Читать книгу Абсолютный дрейф - Роман Николаевич Зимьянин - Страница 4

Механик Алексис Фасулаки обнаружил тело директора датского собачьего питомника Пэра Петерсона перед подъемом, когда, проснувшись, привычно побежал справить раннюю нужду к ближайшему торосу. Небольшая палатка, в которой он жил вдвоем с напарником Германом Каневым, находилась на отшибе Ледовой базы, так сказать, в некомфортной удаленности от общего туалета. Потому «по-маленькому» трактористы бегали в соседствующий с их пластиковым бунгало сугроб.

Завершая приятный утренний моцион и дежурно вглядываясь в силуэт любимого ДТ-75, на котором его коллега за пару дней до этого угодил в глубокую ледяную расщелину, Алексис углядел одинокую упряжку …

Решил подойти ближе. Так и есть: нарты, а рядом с ними будто бы человек сидит. Дальше сам идти побоялся. Вернулся в палатку, растолкал Германа. Вместе с ним они потом и откопал из-под снега Петерсона.

А еще через 15 минут – после того, как перепуганный грек ворвался на камбуз – к заиндевевшей «дэтэшке» сбежался чуть ли не весь лагерь.

… Смерть Пэра Петерсона подействовала на членов экспедиции угнетающе. Многие из них приехали на зимовку не в первый раз. Всякое случалось: и белые медведи наведывались в лагерь; и в торосах новички плутали; и горели, и в полыньи проваливались… Но, чтобы так глупо пропал опытный полярник, не доехав по пьянке до лагеря каких-то ста метров!

Особенно тяготило понимание того, что датчанин погиб именно в то время, когда вся Ледовая база придавался веселью. Собственно, на это моральное «прозрение» и рассчитывал Генрих Агатин, пытаясь по свежим следам собрать покаянные свидетельства и восстановить события вчерашних вечера и ночи.

К сожалению, по существу полярники говорили мало, а совсем скоро разговор и вовсе скатился к обычной болтовне.

– Говорил я ему: сними ты это кольцо. А он свое талдычит: «Этот «ринг» дает мне силу!». Культю свою трехпалую подымет кверху и скалится, как дурак… И что? Сильно помогло ему это пижонство, – вдруг не к месту вспомнил штурман вертолета о не самой хорошей черте характера погибшего.

Дорогое драгоценное кольцо датчанина мозолило глаза полярникам с первого дня экспедиции. Сказать точнее, выставлял его Пэр на всеобщий показ при первом же удобном случае.

По рассказам самого Петерсона, зеленую жемчужину, венчавшую его массивную золотую печатку, он выменял на свой лучший карабин во время недавней экспедиции на Новую Землю. Тамошний шаман называл камень «зеленой Луной» и говорил, что тот питается силой Полярной Звезды. А если на камень падают отблики северного сияния, заверял колдун, «лунная жемчужина» начинает питать своего хозяина магической силой.

Перед самым вылетом на Северный полюс, Пэр попросил знакомого датского ювелира сделать для жемчужины богатое окаймление. Мастер разместил крупную «горошину» на самой большой заготовке кольца и украсил его по кругу мелкими бриллиантами. Получилось что-то похожее на перстень средневекового богача: архаично, но главное, как и просил заказчик, – помпезно и броско.

Легенду северного шамана о своем артефакте Петерсон рассказывал каждому встречному. Все только посмеивались в ответ, и говорили, что такие стекляшки ушлые шаманы всучивают каждому ротозею, который ступает на их родовую землю.

Шутки враз прекратились, когда в роли очередного слушателя легенды о «зеленой жемчужине» оказался командир Ми-8 Иосиф Чавадзе. Его прадед, дед, а потом и отец владели в Тбилиси небольшой ювелирной мастерской. В детстве будущему вертолетчику часто приходилось слышать поверья о всяких редких камнях. В том числе, и о зеленом жемчуге из Заполярья. И вот, выслушав датчанина, Чавадзе внимательно осмотрел кольцо и заверил всех, что жемчуг натуральный и на самом деле имеет немалую ювелирную ценность. Более того, Иосиф Шалвович дополнил шаманскую историю своими подробностями

По его словам, новгородцы называли такие жемчужины «зелеными нетленницами» и добывали их в акваториях Онежского озера и Белого моря еще в XV веке. Северные старожилы поговаривали, что жемчуг сам выбирал себе хозяев и мог как осчастливить их, так и навлечь большую беду.

И вот теперь получалось, что древняя легенда подтвердилась в наихудшем варианте: через три дня по прибытии на Северный полюс заморский хозяин «зеленой нетленницы» умер.

… «Ведовская» причина смерти Петерсона, на которую намекал напарник Иосифа Чавадзе, пополнила копилку других «народных» версии гибели датчанина: сбился с пути; уснул, перебрав свою норму; не выдержало сердце от встречи с белым медведем….

Ни одна из них, конечно, за истинную, Агатиным принята не была. Да, и собственно не этого добивался он сейчас. Для начала, ясности требовал один ключевой момент – почему не то что с вечера, до самого завтрака никто из полярников не начал искать Петерсона?

Этим конкретным вопросом оперуполномоченный подвел итоги первой коллективной встречи. Ответом на него стало общее молчание. Гробовое, говорят в таких случаях.

Два часа, последующие после общего собрания, Генрих провел в очных беседах с трактористами Алексисом Фасулаки и Германом Каневым, радистом Корнеем Ходкевичем, заведующей пищеблоком Галиной Семутенко, врачом экспедиции Александром Деевым, японским геофизиком Мамору Игараси, членами экипажей обоих вертолетов, биологом, начальником Ледового лагеря и руководителем научно-исследовательской экспедиции Александром Федорчуком и Николаем Филипповым.

Скрупулезно законспектировав показания 15 человек, Агатин понял, что начинает терять ясность мысли. Потому разговор с еще одной, спортивной, группой – парашютистками и глубоководниками – решил перенести на послеобеденное время. Тем более, что фактуры для осмысления общей картины случившегося уже и без того набралось достаточно.