Читать книгу Обрученные судьбой. Книга вторая. На переломе - Роман Булгар - Страница 9

– Уважаемые пассажиры! Наш самолет совершил посадку в аэропорту города Краснодар. Просьба ко всем пассажирам оставаться на своих местах до полной остановки двигателей…

С большим трудом Дина сдерживала себя, чтобы не вскочить и не помчаться к выходу, туда, где еще лениво подкатывался трап, сновали чуть подуставшие проводницы, донельзя довольные тем, что они снова оказались на твердой земле. Прошли безразличные ко всему пилоты. Их лица говорили, что в очередной раз им удалось посадить на землю свой воздушный борт, который неизвестно как до сих пор еще летает и пока не развалился в воздухе от запредельных перегрузок.

– В госпиталь, – коротко кинула Дина подкатившему частнику, не обратив должного внимания на озвученную им кусачую сумму.

По пути водитель много говорил. О чем-то спрашивал, на что-то по дороге показывал, но она ничего вокруг себя не замечала. Только одно, одно у нее было на уме. Она стремилась к нему, и оно же пугало ее.

Никак она не могла взять в толк, ну, почему, почему он так с нею поступил. Ушел бродяга, навсегда ушел. И вот теперь она должна будет проститься с ним. С тем, без кого она не чаяла свою жизнь. И эта мысль казалась невыносимой. Прожить всю оставшуюся жизнь без него, зная, что его уже нет. Существовать, зная, что ей больше никогда уже не услышать его родного голоса, не ощутить рядом с собой его крепкое и дружеское плечо. От всего этого можно было запросто сойти с ума.

– Приехали. С вас… – обиженно буркнул водитель, уязвленный тем, что залетная дамочка и глазом не повела в его сторону, не оценила его, кстати, довольно популярную в округе местную знаменитость.

Многие пассажирки считали для себя за особую честь сесть именно в его машину и лихо проехаться с ним. Он уже не говорил про то, что оказывал своим клиенткам и иные услуги. Но стильная дамочка, видно, оказалась с приветом. А может, она из тех, чьих родственников свозили весь вчерашний день? Мертвяков доставляли со стороны гор, где шла настоящая война. Тогда, ее можно понять. У человека большое горе…

Мечась по госпитальным коридорам, Дина рвалась в морг, но ее в мрачноватый подвал упорно не пускали. Люди в белых и в застиранно-зеленых одеждах никак не могли ее понять. А она, в свою очередь, не могла постигнуть их. Господи, думалось ей, какие же они все до ужаса непонятливые! Она должна, должна опознать его…

Разве трудно им взять в толк, что ее Рэм не может, что он просто не должен валяться в общей куче? Ее муж заслуживает лучшей участи. Для этого она и прилетела… Что, о чем еще можно говорить?

Наконец, когда женщина объяснила, что приходится женой майору, у которого не было документов, но нашелся ее снимок, дежурный врач в приемном покое скинул с себя отчужденную маску, которая позволяла ему абстрагироваться от густо ползущего по всем коридорам, наполняя собой операционные и реанимационные палаты, невыносимого горя.

Не сразу, а постепенно до нее доходят слова, повергшие ее в шок.

– Да жив он, жив. С чего вы взяли, что он погиб? – мужчина в белом халате успел приветливо улыбнуться. – Его уже опознали сослуживцы. И почему же вы, милая моя, говорите о нем, как о погибшем? Повторяю вам, что он жив. Жив. Вместе с ним уцелело еще шесть человек. Они обложили раненых камнями и бронежилетами, снятыми с погибших товарищей. Это позволило некоторым из них выжить…

Медленно, теряя опору в ногах, Дина оседала на каменный пол. Она была стоически готова к тому, что его уже нет, а радостное известие ее буквально подкосило. Не только одно непомерное горе, но и безмерное счастье тоже, оказывается, может запросто свалить человека с ног.

Всполошенно замелькали перед женскими затуманенными влажной пленкой глазами чьи-то растопыренные пальцы. За узенький краешек уже уходящего сознания зацепился испуганно-требовательный крик:

– Сестра, быстро нашатырь!

С глухим стоном женщина опустилась на пол. У нее в последнее время пошаливало давление. Глубокий обморок…

– …Тяжелая контузия, многочисленные ушибы внутренних органов, – монотонно перечислял лечащий врач. – Множественные осколочные ранения конечностей, рук и ног. Снаряд разорвался в нескольких шагах от него. Наверное, только чудо спасло майора. Чудо и, может, огромное желание выжить. Ему одну за другой сделали несколько операций. Он еще не отошел от наркоза. Надо ждать, пока он не придет в себя…

– Я буду ждать, доктор. Буду ждать столько, сколько будет нужно. Хотя бы это ожидание и длилось бы всю оставшуюся жизнь…

На израненного мужа ей трудно было смотреть без содрогания. Весь он перебинтованный. Лицо у него, как один сплошной кровавый синяк.

Появившийся луч надежды, а вместе с ним свалившаяся на хрупкие женские плечики невероятная усталость, исподволь накопившаяся за долгую, тяжелую дорогу. Волнение. Помалу они все скопом брали свое. Прошел час, второй, и ее голова незаметно, помимо воли склонилась на грудь. Когда женщина, очнувшись, открыла глаза, она встретилась с его неподвижным и напряженным взглядом. Господи, он очнулся…

– Рэмка, – Дина прильнула к его груди, – дорогой мой, любимый мой! Но почему, почему ты снова захотел уйти от нас?

– А-а-а, – донеслось до нее сквозь его распухшие губы.

Видимо, муж силился что-то ей сообщить, но у него не получалось.

– Что ты хочешь мне сказать, родной мой? Тебе что-то нужно? – она подняла его руку и прижала к своим губам.

Морщась от тянущей боли, Рэм отрицательно качнул головой, и Дина снова услышала:

– А-а-а…

– Звездочка? Да? – к ней внезапно пришла догадка. – Родной мой, ты называешь меня Звездочкой?

В знак согласия он прикрыл глаза, помолчал, набираясь новых сил.

– А-а… у-у… а-а… – он хотел и силился сказать ей еще что-то.

– Ты? Ты… любишь… меня?

– А-а… – выдав все, что желал, Рэм закрыл глаза, а по его небритой щеке катилась крупная слеза – он снова вернулся к Ней…

Судьба не захотела разлучать их. Она им дала еще один шанс.

Генерал Буров распорядился, и Ингу срочно откомандировали в тот госпиталь, куда отвезли пострадавшего во время подрыва автомобиля новоиспеченного прапорщика, Лесю Ищенко.

– Ты присмотри там за ней, – генерал доверительно задержал узкую женскую кисть в своей широкой ладони. – Как только врачи разрешат, перевезем ее к нам. – Езжай, с Богом…

Сдавший свою должность и рассчитавшийся со всеми, Ключников надоедливым репейником увязался за своей любовницей. Сама Цветкова особой радости не проявила, когда Кеша, прознав, что Инге дают авто до Краснодара, банным листом прицепился до нее. Пожав плечиками, она разрешила прапору поднести вещи до «санитарки». Особо не возражала Инга, когда он бесцеремонно уселся рядом с нею на боковом сиденье.

Устроились они в гостинице КЭЧ, сняли двухместный номер. За все широким жестом рассчитывался Ключников.

– У меня в запасе три дня, – сообщил он Инге по дороге. – Гульнем, шалава, напоследок. А в Питер я махну на самолете. Раз и там…

Не успела горничная прикрыть за собой дверь, как парень тут же набросился на Ингу, принялся срывать с нее одежду, подталкивать ее к широкой кровати…

– Как с цепи один сорвался! – Цветкова досадливо рассматривала свое пришедшее в негодность нижнее белье. – Оно денег стоит…

– Купи себе новое! – Кеша самодовольно ухмыльнулся и кинул на стол пачку денег. – Одену тебя, как королеву…

В ресторане Ключников шиковал, заказывал еду и дорогие напитки, сорил деньгами налево и направо, что не осталось незамеченным.

– Все, я пошла, – Инга, отставив бокал с шампанским, поднялась. – Я в госпиталь. А ты смотри, мимо номера не промахнись…

Еще не затихли ее удаляющиеся к выходу шаги, как к их столику подрулила накрашенная девица в коротенькой кожаной юбчонке.

– Закурить не найдется?

– Падай, подруга, на стул! – Ключников повеселел.

Не прошло и получаса, как он успел напрочь позабыть о том, зачем и с кем он прибыл в город. Новая знакомая очаровала его своим милым южнорусским акцентом. Если поначалу он просто хотел поразвлечься и поболтать ни о чем с не первой свежести обладательницей крупных форм, то после нескольких рюмок водки с удивлением разглядел милые черты на ее широкоскулом лице, утяжеленном мощным подбородком.

– Я тебя люблю! – пьяно пробормотал он и пропустил момент, когда подружка ловко подсыпала ему в рюмку щепотку белого порошка.

В голове у прапора зашумело, перед глазами бурно заштормило.

– Тебе надо освежиться, – услышал он и послушно поднялся.

Поддерживаемый девицей, Кеша нетвердой походкой по синусоиде продефилировал к мужскому туалету. Заведя прапора в кабинку, милая чаровница обнажила пышную грудь, резко приблизилась, и Ключников плюхнулся на стульчак, поймал губами крупный сосок.

– Прелестно… – выдавил он из себя и через мгновение отключился.

Очнулся Кеша, когда его всколоченную голову засунули под кран с холодной водой, повозили пьяной мордой по керамической раковине.

– Эй, ты чего? – возмутился он, выпрямляясь.

– Мы закрываемся. Платите по счету…

Кивая головой, Кеша сунул пятерню в карман. Пусто. Моргнув, он полез рукой в другой карман. И там оказалось пусто. Ничего не понимая, прапор быстренько пробежался по всем сусекам. Пустота…

В госпитале Ингу знали. У них она проработала не меньше года. Ей легко пошли навстречу, выделили кресло-каталку для ее подопечной.

– Привет, приблуда, – Инга присела возле раненой.

– Ты? – Леся удивленно моргнула. – Откуда?

Не отвечая на тривиальный вопрос, Цветкова выгрузила из пакета на стол фрукты и овощи. Открыла она минералку, налила в стаканчик.

– Пей, тебе повезло. Осколок попал в мякоть бедра. Через неделю, максимум две, как кузнечик, запрыгаешь…

Бодрый и оптимистичный тон Инги подействовал успокаивающе, и Леся, почувствовав себя лучше, вымученно улыбнулась.

– А что с Дьяченко? – спросила она.

– Ему повезло меньше, – Цветкова тяжело вздохнула. – Точнее, ему вовсе не повезло. Нет его больше. Сама понимаешь. Война…

С помощью санитара Лесю осторожно усадили в коляску.

– Свежий воздух, – объявила Инга, – тебе пойдет на пользу…

Проезжая по коридору, Ищенко безразличным взглядом скользила по стенам, по лицам встречных людей, пациентов и медперсонала.

– Стой! Назад! – Леся, будто пытаясь затормозить каталку, с силой уцепилась в подлокотники. – Черт! Черт!

Если секунду назад она еще могла позволить себе подумать, что ей лишь показалось, что видение вызвано разгоряченным воображением, то теперь сомнений у нее не осталось. В палате для рядового состава лежал Панас. Как же Загоруйко, хотелось бы ей знать, попал в тот же самый госпиталь? Мистика. Или судьба. А может, само провидение.

– Знакомого встретила? – Инга пытливо прищурила левый глаз.

– Хуже…

Внутри у Леси боролись противоречивые чувства. Она боялась, что Панас может ее выдать. И ей хотелось нанести превентивный удар. С другой стороны, Леся понимала, что разоблачение Загоруйко может, да и не пройдет для нее бесследно и бумерангом ударит по ней самой.

– У меня проблема… – призналась Ищенко. – Понимаешь…

Обычно Инга не курила. Лишь изредка баловалась она в компании с друзьями, а тут потянулась за пачкой, вытянула сигарету, закурила.

– Ну, ты даешь, подруга! – протянула она, качнув головой.

То, что ей открылось, поначалу несколько шокировало ее, а потом жутко рассмешило. Ей показалась дикой сама комичность их ситуации.

– А Борис мне намекал, что ты заодно с боевиками…

По лицу Леси пробежалась тень сильного испуга.

– Не бойся. Он уже никому не расскажет.

– А ты?

– А я? – Инга пожала плечиками. – Я еще не знаю…

И в самом деле Цветкова не знала, как ей поступить. Она никогда не причисляла себя к пионеркам. Чувство патриотизма ей не привилось. Когда раздавали понятия долга и ответственности, скорее всего, она в то самое время стояла в очереди за чем-то другим, более прагматичным.

– Вот Буров-то наш обрадуется, когда узнает… – представив себе потрясенное лицо генерала, Инга расхохоталась. – Втюрился и приказал принять на службу вражеского агента…

В отличие от Цветковой страдающей Лесе было вовсе не до шуток.

– Ты меня сдашь?

– Я? – Инга прищурилась. – Какой мне смысл тебя сдавать…

Насколько она понимала, ей следовало использовать ситуацию по самой полной программе. Много всего о себе возомнивший, Ключников считал, что она полная по жизни дурочка. И тут братец Кеша ошибался, сильно ошибался. Ее мозги в нужный момент кое-что соображали.

– У меня есть деньги, много денег… – зашептала Ищенко.

Аккуратно затушив окурок носочком туфли, Инга вытянула вторую сигарету, чиркнула зажигалкой, прикурила, глубоко затянулась.

Густое облачко лениво поплыло к коротко остриженным кустикам, цепляясь за них, прячась за ними и растворяясь.

– «Бабки» – это хорошо. Плохо, когда их нет…

– Если ты мне поможешь, я отстегну тебе три «штуки». Баксами…

– Надо подумать…

Наблюдавшим за ними со стороны могло показаться, что две милые подружки непринужденно болтают о несущественных мелочах, чешут язычками, перемывают косточки всем своим знакомым без исключения.

Большие деньги за «просто так» никто обычно не платит. Чтобы их заполучить, Инге следовало хорошо постараться. Прожив определенное время вместе с полковником ФСБ, Инга многое почерпнула из немалого опыта Пестикова. Под хорошее настроение, за рюмочкой и закусочкой Борис частенько рассказывал ей много интересного и полезного…

Главный урок, который извлекла Инга, состоял в том, что только то хорошо, что идет на пользу самому себе. Основополагающий принцип британской империи: правильно исключительно лишь то, что не несет вреда Англии, а все остальное существует вне правовых рамок закона…

С точки зрения морали ничего худого в том, чтоб ликвидировать пособника боевиков, Цветкова и вовсе не видела. Поразмыслив, Инга пришла к обоюдно приемлемому выводу, что запросто посодействует Лесе в скорейшем устранении возникшей проблемы.