Читать книгу Три сестры мушкетера. Время поиска - Роман Иванович Веков (Кукуев) - Страница 35

Незнакомец что-то замычал в ответ и закрутил головой. Девочка так испугалась, что хотела было кинуться к дому, но вдруг кот, который еще секунду назад делал вид, что пытается поймать какую-то птицу, оторвался от своего занятия и с интересом подошел к незнакомцу. Тот остановился и попытался нагнуться к животному. Кот по-деловому обнюхал его ботинки, потому вдруг изогнулся и всем организмом начал тереться ему о ноги, делая круги и заглядывая человеку в глаза.

Каля поняла, что раз пришелец – знакомый ее кота, то бояться ей нечего, и она опять попыталась заговорить с ним на всех известных ей языках, но мужчина только мычал и мотал головой. Тогда она решила, что лучше отвести его к отцу, который, конечно, сразу поймет, в чем дело. Девочка смело потянула незнакомца за рукав, указывая в сторону дома. Неожиданно человек застонал, но закивал головой в знак того, что понял.

Тимофей Степанович встретил всю процессию в дверях дома: впереди шла Каля, за ней с болтавшимися по-петрушечьи руками двигался высокий стройный мужчина с военной выправкой, а позади замыкал шествие кот, всем своим видом показывая, что незнакомец – его личная, кота, находка.

Пришельца усадила на стул посередине кухни. Швейцарка засуетилась, принесла в тазике воды и попыталась было прикоснуться к рукам мужчины. Но он опять застонал и что-то замычал. Все очень растерялись, но Тимофей Степанович взял ножницы и разрезал рукава незнакомцевой одежды. Тот радостно закивал. Тимофей Степанович, как художник, был знаком с анатомией, и понял, что обе руки человека сломаны. А говорить пришелец не может потому, что у него что-то произошло с лицом – оно было все перекошено.

Тимофей Степанович объяснил это швейцарке, спросив ее, не случалось ли ей сталкиваться с переломами, потому что надо бы наложить на руки какие-нибудь шины, но он не знает, как это делается. Швейцарка сказала, что когда ее муж ломал в горах ногу, то сначала эту ногу привязали к другой, а потом всем занимался врач. Но сама она лечить переломы не возьмется, потому что, если неправильно сложить кости, то срастется не так, как надо, и лучше дождаться мужа, который совершенно случайно не вовремя ушел с утра к соседям чинить швейную машинку.

Гость же тем временем встал и подошел к окну кухни, выразительно глядя на девочку. На подоконнике лежала поваренная книга. Незнакомец утвердительно закивал, и Каля сначала с недоумением взглянула на него, а потом открыла книгу на первой попавшейся странице. Гость очень обрадовался и даже попытался улыбнуться, но чуть не испугал маленькую Калю болезненной гримасой.

Книга была на немецком языке, и когда незнакомец обнаружил это, то, как показалось, сильно расстроился.

– Verstehen Sie Deutsch?1 – спросил Тимофей Степанович.

Незнакомец отрицательно покачал головой.

– Тогда по буквам надо! – воскликнула Каля и повела пальцем вдоль строчки рецепта, который, между прочим, повествовал о способе засолки огурцов, называемого автором кулинарного сочинения «древнеримским» – «Altromegurkeneinsalzverfahren».

Когда Каля дошла до буквы «i» незнакомец утвердительно прикрыл глаза. Затем сделал то же самое на «a», «m», «t», «h» и «е».

– Выпишем это на бумажку, – решил Тимофей Степанович.

Получилось «iamthe».

Такого слова не знал никто, но незнакомец простонал так, что все поняли – дело понемногу, но движется в нужном направлении. И Каля вновь стала отыскивать в рецепте исторической закуски так нужные сейчас литеры.

Спустя некоторое время после продолжающихся одобрительных кивков и постанований на бумажке сложилось: «iamtheenglish» и Тимофей Степанович облегченно вздохнул:

– Ну, теперь ясно – он англичанин… You the Englishman, not thetruth whether?2

Незнакомец утвердительно простонал.

Надо сказать, что такой способ общения, да еще на языке, которым из всех хоть как-то владел только Тимофей Степанович, был не самым легким, но, тем не менее, все поняли, что пришелец – английский летчик, самолет которого был сбит над Францией, а его на парашюте занесло ветром в их горы.

Пока продолжались филологические упражнения, швейцарка нашла нужным хотя бы как-нибудь подвязать с помощью платков сломанные руки падшего авиатора, дабы в них не застаивалась кровь. Попытки же накормить сына Альбиона хлебом и сыром вообще не увенчались успехом. Все его усилия открыть рот больше, чем на толщину пятифранковой монеты были невыносимо болезненны, однако он с удовольствием выпил целый литр теплого молока через макаронину, которую смогли засунуть ему между губ в проем, образовавшийся от потерянного при падении с небес на землю зуба.