев. Моя собственная профессия была больше не нужна, но в это первое утро покоренной Земли мною внезапно овладело сильное и странное стремление смиренно предложить себя Летописцам, чтобы искать вместе с ними знания о нашем куда более блестящем прошлом.

В полдень я покинул гостиницу. Сначала я пошел во дворец, чьи двери все еще были распахнуты настежь. Повсюду валялись нищие, одни были одурманены наркотическим зельем, другие спали, но большая их часть была мертва. Глядя на их окровавленные тела, я сделал вывод, что они перебили друг друга в панике и приступе безумия. В часовне рядом с тремя черепами сидел на корточках какой-то Индексатор. Вид у него был подавленный.

– Бесполезно, мозги не отвечают, – сказал он, когда я вошел.

– Что там с принцем Роума?

– Мертв. Захватчики сбили его.

– С ним была юная Воздухоплавательница. Тебе что-то о ней известно?

– Ничего. Наверное, мертва.

– А город?

– Город пал. Захватчики повсюду.

– Убивают?

– Даже не мародерствуют, – ответил Индексатор. – Они само милосердие. Просто собрали нас.

– Только в Роуме или везде?

Мой собеседник лишь пожал плечами и принялся ритмично раскачиваться взад-вперед. Я оставил его, а сам прошел дальше во дворец. К моему удивлению, императорские покои принца были не запечатаны. Я шагнул внутрь и застыл, разинув рот, при виде представшей моим глазам роскоши: дорогих занавесов, драпировок, осветительных приборов, мебели. Я переходил из комнаты в комнату, пока наконец не дошел до царской опочивальни с ее ложем. Покрывалом на нем служила плоть огромного двустворчатого моллюска с далекой звезды. Створки отрылись, и я дотронулся до бесконечно мягкой ткани, под которой когда-то лежал принц Роума. Я тотчас вспомнил, что Авлуэла тоже лежала здесь, и, будь я моложе, я бы заплакал.

Я вышел из дворца, медленно прошел через всю площадь и приготовился направить свои стопы в Перрис.

Уходя, я впервые увидел наших завоевателей. К краю площади подъехала колесница инопланетного образца, из которой вышло около десятка фигур. Издали их можно было принять за людей – рослые, широкоплечие, с такой же мощной грудью, что и Гормон, и только чрезмерно длинные руки мгновенно давали понять, что это пришельцы. Их кожа имела странную текстуру, и, стой я чуть ближе, подозреваю, я бы разглядел их глаза, губы и ноздри, которые явно не имели ничего общего с человеческими. Не обращая на меня внимания, они пересекли площадь, шагая странной пружинистой походкой, тотчас напомнившей мне походку Гормона, и вошли во дворец. Они не показались мне ни высокомерными, ни воинственными.

Экскурсанты. Величественный Роум в очередной раз распространил свой магнетизм на чужаков.

Оставив наших новых хозяев любоваться земными древностями, я шагал к окраинам города. В мою душу закралось уныние вечной зимы. Мне не давал покоя вопрос: опечален ли я тем, что Роум пал? Или же я оплакивал потерю Авлуэлы? Или все дело в том, что я пропустил три последовательных Наблюдения и, как наркоман, теперь переживал ломку?

Наверно, боль мне причиняло все, и первое, и второе, и третье, решил я. Но в основном третье.

Я не встретил ни единой души, пока не дошел до городских ворот. Полагаю, страх перед новыми хозяевами заставлял жителей города не высовывать носа из дома. Время от времени мимо проезжала очередная инопланетная колесница, но меня никто не трогал. Ближе к вечеру я подошел к западным воротам города. Те еще были открыты, и в них был виден пологий холм, на широкой груди которого росли деревья с темно-зелеными кронами. Миновав ворота, я увидел на небольшом расстоянии перед собой фигуру Пилигрима, медленно бредущего прочь от города.

Я легко догнал его.

Его шаткая, неуверенная походка показалась мне странной, потому что даже плотные коричневые одежды не могли скрыть силу и молодость его тела. Он держался прямо, его плечи были расправлены, спина была ровной, и все же он шел нетвердым, шаркающим шагом старика.

Поравнявшись с ним, я заглянул под его капюшон и увидел, что к бронзовой маске, которую носят все Пилигримы, прикреплен ревербератор, каким обычно пользуются слепые, чтобы заранее знать о препятствиях и опасностях.

– Я незрячий Пилигрим, – произнес он, почувствовав рядом с собой меня. – Умоляю, не делай мне зла.

Это не был голос Пилигрима, но сильный, резкий и властный голос человека, привыкшего повелевать.

– Я никому не делаю зла, – ответил я. – Я Наблюдатель, который вчера вечером потерял свою профессию.

– Вчера вечером многие потеряли свою профессию, Наблюдатель.

– Конечно, но только не Пилигримы.

– Нет, – сказал он. – Только не Пилигримы.

– И куда ты держишь путь?

– Прочь из Роума.

– Куда-то в конкретное место?

– Нет, – ответил Пилигрим. – Просто буду бродить по свету.

– Тогда давай бродить вместе, – предложим я, потому что это большая удача – путешествовать с Пилигримом, и без моей Воздухоплавательницы и моего Перерожденца я был бы вынужден проделать мой путь в одиночестве. – Лично я иду в Перрис. Не хочешь пойти со мной?

– Можно и в Перрис. Какая разница, – с горечью сказал слепец. – Да. Мы вместе пойдем в Перрис. Но какое дело там у Наблюдателя?

– Наблюдатель нигде не имеет дел. Я иду в Перрис, чтобы предложить свои услуги Летописцам.

– А-а-а, – отозвался он. – Я тоже принадлежал к этой гильдии, но это было лишь почетное звание.

– Коль Земля пала, я хочу больше узнать о Земле в дни ее расцвета.

– А что, пала вся Земля, а не только Роум?

– Думаю, что да, – ответил я.

– Ах, – отозвался Пилигрим. – Ах!

Он умолк, и мы пошли дальше. Я подал ему руку, и теперь он больше не шаркал ногами, а шел твердым шагом молодого человека. Время от времени он издавал нечто среднее между вздохом или сдавленным рыданием. Когда же я пытался выведать у него подробности его паломничества, он отвечал уклончиво или не отвечал вовсе. Мы были в часе пути от Роума посреди леса, когда он внезапно сказал:

– Эта маска причиняет мне боль. Ты не мог бы поправить ее?

К моему изумлению, он начал ее снимать. Я ахнул, потому что Пилигриму строжайше запрещено показывать свое лицо. Неужели он забыл, что в отличие от него я зрячий?

– Вряд ли тебе будет приятно это зрелище, – сказал он, сняв маску.

Бронзовая решетка соскользнула с его лба, и первое, что я увидел, – это его глаза, вернее, пустые глазницы, зияющие отверстия, в которые проник не нож хирурга, а, возможно, чьи-то пальцы, а затем острый царственный нос и, наконец, изогнутые, поджатые губы. Принц Роума.

– Ваше величество! – воскликнул я.

На его щеках засохли следы крови. Вокруг пустых глазниц блестела мазь. Вряд ли он испытывал боль, потому что он убил ее этими зелеными мазками, но та боль, которая пронзила меня, была невыносимой.

– Величества больше нет, – сказал он. – Помоги мне с маской! – Он дрожащими руками протянул мне маску. – Ее края следовало бы отогнуть. Они больно давят мне на щеки. Здесь и здесь…

Я быстро выполнил его просьбу, лишь бы не видеть его изуродованное лицо.

Он вернул маску на место.

– Теперь я Пилигрим, – тихо сказал он. – Роум остался без принца. Можешь выдать меня, если хочешь, Наблюдатель… или же помоги мне попасть в Перрис. Если я когда-нибудь верну себе власть, обещаю, тебя ждет щедрое вознаграждение.

– Я не предатель, – ответил я ему.

Мы молча продолжили путь. У меня не было желания вести с ним пустопорожние разговоры. Впереди нас ждало гнетущее путешествие в Перрис, но я счел своим долгом стать его поводырем. Я думал о Гормоне и о том, как хорошо он сдержал свои клятвы. Я также подумал об Авлуэле. Сто раз с моего языка был готов сорваться вопрос к низверженному принцу, как его наложница Воздухоплавательница пережила ночь поражения, но я так и не спросил его.

Сгущались сумерки, но на западе перед нами золотисто-красным светом все еще светило солнце. Внезапно над моей головой промелькнула тень. Я резко остановился и издал сдавленный крик удивления.

В вышине над мной парила Авлуэла. Ее кожа переливалась всеми цветами заката, ее крылья были расправлены во всю свою ширь, сияя всеми оттенками спектра. Она уже взмыла над землей как минимум на высоту в сто раз больше человеческого роста и все еще продолжала подниматься. Должно быть, я казался ей лишь крошечным пятнышком среди деревьев.

– Что такое? – спросил принц. – Что ты видишь?

– Ничего.

– Скажи мне, что ты видишь!

Я не мог его обмануть:

– Я вижу Воздухоплавательницу, ваше величество. Худенькую девушку высоко в воздухе.

– Значит, уже наступила ночь.

– Нет, – ответил я. – Солнце все еще стоит над горизонтом.

– Но как такое возможно? У нее могут быть только ночные крылья. Солнце швырнет ее на землю.

Я медлил с ответом. Я не решался объяснить ему, почему Авлуэла летела днем, хотя у нее имелись только ночные крылья. Я не мог сказать принцу Роума, что рядом с ней, бескрылый, без усилий двигаясь по воздуху, летел захватчик Гормон, обнимая ее тонкие плечи, поддерживая ее, направляя, помогая ей противостоять давлению солнечного ветра. Я не мог сказать ему, что прямо над его головой с последней из его наложниц летел его заклятый враг.

– Итак? – потребовал он. – Как она летает днем?

– Я не знаю, – ответил я. – Для меня это загадка. В настоящее время мне многое непонятно.

Принца, похоже, мой ответ удовлетворил.

– Да, Наблюдатель. Есть много такого, чего никто из нас не в состоянии понять, – сказал он и вновь погрузился в молчание.

Мне страстно хотелось позвать Авлуэлу, но я знал: она не услышит меня. Ведя слепого принца, я двинулся дальше, навстречу закату и Перрису. В небе над нами Авлуэла и Гормон устремились вперед. Их силуэты резко выделялись на фоне последнего света угасающего дня, пока они не поднялись так высоко, что полностью исчезли из вида.

Ночные крылья. Человек в лабиринте

Подняться наверх