Читать книгу Перстень принцессы - Робин Каэри - Страница 7

– Идёмте же, господа! – широким взмахом руки король указал всем на двери и первым же устремился к выходу.

Де Руже вопросительно посмотрел на Вильерса. Тот кивнул. Краем глаза Арман заметил недовольное лицо герцога де Креки. Тот нервно покусывал губы, кляня про себя вопиющее пренебрежение правилами протокола, когда его – посла короля Франции – заставили стоять в задних рядах из-за нелепого каприза английского монарха. Судя по всему, Карл решил, что предложение руки и титула от имени герцога Анжуйского будет принято принцессой с большей благосклонностью, если это будет сделано молодым и высоким красавцем вроде де Руже.

– Следуйте за мной, герцог, – шепнул Джордж Вильерс, заметив лёгкое замешательство на лице своего нового друга. – Предоставим дипломатам решать свои протокольные вопросы, – улыбнулся он, проследив за взглядом, который Арман бросил в сторону де Креки. – Здесь, в семейном кругу, всё решает только его величество. Но в зале Совещаний дела ведутся иначе.

– И в этом кроется причина, отчего его величество решил лично объявить новость её высочеству? – тихо спросил Арман, поставив на поднос стеклянный бокал на высокой ножке.

– Примерно так, – уклонился от ответа Джордж, слывший мастером увиливать от прямых ответов, когда объяснения не служили его интересам, или же, когда заданный ему вопрос не входил в его компетенцию, что он считал досадным упущением.

***

Шумная толпа, заполонившая покои принцессы, схлынула вслед за королем и его свитой. Будучи человеком широкой души, щедро дарившим своё внимание и время благодарной публике, Карл устремился в сторону Парадного зала, где по распоряжению обер-гофмейстера уже были накрыты столы для небольшого обеда в том широком понимании близкого семейного круга, которое подразумевало присутствие всех тех, кто состоял при дворе и был представлен королевской семье.

– Если мы продолжим давать столь щедрые пиршества в честь каждого семейного торжества, то королевская казна отощает ещё до конца этого лета, – послышалось за спиной у де Руже.

Осторожно повернув голову в сторону говорившего, чтобы не выказать своего интереса, Арман увидел стоящего за собой невысокого пожилого мужчину средних лет с густыми седеющими волосами, которые красивыми волнами падали на узкие, сутулые плечи. Его бледное, испещрённое морщинами лицо резко контрастировало с чёрной парчой камзола, сшитого по строгим, давно вышедшим из моды лекалам. Только наличие отложного воротничка из тонкого, как паутинка, кружева намекало на его высокое положение при дворе.

– А вот и господин главный ворчун при дворе всеми любимого доброго короля Чарли, – ухмыльнулся Джордж Вильерс, тоже обернувшись, когда услышал ворчливое замечание пожилого сановника. – Это лорд-канцлер сэр Генри Гамильтон. После возвращения Карла в Англию он считает себя вправе критиковать каждый его шаг. Его терпят, потому что он умён. И ещё потому, что, пока он крепко держит в своих руках ключи от королевской казны, можно надеяться на то, что она не только не оскудеет, но и продолжит пополняться. Чисто по секрету скажу вам, дорогой друг, что у милорда канцлера есть сильные соперники. Не только ему известно, на какие рычаги следует жать ради достижения финансовых выгод и результатов.

Выслушивая эти нелестные для почтенного сановника слова, де Руже сделал вид, будто был увлечён этой беседой. На самом же деле его мысли были далеки от всего происходящего вокруг него, оставаясь в гостиной принцессы, откуда они только что вышли, – рядом с Генриеттой. Каково это бедной девушке получить известие о собственной помолвке, в единый миг изменившей всю её жизнь? От взгляда Армана не укрылось ошеломлённое выражение лица и протест в глазах Генриетты. Должно быть, она хорошо знала герцога Анжуйского и не была готова видеть его ни в роли жениха, ни тем более в качестве супруга. А может быть, это только показалось Арману? Он ловил себя на том, что по какой-то неведомой ему причине он больше склонялся к худшему. Но с чего вдруг? Отчего ему сопереживать чувствам девушки, с которой его не связывало ничего, кроме разве что декоративной роли представителя её наречённого жениха?

– Что-то вы совсем поддались мрачному настроению, друг мой, – сквозь нарисованную улыбку проговорил Джордж Вильерс и кивком головы указал на столик с расставленными на нём графинами и бокалами с вином. – Думаю, что виной всему было то лёгкое вино, которым нас угостили в гостиной её высочества. Не ждите ничего хорошего от пузырьков, если только это не старый добрый эль! Уж поверьте мне, дорогой мой!

С этими словами Бэкингем подошёл к столу и взял по бокалу с вином в каждую руку.

– Выпьем же! А знаете, вот я скажу вам: – Всё должно быть к месту. Пузырьки – это эль или то немецкое пиво, которое подают во всех трактирах Европы к северу от французских границ. А вино должно быть глубоким, терпким и лишённым всяческих пустых пузырящихся привкусов. Как вот это превосходное испанское вино. Кстати, оно прибыло в Англию почти одновременно с вами, герцог. Сдаётся мне, что король Испании проведал кое-что о готовящемся браке. И откуда только?

Вот на этот счёт у де Руже были свои соображения. Но он не стал делиться тем, что ему было доподлинно известно о действующей системе шпионажа, разработанной Габсбургами, при всех мало-мальски важных домах аристократической Европы.

– Джордж, подойдите сюда! – на призыв его величества следовало реагировать, незамедлительно представ перед ним. Однако у герцога Бэкингема было иное мнение о выражении верноподданнических чувств в отношении короля. Он медленно осушил бокал, вернул его на стол, развернулся спиной к Карлу и, чуть склонив голову, посмотрел в глаза своему собеседнику.

– Я предлагаю вам нынче вечером отправиться вместе со мной в театр. В Глобус. Постановки у них не бог весть какие, но для развлечения сойдут. Конечно же, это ни в какое сравнение не идёт с тем, что я видел в Париже! Выступления трагиков и примадонн Бургундского отеля в Марэ – вот настоящее упоение! А чего стоит одно только появление на сцене актрис из труппы театра Итальянской комедии! Ах, герцог, поверьте мне, частичка моей души осталась по ту сторону Ла-Манша, ага! – он подмигнул собеседнику. – Кстати, я успел достаточно близко сойтись с вашим братом, маркизом дю Плесси-Бельером. В те времена он был ещё новичком в театральном мире. И это я представил его той особе, которая ввела его в парижский высший свет. Считайте, что я стал почётным ментором для вашей славной семьи, герцог.

– Да, пожалуй, – Арман вежливо кивнул в ответ и отпил из своего бокала. Испанское вино оказалось ровно настолько же превосходным, насколько и расхваливал его Джордж Вильерс. Но не чета тем винам из южных регионов Кампании, которые ему довелось попробовать в Италии. Да и что толку объяснять англичанину, выросшему в любви к немецкому пиву, тонкости вкуса настоящего вина, произведённого в традициях, история которых исчислялась не одним тысячелетием.

– Джордж! – голос короля прозвучал уже тоном приказа, а не дружеского призыва, и герцог повернулся, чтобы совершить переход сквозь уплотнявшуюся на глазах толпу придворных, отделяющую его от того места, где стоял Карл в окружении советников и французских послов во главе с герцогом де Креки.

– И возьмите с собой нашего славного генерала! – добавил Карл, бросив доброжелательный взгляд в сторону де Руже.

Арман только кивнул Бэкингему, дав понять, что был готов следовать за ним. Он поставил бокал на стол и прошёл вперёд, воспользовавшись тем, что толпа моментально расступалась перед королевским фаворитом.

– Ваше величество, но это всё-таки пойдёт вразрез с рекомендациями его высокопреосвященства, – настаивал на чём-то герцог де Креки.

– Мой дорогой господин посол! Ну право слово, что такого в том, что одного молодого человека будет представлять другой? Вас смущает недостаточно высокий статус нашего друга? – Карл посмотрел на идущего в их сторону де Руже. – Мне кажется, что титулом и древностью своего рода герцог нисколько не уступит кандидату, которого предложил нам господин кардинал. И к тому же это всего лишь церемония передачи невесты по доверенности, как вы сами изволили выразиться. Итак?

Вместо ответа де Креки обернулся к одному из советников посольства, но тот лишь пожал плечами, предлагая согласиться.

– Герцог!

Вместо приветствий к цветущему от улыбки Бэкингему, король в дружеском жесте протянул обе руки к де Руже, при этом лёгким кивком указывая на де Креки, который тщетно пытался скрыть своё недовольство:

– Мы с господином послом только что уладили кое-какие формальности. И мы с ним пришли к общему выводу, что являясь представителем его величества короля Людовика, вы достойны представлять и его Единственного брата.

– Сир? – де Руже поклонился королю, при этом его выражение лица указывало на то, что он вовсе не был готов дать безоговорочное согласие.

Наверное именно отсутствие энтузиазма и радости по поводу оказания ему этой чести и стало спасением молодого генерала от неприязни и даже вражды к нему со стороны герцога де Креки. Сдержанно кивнув генералу, посол едва слышно пробормотал поздравление и отсалютовал бокалом вина только что избранному представителю герцога Анжуйского.

– Я хочу, а здесь мы едины во мнении с герцогом де Креки, – пояснил Карл. – Чтобы вы представляли Филиппа Анжуйского на церемонии передачи невесты. Друг мой, я несказанно рад, что вы согласны! – пылко и со страстью, которая выдавала в нём итальянскую и беарнскую кровь его предков со стороны матери, Карл обнял Армана де Руже, заключив его в объятия на несколько секунд.

Этот жест короля не остался без внимания со стороны придворных. И вот уже имя молодого французского генерала зазвучало в громких разговорах всех, кто собрались в зале, а через минуту пересуды о нём слышались уже во всех дворцовых коридорах, не прекращаясь вплоть до следующей сенсационной выходки короля.

– Для меня – это честь, Ваше величество, – произнёс Арман, сдержанно поклонившись Карлу после того, как тот выпустил его из своих объятий.

Не показывая, насколько он был ошеломлён этим назначением, Арман проявил должное смирение. Под давлением обращённого к его персоне внимания, завистливого со стороны одних, любопытного и даже уважительного со стороны других, де Руже чувствовал неодолимое желание немедленно скрыться. Не зря Франсуа-Анри предупреждал его накануне отъезда из Сен-Жермена, что роль посланника, пусть и чисто формальная, может оказаться гораздо более обременительной и даже будет сопряжена с более серьёзным риском, чем командование армией в настоящей войне. Да, что-то такое говорила им их троюродная тётушка – мадам де Ланнуа, когда напутствовала Армана после церемонии принятия королём его присяги в качестве военного атташе. И это она предупреждала его о том, что в дипломатии врагом не всегда является тот, кто сидит по другую сторону стола переговоров. Врагом может оказаться советник противника, и даже ваш личный помощник или друг. Враг может прикрываться доброжелательностью и заверениями в преданности.

– Я буду верен присяге, данной моему королю, – произнёс Арман. – И я повинуюсь его приказу. А посему я принимаю это предложение, сир. От имени его величества короля Людовика.

Вот оно! И пусть герцог де Креки попробует злобствовать и обвинять его в интригах! Всё это по его части, а что же касается самого де Руже, то он всего-навсего исполняет свой долг перед королём Людовиком.

– Господа, господа! Именем его величества короля Франции я имею честь пригласить всех на бал в честь празднования помолвки его высочества Филиппа Анжуйского и её высочества принцессы Генриетты! Сегодня же вечером в моей резиденции во дворце Бристоль! – громко объявил герцог де Креки, тем самым окончательно закрепив договоренность с королём Англии.

Карл милостиво улыбнулся ему и отсалютовал бокалом под шум одобрительных голосов и тостов, раздававшихся вокруг.

– Кстати, мой милый, а где вы поселились на то время пока вы в Лондоне? – спросил Бэкингем у де Руже, допивая второй бокал вина.

– Восхитительное местечко под названием Улей. Или как-то так, – ответил де Руже, и в его улыбке мелькнула ирония.

– Знаю! Знаю я это место! – прогремел в ответ Бэкингем и с вызывающе громким хохотом взял очередной бокал. – Нет, даже не пытайтесь, друг мой. Вам никогда не разглядеть ничего восхитительного или прелестного в этом Улье. Уж я-то знаю! – он наклонился к уху герцога, выдохнув на него винные пары. – Даже девицы у них, хм… Каждая с целым букетом подарочков! – сквозь смех проговорил он, а стоявшие невдалеке от них аббат Уишис и епископ Йоркский поспешили отойти в сторону.

Стараясь больше не вызвать скандального интереса к собственной персоне, Арман улыбнулся в ответ и сделал несколько шагов в сторону выхода, тем самым показав намерение удалиться.

– Решительно же, герцог! Вы должны поселиться у меня, пока вы в Лондоне! Мой дворец вполне крепок, чтобы выдержать нас обоих, – предложение Бэкингема слышали все и в том числе де Креки, по распоряжению которого вся свита посла, кроме него самого и двух советников, назначенных кардиналом Мазарини, разместилась на различных лондонских постоялых дворах за собственные средства. Де Креки скривил губы в ухмылке и тут же развернулся спиной к Бэкингему и де Руже, сделав вид, что пропустил мимо ушей нелестное для себя предложение лорд-адмирала.

– Что скажете, друг мой? – всё больше распаляясь, спросил Джордж Вильерс.

– Скажу, что с удовольствием принимаю ваше приглашение! – ответил ему де Руже.

– Так я сейчас же отправлю моих слуг за вашим багажом!

Не считая нужным спорить с лорд-адмиралом, горевшим энтузиазмом проявить перед ним английское гостеприимство, де Руже кивком головы выразил своё согласие.

– Если вы не возражаете, герцог, то я не прочь немного прогуляться в садах. Я слышал, что в оранжерее Уайтхолла вырастили прекрасную коллекцию роз, – произнёс Арман, радуясь про себя, что ему было у кого учиться увиливать от навязчивого общения и выходить из неудобных ситуаций.

– И это истинно так, мой дорогой герцог! – неожиданно для них король присоединился к их беседе и подхватил захмелевшего Бэкингема под локоть. – Джордж! На минуту, – и прежде, чем тот успел обернуться к де Руже, Карл подозвал одного из офицеров своей личной охраны. – Это лорд Суррей. Он проводит вас, герцог. А потом отвезёт вас во дворец к Джорджу. Ступайте и отдыхайте, мой дорогой! И да, розы пока ещё не зацвели. Так что не тратьте время на оранжерею. Прогуляйтесь в садах! Суррей, будьте любезны показать герцогу дорогу!