Читать книгу Обрученные судьбой. Книга вторая. На переломе - Роман Булгар - Страница 8

Еще издали Асхадов заметил, что возле блокпоста творится нечто неладное, притормозил, раздраженно выругался. Русские, которых, они, было, выгнали из своих же родных краев, снова пришли на их землю, кругом расставили свои воинские заставы, не дают им житья.

– Прав был Иса Арсенович, когда говорил, что москвичи так просто не дадут нам уйти, – Аслан стукнул кулаком по рулевой колонке.

Вспомнив про Мирзоева, Асхадов усмехнулся. Он долго еще боялся одного имени приемного отца своей жены Марьям, потом покрывался.

– Дурак! – женщина смеялась над его страхом. – Пока ты живешь со мной, он и пальцем тебя, своего зятька, не тронет…

Не сразу, но постепенно отношения с тестем наладились. Мирзоев тогда всесторонне помог со строительством дома в горном селении. А вскоре открылось то, из-за чего Иса Арсенович торопился с их домом.

– Случись война, сынок, в твоих подвалах можно будет отсидеться, – секретарь райкома довольно потер ладони.

– Какая война? – Аслан непонимающе приоткрыл рот.

Оглянувшись по сторонам, хорошо зная, что и у стен имеются уши, длинные и коварные, Иса Арсенович назидательно проговорил:

– Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути…

Не сразу до парня дошло, про что вталкивал ему тесть. Речь у них пошла о том, как их новый Генсек, сам того не понимая, распустил все вожжи государственной власти, дал свободу болтунам и демагогам.

– У нас в стране, – Мирзоев усмехнулся, – демократию понимают, как слабость власти, ее полную неспособность жесткой и беспощадной рукой проводить курс, взятый партией и правительством…

И весь ход дальнейших событий показал, что умнейшим мужиком, провидцем оказался приемный папаша жены. Как в воду он смотрел.

Накаркал вещун, что в удаленных провинциях начнется движение за отделение от центра, борьба за территориальную независимость.

– Власть, скорее всего, без боя нам уйти не даст, – поучал тесть. – Нам для защиты родной земли понадобятся оружие и деньги…

– Деньги… где их взять? – Аслан почесывался в затылке.

По его мнению, такую прорву деньжищ взять было неоткуда, если только не наладить им самим выпуск фальшивых банкнот.

И тут им помогли друзья из-за границы, быстренько наладили у них выпуск поддельной американской валюты. Фальшивые доллары дельцы меняли на настоящие рубли. Потом русские деньги стали привозить к ним мешками на самолетах и на поездах, когда пошли аферы с авизо…

А оружие они добыли, когда Союз развалился и бессильный центр молча взирал на то, как отряды самообороны грабили склады войсковых частей. Практически он ничего не предпринял, дал им вооружиться.

Глядя на стремительно развивающиеся события, Мирзоев мыслил о том, что у них будет собственная армия, способная с оружием в руках отстоять независимость их гордого народа. Однако он не исключал и всяких иных вариантов и с осторожностью предполагал:

– Случись что, мы прибегнем к методам партизанской войны…

Тесть мыслил о будущем. А пока же люди, подобные Мирзоеву и их приверженцы, вели в республике подрывную работу. Они говорили:

– Следует использовать то, что нами командует ингуш…

Любой мало-мальски грамотный человек знал, что по конституции высшим органом государственной власти в их автономной республике являлся однопалатный Верховный Совет, который на всеобщих выборах избирался населением на пять лет.

– Русские думают, – хмурился Иса Арсенович, – что мы потерпим над собой этого дегенерата Бокова. Дни его сочтены…

Верховный Совет имел свой Президиум во главе с Председателем. Последние семнадцать лет до 90-го года пост занимал Хажбикар Боков, ингуш по национальности, ставленник Москвы.

Мирзоев и подобные ему люди провоцировали народные массы на выступления против власти. Повсюду проходили «стихийные» митинги.

Черную «Волгу» Бокова на одном из перекрестков зажали в тиски, к нему на заднее сиденье подсели крепкие люди в черных масках.

– Кто вы? Что вам от меня надо? – Хажбикар почувствовал, как по его спине холодными струйками потек пот и страх лишил его сил.

– Сам ты нам не нужен, катись на все четыре стороны…

Ни живой и ни мертвый, Боков понял, что пришли забирать у него власть и ему лучше все отдать самому, пока не выдрали с корнями…

Вернувшись в свой кабинет, Хажбикар собрал все свои документы и личные вещи. Сюда он больше ни за какие коврижки уже не вернется. Боков переехал в Москву. Дал деру Боков, когда запахло жареным…

– Высшая власть, – будоражили народ провокаторы, – принадлежит русским. А это неугодно Аллаху, это против наших законов и адатов.

Основным органом власти в Чечено-Ингушетии был обком КПСС. Его первый секретарь и являлся «первым лицом» республики. На эту должность ставили исключительно русских. Чеченцам не доверяли…

Вторым лицом у них считался Председатель Верховного Совета. Над ними двумя была лишь Москва, начиная от генерального секретаря, политбюро и организационного отдела ЦК КПСС, который вплотную-то и занимался назначением номенклатурных кадров.

– Пусть вспомнят, – тесть повышал голос, – про нашу депортацию!

В этом месте Мирзоев не уточнял, что выгнали их с родных земель не русские люди, а приказ отдали два грузина: Сталин и Берия.

Всем оказалось выгодно ассоциировать жестокую и бесчеловечную акцию именно с русскими, с Россией…

В конце 88-го года, когда Аслан по делам приехал в Москву, к нему в номер без предупреждения заявилась младшая дочка Мирзоева.

– Алия! – у него волнительно задрожали губы. – Ты?

– Нет, – молодая женщина нервно хохотнула, – привидение в юбке. Так я пройду?

Пока Асхадов мучительно долго «переваривал», нежданная гостья прошла и плюхнулась на диванчик. На одно мгновение коротенькая и с широкими складками юбчонка взлетела, обнажив крепкие бедра.

– Что, не рад? – Алия лукаво прищурилась. – Видишь, сама к тебе пришла… Ну, чего застыл, как пенек с ушами…

– Я… – Аслан схватился за трубку телефона.

Нисколько не стесняясь мужчины, Алия на его глазах разделась и, изящно покачивая бедрами, прошла в ванную. Дверь кокетка оставила чуть приоткрытой, позволила ему насладиться видом ее прелестей…

В дверь номера постучали, вкатили столик с заказом. Асхадов, не считая, кинул пачку червонцев, поторопился поскорее выпроводить в коридор любопытствующую девушку, на лице которой прописалось то, что она служит внештатным агентом КГБ.

– Что скажешь? – с коварной улыбкой на лице Алия провела своим тонким пальчиком по ложбинке между потрясающе упругими грудями, медленно опустилась к пупку, дотронулась до аккуратно подбритой по бокам темноватой и кучерявой опушки.

– Я… – Аслан потерял дар речи.

– Чё застыл, я не кусаюсь…

Под утро Аслан в самых мельчайших подробностях знал про то, что личная жизнь у нее не сложилась. Не вышло у нее жить так, как на годы вперед расписал Иса Арсенович ее дальнейшее житье-бытие.

– Папа мой думал, – Алия в задумчивости подобрала ноги под себя, – что на всю жизнь облагодетельствовал меня…

К тому времени сам Мирзоев перебрался в Москву, в аппарат ЦК. И мужа для своей ненаглядной дочурки он подобрал не на дороге, а взял из всеми уважаемой семьи, глава которой плодотворно трудился в их Министерстве иностранных дел.

– Драным козлищем мой дорогой муженек оказался, – горестная складка прочертила женский лобик. – Сам он ни одной юбки мимо себя не пропустит, а меня к любому столбу ревнует. Смотрит на меня, как на собственную вещь. За каждым моим шагом следит…

Вспоминая про то, как Аслан ее похитил, она грустно улыбалась. Никому Алия не рассказывала, что горько сожалела о том, что вместо нее замуж за Асхадова пошла Марьям. Она втайне завидовала сестре, не понимала, чего привередливой не в меру Марьям по жизни не хватает.

– Ты сладкий и сильный! – женщина вздохнула. – И все же ты тогда не смог лишить бедную девушку невинности… Оплошал ты…

– Твой отец мог закатать меня под асфальт.

– Он и сейчас может… Силу набрал…

Их связь то прерывалась, то возобновлялась. Мирзоев смотрел на их отношения сквозь пальцы. А когда же тестя Алии турнули из МИДа, Иса Арсенович все устроил так, чтобы его сынок исчез с их горизонта.

К тому времени у Алии росла девочка. Никто из самых близких ей людей нисколько не сомневался в отцовстве Аслана…

Как и предсказывал Мирзоев, влияние центра на глазах слабело, и он упускал из своих рук властные рычаги. В 90-м году впервые «первым лицом» в Чечено-Ингушетии стал чеченец Доку Завгаев. Поначалу всех охватило радостное чувство. Чуть позже к ним пришло отрезвление.

– Поменяли мы шило на мыло, – иронизировал Мирзоев, непонятно улыбаясь и на что-то туманно намекая.

Чеченец Завгаев оказался неоднозначной фигурой. При нем многое стало меняться. И многое простые чеченцы не одобряли. Прежде всего, кумовство, протекционизм и коррупцию.

– Доку рассадит на хлебных местах свою семью, – предсказал Иса Арсенович. – Он станет защищать интересы своего клана…

Придя к власти, Завгаев устраивал на все престижные должности людей из круга своих близких и дальних родственников. Доку требовал беспрекословного подчинения и оказался непомерно мстительным.

– Завгаев вконец заигрался, – как-то за «рюмкой чая» посетовал тесть. – Люди от него отвернулись. Его песенка спета…

Личностные конфликты Завгаева сыграли роковую роль в жизни республики и в приходе к власти Дудаева. Одним из первых звонков Иса Арсенович называл историю с Русланом Хайбулатовым, когда их Тимранович захотел стать ректором Чечено-Ингушского университета в Грозном, где уже работали его сестра и брат.

– Это место за мной! – в кругу друзей заявил профессор.

У Хайбулатова был высокий авторитет в Чечне: окончил МГУ, стал профессором, заведовал кафедрой в Москве. И он рассчитывал, что это место должно достаться именно ему.

– Дело в шляпе! – хвастался Тимранович.

Но Завгаев не послал его кандидатуру на утверждение в Москву, и это стало большим оскорблением для Руслана Хайбулатова.

– Я Доке этого не прощу! – Хайбулатов кровно обиделся.

Потом Руслана избрали от Чечни в народные депутаты России, и он оказался ближайшим соратником Ельцина во время августовского путча. А когда Хайбулатов встал во главе Верховного Совета России, то первым делом не простил Завгаеву старую обиду, затаил ее до поры и до времени. Тимранович готовил почву для атаки…

Использовал Руслан сначала прогорбачевскую позицию Завгаева, а потом его неясное поведение во время путча и решил с ним покончить.

Слышал Мирзоев, как Хайбулатов в горячке разок сказал: «Завгаева в Москву надо доставить в железной клетке». Практически весь Центр настраивали против Доки, благодаря проискам Тимрановича.

Вскоре Джабраил Гакаев поведал, что на одном из их собраний, когда они сошлись в его, бывшей брежневской, квартире, Хайбулатов им напыщенно брякнул: «Я – отец нации».

Многим чеченцам, людям уже известным и со статусом, было про то весьма странно все слышать. Изрядно Руслана заносило.

Распри и разногласия внутри чеченской элиты особенно усилились именно при Завгаеве. Раздорам способствовали горбачевские перемены, когда наступила политическая либерализация и началась более жесткая борьба за власть вне номенклатурной системы.

Молодая демократия, отвергая прежние авторитеты, выдвигала на передний план своих амбициозных представителей, за которыми стояли определенные западные круги, кровно заинтересованные в максимально возможной дестабилизации обстановки на Северном Кавказе.

Время не стояло на месте, и власть в республике поменялась. У кормила Чечни неожиданно для многих встал генерал Джохар Дудаев. За ним стояли воинственно настроенные круги чеченского общества.

При встрече тесть обмолвился, что один из уважаемых стариков однажды посетовал: «Не надо было нам менять Завгаева на Дудаева. Завгаева и его родственников мы накормили досыта. Они все имели. Теперь пришел новый – его снова надо накармливать».

У Дудаева был слабый родовой тайп, поэтому ему приходилось все время лавировать, искать себе сильных союзников на стороне.

– Все кушать хотят, – философски подытожил Аслан свой экскурс в недалекое прошлое. – Каждому на блюдечке подавай…

Когда профессора Хайбулатова погнали с Верховного Совета, тесть Асхадова перебрался на берега туманного Альбиона, поближе к Закаеву и его окружению. В руках Мирзоева сосредотачивались многие потоки денежных средств, аккумулировались на подконтрольных ему счетах.

Красавица Алия уехала вместе с отцом и через полгода неожиданно вышла замуж за английского аристократа с древней родословной. Никто сильно не акцентировал внимания на том, что все родовые поместья лорда были многократно перезаложены.

Восточная красавица скоренько родила британскому аристократу наследника, и ее положение упрочилось. Отныне за свою дальнейшую судьбу Алия могла не переживать. Положение в обществе, купленное на деньги отца, казалось незыблемым, чего нельзя было сказать за Аслана.

Его все больше тревожила ситуация на блокпосте. Асхадов заметил, что русские усиленно ищут, навозными мухами роятся возле военного Уазика и стоявшего рядом внедорожника. Его обостренное внимание привлекло черное земляное пятно, которого еще днем не наблюдалось.

– У, шайтан! – выругался он и погрозился кулаком.

У Аслана больше не оставалось сомнений в том, что на территории блокпоста совершили теракт, и это сильно осложнило его задачу.

Решив не испытывать судьбу, Асхадов дал задний ход, медленно попятился, укрываясь за ближайшим скалистым гребнем.

В суматохе проводимого ими разбирательства федералы маневр Асхадова, вроде бы, не засекли, оставили без должного внимания.

Но наблюдавшая за всем из своего укрытия, Замира машину своего соседа «запеленговала», и ей в голову пришла неожиданная мысль.

– Попался в западню… аспид! – по женским губкам пробежалась мстительная улыбочка. – Не все скоту масленица…

В отличие от многих сельчан она прекрасно знала, на чем именно зиждилось материальное благополучие ее соседа. Замира пребывала в курсе того, что Асхадов причастен к похищению многих людей с целью получения за них выкупа. Головорезы разработали новый вид бизнеса, уходящий своими корнями в дикое доисторическое прошлое. Имелось в виду похищение людей и работорговля.

Но настало время, когда воровать людей в Чечне или переправлять их туда стало сложно, и тогда бандиты упростили себе задачи.

Случались похищения людей из Петербурга, но при этом жертву могли держать в соседнем квартале. Похитители связывались со своими чеченскими собратьями, людоедами типа Арби Байраева, а те посылали «приветы с гостеприимного Кавказа» родственникам похищенного, требуя за свое гостеприимство огромные выкупы.

И оглушенные горестным известием бедные люди верили, что их родные томятся в чеченских зинданах, срочно искали деньги, продавали все на свете, лишь бы вызволить из беды несчастных сородичей…

– Поджарят тебе пятки, душегубу… – женщина сжала кулак.

Когда Асхадову удалось уйти незамеченным, Замира досадливо взмахнула рукой, сетуя на несправедливость высших сил. Она решила сама активно вмешаться в воздействие расположения планет на судьбы людей, не пуская столь важное дело на самотек. Ее уста изрекли:

– Если гора не идет к Магомеду, Магомед сам идет к горе…

Горянка доподлинно знала, откуда ее сосед мог бы благополучно выскочить из раскинутых федералами сетей. Имелся еще один путь, опасный и труднопроходимый для легковых машин. Грузовые авто по своим габаритам и вовсе не проходили через ту скальную теснину.

Горный ручей вековыми усилиями продолбил в каменистой гряде узкую щель. Пришли люди и расширили проход, через который отныне могли протиснуться не только конный джигит, но и легкая повозка.

Дождевые потоки исподволь подкатывали валуны, нагромождали каменья в непроходимую преграду. А горцы раз за разом расчищали потаенный путь контрабандистов, о котором знали немногие. Проход использовался ловкими дельцами для их не вполне законных затей.

Обогнув гряду, Замира вышла с западной стороны и глазами нашла приближающуюся к ней машину Аслана.

Мощный двигатель внедорожника урчал и завывал, широкие колеса с трудом преодолевали усыпанную валунами полосу препятствий.

– Думаешь, ты самый умный, да? – злорадно усмехаясь, женщина с трудом столкнула с кручи тяжеленный камень.

Огромный, обтесанный ветрами и талой водой булыжник, нехотя покачнулся, покатился, набирая скорость, увлекая за собой встреченные по пути камни и камешки.

Щебенистый поток, расширяясь, понесся к рукотворному проходу, щедро засыпал его, иссякнув силой, замер непреодолимой горкой.

– А это еще кто? – женщина непонимающе прищурилась. – Хвост за нами, что ли, увязался? Всевышний услышал мои молитвы…

Вслед за темно-серым внедорожником Асхадова, переваливаясь и покачиваясь, кралась боевая машина десанта. Федералы все ж заметили Аслана и его бегство, отрядили за ним погоню. Женщина их видела, а ее сосед о приближающейся к нему опасности никак не подозревал, так как из-за неровностей ландшафта он пока не видел боевой машины.

– У, шайтан! – горец заскрежетал зубами, когда бампер его авто уперся в непреодолимый с ходу щебенистый завал.

Понимая, что назад ему путь отрезан, Аслан выскочил, взобрался на кучу, оглянулся, узрел, что если вручную разбирать затор, то работы ему не на один час. Не мешкая, он ухватился за самый большой валун.

Из-за своего укрытия, Замира внимательно следила за танцующей между каменистыми грядами БМД. Она понимала, что через несколько секунд федералы наткнутся на застрявший в теснине джип, и решила подстегнуть события. Замира прицелилась из автомата, который забрала на наблюдательном посту, и два раза нажала на спусковую скобу.

В ответ БМД огрызнулась пулеметным огнем, частыми выстрелами из подствольных гранатометов. Жгучим факелом вспыхнул джип.

– У, шайтан! – горец, как подломленный, рухнул наземь.

Недолго думая, Замира швырнула АК-74 вниз. Автомат шлепнулся возле ног Асхадова. Загнанный в угол, Аслан без задней мысли тут же подхватил оружие, посланное ему свыше, и принялся отстреливаться…

Почти незамедлительно Инге сообщили о том, что ее муж, Борис Пестиков, погиб, выполняя важное правительственное задание.

– Вот и все… – русоволосая красавица облегченно выдохнула.

Замерев, она долго смотрела на себя в зеркало.

– Туда ему и дорога! – на ее губах застыла злая усмешка.

Все решилось само собой и устроилось как нельзя лучше. И ей больше не придется через силу заставлять себя спать в одной постели с нелюбимым мужиком и делать вид, что она безумно в него влюблена.

– И как вовремя! – щелкнула девушка пальчиками.

Подмигнув отражению, Инга качнула головой. Ни днем раньше, ни днем позже. Она враз приобрела статус мужней жены, точнее, вдовы заслуженного и всеми уважаемого человека. Чем черт не шутит, может, Борису посмертно дадут Героя, и у нее… Впрочем, ей и так достанется немало. Московская квартира и машина. Кругленький счет в банке…

– Выпьем же за упокой его души, – Цветкова поставила на стол две рюмки, до самых краев налила в них водки.

Выпили, закусили. Леся хотела спросить, но не решилась узнать, по ком они на пару справляют тризну.

– Я пойду… – она нерешительно поднялась.

– Да, твой документ, – хозяйка вынула из ящика паспорт Ищенко, припрятанный ею по распоряжению Пестикова.

Весь смысл хранить и дальше паспорт гостьи пропал вместе с уходом из жизни того, кто велел ее документ на время прибрать.

– Борис хотел кое-что проверить, – бездумно произнесла Инга.

Ей, по сути, было все равно. Цветкова не понимала войны. Она не могла разобраться, на чьей стороне правда, не хотела кого-то винить и кого-то оправдывать. Для нее обыденно шла война, из которой Инга изо всех своих сил хотела выбраться, потому как ей все до смерти обрыдло.

– Я пойду… – Леся поспешила откланяться.

После того, как Украинка заполучила свой паспорт, ничто больше не удерживало девушку в домике полковника ФСБ. Подхватив сумку, она вышла и столкнулась у крылечка с долговязым парнем в потертых джинсах, в сильно застиранной футболке с хищным кондором на груди.

– Я дико извиняюсь, – Кеша окинул девушку изучающим взглядом. – Мы с вами раньше не имели счастья быть знакомыми?

– Если только в другой жизни, – с малой толикой презрительности фыркнула Леся и заспешила к штабу.

Там она почему-то ощущала себя в наибольшей безопасности. От порученца генерала густыми волнами исходили доброжелательность и ненавязчивая предупредительность.

Без стука Кеша беспардонно ввалился в незапертую дверь.

– Я вам искренне соболезную, мадам Пестикова! – Ключников со всей возможной наглостью и развязностью развалился в кресле.

– Уйди с глаз моих долой! – зашипела на него Цветкова.

Все больше раздражаясь от понимания собственного же бессилия, Инга подскочила к парню, замахнулась на него рассерженной рукой:

– Оставь меня в покое!

Будто сидевший в засаде тигр, Кеша пружинисто подался вперед и сжал девушку в крепких объятиях. Он жарко шепнул:

– Расслабься, шалава, и получай удовольствие…

Откинув голову, Цветкова отстраненно подумала, словно о ком-то другом, что ничего ей не остается, как подчиниться мужской воле.

Вернувшись в аул, молодая горянка, не заходя к себе, вошла во двор соседа и крикнула Марьям, чтоб та вышла из дому.

– Я забираю детей к себе, – твердо заявила Замира.

– А что скажет мой? – жена Аслана прищурилась.

– Думаю, федералы не простят ему теракт у блокпоста…

Не интересуясь подробностями, Марьям выслушала версию своей соседки о том, что произошло на каменистой гряде.

– Не бойся, я сильно убиваться по нему не стану, – она улыбнулась сквозь силу. – Мальчонка на пастбище. Я сама овец пригоню. Ты пока собирай свои вещи в дорогу…

До смерти запуганный угрюмым хозяином, Юрко долго отказывался понимать, почто ему в неурочное время велят гнать стадо в загон. Не сразу до него дошло, о чем твердила ему обычно немногословная жена державшего их в неволи бородача.

Придерживая выпирающий живот, Анюта бездумно смотрела на то, как Замира складывала свои нехитрые пожитки.

– Одень-ка это, – женщина протянула девчушке ситцевое платье. – Чуть великовато тебе, да не беда. В городе купим тебе новое.

Смущенно отворачиваясь, стесняясь своей худющей наготы, Анюта скинула с себя просвечивающие лохмотья, торопливо набросила на свои плечи добротную одежку, которая пришлась ей почти впору. Росточком ее Боженька не обидел. Кости, правда, во все стороны выпирали. Да это и не беда – мясо-то еще прирастет, лишь бы вырваться ей из плена.

– Пойдем мы через русский пост, – Замира вывела подростков на дорогу. – Вы им все сами без утайки поведайте…

Проходя мимо воронки, молодая горянка тяжело вздохнула. Аллах тому свидетель, что не хотела она и всему виной обстоятельства. Не в добрый час и не на том месте стояли солдатики на посту. Всему виной непонятная война, пришедшая на их землю. Скорее бы русские навели у них порядок. При бандитах совсем невозможно стало им жить…

То и дело взволнованно оглядываясь по сторонам, напуганная тем, что ей открылось, Леся едва дождалась прихода Дьяченко. Порученец генерала принес извинения за свое опоздание и сообщил:

– Банкет отменяется. Буров намеревался вас проводить. Увы, у нас сегодня одно ЧП за другим. Как напасть какая-то…

Камуфлированный УАЗ ходко гнал по хорошо укатанной дороге. Темнело. Навстречу ехали две желтые мигающие фары. Они неуклонно приближались. Чтобы безопасно разъехаться, их водитель принял чуток вправо. Переднее колесо выскочило на обочину. Яркая вспышка. Грохот. Военный вездеход в воздухе перевернулся, тяжело упал на левый бок.

– А-а-а! – протяжно закричала Леся, теряя от боли сознание.

Спереди, пытаясь выбраться, зашевелился оглушенный сержант. Капитан признаков жизни не подавал. Фугас разорвался прямо под ним, оборвав его бренное существование на самом начале карьерного взлета.

Окончательно пришла в себя Леся, когда ей сделали операцию в госпитале. Как их довезли до Краснодара, она не помнила…