Читать книгу Девчонки, погоны. Книга III. Обстоятельствам вопреки - Роман Булгар - Страница 3

Возле штабного барака упорно крутилась юная девица в широкой юбке-разлетайке. Она старалась держаться в тени густых деревьев, на свет благоразумно не выходила, вполне искусно маскировалась, все время девчонка какого-то усердно выглядывала и тщательно высматривала.

Мимо ее внимания не прошло и то самое, как из штаба вышел и остановился за углом молодой капитан, принимавший у них зачеты по физической подготовке. К нему подскочила Симочка Иволга из третьей роты, горячо жестикулируя, начала говорить.

Прячась за рядами густых кустов, Олька приблизилась к ним и прислушалась, по ее губам пробежалась едкая усмешка. До нее сразу дошло, что перед ее глазами разворачивается драма.

– Я, Анатоль, все провалила! – надломились потерянные девичьи руки и скорбно застыли в воздухе. – Мне жутко стыдно за себя, больно и обидно! Все рушится! А я мечтала, мечтала стать связисткой, сидеть за пультом и управлять космической связью!

– Симочка, милая, успокойся ты! – поймал мечущиеся девичьи кисти, заключил мужчина их в свои крепкие ладони.

– Как же это я, Анатоль, могу успокоиться, как? – подрагивали в Симочкиных глазах изумрудные капельки.

– Я все исправлю! – заверил Симу капитан.

– Когда? – распахнулись на всю ширь девчоночьи глаза.

– Завтра же с утра! – прижал девушку к себе мужчина и нежно ее поцеловал. – Не переживай…

От охватившего ее удивления Оля чуть не выпала из кустов. Еще и двух дней не прошло, как девчонки заехали в лагерь, а Сима уже успела завести роман с представителем администрации.

Ошеломительная скорость сближения и главное, что с очень нужным и крайне полезным на данном этапе их жизни человеком. Вот бы и ей обзавестись подобным помощником.

– Нет, ты пойди и исправь прямо сейчас! – настаивала Иволга. – Я не смогу спать с этим камнем на душе!

– Сейчас, Сима, я не могу! – мотнул головой капитан. – Если я вернусь, это вызовет подозрение. Завтра с утра…

Симочка Иволга и капитан вместе двинулись по направлению к столовой, и разговор, неторопливо удаляясь, стих. Левченко перевела дух и вернулась к своему наблюдательному посту.

– Стой! – ухватила юная девчонка за руку пробегавшего мимо курсанта. – Помнишь меня? Ты должен меня помнить!

Жора остановился, уставился на девицу. За эти дни он успел столкнуться с десятками девушек, и они все стали для него на одно лицо, на одну фигуру, на один голос. Они все были прекрасными дивами, но вследствие их количественного перебора в определенный момент потеряли всю свою яркую индивидуальность.

– Извини, вас тут столько! – пожал Жора плечами.

– Ну, еще в городе! – подсказывала ему девица.

– Нет! – мотнул головой курсант.

– Ветер! Моя юбка! – не отставала девица, настойчиво теребила его руку, смотрела на него умоляющими глазами.

И тут Жора, вспыхнув лицом, все вспомнил. Такое было трудно напрочь позабыть. Юные абитуриентки толпились возле машин, их тщательно проверяли по спискам, разбивали на отдельные группы, помогали забираться в кузова военных тягачей.

Жора и Гриша пялились, они откровенно разглядывали будущих курсантов женского пола, втихаря прикалывались:

– Глянь на ее юбку-разлетайку!

– Сейчас будет цирк! – прошептал Гриша.

– Позвольте вашу ручку, мадам! – предложил Жора.

– Ой, спасибо! – расцвела хозяйка юбки-разлетайки.

Опрометчиво подошедшая к своей экипировке высокая девица приподняла ногу, чтобы зацепиться за подножку, в это время ветер-шалунишка налетел, задрал широкие полы вверх.

– Ой! – поняла девчонка, что обидно засветилась всем своим нижним бельем. – Опустите меня!

Не слушая истошные крики-вопли, курсанты-помощники ловко подхватили девчонку за ее полуобнаженные ягодицы и подкинули вверх, со всей возможной аккуратностью затолкали длинноногую девицу в кузов, картинно и дурачась, развели руки в стороны:

– Извиняйте нас, милая дамочка! Знали вы, куда собрались! Штанишки не мешало бы вам под юбочку поддеть!

Ощущая на ладонях теплоту, упругость, нежную шелковистость девичьей кожи, курсанты быстро отошли в сторону.

– У меня аж сердце чуть не выскочило! – дышал Жора тяжело и часто хлопал восторженными ресницами.

– Знатная задница! – подтвердил Гриша. – Зачетная!

– Я бы не отказался и повторил… – протянул Жора.

Девчат ветром сдуло с автомобильной площадки. Они суматошно рылись в вещах, вынимали из сумок новенькие и потертые джинсы, дорогущие спортивные костюмы и простенькое трико, поддевали под себя штанишки, приводили свой внешний вид в соответствующую сложившимся обстоятельствам форму…

– Ну, что, вспомнил? – тянула девица его за руку.

– Ну, было… дело… – помялся и неопределенно пожал Зимин своим сильно смущенным плечом. – И что с того?

– Трусы мои видел? – просвистела девица шипяще.

– Случайно, ветер! – развел Жора руками.

– А задницу мою щупал? – прошипела девчонка язвительно.

– Только, чтобы помочь взобраться в кузов! – взмолился ничего не понимающий курсант.

– Ну, мне снова нужна твоя помощь! Помоги! – понизила голос и едва слышно произнесла девица.

По лицу Жоры ясно прослеживалось, что он и рад был бы ей помочь, только вот не знал, как и каким образом.

– Мы сегодня бегали… – протянула девчонка.

– И? – затаил боец дыхание, боясь пропустить самое для него ценное и важное, ибо он все еще никак не въезжал в суть дела.

– Короче, я плохо пробежала! – выдохнула девица.

– Бывает! – пожал Жора снисходительным плечом.

– Но я не виновата! – сверкнула глазками девчонка.

– Обычно все так говорят! – вздохнул Зимин.

– Меня тупо подставили! – заговорила настойчивая до ужаса девчонка. – Меня толкнули, мне подвели ногу, чтоб я запнулась! Я споткнулась, ногу вывихнула. До сих пор нога болит. Поэтому я не успела к финишу! Но я могу бегать! А теперь мне не хватит баллов для зачисления, и меня отправят домой! Помоги мне!

Бедный Жора чувствовал, что он прямо на глазах проникался сочувствием к попавшей в беду девчонке. Но курсант никак не мог понять, чем и как он мог бы бедняжке помочь.

– А что я могу? – выдавил он из себя.

– Вы охраняете штаб! – шагнула девчонка вперед, жарко на него дохнула. – Я же права?

– И? – моргнул Жора. – Чем оно поможет тебе?

– Проведи меня в штаб! – приблизились к его уху девичьи губы, опалили своим взволнованным дыханием.

– Ну, – прищурился курсант непонимающе, – проведу я тебя, допустим, в штаб. И?

Жора ощутил, как до его щеки дотронулось влажное и горячее, крепко прижалось, отодвинулось и прошептало:

– Я хочу посмотреть на ведомости, исправить свой результат! У меня талант художника! Я могу подделывать любые подписи! Никто и ничего не поймет, никогда и не заметит!

– Ты уверена, что ваши результаты не внесли в общую базу? – постарался, сделал вид боец, что он сильно задумался.

– Да! – коснулись снова его щеки теплые девичьи губки. – Результаты забегов отнесли в штаб около шести вечера. И сразу все разошлись. Я даже знаю, где они лежат!

Жору прошибло потом. Он не знал, что ему следует сказать. Боец боялся, что его содействие может ему самому выйти боком. Его могут вышибить из института. А он практически окончил второй курс. Всего-то осталось и ничего. Стоит ли ему рисковать неизвестно ради кого и ради чего. Проще осторожненько отказаться…

Заметив на его лице мучительную борьбу, девчонка мгновенно предприняла отчаянную попытку простимулировать его угасающую прямо на ее глазах решительность, выдохнула и спросила:

– Задницу мою щупал?

– Ну, щупал я… – пожевал Жора своими сомневающимися губами, собрал на лбу мучительно раздумывающие морщины.

– Понравилось? – прищурила девица левый глазок.

– Ну, понравилось… – кивнул Зимин признательно.

– Хочешь, и груди тебе покажу? – приблизились к нему опасно и широко распахнулись девчоночьи глаза.

Не понимая, что он одной ногой уже вступил в петлю, курсант шумно выдавил из себя своими враз пересохшими губами:

– Хочу!

– Проведи меня в штаб, и я тебе все покажу! – коснулась своей ключицы недвусмысленным жестом стоявшая перед ним девица. – Ты не пожалеешь! Я клятвенно обещаю тебе…

– Ну… – переминался Жора в нерешительности с ноги на ногу. – Понимаешь, тут такое дело…

Юная искусительница и сама все отлично понимала. Мальчику и хочется и колется. Возможно, он раньше ничего подобного вживую не видел. Или видел только через дырочку и издалека.

– Ты не только сам все посмотришь, – приблизились к нему и поманили красивые девичьи глаза, – но и сможешь потрогать. Везде, где только захочешь. У меня есть, на что посмотреть и что у меня пощупать! Ты ничуть об этом не пожалеешь…

Загипнотизированный ее томным взглядом, Жорка согласился и шагнул, вступил в ловушку-западню обеими ногами…

Пришлось им дожидаться, пока из штаба все не уйдут. Самым последним покинул кабинет подполковник Шпак. За ним следом ушли братья-близнецы, Веня и Костик. Гриша Лапшин с ними ушел. Напарник перед уходом предупредил Зимина:

– Жора, мы в столовую… туда и обратно! Ты остаешься на охране! Смотри, не подведи, боец, нашу великую страну…

Курсанты бодренько прошагали по дорожке, свернули влево и скрылись за поворотом, постепенно затихли их шаги.

– Ну, пошли! – посмотрел Жора на свои часы.

Время перевалило за восемь, и ужин его мог накрыться медным тазиком. Им стоило поторопиться. К тому же, вскоре могли вернуться его быстро отужинавшие друзья.

– В каком именно кабинете твои списки лежат? – передернул он плечами, сделал это несколько нервно и нетерпеливо.

– Вот тут они! Я сама со стороны видела, как физкультурник положил все бумаги на стол и вышел! – ткнула девчонка уверенно своим пальцем в одно из окон.

Крадучись, как воришки, по скрипучему паркетному коридору пробрались они к искомой двери. Курсант на гремящей связке отыскал нужный им ключ от кабинета.

– Заходи! – задышал он тяжело и нервно поежился.

Заговорщики проникли в комнату. Свет включать они не стали. Жорка подсвечивал фонариком, а девчонка быстренько по номерам групп перебирала протоколы забегов.

– Нашла! – обрадовалась девица и выдохнула.

– Исправляй же, и бегом бежим отсюда! – поторапливал Жора свою сообщницу, стоял весь, как на иголках.

– Вот же, видишь, напротив моей фамилии Левченко? – тыкала девица пальчиком в ведомость, не слышала его.

Крупно вздрагивающий от каждого шороха курсант заглянул в протокол, увидел проставленный карандашом «неуд».

Ольга ластиком тщательно вытерла записи и аккуратно вывела новые цифры и оценку «отлично».

– Все? – вытер Жора холодный пот со лба.

– Нет, сейчас я суке Лошак пару нарисую и идем! – вооружилась снова ластиком Ольга.

– Стой! Не делай этого! – остановил курсант остро отточенный карандаш в ее руке. – Не стоит!

– Почему, а? – моргнули озадаченно девчоночьи глаза. – Она же должна мне по полной ответить за свою пакость!

– Она наверняка начнет возмущаться, – пояснил ей бывалый курсант, – когда узнает, что ее результаты все подтасовали. Начнут детально разбираться, проверять, сличать. Сразу обнаружится и твой подлог. Лучше тебе, Оля, довольствоваться малым, чем потерять потом все и сразу!

– Может, ты и прав! – посмотрела девчонка на курсанта уже совершенно другими глазами. – Я и не подумала. А ты… ты это правильно и вовремя сообразил! Молоток…

– Уходим! – вернул боец все протоколы на место.

Оля кивнула, вышла. Трясущимися руками Жора запер дверь, повесил ключи на крючок, закрыл шкафчик.

– Все, теперь все! – выдохнул он облегченно. – Теперь ты, Ольга Левченко, передо мной в неоплатном долгу!

– Хорошо, боец! Сейчас ты получишь от меня первый транш! – оглянулась девчонка и быстро стянула с себя футболку.

Под ней прятался недешевый лифчик. Видно, Левченко заранее все продумала и хорошо подготовилась, надела на себя эффектное кружевное белье, произвела на парня неизгладимое впечатление.

– Не ослепни, боец! – избавилась Оленька одним движением от бюстгальтера и кинула его оторопевшему курсанту.

– Ы-ы-ы… – потекла по его подбородку жгучая слюна.

– Оставляю, боец, тебе залог. Остальное ты получишь позже… – сверкнула глазками и многообещающе протянула Оля.

Оставив впавшего в транс курсанта, Оленька решила сначала заглянуть в палатку и лишь потом отправиться на ужин. Подруг она предупредила, и пайку ей должны были оставить.

– Черт, и куда они запропастились? – выругалась вполголоса девушка, когда сразу не смогла найти то, что она искала.

Левченко точно помнила, что она клала целую упаковку, когда укладывала вещи, в левый кармашек сумки. Не могла же вещица сама по себе взять и перебежать в другое место.

– Черт, неужто эта сука Лошак и в вещах ковырялась? – озарила Олю внезапная догадка. – Вот же тварь!

Пазл совпал. Левченко вспомнила, как еще днем ей показалось, что Лошак подозрительно странно отпрянула от ее сумки, когда она неожиданно вошла в палатку. Выходит, что ей вовсе и не показалось. Рылась гадина в ее сумке, что-то искала.

– Ну я тебя, тварь, за это зарою! – скрипнула Оля зубами.

Открыв другой кармашек, Оленька пропажу обнаружила, обрадовалась, быстренько сунула упаковку в кармашек юбки.

– А это еще что? – обнаружила Левченко в сумке чужие часы с золотым браслетом. – Черт, и как они могли ко мне в сумку сами по себе запрыгнуть, а? Ну, это уже полная задница! И кто же мог мне такую гадостную подлянку подстроить, а?

Правильный ответ на ее вопрос напрашивался сам собой. Кто рылся в ее сумке? Лошак! И кто мог подсунуть ей чужие часики с дорогущим браслетом? Лошак!

– Ах ты, сука такая! – потрясла Оля разгневанным кулачком. – Ну ты, тварь, сама напросилась!

Не раздумывая, Левченко всунула опасную находку в вещи самой Лошак, навела порядок и выскочила из палатки, со всех ног помчалась в курсантскую столовую. Проглотив оставленную ей за ужином порцию, Оля заспешила к своей палатке. Ее встретил растревоженный улей. Девчата были сильно взбудоражены.

– А, явилась, воровка! – кинула Лошак с ходу ей прямо в лицо страшное обвинение. – Воровка!

– Я – воровка? – отступила Левченко от неожиданности на один шаг назад. – Ты что, гадина, плетешь, а?

– Она! Она! – размахивала обвиняющими руками Лошак. – Больше некому! Я сама собственными глазами видела, как воровка в чужих сумках роется. Воровка! И на ужин специально она позже всех пошла, чтобы снова пошарить в чужих вещах!

– Ты чё плетешь-то, ты чё плетешь? – растерялась Оля, и ее чуточку заклинило. – Ты чё плетешь, гадина?

Рассерженные соседки по палатке обступили бедную Левченко и принялись кричать на нее, обзываться и требовать наказания.

В воздухе ощутимо запахло скорым судом Линча.

– Вещи все ее хорошенько пересмотреть! – потребовала Лошак прокурорским голосом. – Сумку ее перетрясти!

Получив команду, девчата бросились рьяно ее исполнять, выволокли наружу Олину сумку, всю распотрошили, вывернули все наизнанку, но часики не нашлись, как и ни пытались их нащупать в узких девичьих трусиках, в аккуратно свернутых носочках, в носовых платках и в гигиенических прокладках.

– Ничего нет! – доложили доморощенные дознаватели.

– Не может быть! – удивилась Лошак неподдельно.

Она-то была уверена, что часики лежат в кармашке сумки, принадлежавшей Ольге, которую Лошак невзлюбила с первого дня. За что именно, она и сама не могла понять. Не понравился человек, и она постаралась все сделать для того, чтобы навсегда избавиться от присутствия рядом с нею ненавистной Левченко.

– Карманы ей вывернуть! – предложила одна из девчонок.

– Устроить ей личный досмотр! – выкрикнули слева.

Карманов у Оли нашлось немного. Два небольших кармашка на футболке, и два неглубоких карманчика на юбке. И все…

– Одни презервативы! – размахивали в воздухе блестящей упаковкой. – Проститутка! На фестиваль жриц любви собралась! Ты, часом, институт не попутала? Не ту ты, шлюшка, профессию выбрала! Девиц для эскорта готовят совсем в другом месте!

– Стойте, девчата! Нравится таскать в кармане резинки, пускай себе таскает! Это к делу не относится! Мы ищем часы! – вплелся в общий негодующий хор один разумный голос.

– Часов нет! – подытожили дознаватели.

На какой-то миг все вокруг замолчали, тупо уставились они на несчастную жертву злостного наговора.

– Может, она вовсе у нас и не виновата? – раздался в тишине неуверенный голосок. – Может, это и не она взяла?

– А кто? – гаркнула Лошак со всей злостью в голосе.

– А кто угодно! – сплюнула зло на землю одна из девчонок и обвела всех угрюмо подозревающим взглядом.

– Надо все вещи проверить! – заявила ее подружка.

Не управляемый никем процесс запустился, неторопливо пошел и только набирал обороты. Девчонки громко кричали:

– Тащи все вещи наверх! Ставьте баулы в ряд!

– Проверяем всех и все подряд!

– Открывай! Вываливай все! Следующую сумку!

Наконец, раздался торжествующий вопль:

– Нашлись! Вот они!

Обрадовавшиеся девчонки разом возбужденно загалдели и стали дружно обниматься, радостно празднуя свою победу.

– Стойте! А чья это сумка? – громыхнул, как гром среди ясного неба, сверкнул яркой молнией голос разума.

– Так это же сумка самой Лошак! – раздался озадаченный и ничего не понимающий возглас одного из дознавателей.

Лошак вся побледнела. На ее глазах рушился весь ее мир. Она никак не могла в это поверить. Она же сама подсунула часики в вещи Левченко. Как они могли переметнуться к ней? Как?! Явно тут без Левченко не обошлось. Это Левченко подсунула ей эти проклятые часы! Это все эта мерзкая и противная Левченко! Это из-за Левченко у нее возникли проблемы!

– Девочки, их Левченко назло мне подкинула! – замахала Лошак гневными кулаками. – Это все она, подлюка!

Но ее отчаянные выкрики ситуацию отнюдь уже нисколько не выправили. Неуправляемый процесс давно набрал обороты. На свет извлекались все новые и явные доказательства причастности Лошак и к другому мелкому воровству.

– А что тут делает моя заколка? – прищурилась Светка Ивакина. – Мне ее на День рождения мой парень подарил!

– Ой, девочки! А что тут делает мой тональный крем? – ахнула Лидочка Петренко. – А я его обыскалась! Думала, что потеряла, а он вот где от меня, негодник, запрятался…

Одна за другой на свет извлекались все новые находки. Их горка обвиняюще росла на глазах изумленной публики.

– Моя помада…

– Моя пудреница!

– Да она же сама и есть самая настоящая воровка!

На громкий шум сбегались все новые и новые свидетели жарко разгорающегося на их глазах грандиозного скандала.

– Бей ее, воровку, бей! – влепила со всего размаха хозяйка пудреницы звонкую оплеуху Лошак.

– Бей ее, гадину, бей! – выкрикнула Левченко громко, но сама благоразумно в драку не полезла, скромно отшагнула назад.

Удары один за другим градом посыпались на уличенную в воровстве девушку. Толпа страшно не любила тех, кто лез к ней в карман, она была скора на расправу и люто молотила того, кто был схвачен за руку, пойман на месте воровства.

– Стойте! – появились в кругу дерущихся сестры Ковальчуки и Крис. – Это самосуд! Завтра вас всех погонят взашей! Остановитесь! Остановитесь, пока еще не поздно! Да стойте же вы!

На многих слова Костенко подействовали отрезвляюще. Они быстренько отпрянули в темноту. Остальных остудили выставленные вперед и готовые биться кулаки Ники и Вики. Об их боксерском прошлом в палаточном городке уже знали, и многие откровенно побаивались вступать с близняшками в открытое противостояние, итог которого был хорошо предсказуем и оказался бы не в пользу любого противника двух очаровательных сестричек.

– Что тут, девки, за шум, а драки нет? – появилась на дорожке вызванная кем-то Марго Саркисян. – Быстро все по палаткам! И сделали все вид, что давно уже дрыхнете без задних ног!

На передней линейке остались стоять только ярые нарушители общественного порядка, злостные возмутители спокойствия.

– Из-за чего произошла драка? – задала им вопрос капитан. – Быстро отвечать! Иначе завтра все с вещами и за забор!

Одна из девчонок, запинаясь, кратко пояснила:

– Пропали у нас часы. Мы начали искать. Сначала подумали на Левченко. У нее не нашли. Нашли… вот… у этой…

Марго вздохнула и качнула головой. Началось. Собрались до кучи все сливки общества. То ли еще будет! Ой-ой-ой…

– Лошак, Левченко и Костенко в штаб! Остальным всем бегом спать! – развернулась Саркисян и пошла вперед, за ней торопливо семенили Лошак и Левченко.

Крис шла чуть поодаль. Девушка осознавала, что капитан взяла ее с собой больше для страховки, чтобы потом Кристина поведала подполковнику всю правду и подтвердила все слова Марго…

Умилительно погоняв по лбу две задумчивые морщинки, Крис снова достала из шкафа бутылку, капнула в рюмки.

– Ну, – протянула Костенко, – дальше можешь мне ничего и не рассказывать. Про то, как ты, дорогая подруга, всю ночь отдавала долги своему Зимину, мне вроде знать совсем и ни к чему.

– Скажи, Крис, если наше начальство все знало, почему оно сразу не вышибло меня? – прищурилась Оленька.

– Почему? – усмехнулась Костенко. – У Макса имеется свое понимание жизни. Ты совершила подлог и подкинула вещицу в чужую сумку, но, по сути, ты была в том не виновата. Мой муж это понимал, и Макс перевел тебя к нам во взвод, ко мне в отделение, убрал он тебя на всякий случай подальше от той группы, поместил тебя под мой неусыпный присмотр. А ты ему плела про то, про все, да про это самое. Он за каждую из вас все знает!

Ольга хотела о многом спросить, но вернулось назад начальство, заняло свое место в начальническом кресле, пытливо прищурилось, принюхалось к витавшему в воздухе амбре и, оценив его густоту, иронично усмехнулось, но ничего не сказало.

– Мы тут подсуетились, – поднял начальник факультета свои глаза на курсанта, и Левченко в ожидании замерла, – и нам все-таки удалось пробить для тебя одно неплохое местечко…

Наверное, Костенко уже была в курсе всего, а потому на ее лице ничего не отобразилось, а вот Оленька смотрела на их полковника широко распахнутыми глазами, с полураскрытым ртом и безмерно вытянувшимися вперед ушами.

– В Генштабе готовится саммит, который скоро пройдет в штаб-квартире НАТО в Брюсселе… – постукивал ручкой по столу, пояснял полковник. – И мы, Ольга Владимировна, будем предлагать твою кандидатуру для прохождения стажировки в рамках этого довольно значимого проекта…

– Почему именно я? – моргнула ошарашенная Олька. – Почему бы вам, Максим Петрович, не отправить туда вашу жену? Это, на мой взгляд, было бы вполне справедливо! Кристина лучше нас всех знает иностранные языки! Ей и ехать туда…

– Понимаешь ли, Оленька, – улыбнулся Шпак загадочно. – Наша Кристина Андреевна сами изъявили горячее желание помогать мне в подготовке к экзаменам для поступления в академию Генштаба, и я не смог отказать им в их маленькой просьбе и поэтому заранее не стал выдвигать на рассмотрение их кандидатуру…

– Дядечка, я тебя жутко обожаю! – вознаградила Крис своего мужа восторженно-признательной улыбочкой.

– Вы нас кидаете! – ахнула Левченко. – Как же мы без вас, Максим Петрович? Без вас мы все разом пропадем!

Перекинувшись взглядом с женой, Шпак заявил:

– Вместо меня останется Леся Павловна Штерн, и для вас, Оля, практически ничего тут не поменяется! Впрочем, я буду продолжать и дальше курировать ваш факультет…

Нажав на кнопку на пульте, полковник вызвал к себе в кабинет майора Ткачука. Через минуту дверь приоткрылась, и вошел муж их ротной командирши Катюши Ерохиной.

– Герр полковник! – улыбнулся племянник Шпака.

– Марк! – ткнуло начальство пальцем в сторону Оленьки. – Немедленно займись подготовкой всех ее документов!

– Слушаюсь вас, герр полковник! – вытянулся в струнку майор. – Пройдемте, курсант Левченко, со мной! – показал ей на дверь одними глазами Ткачук.

Вскочив с места, Оленька выскочила из кабинета, облегченно вздохнула, наконец-то, перевела дух и продышалась.

Пока шли по коридору, у Ткачука затренькал телефон.

– Я слушаю тебя, Катенька! – скользнула по губам майора глуповато-счастливейшая улыбка.

– У меня, черт, курсанта вызвали к начальству! – послышался встревоженный голос ротной. – Узнай, что там с нею и как. У меня чего-то на душе неспокойно за нашу Левку…

– Все с ней, Катенька, в порядке! – заверил майор свою жену. – Идет рядом со мной. Начнем мы готовить на нее документы! Нет, что ты, Катенька, не на отчисление. На стажировку…

– А-а-а… чуть не родила я от испуга… Черт тебя подери! – взорвались вдруг динамики негодующим криком. – Когда ты уже, оболтус, научишься у нас правильно формулировать свою мысль! Учу тебя, деревенщину, учу, а тебе, хоть в лоб, хоть по лбу…

Левченко стояла рядом и старательно грела свои уши. Из одного лишь разговора она отчетливо поняла, что ее ротная и племянник большого начальства друг от друга попросту без ума.

– Пошли! – хмыкнул Марк. – Беспокоится ротная за тебя, переживает! Повезло вам с ротной! Когда я учился, у нас был ротным настоящий зверюга. Драл нас, как Сидорову козу! А с вами, девчонки, нянчатся и сюсюкаются…

В своем кабинете майор отыскал список всех необходимых к заполнению документов, достал из шкафа нужные бланки, сел рядом и терпеливо помогал Ольке заполнить все анкеты и заявления, кучу всяких нужных и не очень нужных форм для оформления секретного допуска и служебного загранпаспорта.

– Напомни мне, Ольга Владимировна, ты у нас холостая девица или уже законом окольцованная баба? – прищурился Ткачук.

– Давно я замужем! – потупилась скромненько Олька. – В деле личном у меня копия свидетельства вшита.

– Принесешь завтра поутру оригинал… – распорядился Марк. – Потом тебе вернут, когда там глянут своими глазами на оригинал…

Облегченно выдыхая, Левченко помчалась в казарму, принялась за поиски требуемой бумажки, перерыла все свои вещи, но файла с оригиналом так она и не нашла. Тряхнув головой, Оля зажмурилась, попыталась вспомнить, наконец, вспомнила и в сильнейшем возбуждении пристукнула кулачком по столу.

– Зимин! – выкрикнула она в телефон. – Зимин!

– Лева! – донеслось до нее, как из глубокого колодца. – Не тронь меня, Лева, я сейчас в печали! Ничего не соображаю, вчера напился до поросячьего визга, нализался в зюзю!

По девичьим губкам скользнула все понимающая улыбка. Ее по документам законный супруг накануне сдавал экзамен по тактике, самый последний из государственных экзаменов. Их взвод вернулся из учебного центра, и выпускники от души надрались.

– Понимаешь, Лева, – лепетал Жора пьяно, – пили мы по жаре теплую водку, стукнуло в башку, нынче еле очухался!

– Зимин, черт же тебя подери! – повысила Оленька свой голос, теряя всяческое терпение. – Зимин, где этот наш долбаный оригинал свидетельства от нашего брака?

После мучительно долгого молчания телефон едва-едва слышно заговорил заискивающе-извиняющимся перед нею голосом:

– А я почем, милая Левушка, знаю, а? Перезвони, Лева, завтра! Сегодня я еще никакой для поиска этой самой сраной бумажки. У меня перед глазами все плывет и кружится…

– Зимин! – заорала Олька. – Мне нужен он срочно!

– Когда? – вздохнула трубка тяжело.

– Еще вчера! – притопнула Олька ножкой.

– Посмотри у себя! – посоветовал Жорка.

– Я уже смотрела! – закипела праведным гневом Ольга и шумно выдохнула. – Ты его, Зимин, дней десять назад брал у меня, сказал ты, что тебе нужно сделать с него заверенные копии! Сказал, оболтус, что ты сразу же мне его вернешь! И не отрицай!

– Я тебе так, Левушка, сказал и потом не вернул? – юлили и изворачивались на том конце провода. – Ничего я не помню…

– Зимин, не беси меня! – вскочила Олька и вьюном забегала по всей комнате. – Приеду, придушу тебя, обормот!

Помолчав, телефон принялся взывать к ее совести:

– Лева! Умоляю! Не кричи! Башка раскалывается! Мне нужны тишина и покой! Иначе моя башка лопнет!

– Я сейчас приеду к тебе, и сама ее надвое тебе расколю! – погрозила Оля, покачивая головой и делая страшные глаза. – Быстро встал и посмотрел! Считаю только до трех! Раз!

– Уже встаю, Лева, встаю… – послышался болезненный стон. – Не кричи… нашел, лежит оно в тумбочке! А ты сразу в панику…

– Тебе, Жорка, просто крупно повезло! – вздохнула Левченко облегченно. – Приведи себя в полный порядок, обормот, я подъеду! Встретимся, оболтус, в нашем кафе! Ждать я тебя не буду! Не придешь ты, сразу прибью! И даже не пытайся от меня улизнуть! Я тебя везде, оболтус, найду, куда бы ты и ни попытался упрятать свой трусливо убегающий зад…

В дверях стояла Дашенька Чиж, она внимательно наблюдала за разговаривающей на повышенных тонах лучшей подругой, иронично улыбалась, укоризненно покачивала головой.

– Какая муха, Оленька, тебя укусила? – подсела Дашка к ней и обняла правой рукой. – Не переживай ты из-за этого долбаного стажа, плюнь на него, хорошенько разотри ногой. Если за все переживать, то до старости своей ты точно не доживешь, уйдешь от нас молодой и красивой…

– Да я… – прижала Олька пальчик к губам и поведала про их непростой разговор в кабинете Шпака.

Озадаченно моргнув, Чижик-Пыжик задумчиво уставилась куда-то в угол, подвигала губами, потерла пальчиком переносицу:

– Смотри-ка ты, наша Принцесса даже за ради загранки не хочет оставлять своего мужика одного и без охраны.

– Одним словом, любовь! – хмыкнула Левченко.

– А ты Зимина что, не любишь? – прищурилась Даша.

– Даже не знаю, – пожала Оля плечами, – что и сказать. Не вижу я пока в нем того, с кем бы мне жутко хотелось провести всю свою оставшуюся жизнь. Не вижу в упор, и все!

– А зачем же ты вышла замуж? – спросила машинально Чиж, хотя и сама прекрасно знала, зачем многие из девчонок поспешили связать себя узами Гименея.

Не отвечая, Левченко шагнула к окну, посмотрела она вниз, облокотилась об подоконник, не оборачиваясь, обронила:

– А как у тебя с Лапшиным?

– Да никак! – пожала плечиком Дашка.

– Ты же хотела выйти за него! – побарабанила Оля пальчиками по оконному стеклу. – Вы даже заявление в ЗАГС подавали!

– Перехотела потом… – вздохнула Чиж грустно. – Поняла, что поспешила, пошла одна и тишком забрала свою бумажку…

– Ты же, Дашка, с ним два года мутила! – моргнула Оля, ничего не понимая. – Я думала, что у вас все серьезно!

Задумчиво прищурившись, Чиж снова поискала искомый ответ в дальнем углу, усмехнувшись, качнула головой:

– То была просто блажь, и ничего серьезного…

– А мне казалось… – поддела ее Левченко.

– Тебе показалось… – поморщилась Даша.

Она давно уже наблюдала за собой одну не из самых по жизни хороших способностей сначала сморозить глупость, а потом за нее долго и упорно расплачиваться. То же самое произошло у нее и с Гришей Лапшиным, когда шел набор в курсанты, в тот самый многим из них памятный вечер…

На охране штаба стоял Гриша. На него-то и натолкнулась Даша Чиж, которая пошла искать куда-то запропастившуюся Крис после того, как осталась в палатке совершенно одна.

Бравый солдатик ей понравился, захотелось легкого флирта, немного мужского внимания, разговора ни о чем, ощущения поднимающегося изнутри желания.

Как и предполагала Дашенька, курсант оказался не из самого робкого десятка, многое знал и умел применять на практике.

В ту ночь она не пожалела о том, что связалась с Лапшиным, легко и просто отдалась совсем незнакомому парню, которого она практически совсем не знала.

– Мы еще встретимся? – спросил у нее Гриша, когда они со всеми мерами предосторожности возвращались назад.

– Я подумаю… – протянула неопределенно Чиж. – Этот вопрос требует тщательной умственной проработки…

– И сколько же ты, Дашенька, будешь думать? – моргнул Гриша, озадаченно остановился и тяжело вздохнул.

Юная девушка ему необыкновенно понравилась. За простотой ее разговора и общения с ним, он сумел и уловил спрятанный у нее глубоко внутри неординарный внутренний мир и цепкий ум, который был покуда еще ему совершенно непонятен.

– Пока снова не увижу тебя! – хохотнула Дашка. – Как я тебя снова увижу, так и надумаю! – смеялись откровенно и даже где-то потешались над ним чарующие девичьи глаза, в которых он шаг за шагом начинал безвозвратно тонуть.

Они начали встречаться. Иногда собирались вчетвером. Она и Лапшин, Ольга Левченко и Гришин дружок Жорка. И они неплохо проводили время. И все же со временем Даша начала тяготиться этой связью, хотя и не спешила порывать отношения с Лапшиным.

Здоровый женский организм время от времени требовал своего, и Гриша вполне устраивал ее, как крайне надежный и проверенный партнер, но не больше того.

Даша понимала, что поступала несколько эгоистично, но таковым был окружающий их мир, в котором они жили, мир потребительского отношения ко всем и ко всему…