Читать книгу Убийство журналиста - Роман Булгар - Страница 4
Часть первая. Побег
III
ОглавлениеОксана проснулась и приоткрыла глазик. Седьмой час. Она сладко потянулась. Еще бы поспать, но сон ушел. А рядом тихо посапывал муж. Она улыбнулась и прижалась к его большому и горячему телу.
Ах, Жека-Жека! За ним она, как за каменной стеной. Как же хорошо, что три года назад она решилась и шагнула навстречу Малахову, честно признаться, просто не просыхая, сильно пившему. Он обещал ей, и она поверила одному его слову. И нисколько в этом сейчас не раскаивается…
Плавно перескакивая с одного на другое, бегущие мысли, в конце концов, мертво уперлись в работу. Черт! Черт! Черт! Она совсем о том позабыла. То исполни тут чье-то желание, то еще предоплату произведи.
Совсем из головы все вылетело. Умеет же, черт, ее Малахов, умеет закружить и затуманить ее бедную головушку. У нее же уже полвосьмого совещание. А вот до этого не мешало бы переговорить с Филимоновым. Если Малахов обещал ей устроить встречу без лишней волокиты, то…
– Жека, проснись, – она слегка дотронулась до его щеки.
– Да, мое Солнышко? – муж открыл глаза, словно и не спал. – Мы что, проспали? Кругом бушует пожар, стеной надвигается наводнение…
– Жека, мне надо встретиться с Филимоновым.
– Я это, моя радость, еще помню… – муж сладко зевнул, – и это, отнюдь, не повод, чтобы с самого утра гнать волну.
– Полвосьмого нас уже собирает начальник!
– Да? – муж укоризненно покачал головой. – И ты вспомнила только сейчас? Ты могла бы сказать мне и попозже. К примеру, часиков уже в девять-десять. После того, как сама вернешься со сборища следопытов.
– У меня оно совершенно вылетело из головы!
Малахов многозначительно хмыкнул:
– Конечно, все вылетит, если в голове у тебя только одно. И больше ничего путного и за версту близко не наблюдается.
– Это что еще у меня в голове? – она спросонья, сама не сознавая того, опрометчиво влетела и обидно попалась в расставленные им силки.
Не ожидала Сана этакой подставы, а потому-то дешево купилась.
– А как бы ловко все сделать так, чтобы только показать своему мужу русалку в лунных брызгах, – сбоку донесся коварный смешок.
– Жека! – сжатые кулачки вытянулись, но муж предусмотрительно увернулся и, насмешливо улыбаясь, натягивал штаны.
Нет, конечно, он всегда «за» за такие показы, но всему свое время.
– Собирайся, Солнышко, если хочешь успеть. Я кое в чем тебе могу еще помочь, но поворачивать время вспять, моя радость, ни разу в моей жизни мне не удавалось. И Рыжика надо еще одеть и покормить.
– В машине покормим. Рыжику не привыкать.
– Бедное дитя, – вздохнул отец. – Привыкнешь тут с некоторыми…
К военной комендатуре гарнизона подъехали около семи. Малахов потянул на себя ручку массивной двери и грустно улыбнулся. Ровно двадцать лет недавно стукнуло, как он впервые сюда вошел, порядком испуганным, растерянным первокурсником в новенькой парадной форме.
Бывший подполковник прямиком направился к двери комнаты, в которой сидел упорно борющийся с одолевающей его зевотой дежурный по караулам. К счастью, за столом устроился знакомый Жеке майор с института Сухопутных войск. Это немного облегчило его задачу.
– Какими судьбами? – на скучающем лице дежурного проклюнулась приветственная улыбка, вовсе не лишенная толики нечаянной радости лицезреть знакомое лицо среди скопища чуждого ему сборища людей.
За сутки иные до такой степени примелькаются, аж до тошноты. И каждый еще нудит, зудит, все норовит власть свою поместную показать.
– Да, – Малахов небрежно взмахнул рукой, – с Юрком хотел чуток переговорить. Так сказать, перекинуться ласковым словечком-другим.
– С Самим, что ли? – дежурный благоговейно приподнял глаза вверх.
Для кого Сам и Юрок, а для кого и Юрий Владимирович Параскевич, цельный полковник, военный комендант гарнизона. Шутка ли…
– Ну да, с комендантом, – подтвердил столь ранний посетитель.
– Знаешь, его раньше восьми не бывает…
Высокое начальство, оно особо себя в последнее время не утруждает. Прошло то время, кануло в лету, когда майор Параскевич, перешедший в комендатуру на должность старшего лейтенанта, числился мальчиком на побегушках, выслуживался, устраивал повальные засады на курсантов.
– Андрей, напомни-ка его номер, – в руках у Жеки появился телефон. – Знаю я, что нельзя. Я тебя не выдам. Скажу, что помню с тех пор. Ну…
На слух Малахов набрал на мобильном телефоне цифры, считанные дежурным с инструкции на пульте, и поднес трубку к уху:
– Доброе утро, Юрий Владимирович. Не разбудил?
– Нет, но… – донесся весьма недовольный голос.
– Встали? – на губах у бывшего подполковника загуляла ухмылка.
– Кто это? – раздражение на другом конце стремглав возрастало.
Подмигнув дежурному, Жека поспешил назвать себя, пока еще не бросили трубку, попросту не оборвали разговор.
– Это с училища?
– Да-да, он самый, – заполняя возникшую паузу, поддакнул Жека.
– Ну, извини… – послышался снисходительный барственный рокот.
– Сразу, говорите, не узнали? – тихо, вкрадчиво, с подобострастными оттенками в голосе произнес Жека. – Значит, жить буду долго.
– Что-что? – чувствовалось, что комендант сам еще или не проснулся до конца, или же не вытащил из своих ушей ватные затычки.
Повысив голос, Малахов бодро и жизнерадостно кинул в трубку:
– Жить, говорю, буду долго. Да и вам того от всего сердца желаю…
Конечно же, полковник понял, что с самого раннего утра просто так не звонят и здоровья от души не желают, а потому недовольно буркнул:
– Что тебе надо? – разговор, наконец, пошел по существу.
Лицо у просителя мгновенно стало серьезным и сосредоточенным.
– Что мне надо? Мне, Юрий Владимирович, позарез потребно пяток минут с Филимоновым бы поговорить. Так, сущая безделица.
– Зачем тебе? – донесся недоуменный голос коменданта, который все пытался понять, в чем соль необычной просьбы. – Забудь про дурака.
Тяжело вздыхая, Жека посетовал:
– Зачем, спрашиваете? Так он, подлец, мне столько «бабок» должен. Упекут его на нары, кто мне тогда должок вернет?
Наверное, это убедило полковника, и тот долго не раздумывал:
– Пять минут тебе хватит?
– Да, всего на пару слов…
Никогда не стал бы Параскевич полковником, если бы он не обладал талантом извлекать выгоду из любой ситуации. Юрок сменил тон:
– Что я с этого буду иметь?
– Не понял, Юра? – переспросил Малахов и подмигнул дежурному, мол, смотри, как комендант сейчас начнет вымогать взятку.
– Ты стал плохо слышать? – раздраженно задребезжала мембрана.
– Знаешь, Юра, что-то со слухом в последнее время. Сам же знаешь, как это бывает у нас, у артиллеристов.
Когда у некоторых стало туговато не только со слухом, кое-кому пришлось прибегнуть к открытому тексту, отбросив всякие условности:
– Не положено свиданий. Если я пойду тебе навстречу, то… то, само собой разумеется, кое-что потребуется взамен.
– Теперь понял… – Жека широко улыбнулся, ибо взаимная выгода куда крепче иных отношений. – Чем могу помочь?
– В кабинете… дубовый паркет рассохся от мытья горячей водой.
– Полы в кабинете постелить? Без разговоров. Пришлю бригаду…
Из трубки между тем лились новые требования:
– Мы хотели общий ремонт сделать. Ты как?
– Как насчет ремонта? – Жека изобразил задумчивость, понятно, кое-кто хочет нажиться за счет казны, уворовать и там. – Сделаем, – Малахов, презрительно скривив губы, выслушивал все благие пожелания военного коменданта гарнизона. – Материалы за полцены, а в накладных указать максимальные расценки? Запросто, Юра. Нет базара. Я завтра подъеду…
– Ты бы сначала позвонил. У меня могут быть важные и неотложные дела, – напыщенный голос Параскевича Жеку только забавлял – ставит из себя полковник, цену набивает, а денежки-то хочет хапнуть и урвать.
– Предварительно созвониться? Лады! Дать тебе, Юра, мой номер?
Спрашивал Жека, хотя понимал, что у коменданта установлены все самые совершенные средства для пеленга вошедшего в связь абонента.
– Не надо… – последовал вполне ожидаемый ответ.
– Не надо? Ах, у вас, должно быть, стоит определитель номера, и ты уже все зафиксировал? – он в этом и не сомневался. – Поэтому и звоню со своего, чтобы ты на бедного дежурного не наехал. Даю ему трубку…
Расслабившийся во время этого разговора офицер подтянулся, встал по стойке «Смирно», левую руку вытянул по шву – давали о себе знать многолетняя муштра и привычка. Привычки – вторая натура человека.
– Дежурный по караулам майор Черноус. Есть! Так точно! Все понял. Да, я его знаю…
– В комнату патрульных заведи. Часового поставь у дверей снаружи. Моя жена, – Малахов небрежно кивнул в сторону скромненько стоявшей Оксаны, – заодно его покормит. Они, оказывается, старые знакомые. А я до этого и не знал. Не удержалась, сердобольная, навязалась со мной.
Дежурный по караулам резко крутанул ручку полевого телефонного аппарата ТА-57, дождался, пока в караульном помещении кто-нибудь не соизволит и не поднимет трубку в комнате начальника караула.
– Подследственного Филимонова ко мне, мать вашу! – рявкнул в трубку разъяренный долгим ожиданием дежурный. – Я вам сейчас…
Остывая, майор вспомнил о том, что не один, смущенно улыбнулся:
– Прошу меня извинить. Сейчас, Жека, его приведут.
Подхватив жену под руку, Малахов по ходу провел с ней небольшую экскурсию по внутренним коридорам и холлам.
– Ну, ты, Жека, и жук, – тихо шепнула Оксана. – Смотри, как все выкрутил. Не мог ему все прямо и без обиняков сразу сказать?
– Ты думаешь, Сана, – Малахов с сомнением покачал головой, – что он согласился бы? Уперся бы, как бык, в то, что не положено, и все. Эти товарищи «левые» дорожки уважают куда больше, чем правые пути. Суть у них такая. Меркантильный интерес они понимают, а вот бескорыстное желание помочь своему ближнему – ни в жизнь.
– И дорого встанет ремонт? Одной «косметикой» не отделаешься.
– Сана, дорогая моя, все это пустяки по сравнению…
И снова женщина, очарованная блеском его глаз, пропустила выпад, неосознанно, на автопилоте, спросила бездумно и простодушно:
– По сравнению с чем?
– С видом обнаженной русалки в лунном свете…
Наконец, до Саны дошло, она укоризненно качнула головой:
– Тьфу ты! Думала, черт, что-то серьезное от него услышу. А у него одно баловство на уме. Но если бы ты знал, Малахов, как я тебя за это все люблю! Ты у меня самый лучший!
– Смотри, Солнышко, у меня хорошая память…
Крепко пожав протянутую ему руку, Жека не выдержал, отвел глаза в сторону. Тяжело было смотреть на полное растерянности лицо товарища, его сгорбленную спину, опущенные плечи. Трехдневная щетина, темные круги под глазами, а в них явственно проглядываются опустошенность и пугающая, в ничего больше не верящая, обреченность. Нет, не мог, не мог он пойти на столь тяжкое преступление и убить человека.
– Олег, познакомься. Это моя жена Оксана…
Потерявшие цвет глаза не шевельнулись. Только чуть дернулись зрачки. Ничего не значащий взгляд тупо уперся в женское лицо.
– Она у нас старший следователь военной прокуратуры.
– К нам приходил один следователь, – безразличным тоном произнес подследственный. – Одним больше, одним меньше. Мне уже все равно, – он устало присел на стул.
Всем своим видом Филимонов показывал, что смирился с судьбой.
– Олег, пожалуйста, следи за моей мыслью, – Малахов поморщился. – Оксана здесь для того, чтобы спасти тебя и Бойко, вытащить вас из ямы Ты, пожалуйста, ответь на все ее вопросы. Без всякой утайки.
– Ей можно доверять?
Подавшись вперед, Жека дотронулся до плеча Филимонова:
– Как мне самому. Я вас оставлю. У нас ребенок один сидит в машине. Да, чуть не забыл, – он смущенно улыбнулся.
– Что еще? – апатично протянул Олег, упирая взгляд в колени.
Ему стало казаться, что ничего путного из этой встречи не выйдет.
– Я сказал вашему коменданту, – усмехнулся Малахов, – что пришел сюда, чтобы поговорить с тобой насчет твоего долга мне.
– Какого еще долга?
– Какого? Оксана тебе все объяснит. У нее мало времени…
Выйдя из комнаты патрульных, Жека озадаченно почесал затылок. Ну и дела. С таким безучастным настроением одна надежда на Сану…
Старший следователь прокуратуры задавала вопросы, а Филимонов, собрав волю в кулак и сконцентрировавшись, обстоятельно отвечал, не оставляя ни одной мелочи, какой бы незначительной она и ни казалась.
– Пока все, – Оксана машинально посмотрела на часы. – Черт, я уже опаздываю. Олег, подпишете ваши показания. Я верю вам. И я верю Малахову. Он сказал, что это все абсурд. Все эти обвинения в ваш адрес. Будем стараться, чтобы как можно быстрее вытащить вас отсюда. Хуже, если вас переведут в СИЗО. Там с нами не особенно-то считаются…
Подполковник остался сидеть, понуро опустив голову вниз. Судьба-индейка сыграла с ними злую шутку. Не маленький он, чтобы не понять одну простую истину. Если кому-то сильно надо, то от них ни за что уже не отцепятся. А в этом самом сомнений больше не оставалось.
Накануне прилетевший из Киева следователь по особо важным делам с Генеральной Прокуратуры в течение четырех-пяти часов поочередно вызывал их на допросы и настойчиво добивался, чтобы они написали чистосердечные признания. Хищно зыркал на них лисьими, постоянно бегающими по сторонам глазками. И все время подсовывал им заранее заготовленные тексты с описанием убийства, их связи с заказчиками…
Дверь в комнату раскрылась, и на пороге показался начальник караула. За его спиной маячил караульный с автоматом на плече.
– Подследственный Филимонов, на выход…
Подчиняясь команде, Олег встал, по успевшей уже выработаться привычке заложил руки за спину. Прошли они во внутренний дворик и поднялись на крыльцо гарнизонной гауптвахты. Еще один шаг…
Олег оглянулся. Тоскующий взгляд последовательно пробежался по небольшому плацу с нарисованными на нем квадратиками, по высоким стенам, поверх которых пропущена колючая проволока, с развешанными на них плакатами с образцами военной формы одежды…
По роковому стечению обстоятельств он сам оказался в числе тех, кого когда-то бдительно охранял. Не по своей вине. Но от этого не легче, а тяжелее вдвойне. Не столь было бы обидно, если бы они действительно что-нибудь натворили. За свои грехи и отвечать самим. А тут…
Выводной открыл входную дверь и впустил внутрь. Два шага прямо и еще одна дверь. Поворот налево… и снова уперлись в решетку. За ней прогуливался часовой первого поста. Общее отделение гауптвахты. Направо по коридору уходило офицерское отделение. Но им не туда…
Железная дверь со стуком закрылась. В глазок заглянули, убедились в том, что все в порядке. Кругляшек опустился на чернеющее отверстие.
– Ну? – Бойко подвинулся на толстом швеллере, врезанном с обеих сторон в мрачно-зеленые стены, освобождая место для своего товарища.
Сидеть днем не положено. Топчаны раздавались перед самым сном, а с подъемом убирались. Приходилось, как курицам, сидеть на жердочках.
– Жека Малахов приходил. Не один притопал, а с новой женой.
Упоминание о женщине встряхнуло, и Бойко чуточку оживился:
– У него новая жена?
У Филимонова сил хватило на то, чтобы кисловато поморщиться и кивнуть. Разводя руками, его товарищ по несчастью хмыкнул:
– Да я с ним года четыре не встречался. Шли с ним разными курсами.
Не верить соседу причин не нашлось, и Филимонов неопределенно дернул правым плечом, вернее, едва им шевельнул:
– Женился он три года назад. Везет человеку. То был ничем. Нищий. Хорошо, еще квартира у него осталась. Первая жена уехала и оставила ее ему. А тут он классную девку себе отхватил, деньги у него появились. Раскрутился по самой полной программе, мама не горюй…
– Ты ему завидуешь?
– Нет, – Филимонов вздохнул. – Ему – нет. Он среди нас всегда был самым правильным после их командира – Старшого.
Сбоку от Олега послышалось недоуменное пыхтение:
– Ты это о ком?
– Был у них, помнишь, замкомвзводом Рэм Валишев.
– Подожди, Олег, зачем же они сюда приходили? – спросил Бойко.
До него только дошло, что Малахов, видать, появился неспроста.
– Зачем приходили? – глаза у подполковника подернулись дымкой. – Жена у Жеки в нашей военной прокуратуре работает. Она сказала…
– А чего ты сразу мне не сказал? – Бойко в сильном возбуждении вскочил со своего жесткого насеста, врезающегося в одно самое мягкое место. – Ходишь все вокруг да около. Нет, чтобы с этого начать! А то навел тут тень на плетень, несешь всякую околесицу.
– Я не верю в то, что нам еще можно помочь…
Как подрубленный, Бойко сел, вдавил седалище в ребро швеллера.
– Думаешь, нас специально подставили?
– Не знаю. Может, и не специально. Но мы с тобой, Миша, оказались в нужное время и в нужном месте. Может, случайно получилось. Может, кто-то все подстроил. Вот все в нас как клещами и схватились.
Стиснув голову ладонями, Михаил со стоном выдавил из себя:
– И что они тебе сказали?
– Его жена сказала, что все сделает, что в ее силах.
Неожиданно быстро для человека подавленного Бойко дернулся:
– Ты ей веришь?
– Ей я могу верить. Поверить в то, что будет стараться, могу. Но во все остальное – нет. Слишком многое поставлено на кон в этой игре, к несчастью и к глубокому сожалению, не в нашу пользу…
Первым на службу, как это и полагается самому молодому по званию и по должности, прибыл капитан Смирнов. Часы на его руке в тот самый момент показывали 7.15. Он добирался на автобусе с поселка Котовского. Забыл, что в этакую рань экспресс идет намного быстрее, чем в час пик.
Вот потому-то и прибыл он минут на десять или пятнадцать раньше назначенного начальником отдела срока. Зато не опоздал, что уже само по себе было огромным плюсом. Ткнулся в двери, а они еще заперты, и часовой внутрь не пускает. Стоит боец и смотрит на него, щерится.
Дожились. Смех один, да и только. Тут, блин, люди жаждут работать, а их не пускают. Когда еще и где этакое дельце увидишь?
Смена на пост еще не прибыла, и не появился разводящий с постовой ведомостью. Ни один из всех многочисленных объектов на охраняемом бравым часовым посту не был к этому времени вскрыт, и молоденький курсантик с автоматом на плече лишь отрицательно покачивал головой.
И даже близко не подошел к самой двери, метров с трех наблюдая за тем, как капитан подавал ему знаки. У них, у тех, кто тут работает, своя служба, а у него, у часового, своя служба. У него свое начальство. И самый главный начальник – это его разводящий. Приедет сержант, даст ему команду, и он откроет дверь, а до той поры, да хоть землетрясение…
А минутки через три часовой незаметно, шажок за малым шажком, отодвинулся вглубь коридора и на всякий случай замаскировался в тени.
Подъехал на своем «Мерседесе» Ковальчук. Часы показывали 7.30. Стараясь скрыть усмешку, Саша отворачивался. Майор задерживалась или же уже опаздывала, так как старший начальник был на месте, хоть и стоял перед закрытыми дверями. И даже три большие звездочки на его погонах, увы, никак не смогли повлиять на бдительно несущего службу часового. Если бы они знали, что перед ними боец с первого курса…
7.40. Смены до сих пор еще не видать, и дверь закрыта, но и майора Полищука все еще нет. Ковальчук начал нервничать и из-за первого, а больше из-за второго. Приказано явиться в 7.30, значит…
– Едут, Алексей Петрович, – Саша высмотрел серебристый BMW.
Начальник следственного отдела облегченно вздохнул:
– Смена едет? Наконец-то!
– Нет, наш это товарищ майор едут! – хмыкнул капитан.
Смирнов уже не смог сдержать веселой ухмылки. Его эта ситуация несколько забавляла, если и не сказать что более того.
– Чего лыбишься? – нахмурился шеф, которому было не до шуток.
– Да они, Алексей Петрович, триста метров от дома дойти пешком не в состоянии. На персональной тачке их на работу подвозят.
Малахов предусмотрительно остановился, не доехав, не желая кое с кем здесь встречаться. Оксана вышла из машины и, чуть наклонившись к дверце, улыбнулась мужу и Рыжику, махнула им ручкой.
– Ну и что это все значит? – Ковальчук недовольно поджал губы.
– Извините, Алексей Петрович, проспали…
Извлекши из сумочки зеркальце, женщина быстренько окинула себя внимательным взглядом и украдкой показала язычок Смирнову. Мол, не стоит тут своим насмешливо-укоризненным видом накалять обстановку.
– Говорил я, – проворчал полковник, – не надо выходить замуж.
– Говорили, Алексей Петрович, – смиренно ответила провинившийся майор. – Предупреждали. А одна тут, бедная, не вняла умным доводам и советам. Вот и плачевный результат налицо.
– Раньше ты почему-то всегда приходила вовремя. Когда ты жила в общаге на другом конце города. Чем вы по ночам занимаетесь?
– На звезды смотрят, – давился Смирнов от приступов смеха.
Подъехал армейский ГАЗ-66. Открылась правая дверца кабины. Оттуда вывалился розовощекий младший сержант с извиняющейся улыбкой на губах. Задний борт с лязгом и со стуком откинулся.
– Смена, к машине!
На землю спрыгнул еще один курсантик, за ним второй. Часовой подошел к двери, открыл ее, впустил смену и снова закрыл перед самым их носом. Разводящий и прибывший караульный с часовым обошли весь пост, тщательно проверили наличие и сохранность печатей.
– Товарищ младший сержант, курсант Петренко пост номер три сдал.
– …курсант Ляхов пост номер три принял…
Двери распахнулись, и желающие смогли свободно пройти внутрь и подняться к своим кабинетам. Охраняемые объекты вскрыты, росписи о том в постовой ведомости. У них своя работа, а часового своя служба…
– Ну, – Ковальчук занял свое привычное место за столом. – Потеряли целых двадцать минут. Ты, Ксана, во всем виновата…
– Я? – майор изобразила удивленные глазки и быстро спрятала их.
Хорошо понимала Оксана, что не время оправдываться и строить из себя невинную овечку, не тот случай, когда этот номер пройдет на «Ура».
– Ты! – полковник в сильнейшем раздражении стукнул кулаком по столу. – Знаешь, девушка, и моему ангельскому терпению может когда-то прийти конец. Что ты себе такое позволяешь? Ты что, думаешь, что я на все буду закрывать глаза? Что будем наверх докладывать?
Неловкая тишина мгновенно завоевала все пространство кабинета, стало слышно, как где-то часто-часто постукивает пишущая машинка.
– Алексей Петрович, разрешите? – Оксана приподняла голову.
Высокое начальство заерзало, и кожаное кресло под ним заскрипело:
– Что, за ночь придумала, проявила смекалку и сообразительность?
– Начнем с того, – твердым голосом уверенно заявила Оксана, – что наши военные сбили самолет. И от этого факта и начнем мы плясать.
– Уверена? – полковник прищурился. – Откуда у тебя сведения? Наш Министр наотрез открещивается и божится. Голову дает на отсечение. Их ракеты больше тридцати километров полетной дальности не имели.
– Из самых первых рук…
– Они у нас, товарищ полковник, – Смирнов улыбнулся, пытаясь как-то сбить напряжение, повисшее в комнате-кабинете, – с очевидцем события успели потолковать. Смотались в Крым, допросили зенитчиков и вернулись. Я думал, они при звездах по ночам с мужем мечтают, а они у нас, оказывается, в свадебное путешествие отправились. Поздновато что-то спохватились. Как там это… «В городе Сочи темные ночи»…
– Саша, помолчи! – Ковальчук отмахнулся от него, как от назойливой мухи. – Не до твоих идиотских шуток. Я понимаю твое самое горячее желание выгородить свою начальницу, но они и сами за себя постоять смогут. Ты, Ксана, в этом уверена? В том, что только что заявила…
– Да, на все сто.
Задумчивые складки густо прорезали лоб начальника следственного отдела, и он, прищурив левый глаз, вытянул вперед указательный перст:
– И кто это нас просветил, если не секрет?
Пожимая плечиками, майор скромно потупилась:
– Нашлись осведомленные люди с бригады связи. Наблюдали они все собственными глазами и слышали все своими ушами.
– И как это мы на них вышли? – поинтересовался полковник.
Он, не скрывая своего живого интереса, подался вперед. Что-то, к его досаде, к нему никто не пришел и подобного рода услуг не предложил.
– Малахов свел, – особенным грудным голосом выдала Оксана.
– Понятно, – Ковальчук вздохнул. – Снова Малахов. Может, его уже к нам на полставки оформить? Или ты с ним своей зарплатой делишься? Или каким иным способом рассчитываешься, а потому и опаздываешь…
– Как же, нужна ему их зарплата. Он делает им безумно дорогущие подарки в их полугодовую зарплату, – хмыкнул, было, примолкший капитан. – Мне бы такого же спонсора. Чтобы любила и подарки делала.
Покрасневшая от двусмысленных намеков полковника, женщина тут не выдержала, грозно сверкнула своими дивными очами.
– Саша! – Оксана предупреждающе выставила свой кулачок.
Глянув на наручные часы, Ковальчук, поморщился, быстро спросил:
– Что еще мы за эту ночь узнали?
Понимая, чем вызвано беспокойство начальства, Оксана доложила:
– Филимонов и Бойко к совершенному убийству непричастны. Они были в тот вечер на той улице, но с Иванчуком не встречались.
Там-там-там-там! Начальство озадаченно изогнуло густые брови.
– У меня на руках есть собственноручные показания Филимонова. Он поминутно все расписал. Как подъехали к будке, припарковались, зашли в агентство по торговле недвижимости «Александр-Н» по адресу…
– Точно, – Саша кивнул головой, – есть там такое. Как раз напротив будки. Если они оставляли заказ, то это могло пройти по компьютеру.
– Постой, девушка, – Ковальчук кинул на майора подозрительный взгляд. – Давай-ка, на полшага назад. Откуда показания Филимонова? Кто их снимал? Ты нам тут горбатого и плешивого не лепи…
– Алексей Петрович, я с ним лично встречалась, – Оксана широко улыбнулась. – Вот сами прочтите…
На стол перед ней легли листки, исписанные аккуратным почерком.
– Когда ты успела?
– Только что оттуда, А потому-то немного и припозднилась…
Полковник призадумался. Это коренным образом меняло дело. Его подчиненная вовсе не проспала, а проводила следственное мероприятие, правда, ни с кем не согласованное, к тому же, в обход кое-каких правил.
– А кто же тебя без разрешения к нему пустил? Без согласования с военным прокурором, без бумажки…
– Малахов с комендантом договорился…
И снова Малахов! Начальник 2-го следственного отдела придвинул к себе протянутые ему листы и принялся бегло их просматривать. Глаза его удивленно моргнули, на лбу собрались тонкие морщинки. Для полного эффекта не хватало только очков на кончике носа.
Полищук и Смирнов переглянулись. Их полковник, судя по всему, явно был сбит с толка, мысли его разбежались, что наглядно и отразилось на его лице. Этакого за ним обычно не наблюдалось. Ковальчук всегда был верхом собранности и сосредоточия. Начальник надолго задумался…
– Оксана Степановна, – полковник смущенно потер руки и поднял свои извиняющиеся глаза, – я вынужден свои слова, высказанные чуть ранее, взять назад. Это в корне меняет все дело. Но это пока лишь только его слова. Надо подвести под них доказательную базу, основательную, чтобы она могла стойко выдержать любой натиск обвинения.
– Будем работать, – хмыкнула Оксана. – И чтобы никто не мешал. Сейчас начнут вызывать, давать ценные указания, начнут учить жизни.
– Хорошо, Ксана, – начальник отдела согласно кивнул головой. – Я понял тебя. В принципе, этого всего мне уже достаточно, чтобы пойти на доклад к шефу. А вы, ребята, давайте, принимайтесь за работу.
– Не мешало бы для начала плотно позавтракать, – глядя в окно, безразличным тоном произнесла Оксана.
Очередная точка отчета успешно пройдена, пора вспомнить и о себе, о самой, самой любимой и ненаглядной, вкупе еще кое с кем.
– Чего-чего? – мысли шефа уже сидели в кабинете Прокурора.
– Покушать они не успели, – иронично хмыкнул Саша. – Утром проснулись и натощак в комендатуру дернули. Потому как проспали.
– Ну да, – майор согласно кивнула головой. – Пока некоторые дома кофе в постели пили, ванну принимали, я, черт, наслаждалась запахами тюремной баланды и дезинфицирующего раствора. Чуть плохо не стало. Да, кстати, Алексей Петрович, ваша жена на этот раз не в отъезде?
– Ты к чему? – полковник сразу насторожился, чуя в вопросе подвох.
– Ванна у вас роскошная имеется, помнится мне…
Когда-то та ванна была пределом мечтаний одной бедной девушки. Сейчас-то совсем другое дело, в их квартире ванная комната не хуже.
– Ну, Ксана! – Ковальчук укоризненно закачал головой. – Стоит тебя похвалить, как ты опять за свое. Язвой ты была, язвой и осталась. Как тебя твой Малахов терпит? С таким несносно ехидно вредным язычком.
– А они с ним так себя не ведут, – Смирнов не удержался от реплики. – Они с ним ласково. Вот он на них и не надышится. Для нас у них одни шипы приготовлены. А для Малахова припасены нежные лепестки.
– Саша, черт, ты у меня точно когда-нибудь договоришься, – Оксана прыснула в подставленный кулачок.
Смирнов знал не все. Малахов любил ее всю, вместе с шипами и лепестками, знал, как и чем можно действенно обезопасить ее иголки.
– Все. Действуйте по утвержденному плану. Извините, – Ковальчук развел руками, – но машины дать не могу. Придется своим ходом. Иначе говоря, передвигаться трамваем одиннадцатого маршрута.
– Ясно… – Смирнов скорчил скорбную рожицу. – Сейчас Оксана Степановна себе личное такси вызовет, а мне, сиротке, на общественном транспорте добираться? Знаете, во что выйдет, если на тачке по городу кататься? А пешим порядком много не набегаешь, Одесса, чай…
– Саша, – полковник сдерживал в себе рвущийся наружу смешок, – у тебя есть свой непосредственный начальник? Вопрос ясен?
Пока капитан Смирнов, впрочем, совершенно безуспешно клянчил у начальства какой-нибудь транспорт, майор вытянула из кармана изящный телефончик. «Любимый» номер, конечно же, установили на самой первой кнопке. Секунд через десять на всю комнату разнеслось:
– Да, мое Солнышко…
– Ну, что я вам говорил, Алексей Петрович? Сейчас за ними заедут, и… – Саша растерянно крутанул головой.
– Малахов, ты… где? – Оксана плотнее прижала трубку к уху.
По женскому лицу разлились умилительно-радостные краски.
– А что? – в приморском городе на любой заданный вопрос отвечали вопросом, прямо на поставленные вопросы отвечали люди приезжие.
– Кушать жутко хочется, – нежно проворковала майор.
– Понял. Через десять минут буду. Выходи, – абонент отключился.
Услышав короткие гудки, Оксана удовлетворенно моргнула, сложила телефон двумя пальчиками, нарочито небрежно опустила его в кармашек, не удержалась, обвела присутствующих своим торжествующим взглядом. Налицо проявились явные преимущества семейной жизни.
– Вот видали, Алексей Петрович, как некоторые люди в жизни легко и просто устраиваются. А я, бедный и несчастный, кинутый всеми.
– Саша, – майор нацелила указательный пальчик на подчиненного, – ты поменьше тарахти, а то и вправду по всему городу пешком будешь бегать. Алексей Петрович, черкните, пожалуйста, свою закорючку под нашим планом оперативно-розыскных мероприятий, и я доведу его до товарища капитана. А то я вижу, что ему уже, ой, как неймется…
Бегло пробежав глазами по листу, Ковальчук размашисто подписался в верхнем уголке и, напутствуя, кивнул головой. Тяжелая дверь за майором и капитаном закрылась. Полковник усмехнулся. Он нисколько не прогадал, не просчитался, когда три года назад вступился за простого следака, капитана Полищука, попросту нагло и откровенно затираемого в третьем отделе нечистоплотным на руку и сластолюбивым начальником отдела и его обнаглевшими любимчиками.
Жалко, что не смог в те дни удержать эту девушку в своих руках. Он был женат и не смог бы уделять Ксане столько внимания, сколько ей хотелось. Девушка предлагала ему всю свою душу, а что он мог дать ей взамен? Поцелуи украдкой, тайные встречи в чужих постелях? Нет, все-таки следовало ему тогда послать все к черту, развестись с женой.
А вот Малахов умудрился дать ей все, что она хотела. Когда Ксана выходила за Малахова замуж, бывший подполковник работал на ремонте кровли, и это ее нисколько не смутило. И он пил. И это ее не смутило. Поверила в него. Потому что очень хотела этого. Хотела быть рядом с ним. Не откладывая на «потом», с ходу родила ему дочку.
Малахов окружил ее нежной заботой и всеобъемлющим вниманием. А потом у него появились деньги, очень большие деньги. И тогда он поистине с огромной радостью стал любовно обрамлять доставшийся ему брильянт в соответствующую тому дорогущую оправу…
Серебристый BMW ждал их на стоянке у самого входа, скромно притулившись впритирку рядом с казенной «Волгой» шефа. Малахов стоял, спокойно смотрел на суету, окружавшую неприметное здание. Он до сих пор хорошо помнил его расположение и мог навскидку сказать, где и что, и в каком месте в нем находится. Он десятки раз курсантом исполнял обязанности часового и разводящего. Частенько приезжал для проверки несения службы часовыми, когда уже стал офицером.
Оксана вышла из дверей и, никого не стесняясь, подставила свою щечку для поцелуя. Пускай, пускай все смотрят! Ей скрывать нечего. Пусть все знают, что есть на свете человек, который ее любит.
На лице у водилы служебной «Волги» вмиг отчетливо нарисовалось завистливое удивление. Сержант украдкой наблюдал, безуспешно гадая, пытаясь вычислить человека, к кому подъехали на крутой тачке. Может, они заглянули к его шефу? Ну, на худой конец, к одному из его замов.
И тут, нате, полный облом. Сержант такого кизяка уже не выдержал и чертыхнулся. Ничего себе, на каких тачках раскатывает эта бабенка!
Всего лишь на всего майор. Не по чину это, совсем не по чину. Надо ему про нее у своего шефа спросить. Проявить бдительность, показать служебное рвение. Глядишь, он внеочередной отпуск получит…
Вконец уже обнаглели! Любовники к самому входу подруливают. Никакого стыда у людей. А в том, что все обстояло именно так, сомнений у сытого бойца, развращенного тем кругом общения, возле которого он по роду своей службы кормился, не отыскалось.
– Жека, мы этого молодого человека с собой возьмем?
– Этого? – Малахов окинул капитана оценивающим взглядом.
Впрочем, со Смирновым он был порядком уже знаком.
– Ага! – кивнула женщина головой, подмигивая мужу.
– А он нам машину не испачкает? Обивку в химчистку сдавать…
– Евгений Павлович! – Саша негодующе надул щеки.
– Прыгай, Саша, я пошутил, – Жека хлопнул его по плечу. – Куда едем? – спросил водитель у пассажира, по-родственному севшего рядом.
Левый женский глазик задумчиво прищурился:
– Саше надо на Филатова, а мне…
– Постой, Сана, – Малахов в зеркальце посмотрел на насупившегося капитана. – Может и Саша с нами позавтракает для компании? Он же у тебя живет на поселке Котовского? По себе прекрасно знаю, что в шесть утра, как правило, кусок в горло еще не лезет. Успеется с вашими делами. Я уже столик для нас неподалеку заказал. Всего-то в полуминуте езды.
– Столик на двоих? – синие глазки, задорно сияя и ярко переливаясь, неотрывно смотрели на Жеку. – Ты что, Малахов, может, уступишь ему свой стульчик? Только, дорогой, сможет ли этот невоспитанный человек оценить всю глубину твоего великодушного поступка?
– Нет-нет, не стоит! – Смирнов отрицательно замотал головой. – Третий лишний. Как-нибудь без меня…
– Ну, наш столик заказан на троих, – Малахов усмехнулся.
Он мысленно похвалил себя за догадливость и сообразительность.
– Куда же ты, Сана, без верного оруженосца? Правду я, Саша, баю?
– Именно так, Евгений Павлович, – Смирнов облегченно вздохнул. – Без нас они ни шагу. Едемте…
Уверенной поступью серебристая красавица плавно покатила вдоль по улице Короленко, сворачивая на оживленный проспект.
И Саша стучал ножом и вилкой по своей тарелке не менее увлеченно, чем его, видимо, со вчерашнего же вечера проголодавшаяся начальница. Пока же военные следователи насыщали впрок свои безмерные желудки, Малахов одним глазом проглядывал копии опросных листов.
– Саша, – поднял он свои глаза, – я сейчас позвоню в главный офис «Александр-Н». Генеральным директором у них Мишка Капустянский. Он, помнится, у нас курсантом когда-то был. А он уже даст необходимую команду своему филиалу. Скажешь, что ты от меня. А мы с тобой, Сана, если ты не будешь против этого, проедемся пока по одному адреску.
– Как скажешь, – майор согласно опустила реснички.
Сытый желудок требовал покоя, и ее деятельный ум уступил его настойчивым требованиям. Думать пока ей ни о чем не хотелось. Можно было на какое-то время отдаться течению, тем более что у руля лодки присел ее Малахов. А за его широкой спиной всегда удобно и спокойно.
На улицу сыщики выходили с намного повеселевшими лицами. И настроение поднялось. И солнце засветило поярче, чем часик назад.
– Саша, а тебе, знаешь, не с нами, – на губах у Малахова поигрывала неопределенная улыбка, – нам в другую сторону.
– А как же я? – Смирнов на полушаге остановился.
– А что ты? – глядя на него, Жека вопросительно хмыкнул.
– Я как-то думал, что вы меня подбросите. Оксана Степановна! – капитан всем своим видом взывал к помощи своей начальницы.
Его судьба теперь всецело зависела только от майора. Быть ему на или при «колесах» или, высунув язык, бегать пешком.
– Знаешь, Саша, я так подумал, подумал, все тщательно взвесил и решил, что мне дороже встанет возить тебя с собой, тратить на тебя мое драгоценное время, – произнес Малахов и замолчал, выдерживая паузу.
Ему доставляло удовольствие видеть замешательство, произведенное его словами. И он не торопился сказать свое окончательное слово.
– Жека, ты что, дорогой? – возмущенный тычок последовал почти незамедлительно. – Да как у тебя язык повернулся?
– Саша, – будто не замечая, продолжил он. – Я подумал, что мне дешевле дать тебе на время тачку. Решить никому ненужные проблемы, тянущие за собой определенные неудобства. Ты машину водить умеешь?
– Могу, – буркнул Смирнов, не понимая, к чему ненужный базар. – Сказали бы сразу, что третий лишний. Я и так бы все понял. Не дурак.
– А права у тебя с собой?
– С собой, – ответил вконец растерявшийся капитан.
– Вот и прекрасно. Красный «Фиат» наблюдаешь? Вот тебе ключи от него. Доверенность на тебя, Саша, соответствующим образом оформлена. В перчатнице, по-нашему в «бардачке», лежит телефон для связи с твоей начальницей. Все, молодой человек, дерзайте. А нас уж извините, дела…
Задумавшись, Оксана прикрыла свои глазки, за дорогой не следила и потому удивилась, когда они остановились возле…
– Ты это куда меня привез? – она с изумлением оглянулась. – Ты же сказал мне, что поедем по адресу!
– Мы по нему, моя радость, и приехали. Именно по тому самому. Нет, по мне, адреса лучше, чем собственный дом. Давай, у нас с тобой осталось мало времени. Впереди столько дел. Труба зовет! Вперед!
– Ах ты, жулик, обманщик! – она все сразу поняла. – Ты, дорогой, специально отделался от Смирнова, чтобы затащить меня…
– В супружескую постель, заметь, мое Солнышко…
В подъезде Малахов подхватил жену на руки и понес ее на руках.
– Что ты делаешь? – жарко выдохнула она.
Мужской шепот ожег ее ушко:
– Помнишь, я тебе обещал, что буду носить тебя на руках…
– Я все помню, Жека. Ты, ты, – на ее глазах выступили слезинки. – Мне иногда становится страшно, когда я подумаю о том, что было бы со мной, если бы я тогда не нашла тебя…
Сана украдкой смахнула влажные шарики со своих ресниц. Если бы она не приняла одного решения для себя и не стала бы бороться за свое счастье, каким призрачным оно в то время ей и ни казалось.
– Тогда бы, радость моя, ничего этого не было…
– Господи! Не пугай ты меня так!
Дверь за ними захлопнулась. Оксана, не отпуская рук с его шеи, вытянула ноги вниз и дотянулась до пола. Жадные губы ринулись друг другу навстречу. Умелые пальцы пробежались по пуговкам, и муж, улыбаясь, обнажил ее плечи и груди и восхищенно выдохнул:
– Сана, ты у меня просто чудо! Ты стала еще прекраснее. Ты просто сводишь меня с ума! Твои очаровательные глаза. Я так их, Сана, люблю. Твоя ослепительная улыбка, твой нежный и любящий взгляд. Твои чудные губки. Твой очаровательный носик. Твоя гордая шейка…
– Ты говори, говори, – прошептали ее уста. – Ты не останавливайся. Я от твоих слов жарко таю. Ты говори, говори…
Блаженно прикрыв глаза, женщина позволила поднять себя и отнести в супружескую спальню, где ничто уже не могло остановить того, ради чего они сюда и пришли…
– Жека, – она лениво приоткрыла один глазик. – Сколько набежало там? Ты, дорогой мой, вывел меня из строя. Сначала ты меня до отвала накормил. А потом выжал все жизненные соки. У меня не осталось сил и желания вставать и что-то сейчас делать. Я из-за тебя ничего сегодня не смогу сделать. Я и так, если честно, не знаю, что мне делать дальше…
На этот весьма простой вопрос муж нашел вполне логичный ответ:
– Искать настоящих убийц.
На утомленном женском лице появилась ироническая улыбка:
– И коню понятно. Как и где? Что скажет мой всезнающий муж?
– Знаешь, Сана, – весело хмыкнул муж, – я, конечно, университетов не оканчивал и криминалистику не штудировал. В детстве английскими и американскими детективами не увлекался. Но почему-то элементарная логика подсказывает мне, чтобы найти истинную причину или мотив убийства, надо понять человека, глубоко проникнуть в его внутренний мир. Может, в результате всего этого что-то и станет понятно.
– А как? Вот где собака зарыта, вот где главный вопрос!
– Чему тебя в бурсе учили? Если не знаешь азов своей профессии…
– Я знаю! – ее задетое самолюбие слегка всколыхнулось, заставило думать. – Надо начинать с самого его детства. Именно там и могут быть скрыты причины поступков, которые просто так объяснить невозможно.
– Ну, если так, – муж загадочно улыбнулся, – поехали. Я покажу тебе одну женщину, которая знала Иванчука с самого раннего детства.
– Правда, Жека? – Оксана вскочила, позабыв о своей лени. – А что ж ты, противный, до сих пор молчал? Мы потеряли столько времени!
– Почему же? – Малахов с усмешкой на губах поймал ее кулачки. – Мы с тобой, насколько я что-то в этом понимаю, времени зря не теряли…
– Малахов! – Сана в нетерпении притопнула ножкой. – Ты мне зубы не заговаривай! Знаю я твою одну замечательную способность наводить тень на плетень. Только что ты заикнулся о какой-то женщине.
Коварно вытягивая из жены все жилы, он лениво зевнул:
– Мы с ней договорились о встрече на двенадцать…
Неторопливый взгляд на настенные часы показал, что они успевают, правда, впритирку. Так им к суетной спешке и не привыкать.
– У нас осталось целых полчаса. Надеюсь, я прощен? – он наклонил перед ней свою смиренную голову.
Желанный эффект был достигнут, Оксана сполна оценила его труды:
– И что я делала бы без тебя? Меня давно с работы выгнали бы.
– Будет тебе, Сана, – он прижал ее рыжую головку к себе, – посыпать себе это самое место пеплом. Ты у меня, девушка, из всех самая умная и способная. А я, сколько могу, столько тебе и помогаю. И готов это делать без устали, хоть до конца дней своих.
– Да, Малахов, – Оксана с деланным удивлением заглядывала в мужские глаза, с большой охотой подыгрывая мужу, – а ты, черт, можешь иногда и скромным прикинуться. В тебе, мой дорогой, оказывается, еще столько скрытых талантов. Да, а откуда ты знаешь эту женщину?
– Разве я тебе еще не говорил, – он заранее чуть отодвинулся, – что я учился с Мэтром в одной батарее?
Возможно, с его стороны несколько запоздалое признание произвело на майора эффект разорвавшейся бомбы.
– Что? Малахов! Ты учился с Иванчуком в одной батарее?! Ну, Малахов! Черт тебя подери! Если бы не некоторые обстоятельства…
Муж не выдержал и расхохотался, хорошо зная, что тотчас услышит.
– Я бы, я бы, Малахов, сейчас тебе такое устроила! Значит, ты и сам его жутко хорошо знаешь? – Оксана потянулась к мужу.
Обнимая и прижимая к себе ластящееся к нему женское тело, Жека едва слышно обронил в подставленное для этого ушко:
– Так я же тебе об этом уже говорил.
– Жека, ты… ты что, издеваешься надо мной? – неподдельное на этот раз возмущение перекатывалось в постепенно темнеющих синих озерах. – Этого ты мне не говорил! Выдаешь мне информацию в час по чайной ложке, когда сам посчитаешь нужным. Давай, дорогой, выкладывай, что еще за козыри попрятаны у тебя там, в рукавах и всех многочисленных карманах? Иначе я тебя, дорогой! – две тонкие змейки взвились и стали приближаться к его шее, угрожая сомкнуться вокруг нее кольцом.
– Терпение, моя дорогая, терпение. Пройдет еще немного времени, и украинская щетина превратится в золото. Ты давай, одевайся… – Жека показал на часы. – Мы бывали в гостях у Виталика, когда учились. У него была законная жена. Но никто в их семье не скрывал того, что в соседнем доме живет девчонка, у которой растет ребенок от Иванчука. Мы и к ней, бывало, заходили, вместе с Виталиком заглядывали.
– Она и сейчас там живет? И где этот дом? – Оксана с беспокойством посмотрела на часы, испугавшись, что они могут туда уже и не поспеть.
Минутная стрелка с угрожающей быстротой стала продвигаться на соединение с часовой стрелкой, подобравшейся к цифре «12».
– Да тут он, мое солнышко, недалеко от нас.
Спускаясь по лестнице, майор вспомнила, что не уточнила еще один, где-то, может, и не самый важный момент, спросила:
– И когда ты с ней виделся?
– Да как завез Рыжика в садик. Пока некоторые «ля-ля… фа-фа…».
– Жека-Жека, ты у меня клад. Господи! Малахов! Как же я все-таки тебя люблю! – глаза у женщины возбужденно засияли…
