Читать книгу Круглосуточный книжный мистера Пенумбры - Робин Слоун - Страница 11

В последующие дни я провожу больше времени с Кэт. Я вижу ее квартиру не через экран. Мы играем в видеоигры. Целуемся.

Один раз мы попытались приготовить ужин на ее промышленной плите, но на полдороге признали, что распаренная склизкая капуста кейл – это провал, так что вместо нее Кэт достала из холодильника аккуратный пластиковый контейнер с острым салатом с кускусом. Обычные ложки ей найти не удалось, и вместо них она взяла ложку для мороженого.

– Это ты приготовила? – спрашиваю я, потому что сомневаюсь. Салат безупречен.

Кэт качает головой:

– Это с работы. Я почти всегда таскаю что-нибудь домой. Нас кормят бесплатно.

Кэт практически все время проводит в «Гугле». Там же работают почти все ее друзья. «Гугл» – основная тема ее разговоров. Теперь оказывается, что и бóльшую часть ее калорий поставляет он же. Меня это впечатляет: она умна и увлечена работой. Но в то же время и пугает, ведь сам я работаю не в сияющем хрустальном замке, полном улыбчивых гениев. (Так я представляю себе «Гугл». И все в смешных шапочках.)

Я не особо могу строить отношения с Кэт в ее свободное от «Гугла» время – просто потому, что его очень мало, а я, наверное, хочу большего. Я хочу заслужить возможность войти в ее мир. Хочу увидеть принцессу в ее замке.

И мой билет в «Гугл» – книга учета номер VII.

Следующие три недели мы с Мэтом усердно создаем копию оболочки книги учета. Мэт работает над поверхностью. Для начала он берет лист новенькой кожи и тонирует ее с помощью кофе. Затем приносит из своего мансардного жилища винтажные шипованные кеды для гольфа, и, еле втиснув в них ноги, я хожу по этой коже два часа.

Внутренности книги требуют дополнительного изучения. Вечером, пока Мэт трудится над своим миниатюрным городом, я сижу на диване с ноутбуком, гуглю и зачитываю вслух детальные инструкции по изготовлению книг. Мы узнаём, как делаются переплеты. Находим оптовых продавцов пергамента. Отыскиваем ткань цвета темной слоновой кости и толстые черные нитки. Покупаем книжный блок на eBay.

– А у тебя хорошо получается, Дженнон, – хвалит Мэт, когда мы ставим блок чистых страниц на клей.

– Что, делать книги? – (Мы работаем за кухонным столом.)

– Нет, учиться на ходу. Мы так и работаем. Не то что компьютерщики. Эти постоянно делают одно и то же. Пиксели да пиксели. А у нас каждый проект уникальный. Новые инструменты, новые материалы. Всегда все новое.

– Типа монстра джунглей.

– Точно. Мне дали двое суток, чтобы освоить бонсай.

Мэт Миттельбрэнд не встречал Кэт Потенте, но я думаю, что они бы поладили: Кэт искренне верит в потенциал человеческого мозга, а Мэт способен научиться чему угодно за день. Задумавшись об этом, я вдруг проникаюсь ее точкой зрения. Если зарядить Мэта жить тысячу лет, он, наверное, смог бы построить нам новый мир.

Завершающая и самая сложная деталь – тиснение на обложке. На оригинале очень глубоко проштамповано слово «NARRATIO». После внимательного изучения увеличенных фотографий я понимаю, что и это старый добрый «Герритсцон». Что плохо.

– Почему? – спрашивает Мэт. – По-моему, у меня он есть на компьютере.

– Твой «Герритсцон», – бурчу я, – годится для электронной почты, рефератов и резюме. А это, – я показываю на увеличенное «NARRATIO» на экране своего ноута, – «Герритсцон Дисплей» для рекламных щитов, журнальных разворотов и, как выясняется, обложек оккультных книг. Посмотри сам, тут засечки острее.

Мэт мрачно кивает:

– Да, засечки тут острые.

Когда я рисовал для «Нового бейгла» меню, плакаты и (позвольте напомнить) удостоенный приза логотип, я досконально изучил рынок цифровых шрифтов. И там самое жестокое соотношение баксов за байт. Я вот о чем: электронная книга стоит долларов десять, так? А в ней где-то мегабайт текста. (Чтоб вы знали, при каждом входе на «Фейсбук» вы загружаете больше данных.) С электронной книгой ясно, за что вы платите: слова, абзацы, возможно, нудное перечисление интернет-магазинов. А цифровой шрифт весит тоже примерно мегабайт, но стоит не десятки долларов, а сотни, иногда тысячи, и при этом он абстрактен, даже, можно сказать, невидим – тонкий конверт математических формул описывает очертания буковок. Рядовому потребителю оскорбительна сама эта идея.

Поэтому, разумеется, шрифты пытаются красть. Но я не такой. На курсе по типографике мы создавали собственные шрифты. Я замахнулся о-го-го – и назвал свой шрифт «Телемах», – но там надо было нарисовать слишком много букв. Я не смог доделать вовремя, успел только заглавные, пригодные для кричащих плакатов и каменных скрижалей. В общем, поверьте, я знаю, сколько труда требуют эти очертания. Оформители шрифтов – дизайнеры; дизайнеры – мой народ, и я намерен их поддерживать. Но прямо сейчас FontShop.com сообщает мне, что «Герритсцон Дисплей» от нью-йоркской словолитни «ФЛК» стоит 3989 баксов.

Ну разумеется, я попытаюсь его украсть.

В мозгу зигзагом вспыхивает нейронная связь. Я закрываю вкладку магазина шрифтов и иду в библиотеку Угрюмбла. У него же не только пиратские электронные книги, есть и шрифты – незаконные буквы любой формы и размера. Я читаю список: «Метро», «Готэм», «Сохо» – бери не хочу. «Мириад», «Миньон», «Миссис Ивс». А вот и «Герритсцон Дисплей».

Скачивая, я ощущаю приступ раскаяния, но очень легкий. Наверняка нью-йоркская словолитня «ФЛК» – «дочка» «Тайм Уорнер». «Герритсцон» – старый шрифт; автор, давший ему свое имя, давно мертв. Какая ему разница, кто использует плод его труда и как?

Мэт размещает буквы над аккуратно обведенным символом магазина Пенумбры – ладони, открытые, как книга, – и дизайн обложки готов. На следующий день Мэт идет в «ИЛМ» и режет по металлу плазмотроном. В его мире плазмотрон для резки – такое же обычное дело, как и ножницы. Потом наконец мы большущей струбциной вдавливаем буквы в искусственно состаренную кожу. Эта конструкция молча висит на кухонном столе три дня и три ночи, создавая тиснение. Когда Мэт снимает струбцину, обложка выглядит идеально.

И вот время пришло. Настала ночь. Я сменяю Оливера Гроуна за прилавком, начинается моя смена. Сегодня я получу билет на приключение в мире Кэт. Сегодня я совершу подлог.

Но оказывается, что шпион из меня никакой, – я не могу успокоиться. Я перепробовал все: читать длинные журналистские расследования, играть на компе в «Ракеты и колдуны», ходить вдоль полок с Суперстарами. Я не могу сосредоточиться ни на чем дольше трех минут.

Я уже сдался и просто сижу за прилавком, но все равно дергаюсь. Если бы я так правил «Википедию», как сейчас мандражирую, я бы уже полностью переписал статью о чувстве вины и перевел ее на пять новых языков.

Наконец-то без четверти шесть. С востока подкрадываются тонкие щупальца рассвета. Ньюйоркцы уже потихоньку твитят. Я трясся всю ночь и совершенно измотан.

Настоящий том VII я засунул в сумку, хотя она для него мала, и он выпирает – полнейшая лажа и палево. Как будто гигантская африканская змея проглотила зверя целиком и ты прямо видишь, как он там извивается.

А фальшивка стоит со своими сводными сестрами. Когда ставил, заметил, что на пыльном краю полки остался предательский след. Сначала я запаниковал. Но потом пошел к дальним полкам с Суперстарами, набрал пыли и насыпал ее перед своей подделкой, добившись идеального сходства с пыльными залежами перед другими книгами.

И заготовил с десяток отмазок (с сюжетными ответвлениями) на случай, если Пенумбра заметит разницу. Но должен признать: наше изделие выглядит круто. И моя пыльная ретушь вполне достойна «ИЛМ». Все аутентично, мой взгляд ни за что бы не зацепился, и… ой, колокольчик…

– Доброе утро, – приветствует меня Пенумбра. – Как прошла ночь?

– Прекрасно-хорошо-отлично, – отвечаю я.

Слишком быстро. Не спеши. Помни про тень нормальности. Прячься в ней.

– Знаешь, – говорит Пенумбра, снимая бушлат, – я тут подумал. Пора его отправить на пенсию, – он тихонько постукивает двумя пальцами по голове «Мак-Плюса» (тук-тук), – и завести что-нибудь посовременнее. Но не слишком дорогое. Может, порекомендуешь марку и модель?