Читать книгу Осколки Великого Княжества - Роман Вячеславович Грошев - Страница 3

Снег падал с небес крупными белыми хлопьями. Он обновлял белый ковёр, который зима постелила на всё вокруг. Тяжёлые тучи нависали над еловым величественным лесом, и казалось, будто он подпирает небеса своими острыми шпилями. Солнца не было видно уже три дня. Снег всё падал и падал.

Зима всегда особенно горда и величава. Именно зимой всё так неторопливо и спокойно. Поэтому, наверное, кажется, что зима тянется бесконечно долго. Её длинные тёмные ночи пугают, а короткими днями не успеваешь насладиться. Жизнь как будто замирает.

Его лошадь степенным шагом выезжала из тёмного вечернего зимнего леса к небольшой деревеньке с покосившимися крышами хат и кривыми заборами. В центре её стояла старая деревянная церковь. Она была самым высоким строением во всей деревне. Видно её было издалека. Церковь была даже выше, чем самый высокий деревянный терем, судя по всему, когда-то принадлежавший старосте этой деревни, но сегодня этот дом находился в запустении, его стены покосились, окна зияли чёрными провалами, а дверь висела на одной петле, еле прикрывая вход. Деревня выглядела совершенно безжизненной и пустой. Но, несмотря на это, ей нельзя было отказать в некотором очаровании. Человек поправил свою рыжую беличью шапку и остановил лошадь. Казалось, он что-то высматривает, кого-то опасается, а может быть и выжидает. Взгляд его проницательных голубых глаз будто вонзался в каждый новый дом, который он замечал.

Тем временем короткий зимний вечер подходил к концу. Солнце, которого и так не было видно из-за тяжёлых туч, исчезло окончательно, и тень, постепенно наползавшая на деревню, превратилась в ночь.

Мужчина слез со своей лошади, поправил седельные сумки. Достал из одной из них флягу и выпил. Немного сморщившись, он положил флягу обратно в сумку и, укутавшись в дорогую и тёплую медвежью шубу, не торопясь пошёл в сторону деревни. Он взял лошадь под уздцы, и животное послушно двинулось за ним.

– Ух и задиристый самогон продал мне этот трактирщик, – пробубнил он себе под нос, шагая по свежему хрустящему снегу.

Человек подошёл к первой хате, стоящей на окраине деревни, и привязал свою лошадь к покосившемуся от старости и непогоды забору. Хлипкий и гнилой забор вряд ли мог бы удержать животное, если бы оно занервничало и попыталось убежать, но мужчине только это и было нужно: в случае чего, пусть зверь бежит. Рано или поздно выбежит к торговому тракту, а там ему пропасть не дадут. Холёного скакуна, да ещё и задаром, любой с удовольствием подберёт. Он снял с себя свою шубу и, сунув ей в рукав шапку, перекинул шубу через седло своей лошади. Отвязав от седла длинный меч, он мастерским движением приторочил ножны на пояс. Он достал из седельных сумок второй тонкий ремешок, повязал его для дополнительного крепления меча. Из седельной сумки он вытащил небольшую карту, сверился с ней, потом покрутил головой.

– Ничего не понимаю, ну нет этой деревни на карте, как торговцы вообще смогли сюда забрести. Торговая дорога далеко. Разве что метель… не нравится мне всё это, – гулко бубнил он себе под нос, пытаясь разглядеть карту в ночном мраке.

Он поправил свою бригантину, надетую на толстую стеганую куртку. Проверил, не бренчат ли ремешки своими железными окантовками о выступающие стальные бляхи. Только после того, как он удостоверился, что всё в порядке с его снаряжением, путник, не торопясь, начал продвигаться вглубь деревни.

Пройдя около двадцати шагов, он так и не услышал ни одного звука, кроме сильных порывов ветра, которые иногда играли сухими ветками, будто это были забавные детские игрушки, что так любят вешать благородные родители над колыбельками своих ненаглядных чад. Именно эта зловещая тишина настораживала путника. Он знал, что на этом тракте уже пропало несколько торговцев, и, как ему казалось, он нашёл то самое место, где они пропали. Теперь предстояло разобраться, что же здесь происходит.

Медленно продвигаясь к центру деревни, он внимательно смотрел по сторонам. Ни в одном доме не горел свет, не было слышно ни шороха, ни вздоха. И вдруг впереди, прямо перед входом в церковь, он краем глаза подметил прошмыгнувшую тень. Сначала появилась мысль о птице, но хлопков крыльев не было слышно. Молодой человек, не торопясь, начал вытаскивать оружие из ножен. Стараясь не издавать лишних звуков, он решил подойти поближе туда, где только что видел тень. Если это человек, он должен оставлять следы. Осторожно, прислушиваясь и присматриваясь, воин направился в сторону, где приметил тень.

Подойдя достаточно близко, он увидел небольшие, но глубокие следы на снегу. Они уводили вглубь деревни, отдаляясь от церкви. Недолго думая, человек решил проследовать по ним.

– Кто же это, интересно, по несуществующей деревне бегает, да ещё так ловко, что его не видно и не слышно? – с толикой озабоченности в голосе сказал себе под нос человек. Ему совершенно не нравился тот факт, что он оказался в неведомо когда заброшенной деревне, да ещё и в компании неизвестной личности.

Пройдя по следу пару десятков шагов, человек заметил, что они уходят в какую-то небольшую, практически полностью заваленную снегом лачугу. Её крыша лишь кое-где выглядывала из-под снега чёрными полусгнившими балками. Краем глаза он вдруг опять заметил движение, и это спасло ему жизнь. Вовремя пригнувшись к земле, он ловко увернулся от удара тонкой длинной саблей в горло. В следующее мгновение воин зачерпнул горсть снега и бросил в лицо противнику. Тот отшатнулся от неожиданности, и этой секундной паузы хватило, чтобы нанести ответный удар. Резкий тычок, нацеленный в живот, рванулся вперёд с гулким выдохом, но оппонент был не так прост, он с лёгкостью парировал удар, уводя его саблей в сторону от своего живота.

Противники стояли друг напротив друга, и только тут человек заметил, что на него напала женщина. Невысокого роста, одетая во всё чёрное, она была похожа на тень. На её кожаных штанах с трудом можно было разглядеть какой-то витиеватый узор, на котором была изображена то ли змея, то ли ящерица. Часть этого узора закрывали высокие чёрные сапоги. От холода барышню оберегал её длинный тёплый плащ с капюшоном. Человек не смог разглядеть её лица, поскольку на нём была повязка. Лишь хищный взгляд яростных глаз, внимательно смотрящих на него, говорил о том, что эта встреча ничем хорошим не кончится. Когда девушка выставила саблю перед собой и начала обходить мужчину по кругу, он разглядел на её руках длинные, по локоть, перчатки с ремнями, которые были застёгнуты на запястье и возле локтевого сустава. Красивая тонкая с резным узором сабля в её руках была произведением оружейного искусства. Такое оружие, должно быть, стоило не меньше, чем вся эта деревня в её лучшие времена. «Зачем такой богатой женщине ночью, зимой, бегать по какой-то глуши?» – подумал про себя он.

Они пошли по кругу, присматриваясь друг к другу, примеряясь для новой атаки. Было видно, что противница не торопится начинать новую атаку. Мужчина даже подумал, что она надеялась убить его одним точным ударом, и теперь не знает, что делать.

– Если ты опустишь оружие и сдашься, я могу гарантировать тебе жизнь, – сказал человек, сам удивляясь своей наивности.

Ответом ему был прыжок в его сторону с быстрым как молния ударом. Девушка метила в грудь противнику. Но воин не был так прост. Он отошёл буквально на пол-ладони и, не дав до себя дотянуться, резко ударил противнице рукоятью меча в лицо. Та вскрикнула и упала на землю, но смогла удержать оружие в руках и моментально вскочила на ноги.

«Крепкая, я думал, ей хватит. Ну что ж, придётся бить сильнее. Нужно же узнать, что она тут делает и почему так прохожих не любит», – подумал путник, вновь начиная движение по кругу.

Северный ветер начинал стихать, он уже сделал свою работу, разогнав тяжёлые зимние тучи. Показалась полная луна в окружении тысяч звёзд. Стало светлее. Теперь при свете луны путник видел, что разбил лицо своей сопернице. Пятно крови проступало едва различимыми очертаниями на платке, которым было замотано лицо девушки. Девушка же смогла разглядеть лицо своего противника. Перед ней стоял молодой парень, с не длинным острым носом, тонкими, как нитка, бледными губами и широкой, как у быка, шеей. Он был довольно крупным. Широкие плечи, высокий рост. Из-под шапки были видны светлые, как солома, локоны длинных волос.

В этот раз парень решил не ждать атаки и нанести удар сам. Он сделал несколько ложных замахов, чтобы дезориентировать противницу, та попятилась, и тут он нанёс быстрый рубящий удар в колено. Девушка мгновенно задрала ногу и, недолго думая, попыталась ткнуть его этой же ногой в лицо. Но парень успел выставить перед собой свободную руку и удар угодил в неё. После этого девушка немедля нанесла мощный удар саблей сверху вниз прямо по голове мужчины. Тот сделал кувырок вперёд, развернулся и снова быстро атаковал резким колющим ударом, целясь в плечо противницы. В последнее мгновение она смогла увернуться от удара, но чуть не потеряла равновесие и попятилась назад.

Девушка тяжело дышала, было видно, что бой даётся ей нелегко, и она начинает уставать. Внезапно он услышал чьи-то шаги. Через несколько мгновений он увидел, как к ним с двух противоположных сторон, зажимая его в полукольцо, приближаются ещё две фигуры в чёрных одеждах. Но, судя по силуэтам, это были мужчины. Ему отрезали путь из деревни.

Ждать, пока его порубят на куски, путник не стал и, развернувшись, быстро побежал прочь от места схватки. Сзади он услышал снежный хруст и тяжёлое дыхание, все три противника старались не отставать. Воин быстро приближался к центру деревни, где стояла та самая высокая церковь. Это было единственное здание во всей деревне, которое не выглядело совсем ветхим. Стены церкви не покосились, как у многих хат вокруг неё. Двери, по крайней мере, на первый взгляд выглядели достаточно крепкими, на нижних этажах даже сохранились железные ставни. Что было сравнимо с чудом, поскольку железо крестьяне, покидая деревню, забирают с собой с особой рачительностью, стараясь не упустить даже гвоздя, а то, что не уносят крестьяне, разворовывают потом случайные прохожие или мародёры.

С разбега он ударил плечом в достаточно небольшую по сравнению с величавостью строения дверь. И она, разлетевшись на три куска, открыла путнику вход в церковь. Тот, недолго думая, забежал внутрь.

Внутри было темно. Тусклый лунный свет совершенно не пробивался сквозь закрытые наглухо железные ставни на первом этаже. Лишь в одном месте, где была дыра в потолке, тонкий лунный луч проникал внутрь, создавая единственный источник света, если его вообще можно было так назвать.

Человек скользнул в сторону от входа и притаился. Он прислушивался и старался успокоить дыхание после недолгой, но всё же изматывающей гонки по глубокому снегу. Через мгновение он услышал шаги перед входом. Бегущие за ним остановились, не решаясь предпринять какие-либо действия. Судя по их действиям, человек сделал вывод, что входить внутрь они не горят желанием. Какое-то время троица стояла возле входа и перешёптывалась друг с другом. Вдруг человек услышал голос девушки.

– Если ты выкинешь оружие и сдашься, я могу гарантировать тебе быструю смерть! – выкрикнула она слегка гундосым из-за разбитого носа голосом с хрипотцой. В говоре её было что-то странное. Она почти идеально говорила на его языке, но всё же был слышен лёгкий южный акцент. Воину в церкви показалось, что она чувствует своё превосходство над ним. И этой репликой скорее веселила себя и в то же время подбадривала своих спутников, нежели действительно надеялась на то, что человек сложит оружие и выйдет принять верную смерть.

Прошла пара минут, но он так ничего им и не ответил. Он просто занял удобную позицию для первого удара, когда кто-нибудь из них всё-таки решится войти в церковь. Через минуту он снова услышал её голос.

– Так испугался, что язык проглотил?! – было слышно, что девушка начала нервничать. – Ну что ж. У тебя был шанс! Теперь умирать будешь медленно и мучительно!

Выкрикнув это, она кивнула головой двум своим соратникам, и они двинулись вперёд. Выставив оружие перед собой, они начали неспешно продвигаться в сторону входа, внимательно вглядываясь в кромешную тьму дверного проёма. Воин старался не издать ни одного лишнего звука, дышал через раз и медленно перехватывал свой меч обратным хватом. Он стоял и внимательно слушал, как враги подходят ко входу. Снежный хруст был слышен всё ближе и ближе. В какой-то момент воину показалось, будто время остановилось. В это мгновение в проёме возник силуэт мужчины с оружием наперевес. Клинок разрезал воздух со свистом и вонзился входящему в лицо. Звук дробящихся лицевых костей и разрезаемой плоти разорвал тишину зимней ночи. Человек дёрнул меч на себя, тело противника глухо упало на пол. Мгновение спустя путник со всей возможной сноровкой, пытаясь не упасть в полной темноте церковного зала, перебрался на другое место.

– Ты заплатишь за это, тварь! – в женском голосе зазвучали истеричные нотки. – Я буду тебя долго и мучительно убивать! Я тебя на ремни порежу, мразь! Ты ещё будешь умолять меня о смерти!

Путник никак не отреагировал на эти слова. Его сердце скакало в груди как сумасшедшее, в висках пульсировало, а по всему телу разливался невероятный жар, несмотря на то, что вокруг стоял сильный мороз. Через несколько секунд он услышал удаляющиеся от входа шаги.

«Странно, чего это они уходят, хотят обмануть, чтобы я сам вышел?» – подумал путник, как вдруг в том месте, где только что была сплошная чёрная стена, начал пробиваться лунный свет из окна. Внезапно с другой стороны зала появилось ещё одно. «Понятно. Начали срывать ставни с окон. Паршиво, у входа теперь не спрячешься, но хотя бы будет видно, где я вообще дерусь». Через несколько минут все ставни с окон первого этажа церкви были сорваны, внутренний зал начал заливать ровный серебристый лунный свет. Путник огляделся, увидел вокруг себя несколько сгнивших лавок, стоящих вдоль стен, винтовую лестницу на второй этаж в правом углу зала и огромный неотёсанный прямоугольный камень, который, судя по всему, когда-то служил алтарём. На нём были нацарапаны какие-то символы, но значения этих символов путник не знал. Изучив зал, человек решил, что алтарь, в общем-то, неплохое место для засады, других удобных мест, за которыми можно было бы спрятаться, просто нет.

Он медленно, стараясь, насколько это возможно, тихо, ступать по скрипучему полу, начал красться в сторону алтаря. В этот момент с противоположных сторон зала через окна ворвались его противники. Они стремительно побежали на него. На мгновение он растерялся, но смог совладать с вырвавшимся было наружу страхом и ринулся вперёд.

Путник уже примерно знал силу девушки, с которой сражался до этого, поэтому недолго думая рванул на неё. Подойдя на расстояние удара, он вложил в него все свои силы, стараясь разрубить от правого плеча до левого бедра. Девушка лёгким прыжком вперёд увернулась от мощнейшего удара и, кувыркнувшись через голову, встала у него за спиной.

Мужчина развернулся, его манёвр удался, теперь оба противника стояли к нему лицом, а за спиной у него был каменный алтарь. Он знал, что девушка не станет блокировать сильный удар, для этого у неё бы не хватило сил, да и её ювелирная сабля, которой, нужно отдать ей должное, она мастерски владела, не выдержала бы мощи удара его меча.

Противники приготовились к атаке и начали, не торопясь, наступать на него. Оценив ситуацию, путник дождался, пока его недоброжелатели подойдут на расстояние удара, и первым бросился на них. В первую свою атаку он вложил всю свою силу. С размаху он рубанул сверху вниз мужчину, заходившего на него слева, тот решил блокировать удар, но удар был слишком сильным. Его блок не выдержал и меч вылетел из рук, сам же мужчина от силы удара немного присел и попятился.

В этот момент сзади путника атаковала девушка. Он мгновенно сориентировался и вместо неуклюжих попыток блокирования удара сзади не придумал ничего лучше, чем броситься вперёд. Девушка не достала его своим выпадом, явно не ожидая таких действий от своего противника.

Недолго думая, набрав ход, путник со всех маху ударил ногой в лицо мужчине, который не успел ещё выпрямиться после заблокированного удара. Не успев среагировать, он пропустил удар и тут же гулко рухнул на пол.

Ловко развернувшись на пятках, путник выставил перед собой меч и внимательно посмотрел на свою противницу.

– Твои соратники не так хороши в бою на мечах, как ты. У тебя есть последний шанс сдаться. Тогда я не стану тебя убивать…

– Я твои кишки развешу по этим стенам, тварь! – не дав договорить путнику, закричала девушка. – Но перед этим ты будешь умолять меня, чтобы я тебя убила!

– Ты мне угрожаешь? – совершенно серьёзно внезапно спросил он.

– А на что это ещё похоже, идиот?! Да, баранья твоя башка, я тебе угрожаю!

Она бросилась на него, в слепой злобе нанося удар за ударом, ловко орудуя своей тонкой кривой саблей. Путник блокировал и уворачивался, выжидая момент для атаки. Он знал, что такой темп долго не сможет держать даже опытный воин. Сабля девушки не была тяжёлой, но через минуту даже это уже не имело значения, удары девушки становились всё более вязкими и всё менее резкими. Было видно, она начала уставать.

Путник дождался своего момента. После очередного её удара он нанёс мощный удар сбоку, девушка успела увести его от себя, перенаправив клинок противника своей саблей, лишь вскользь коснувшись оружия противника, но только этого молодой воин и ждал, он ловким движением продолжил ход своего меча дальше, и его лезвие буквально вынырнуло перед девушкой. Она не успела среагировать, и холодная сталь впилась в её плечо, разрезав тёмную куртку с двух сторон, пройдя руку насквозь.

Она отрывисто вскрикнула, отшатнулась и зажала здоровой рукой рану. Кровь закапала на пол сквозь пальцы. Девушка шипела от боли, но путник не торопился её добивать. Он переводил двух в образовавшейся паузе. Было видно, что этот бой дался ему непросто. В образовавшейся паузе наступила тишина. Её нарушали только гулкие удары тяжёлых капель крови, падающих на пол из раны девушки.

Он, не торопясь, направился к ней. Девушка бросилась на него, словно загнанная в угол крыса. Путник не стал выжидать, ответил ударом на удар. Но он целился не в неё, он бил в её оружие. Он видел, что здоровую руку и рукоять сабли залило кровью, когда девушка прислоняла их к ране. И его расчёт был верен. Оружие встретилось, и с громким звоном сабля девушки вылетела из её руки. Девушку слегка повело в сторону. Путник, развивая успех, со всего маха ударил её ногой сбоку чуть выше колена, она не устояла и рухнула на пол.

Сзади он услышал звук – это избитый пару минут назад противник пришёл в себя и был полон решимости вести бой дальше. Он поднялся на ноги и держал оружие прямо перед собой.

– Какой крепкий… – пробубнил себе под нос путник.

Путник решительно пошёл в атаку. В глазах его уже не было страха или неуверенности, теперь в них была лишь жажда крови.

Он начал осыпать незадачливого противника градом ударов с самых разных направлений. Тот неловко отбивался, стараясь не упустить ни одного ложного замаха, ни одного пируэта. Запираясь в глухой обороне. И вот, когда ему показалось, что он нашёл уязвимость в атаках путника, он решил контратаковать. Внезапный выпад – и полный провал: молодой человек, крутанувшись на месте, пропустил удар мимо себя и, используя инерцию движения, со всего маха рубанул по руке своего противника. Звук разрубаемой плоти и костей на мгновение резанул ухо, после чего на пол упала отрубленная по локоть рука с мечом в ней. Раздался нечеловеческий вопль, полный боли и страха. Человек схватился здоровой рукой за культю, из которой хлестала кровь, заливая пыльный пол церкви.

– Твоя соратница обещала развесить мои кишки по этой церкви, но мне кажется, твои больше сойдут как украшение для этого чудесного зала.

Ловким движением руки путник рубанул мечом в живот своего противника, резанул в сторону и достал меч. Потом сунул руку в живот несчастного достал оттуда кишки и сделал несколько шагов в сторону, протянув за собой внутренности поверженного врага. После чего равнодушно бросил их в сторону и вернулся к ещё живому, медленно умирающему человеку. Вытер руки и меч об его штаны и пошёл к поверженной девушке, которая не могла встать, но пыталась доползти до вылетевшей из её рук сабли.

– Куда это мы так старательно ползём? – елейным голосом спросил путник. Он не торопясь пошёл в сторону девушки, походя, ударил её носком сапога в лицо. Подошёл к её сабле и, подобрав её с пола, швырнул в окно.

– Ты чудовище! – закричала девушка. В её голосе был гнев, отчаяние и ужас. Она видела, с каким безразличием путник выпотрошил её соратника. И теперь она в страхе представляла, что он сделает с ней.

– Какое же я чудовище? – голос путника был медовым. – Меня зовут Далбор. Разве у чудовищ бывают имена? Разве что у драконов в сказках. Насколько я помню. Кстати, а ведь ты могла узнать моё имя намного раньше, – тут он сделал паузу, после чего, не скрывая гнева, заорал что есть мочи: – если бы не кинулась на меня с оружием и не пыталась убить меня вместе со своими сраными дружками! – Он с размаху ударил ей ногой в живот. Девушка схватилась руками за живот, подтягивая колени к подбородку, и застонала от боли.

– Давай, ты мне сейчас быстренько расскажешь, что вы тут делаете, кто вас сюда послал и за каким хером вы на меня накинулись? А я больше не буду тебя мучать, и мы с тобой вместе отправимся в увлекательное путешествие в Кверус… – сказал Далбор ласковым голосом. – Тебе там понравится. Знаешь, какие там красивые тюрьмы? Залюбуешься, особенно изнутри.

– Просто убей меня, – простонала девушка в ответ.

– Ну вот, а несколько минут назад говорила, что я буду умолять тебя о смерти. Недаром говорят, что у девушек часто меняется мнение. Но я начинаю терять терпение…

В этот момент Далбор услышал какой-то странный гул, доносившийся у него из-за спины. Он повернулся в сторону, откуда доносился звук, и увидел, что алтарь, на который он случайно бросил кишки противника, наливается алым светом и начинает странно гудеть. С каждой секундой гул нарастал, а свечение из едва заметного становилось всё более ярким. Через полминуты церковь уже озарял сияющий ярче сотен факелов алтарь.

– Ты знаешь, милая моя, я почему-то подумал, что ответы на вопросы я могу получить и попозже. Давай-ка выйдем подышать свежим воздухом.

С этими словами Далбор схватил девушку за шкирку и потащил к выходу. Она не сопротивлялась. Он тащил её, как крестьяне тащат тяжёлые мешки зерна к телеге. Волоча по полу. Она, скорчившись, держалась за раненную руку, из которой всё ещё текла кровь. После того, как они пересекли порог церкви, с ужасным грохотом проламывая крышу, из церкви в небо ударил алый луч, Далбор постарался ускориться, чтобы отойти как можно дальше от этого странного места, но не успел. Он успел сделать всего несколько шагов, после чего раздался оглушительный взрыв, и церковь буквально разлетелась на тысячу осколков. Ударной волной его швырнуло на землю и завалило снегом и землёй.

От удара в спину он около двух минут не мог нормально вдохнуть. Далбор лежал лицом вниз, нюхая мёрзлую землю, и пытался прийти в себя. В ушах звенело, в голове гудело, спина и грудь болели так, будто его ударили кузнечной кувалдой. Ноги и руки не особенно его слушались. Было такое ощущение, что его тело – это набитое соломой чучело, которое вообще не обязано его слушаться.

Через несколько мучительно долго тянувшихся минут он со стоном смог перевернуться на спину и вдохнуть полной грудью. Это помогло. Свежий воздух начал наполнять легкие, и оцепенение начало медленно его отпускать. Сначала он почувствовал силу в руках, потом в ногах. Смог шевелить шеей. Посмотрел по сторонам. Увидел рядом с собой тело девушки, лежащей на спине с куском доски в груди.

– Твою мать… – простонал Далбор.

Девушка лежала без движения, раскинув руки в разные стороны. Далбор подполз к ней. Толкнул аккуратно рукой. Никакой реакции не было. Он снял с неё чёрную маску с капюшоном. Нос её был свёрнут набок его стараниями, губы разбиты, рот был полон крови. Вылетевшая из церкви доска, скорее всего, пробила лёгкое. Девушка просто захлебнулась своей же кровью. На лице её, слева от глаза, была странная татуировка. Красивый угловатый узор. Ничего подобного Далбор раньше не видел. Её даже можно было бы назвать красивой, когда при жизни у неё не был сломан нос и разбито лицо. Бледная аристократическая кожа, тёмные как смоль волосы, тонкие брови и большие карие глаза. Только вот теперь её красивые глаза смотрели потухшим немигающим взором в звёздное зимнее небо над безымянной, несуществующей на картах деревней.

Далбор не в силах был подняться. Он лежал рядом с трупом на земле и тяжело дышал. Удар магической взрывной волной был действительно силён. Он попытался подняться на локтях и посмотрел на то, что когда-то было церковью. Теперь же на её месте стоял лишь дощатый пол первого этажа, всё остальное разлетелось в разные стороны от взрыва. На полу стоял расколотый пополам алтарь. В расколе что-то блеснуло. Но, несмотря на то, что ночь была лунной и было довольно светло, Далбор не смог разглядеть, что же это такое.

Полежав ещё некоторое время на земле, путник всё же набрался сил и, опираясь на свой меч как на шест, с трудом и кряхтением встал на ноги. В голове всё кружилось, его ужасно тошнило, и во всём теле чувствовалась ужасная слабость. Пройдя пару шагов по направлению к алтарю, он не выдержал и его всё-таки вырвало. После этого стало немного легче. И он, пошатываясь, побрёл к камню.

«Что это вообще такое было? Зачем было так заколдовывать этот сраный алтарь? Ох, как же башка кружится…»

Дойдя до алтаря, он увидел удивительной красоты рубин внутри расколотого камня. Грани драгоценности были идеально отшлифованы, рубин переливался в лунном свете, казалось, что внутри него горит огонь. Далбор протянул руку, чтобы взять его, но камень оказался очень горячим, парень обжёг руку даже через тёплую рукавицу.

– Охренеть… – пробубнил Далбор себе под нос.

Он, пошатываясь, отошёл в сторону, набрал снега в обе руки и, вернувшись к алтарю, кинул снег на камень. Снег зашипел и мгновенно превратился в пар. Парень проделал так несколько раз, но результат каждый раз был одинаковым.

– И что мне с тобой делать? Здесь оставить… а если пройдёт кто? А забрать тебя с собой как? – парень бубнил себе под нос. – Ладно, пойду схожу к лошади, лагерь здесь организую, несколько часов подожду. Если не остынешь, уеду.

С этими словами он развернулся и пошёл к окраине деревни, где оставил свою лошадь на привязи. Дойдя до знакомого покосившегося забора, он увидел, что тот повален, а лошадь его, видимо, испугавшись взрыва, убежала, судя по следам, куда-то в сторону леса.

– Да чтоб тебя… – ругнулся шёпотом Далбор и побрёл обратно в сторону разрушенной церкви.

Без своей тёплой шубы ему становилось холодно. Еды не было. Только фляжка самогона, который он купил по пути в эту проклятую деревню. Но пить его не было никакого желания. Вернувшись на место взрыва, он внимательно осмотрелся. Тело первого убитого противника всё ещё лежало рядом с местом, где раньше был вход в церковь. Он срезал с него капюшон, увидел такую же татуировку рядом с глазом, как и у девушки. Аккуратно завязал капюшон так, чтобы получился мешок. После чего пошёл к телу девушки и перевернул труп. Тело упёрлось доской в снег, голова болталась на весу. Далбор достал свой меч и несколькими не самыми точными ударами смог отрубить голову, которую он сложил в самодельный мешок. После чего брезгливо пнул тело, оно завалилось на бок.

«Хоть бы волки не набежали на запах крови», – подумал Далбор, опираясь спиной на тёплый осколок алтаря. Раскалённый камень внутри и не думал остывать. Тело, которое он выпотрошил в бою, видно не было. Что с ним стало, Далбор даже гадать не стал. Не всё ли равно? И без того проблем целый ворох. Посидев некоторое время, прислонившись к камню, он согрелся, и его сморил сон.

Утро встретило его ярко оранжевым солнцем, поднимавшимся над тонкими нитками облаков. Оглядевшись вокруг, он увидел, что всё покрыто толстым слоем пепла. Досок, которые лежали вокруг, было не так уж и много. Видимо, всё, что находилось над алтарём, сгорело во время выброса энергии камня. Сам же камень за его спиной всё ещё был горячим. Далбор встал, размялся, отошёл на несколько шагов, где смог умылся чистым снегом. Взял самодельный мешок с головой внутри и побрёл в сторону окраины деревни, откуда он совсем недавно приехал. На душе было скверно. Чувствовал он себя тоже неважно. Голова кружилась, его мутило, спина болела. Но идти он мог, а это значило, что впереди его ждал непростой путь обратно.

Дойдя до окраины деревни, Далбор широко улыбнулся. Недалеко от сломанного забора, где была привязана его лошадь и откуда она сбежала, стояла его четвероногая подруга и грустными глазами смотрела на своего хозяина.

– Как же я рад тебя видеть, глупое ты животное! – улыбаясь, сказал он, глядя на лошадь. – Моя хорошая, иди ко мне. – Он бросил в сторону мешок с головой, подошёл к лошади, обнял её за шею и крепко поцеловал в скулу. После чего погладил по шее, лошадь довольно зафыркала.

– Ольва, а ты умеешь заставить хозяина понервничать. Ладно, давай тебя покормим и двинем уже отсюда.

Сняв с седла привязанный мешок овса, Далбор накормил лошадь. После чего приторочил мешок обратно, взял отрубленную голову, привязал её с другой стороны седла и залез на лошадь.

Покидал деревню он в смешанных чувствах. С одной стороны, он был рад наконец-то уехать из этого странного места. С другой стороны, понимал, что вопросов осталось больше чем ответов. Строго говоря, были одни вопросы без единого ответа. И ему казалось, что сюда он ещё вернётся.

Лошадь мирно шагала по полю в сторону большого тракта. Холодный зимний ветер задувал то с одной, то с другой стороны. Далбор ехал на восток, обратно в Кверус.

***

Большой город медленно пробуждался после долгой зимней ночи. Из труб домов валил сизый дым. Окна были украшены витиеватыми роскошными узорами, которые оставил на них мороз. Солнце медленно поднималось вверх, озаряя улицы своим холодным светом. Кверус, столица княжества Тиврус, блестел и переливался на солнце, укрытый снегом, будто огромным пуховым одеялом. Улицы его уже начали чистить от снега хмурые дворники с уставшими лицами, чтобы знатные господа, привыкшие ближе к обеду снаряжать свои конные тройки, могли быстро проехать в нужное им место. Кузнецы и бронники раздували огонь в своих печах, начиная работать с утра пораньше, заполняя улицы звуком ударов молота о железные заготовки. Местные мастера-кузнецы виртуозно превращали в произведения искусства куски грубого железа, а ювелиры делали украшения на любой вкус и кошелёк. Сонные стражники в карауле сменялись свежими выспавшимися бойцами, их чешуйчатые доспехи, до блеска вычищенные в казармах, ослепительно сверкали на солнце. Чтобы не замёрзнуть все стражники носили тёплые сине-чёрные плащи с гербом на спине. Белого сокола, пикирующего с высоты вниз головой, – герб княжества Тиврус – стражники обязательно наносили ещё и на свои круглые щиты.

С наступлением утра начал преображаться и городской рынок. Многочисленные лавочники приносили на рынок свой товар. Чего только не было на городском рынке. И свежая выпечка, только что приготовленная заботливыми хозяйками, и разные соленья, и всякие полезные мелочи, вроде кошельков, мешочков и красивых плетёных шнурков. Самая разнообразная посуда и многое другое. На рынок так же стягивались и разного рода мутные граждане. Карманников и воров других мастей в городе хватало. То и дело на рынке было слышно: «Украли!» или «Держи вора!» Когда негодяев удавалось поймать, воров истово били добропорядочные граждане. После чего сдавали страже, а уже после суда приговором чаще всего было отрубание руки, ну а особо отличившимся злодеям иногда и головы рубили. Кверус был торговым городом, рядом с ним протекала широкая судоходная река, которая сейчас, конечно же, была скована льдом. Но как только начинался ледоход, ладьи, корабли и драккары заполняли прибрежные воды, и начиналась оживлённая торговля, которая приносила очень хороший доход как местным торговцам, так и княжеской казне.

Сейчас торговый путь временно был заморожен, и знатные господа не торопились покидать свои роскошные деревянные терема. Лишь ближе к полудню кто-то из них поедет к знакомому эльфу-ювелиру, чтобы купить очередное серебряное или даже золотое украшение для жены или дочери. Или к князю для обсуждения торговых льгот или налоговых послаблений. Зимой город жил спокойно и размеренно, стараясь уладить многие разногласия, которые так или иначе возникали среди купцов и знатных жителей города во время периода бурной торговли. Неторопливо разбирались сложные судебные иски под предводительством самого князя в его высоком деревянном замке. Этот замок стоял на возвышенности немного левее от самого города. Его деревянные башни грозно возвышались над всем городом, а массивные ворота украшал витиеватый узор, вырезанный местными мастерами. Ворота в замок с самого утра были настежь открыты, и любой, у кого было дело к князю, мог прийти и встать в очередь просителей на подворье замка.

Во внутреннем дворе было просторно. В нём располагалась своя оружейная мастерская с лучшим кузнецом во всём городе. Конюшня, в которой содержали скакунов для ветеранов княжеской дружины, а также казарма. В ней обычно жили юные воины, которые только хотели вступить в ряды княжеских войск. Здесь они и тренировались под внимательным присмотром воеводы. Статный и опытный воевода Блуд старался научить молодых и горячих парней, что в битве, наряду с крепкой рукой и отточенными рефлексами, очень важен ум и хитрость. Когда он приходил на тренировки новичков, он показывал им хитрые приёмы борьбы с превосходящим противником. Но основная нагрузка по обучению свежего пополнения всё же ложилась на плечи сотника стражи. Этот человек суровой муштрой вбивал в молодняк основы боевой науки, а также приучал их к железной воинской дисциплине, обучая подчиняться приказам.

Самым крупным строением внутри замка, конечно же, был княжий терем. Это была величественная постройка в три этажа высотой, с резными узорами на окнах, дверях и крыше. Большие окна этого монументального строения украшали кованые ставни с причудливыми узорами, а в самих окнах стояло дорогое заграничное стекло. Чтобы войти на первый этаж в приёмный покой, нужно было подняться по лестнице, крышу над которой держали деревянные колонны, выточенные в виде легендарных героев прошлого. Герои были облачены в доспехи и выглядели настолько натурально, что, казалось, посмотри на них чуть подольше, и они оживут и прикрикнут на зазевавшегося гостя, чтобы тот проходил уже скорее по своим делам.

Именно по этим ступеням ступали коричневые меховые сапоги грубой работы, на первый взгляд совершенно неприметного человека. Его длинный серый плащ волочился по ступеням, поднимаясь над ними лишь в момент, когда человек заносил ногу повыше для очередного шага.

– Куда прёшь? Тебе чего тут надо? – грозно осведомился стражник у входа.

Мужчина поднял голову так, чтобы капюшон открыл его лицо и вперил ледяной взгляд тёмно-зелёных глаз в стражника. В ту же секунду тот вытянулся в струну.

– Прошу простить, не признал вас…

– Всё в порядке. Вольно, – перебив стражника, быстро бросил мужчина в плаще.

Человек спокойно, не торопясь, прошёл в терем. Его встретила небольшая комната с огромным деревянным столом рядом с дальней от входа стеной. За этим массивным столом с резными ножками сидел старый плешивый гном с очками на глазах и методично изучал какие-то бумаги. Рядом с ним стояла обычная железная чернильница, а по столу были небрежно разбросаны несколько гусиных перьев. Человек снял капюшон, обнажил коротко стриженую голову с русыми с проседью волосами.

– Мастер Хигвар! А вам разве назначено? – озабоченно спросил гном, поправляя очки.

– Если я здесь, значит назначено, Исийт, – спокойно произнёс вошедший. – Только я тебя прошу, когда в следующий раз меня увидишь, не нужно кричать моё имя на весь терем. А ещё лучше, сделай вид, что ты меня не знаешь, – холодно сказал человек в сером плаще.

– Хорошо, хорошо… – гном поднял руки и начал бурчать себе в бороду. – Какие сегодня все нервные, а виноват всегда гном-секретарь…

– Князь Хельг сегодня не в духе? – подняв бровь, спросил Хигвар.

– Мне так показалось, когда он бросил в меня кубком. Надеюсь, у вас есть добрые вести, чтобы развеселить его. Не хотелось бы, как в прошлый раз, переписывать все дневные сводки и отчёты. Вы, наверное, помните, как он в порыве гнева их все порвал. Ох и намучался я тогда, а вы же знаете, мастер, у меня больная спина, да и глаза уже не те.

С этими словами гном поправил очки и поудобнее устроился в своём высоком резном кресле, на котором для утепления сзади была приколочена оленья шкура.

– Хельг суров, не стоит лишний раз попадаться ему под руку. Скажи спасибо, что он не велел тебя высечь. Я бы на твоём месте старался не подавать ему отчёты хотя бы до обеда, а ещё лучше до вечера. Он выпьет, расслабится, будет в лучшем расположении духа. Тогда не придётся их восстанавливать. Я бы остался и поболтал с тобой ещё, но мне пора к князю, – сказал человек в плаще, кивнул головой и пошёл по направлению к двери, которая располагалась по левую его руку. Гном ещё что-то поворчал ему вслед и углубился в изучение своих бумаг.

Войдя в дверь, Хигвар увидел перед собой княжий покой. Это была комната, залитая дневным светом через два окна, располагавшихся друг напротив друга. В каждом углу комнаты стоял массивный деревянный канделябр с семью свечами, в дальней стене был огромный камин, в котором сейчас мерно горел огонь и потрескивали дрова. Тепло от камина уже успело заполнить всю комнату, от того Хигвар почувствовал, что ему становится жарко в его шерстяном плаще. В середине комнаты стоял длинный стол с одиннадцатью стульями по бокам и массивным величественным троном с торца. Вдоль этого длинного стола туда-сюда нетерпеливо ходил князь. Свет, падавший на его белую рубаху с вышитыми на ней красными узорами, причудливо играл с воображением Хигвара: казалось, что князь сияет в солнечных лучах, будто сошедший с книг волхвов бог солнца Хрос. Его шёлковые синие штаны мягко шуршали, когда он двигался, а чёрные сапоги жутко скрипели; среди знати было даже негласное соревнование: чем громче скрипят сапоги, тем лучше и качественнее они считались, и тем больше уважения было к их владельцу. Хельг был подпоясан обычным кожаным ремнем, на котором висел одноручный меч с короткой рукоятью. Его небесно-голубые глаза, казалось, вот-вот начнут метать молнии, настолько суровым выглядело его бородатое лицо. Русые волосы князя развивались, когда он быстро шагал взад-вперёд по своим покоям.

– А! Явился, наконец! – Князь бросил в сторону человека в плаще гневный взгляд. –Сколько можно тебя ждать, Хигвар? Я посылал за тобой час назад! Мне нужны новости по тому торговому пути. Ты сказал, что послал туда своего человека. Где он? – Князь нервно ходил по комнате.

– Здравия тебе, княже! – Хигвар добродушно улыбнулся и поклонился в пояс властителю этих земель. Тот вначале было нахмурился, но потом легко улыбнулся лишь уголками губ и махнул рукой. Это немного разрядило обстановку. – Мой человек ещё не приехал с задания, но, по моим расчётам, должен появиться со дня на день.

– А если не приедет? А что если его убили, как и остальных? Что я тогда скажу северным купцам? Они мне уже угрожали последствиями. Мне сейчас никак нельзя ссориться с моим братом. Ты же понимаешь, что этому кровожадному ублюдку только дай повод начать со мной войну. А мы к ней не готовы. Пока не готовы… Да ещё и эти слухи о надвигающейся с востока орочьей орде. Говорят, эта орда не знает жалости и сжигает всё на своём пути. Купцы говорят, что с такой силой наши княжества ещё никогда не встречались. У страха, конечно, глаза велики, но нельзя сбрасывать их со счетов. Скорее всего, конечно, они и не доберутся до наших земель, но, если дойдут, не хотелось бы воевать на два фронта. Как думаешь, Хигвар, почему эти уроды нападают только на иностранных купцов?

– Интересный вопрос. Я уже внедрил своего человека к северным купцам. Как только он раздобудет нужную информацию, ты, князь, узнаешь об этом первым. Если ты хочешь знать моё мнение, я считаю, что это либо ударенные головой патриоты, либо целенаправленная провокация с целью создать Casus Belli.

– Чего создать? – недоумённо глядя на Хигвара, бросил князь.

– Повод для войны.

– Прекращал бы ты говорить на этом мёртвом языке.

– Прошу прощения, княже, – склонился Хигвар в низком поклоне.

– Так если эти грабежи хотят использовать как повод для войны, может, нужно собрать сотню гридей да выехать туда и передавить этих гадов, как клопов?!

– А сколько там этих гадов? И где точно находится это «там»? Дай срок, Хельг, я во всём разберусь, и тогда, если это будет нужно, твои гриди ударят и передавят там всех, как ты хочешь. Я думаю, стоит сказать северным купцам, что пока для их же безопасности ты приставишь к ним стражу Кверуса, которая будет следовать за ними отсюда и до самых границ. С одной стороны, ты, вроде, заботишься об их безопасности, а с другой – они всегда будут под твоим присмотром.

– Вот за что я тебя люблю, старый шельмец, так это за твою выдумку! – радостно воскликнул Хельг.

– Только отправь к ним в стражу опытных людей, молодых и горячих оставь в детинце. Рано им на такие задания ходить.

– Поучи князя воевать! – грозно сдвинув брови, сказал Хельг. Однако князь быстро остыл и добавил: – Я всё равно благодарю тебя Хигвар. Ступай, скоро начнут приходить просители и ответчики по искам. Не нужно, чтобы они тебя здесь видели. Если ты мне понадобишься, я за тобой пошлю.

– Как пожелаешь, князь.

С этими словами Хигвар поклонился, лишь слегка склонив спину, и решительно двинулся прочь. Он вышел из покоев князя и покинул замок. Хигвар пошёл в сторону ремесленного квартала. Там в этот час уже кипела жизнь, народ толкался, проходя от одной лавки мастерового к другой, пытаясь урвать что подешевле да получше. Хигвар мастерки протискивался сквозь толпы желающих потратить свои деньги. Свернув в один из переулков, он направился из ремесленного района в доки. Сейчас там было относительно пусто по сравнению с летом, когда в доках торговля била ключом и мужики бегом носились от причала к причалу, не успевая разгружать прибывающие корабли, или наоборот, загружать те, что собирались отплыть. Пока на реке стоял толстый лёд, торговли не было, и местные жители в основной своей массе пропивали нажитое в местных кабаках и трактирах. Были здесь и заезжие торговцы, которые заключали договора на самые лучше причалы на будущий торговый год.

Хигвар прошёл до самой окраины доков. Он подошёл к ветхой покосившейся хибаре. С виду она казалась давным-давно заброшенной. Толстый слой снега лежал на крыше этого строения, и казалось, что ещё чуть-чуть, и он проломит гнилые балки, которые держали всю эту халупу, и превратит её в живописные городские развалины.

Достав небольшой резной ключик, Хигвар открыл дверь. Внутри было довольно светло, несмотря на то, что в хибаре было всего два небольших окошка, закрытых слюдой. Прямо напротив входа стоял небольшой, но довольно крепкий стол со скамьёй и ветхая, старая лавка в углу. Хигвар достал огниво и начал разводить огонь в скромном очаге в углу комнаты. Через несколько мгновений тихое потрескивание огня заполнило тишину, превратив холодную хибару в тёплое убежище, которому, возможно, не хватало изысканности и уюта, но этого от хибары никто и не требовал. Хигвар, не торопясь, снял варежки и поднёс замёрзшие руки поближе к огню.

Через несколько минут раздался громкий стук в дверь. Хигвар, не поворачивая головы в сторону входа, громко сказал: «Входи!»

В комнату вошёл высокий мужчина средних лет, с длинной заплетённой в косу чёрной бородой, он снял с головы лисью шапку, обнажив совершенно лысый череп. Мужчина был очень высок и крепок. Встав на входе, не смея проходить без приглашения, он, уперев свои огромные руки в бока, казалось, занял весь проход, став живой баррикадой. Его тяжёлый тёплый плащ делал его похожим на огромный шатёр, в котором могли свободно разместиться несколько некрупных воинов-гномов. На внушительном широком, украшенном металлическими бляхами ремне висел небольшой, как могло показаться, глядя на габариты самого великана, топор. В слабом свете хибары из-под плаща поблёскивала толстая и крепкая кольчуга работы заграничных мастеров.

– Приветствую тебя, Орм. Чего застыл в дверях как вкопанный? Проходи, присаживайся. Рассказывай, что слышно у северных торговцев и их наёмников?

Здоровяк прошёл к старой лавке и сел на неё. Та жалобно заскрипела, угрожая вот-вот развалиться под тяжёлым телом великана.

– Приветствую, Хигвар, – пробасил Орм. – Они очень довольны. Не знаю, правда, чем именно. Но северные купцы говорят, что скоро им можно будет возвращаться домой. – От голоса огромного воина, казалось, ходили ходуном стены. Было видно, насколько зол гигант. Его руки сжимались в кулаки, желваки играли. Каждое слово было наполнено пылающей ненавистью. Каждое новое предложение, которое он говорил, было отрывистым и резким как выстрел из арбалета. – По крайней мере, так говорил один из них, когда мы с ним выпивали. Я попытался расспросить его воинов, что он мог иметь в виду, но они как воды в рот набрали. – Тут Орм немного задумался, поглядел в пол и добавил: – Мне кажется, это не просто наёмники. Не пьют, не ходят по бабам. Дисциплинированные, мать их… – Казалось, что последние слова он произнёс с явной досадой.

– Значит, так толком ничего и не удалось узнать? Выходит, не зря я отправил Далбора на ту дорогу. Он парень хоть и не очень опытный в нашем деле, но старательный, должен во всём разобраться. – Хигвар на несколько мгновений задумался, глядя куда-то в потолок, после чего уже совершенно отвлечённо, не глядя на своего гостя, произнёс: – Продолжай работу, если что-то выяснишь, тут же докладывай мне. Ну а пока, можешь идти.

– Тут такое дело… – неуверенно начал Орм, – я слышал, что князь Вальдмер принимает гостей из земель свейхов. Говорят, к нему уже приплыли два ярла со своими воинами. Не знаю, насколько стоит верить этим байкам, но его купцы как-то раз проговорились об этом в разговорах между собой. Им свейхи не особо по душе. Ты сам знаешь, наглые, хитрые, никогда не знаешь, что у свейха на уме. Непонятно, то ли он заплатит, то ли топором рубанёт…

– Интересные новости ты принёс, Орм, – встрепенулся Хигвар, мгновенно выскакивая из своего задумчивого состояния, будто ему кто-то поднёс факел к пяткам. – Насколько я помню, у Нордбурга со свейхами оборонительный союз. Если армии свейхов собираются у Вальдмера, значит, на его земли кто-то напал. И сам он справиться не в состоянии. Нам это только на руку. С другой стороны, кто же мог напасть на князя, если его противники – мы и Портенское княжество? Рун не пошёл бы на Вальдмера в одиночку. Ты принёс больше вопросов, чем ответов, мой дорогой друг. Но я благодарен тебе. Ты отлично потрудился. Орм, не сочти за грубость, но теперь мне нужно срочно написать несколько писем, и, если у тебя больше нет сведений, ты можешь быть свободен.

Огромный Орм поклонился, развернулся и вышел из хибары. Хигвар вынул из-за пояса трубку, достал из кармана штанов кисет, туго забил её и, вынув из очага лучину, закурил. По его лицу было видно, как он о чём-то серьёзно задумался. Он походил немного по комнате от окна до двери, после чего сел на лавку и застыл. Казалось, что он буквально вмёрз в лавку, на которой сидел. Если бы не клубы дыма, которые он периодически выпускал, можно было подумать, что его парализовало.

После нескольких минут глубокой задумчивости он встал из-за стола. Потушил очаг и вышел из хибары. Он огляделся по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, повесил замок на дверь и пошёл в сторону ближайшей корчмы.

Днём в корчме «Весло и парус» было тихо. Внутри было всего пара посетителей, не считая завсегдатаев – компании из пяти мужчин, всегда сидевших за одним и тем же столом с раннего утра и до позднего вечера. Местные отлично знали, что это был бандит по прозвищу Кабан и его самые приближённые люди.

– Чем сегодня кормят?! – крикнул Хигвар, входя в помещение. Сидевшие за дальним столом мужчины мгновенно подняли головы и посмотрели на вошедшего. Хигвар меланхолично поднял руку. Он знал Кабана лично, старый бандит снабжал Хигвара информацией, за это шпион подсказывал ему, когда князь в очередной раз устроит облаву.

– Пшеничной кашей с тушёным свиным окороком. Через полчаса будет гороховый суп с жареным салом. Есть вчерашние пироги с мясом, с рыбой и капустой. Чего изволите? – учтиво проговорил толстощёкий трактирщик.

– Тащи кашу с окороком и тёплого мёду. Пока дошёл сюда, замёрз как собака.

– Будет сделано! – поклонился трактирщик и кивнул головой своему сыну, тот мигом умчался на кухню.

Через несколько минут мальчишка выбежал из кухни с большой миской каши и дымящимся куском окорока, лежащим там же. Поставив кашу на стол, он мигом вернулся на кухню и прибежал с большой кружкой тёплого мёда. Хигвар поблагодарил мальца и кинул ему серебряную монету. Мальчишка ловко поймал её и побежал отдавать отцу.

Запах пряного окорока ударил Хигвару в нос. Аромат тушёной свинины с розмарином и тимьяном заставлял голодный живот урчать. Хигвар, которому с самого утра было не до еды, начал жадно поглощать свой плотный завтрак. Ему казалось, что вкуснее и быть ничего не может. Одолев половину своей порции, он ненадолго отвлёкся от еды, чтобы перевести дух. Хигвар облокотился спиной о стену и, не торопясь, потягивал тёплый мёд, ощущая прилив сил и энергии. Он окинул взглядом зал. Кабан со своими людьми всё так же неторопливо ели. Какой-то старик сидел и пил пиво, вдумчиво глядя в окно. Толстый усатый трактирщик вытирал вымытые его дочерью кружки и миски. Его сын суетился по хозяйству, быстро и точно выполняя приказы отца.

Хигвар уже думал было приступить к продолжению своей трапезы, как в трактир вошла разношёрстная компания грязных мужчин. Судя по их виду, они точно не были добропорядочными горожанами. Разодетые кто во что горазд, вонючие, грязные, они напоминали крестьян после долгой работы в конюшне или свинарнике. Единственное, что отличало их от сельских работяг, это оружие, которое имелось у каждого из них.

Люди быстро подошли к трактирщику и начали с ним о чём-то оживлённо беседовать. Говорили они негромко, но по испуганному лицу хозяина заведения можно было сделать вывод, что ничего хорошего в этом разговоре для него не было. Мужчина в атласных шароварах, по-видимому, главарь банды, что-то сказал, и все вокруг рассмеялись, а трактирщик побелел от страха. Трясущейся рукой он указал вошедшим на сидевшего за своим столом Кабана. Бандит спокойно и внимательно смотрел на вошедшую компанию. Он вальяжно пил из огромной кружки, выжидая, будто хищник на водопое. Пёстрая компания, пошучивая и посмеиваясь, направилась к столу бандита и его людей.

– Ты тут, что ли, свинья? – сказал один из недавно зашедших в трактир мужчин. Он был одет богаче остальных, поэтому Хигвар решил, что это их главарь.

Кабан откинулся на спинку своего стула. Ковырнул ногтем мизинца в зубах и вытер палец о стол. После чего сказал:

– Не свинья, а Кабан. И если твои следующие слова не будут «Извините меня пожалуйста, я сейчас же исчезну с глас ваших и никогда больше не появлюсь в этом городе», я отрежу тебе язык.

– Какая нам попалась важная свинья, парни! – выкрикнул главарь, поворачиваясь к своим оборванцам.

– Не бережёшь ты себя. Теперь придётся отрубить тебе ноги, – всё так же вальяжно и совершенно спокойно проговорил Кабан. Однако в глазах его можно было увидеть вызов.

– Короче, жирдяй, теперь это будет наше место. Ты со своими подсвинками можешь начинать искать себе новое корыто! – Главарь облокотился на стол обеими руками и вперил свой наглый взор в Кабана.

В следующую же секунду он получил страшный удар огромным кулаком Кабана в подбородок. Сила удара была такой, что ноги главаря оборванцев взлетели на уровень его головы. После этого завязалась драка. Люди Кабана мгновенно вскочили со своих мест и выхватили длинные ножи, сам Кабан схватил шестопер, стоявший до этого рядом с его стулом. Оборванцы дрались отчаянно, но люди Кабана были опытнее. Они легко отбивали неумелые медленные выпады и буквально вышвыривали голодранцев из трактира. Несколько человек вылетело в двери. Ещё двое – в окна. После короткой драки в трактире осталась лишь парочка оборванцев, не считая их главаря, и несколько выбитых зубов на полу.

Хигвар всё время драки просто сидел за своим столом и внимательно наблюдал, потягивая тёплый мёд. После того, как всё закончилось, Кабан подошёл к нему и, слегка нагнувшись к его уху, сказал:

– Прошу прощения за беспорядок, это было недоразумение. Я надеюсь, стража не узнает ненужных подробностей?

– Само собой. Только сделайте так, чтобы его криков никто не слышал.

– Вы о чём, почтенный Хигвар? – с удивлением глядя на лежавшего без сознания главаря оборванцев, спросил Кабан.

– Ты же обещал ему что-то там отрезать. И насколько я помню, ты человек слова.

– Теперь понял. Всё будет в лучшем виде. Никто и писка не услышит. Хорошего вам дня, мастер Хигвар.

Кабан кивнул своим людям, те подхватили главаря голодранцев и потащили к выходу. Как только они покинули трактир, внутрь вошёл человек, с первого взгляда на которого могло показаться, что это и не человек вовсе, а гигантский сугроб. Такое впечатление могло сложиться из-за того, что он был одет в тяжёлую белую шубу, такую же белую шапку-ушанку, а лицо его укутывал белый шерстяной шарф. На ногах его были белые меховые штаны и такие же меховые сапоги. Лишь узкая полоска смуглой кожи, проступавшая через его одежду в районе лица, и любопытные чёрные глаза выдавали в этом нагромождении меха человека.

Неуклюже передвигаясь из-за толстой тяжёлой одежды, человек подошёл к Хигвару и сел напротив.

– Да хранят боги твоё здоровье и даруют тебе процветание, Хигвар. – Слова мужчины с трудом можно было различить из-за плотного шарфа на его лице.

– Здравствуй, Халед, – стараясь скрыть улыбку, сказал Хигвар, – скоро в город должен прибыть Далбор. Я бы хотел, чтобы ты присмотрел за ним. Приглядывай за западными воротами, он должен приехать оттуда.

– Как пожелаешь, сын рассудительности. Позволь лишь спросить, что вызвало твои опасения?

– Он отбыл на опасное задание. Он может вернуться раненым или взвинченным. Я бы не хотел потом объяснять Хельгу, почему у него возле ворот лежат мёртвые стражники. Ты же знаешь, Далбор ещё молод и горяч.

– Понимаю. Я сделаю, как ты просишь.

– И ещё одно. Далбор не должен знать, что ты за ним приглядываешь. Не стоит обнаруживать себя без необходимости.

Халед понимающе кивнул.

– Благодарю тебя, Халед. Ты можешь быть свободен.

После этих слов южанин поднялся и ушёл. Хигвар недолго оставался в трактире после этого. Он доел свой обед и, расплатившись, вышел. Когда он вышел на улицу, в лицо ему подул холодный зимний ветер. Хигвар поёжился и укутался плотнее в свой тёплый серый плащ.

Быстро пройдя сквозь рынок, он свернул в невзрачный переулок недалеко от квартала ремесленников. Вдоль стены стояла пара нищих и клянчили деньги у прохожих; проходя мимо них, Хигвар невольно поморщился, воняло от них просто отвратительно. Он подошёл к хлипкой на вид деревянной двери, достал из внутреннего кармана своего плаща длинный ключ и вставил его в замочную скважину. Повернув ключ один раз, он нажал на какие-то деревяшки, еле заметно выпирающие из подоконника, после чего повернул ключ ещё два раза, послышался щелчок, и он открыл дверь. Она казалась хлипкой дверью небольшой деревянной лачуги только со стороны улицы. Внутри было видно, что на самом деле это тяжёлая железная дверь гномьей работы с замком с секретом и несколькими дополнительными засовами. При необходимости она могла выдержать небольшую осаду.

Хигвар зашёл внутрь и сбросил плащ, оставшись в лёгкой коричневой кожаной куртке с множеством карманов. В самом помещении было довольно темно. Окно было всего одно и не очень удачно расположено. В каждом из четырёх углов комнаты стояли железные столбы, на которых были расположены большие полированные зелёные камни, источавшие приятное свечение, окрашивая комнату в бледно-зелёные цвета. У южной стены стоял крепкий дубовый стол. На столе лежали совершенно чистые бумаги, рядом с ними стояла чернильница и лежало перо. Хигвар сел за стол и, взяв перо в руки, начал сосредоточенно писать. Прямо за его спиной стояла большая книжная полка с самыми разными книгами. Там были и дорогие инкабулы, древние как сам мир, и религиозные книги разных стран, и всевозможные атласы самых именитых и совсем неизвестных путешественников. Под самым окном висела клетка с почтовыми голубями.

Когда Хигвар закончил с последним письмом, он оторвал небольшой кусок бумаги, что-то на нём написал и, прикрепив записку к одному из голубей, выпустил его из окна на улицу.

После того, как он разделался с написанием писем, Хигвар сел и крепко задумался. Слишком мало сведений было у главы Тивруской разведки. Если Нордбург уже с кем-то воюет, почему он, Хигвар, об этом ничего не знает? Почему его агенты в княжестве Портен или в самом Нордбурге молчат? Верить ли слухам о наступлении орков с востока? Что творится на той треклятой дороге на западе? Столько вопросов и совершенно никаких ответов. Что ж, с западной дорогой должен разобраться Далбор, сам Хигвар собирался разобраться с информацией о свейхах в Нордбурге. Орков с востока пока придётся оставить без внимания. Не хватит на такую разведывательную операцию ни средств, ни людей. Значит, проблемы с орками будем решать, когда они появятся… Если появятся.

Солнце клонилось к закату, когда в дверь вошёл человек в медвежьей шубе и беличьей шапке.

– Я вернулся, Хигвар, – спокойно проговорил он.

– Здравствуй, Далбор. Рад тебя снова видеть, – сказал Хигвар, вставая из-за стола.

***

Северный ветер гулял по холмам, усыпанным толстым снежным ковром. Солнце медленно поднималось из-за горизонта. Снег начинал сверкать восхитительными бордово-жёлтыми переливами. На горизонте появились стены города. Всегда приятно возвращаться домой, особенно после тяжёлой и опасной работы. Скоро он наконец-то сможет отдохнуть в тепле, на мягкой кровати. Сможет попарить промёрзшие кости в раскалённой бане.

Лошадь под седлом, не торопясь, шла вперёд. Её тяжёлые шаги оставляли неглубокие следы в натоптанном тракте. Это прекрасное и благородное животное было из породы тяжеловозов. Мощные сильные ноги её ступали так, будто она была готова врасти в землю после каждого своего шага. Глядя на её сильное тренированное тело, казалось, что нет того груза, который она не сможет перевезти. За такую лошадь в своё время Далбор отдал весь свой заработок за год и ещё должен остался. Но он не жалел. Кобыла служила ему верой и правдой и стала его лучшей подругой. Она всегда внимательно слушала, когда он с ней разговаривал. Никогда не капризничала и не брыкалась просто так. Стойко переносила все тяготы и лишения походной жизни. Как не раз говаривал её хозяин: «Золото, а не кобыла!»

Пока он ехал к городу, он всё думал, откуда в той глухой, заброшенной деревеньке мог взяться тот странный камень. Да и что это за камень такой, тоже не понятно. Далбор не был магом, и никаких магических способностей в нём никогда не было. Он, конечно, понял, что камень не простой. Трудно было бы не понять. Но интерес к такому артефакту появился сам по себе. Он просто не мог не думать о камне, который мог превратить в пепел целый этаж деревянного здания, а другой этаж превратить в руины. Его бы мощь да против армии врага…

«Деревня та на карте вообще никак не была обозначена. Может быть, она уже давно оставлена. Но тогда, как о ней узнали те трое. Да и странная какая-то компания для обычных грабителей. Молодая девушка и двое крепких мужчин. Обычно в ватаге народу побольше, а женщин вообще нет, разве что в виде добычи. Но здесь был явно другой случай. Да и навыки барышни были превосходными, бандиты не умеют так драться. Но откуда эти трое взялись? И почему именно сейчас? Одна сплошная мистика вокруг всего этого. Что-то здесь неладно. С этим всем нужно разобраться. Но сначала нужно отдохнуть», – думал про себя Далбор.

Размышляя обо всём этом, он незаметно для себя подъехал к городским воротам. Там толкалось много народу. Деревенские тащились на своих небольших телегах на рынок торговать. Несколько стражников конного разъезда выезжали из города. Их задания были неизвестны Далбору. За ними проследовала тройка дорогих коней, запряжённая в шикарные сани, в которых сидела красивая девушка в дорогой шубе и аккуратной шапочке, вышитой серебром и жемчугом. Её лицо заливал румянец, а длинная толстая русая коса аккуратно лежала в её тонких белых руках. Далбор притормозил и загляделся на красавицу, пролетающую мимо него в своих санях. От такой красоты у него аж дух перехватило. Немного придя в себя, он поднял глаза к небу, глотнул свежего морозного воздуха и увидел лучников в сторожке над воротами, которые скучали, глядя на копошащихся внизу людей.

Проехав через ворота, Далбор оказался на широкой дороге, которая уходила вглубь города. Народ старался как можно скорее проехать дальше к рынку. Далбор же в свою очередь, не торопясь, шагом вёл свою кобылу вперёд, глазея по сторонам. После долгого пути он, конечно, очень хотел поскорее попасть в баню, а потом завалиться спать на широкую мягкую кровать где-нибудь на хорошем постоялом дворе, но торопиться у него не было сил. После боя с теми тремя и взрыва всё тело его болело, а после бессонной ночи глаза закрывались; стоило ему немного потерять концентрацию, как он клевал носом и засыпал прямо в седле на несколько мгновений, чтобы потом, встрепенувшись, выскочить из объятий сладкого, манящего в безмятежную пустоту сна.

Так, не торопясь, он добрался до постоялого двора. Аккуратно слез с лошади и повёл её на конюшню. Там уже с самого утра суетился местный конюх. В конюшне пахло сырым сеном и свежим навозом. Несколько лошадей стояли накрытые попонами от холода и жевали свой завтрак, заботливо насыпанный местным конюхом им в торбы. Местный помощник конюха вилами раскидывал сено в нужном ему порядке. Судя по чистому полу, навоз он вывез буквально несколько минут назад – такой вывод Далбор сделал, глядя на лопату, которая стояла недалеко от суетящегося с вилами парнишки. На ней ещё оставались следы свежего навоза, и от неё шёл еле заметный пар. Далбор подошёл к нему и сказал, что хочет пристроить здесь свою лошадь на пару дней. Мальчишка кивнул и убежал куда-то вглубь конюшни через узкий проход в стене. Спустя мгновение оттуда вышел толстый щекастый и плешивый мужчина на вид лет сорока. Важно подошёл к Далбору, и после короткого разговора они договорились о том, что к его лошади проявят особое отношение за отдельную плату, и Далбор без колебаний достал из кошеля пару серебряных монет и отдал их конюху. После чего пошёл уже на сам постоялый двор.

Когда он вошёл внутрь, ему в нос ударил запах жарившейся на сковороде курицы с пряными травами и чесноком. У него потекли слюнки. Три дня он уже не ел нормальной горячей пищи. А тут такие ароматы, что просто сбивают с ног. Не в силах терпеть, он пошёл к хозяину заведения и купил себе порцию этой божественной курицы со свежим хлебом, который буквально при нём вынули из печи, и чечевичной кашей. Запивал всё это он горячим сбитнем. Весь свой завтрак он обильно посолил припасённой ещё перед походом солью.

Соль всегда была очень дорогой и, в отличие от растительных приправ, её было невозможно вырастить в своём огороде. Поэтому нередко многие путники, особенно те, кто путешествовал на юг в Абитское Ханство или далеко на восток в Империю Зирт, возили соль с собой, потому что там она была исключительно дешёвой в связи с тем, что соляные запасы на юге и востоке были обширны и добывалась она там в больших количествах. Ну а в северных княжествах и в землях свейхов, а также в центральных королевствах, с солью было не то что бы очень хорошо. Цены она была немалой, и на постоялых дворах или в трактирах её подавали за отдельную плату, которая могла превышать стоимость самой еды.

Насладившись завтраком, он почувствовал, как по его телу растекается теплом ощущение насыщения и накатывает непреодолимое желание лечь спать. Но, собрав остатки силы воли, он поднялся и неторопливо побрёл к городским баням. По дороге в бани ему не давал уснуть только холодный зимний ветер, гоняющий по улицам колючие холодные снежинки. Собрав остатки сил, он добрался до бани. Это было широкое одноэтажное здание с резными дверцами на ручках и тяжёлой дубовой дверью. Внутри его радушно встретила молодая девушка с длинными светлыми волосами, пробивающимися из-под белой косынки, и озорными зелёными глазами.

После короткого диалога с ней он прошёл в одну из дверей, где оставил всю свою одежду, после чего, обвязавшись одним полотенцем, пошёл в банную комнату. После всех помывочных процедур, когда он соскрёб с себя весь пот, грязь и кровь, он решил расслабиться и полежать в бадье с горячей водой. Своё полотенце он аккуратно сложил и положил себе под голову – в таком состоянии, сидя в бадье, он и уснул.

Проснулся он от того, что несколько мужчин в соседней банной комнате очень громко кричали:

– Не поеду я на запад! Там опасно, три обоза уже с охраной перебили! А убытки какие? Пусть эти немытые тошавцы сами за шёлком прут, я его и здесь продам, пусть и не так дорого, но уж лучше с меньшей мошной, зато живой! – Голос кричавшего был необычно высоким. Далбор невольно поморщился, когда услышал визг, а иначе эти вопли он бы и не назвал, этого мужчины.

– Подумай сам, за опасность всегда можно стребовать надбавку. Все знают, что на западном тракте озоруют, ну найми ты с десяток толковых наёмников для охраны, за расход на них ещё цену сверху накинешь, ну не мне тебя учить. Что ты, в самом деле? Первый раз, что ли неспокойно на дорогах? – Голос второго был значительно более приятным.

– А кто меня защитит от этих защитничков? Где гарантия, что за первым же поворотом они меня не ограбят или, и того хуже, не убьют? А ежели на нас нападут, ты уверен, что они не предадут и не станут за разбойников биться?

– А как ты до этого торговал, Козьма? – Второй голос был рассержен и в то же время в недоумении. – Ты до этого никогда охрану не нанимал, что ли?

– Нанимал, конечно, но я у князя брал гридей или дружинников. А сейчас князь упёрся, говорит, нужны ему люди в городе, нет свободных даже за двойной оклад…

Дослушивать этот занимательный диалог Далбор не стал. Он осознал, что вода в его бадье уже давно не так горяча, как разговоры за стеной. Поёживаясь, он выкарабкался из бадьи и зашагал к выходу. Молодой человек не спеша оделся, расплатился и вышел из бани.

На улице, вдохнув свежий морозный воздух, Далбор почувствовал себя отдохнувшим, бодрым и полным сил. Время уже давно перевалило за полдень, солнце начинало свой неторопливый путь по направлению к закату. Людей на улицах становилось всё меньше. Шумные крестьяне, заполнившие с утра рынки города, начали разъезжаться по своим домам или по трактирам пропивать заработанное. Свежие стражники заступали в караул, заменяя своих уставших товарищей. Город жил в своём привычном ритме.

Пройдя несколько кривых переулков, он встал перед знакомой до боли дверью. Его работа всегда была нелёгкой, но, с другой стороны, она всегда была интересной, и князь никогда не обижал с оплатой. Поначалу было сложно, ведь Далбор был воином, а не шпионом. Но он постепенно привыкал. Каждый раз, когда Далбор покидал эту дверь, он хотел вернуться, и каждый раз, когда возвращался, хотел поскорее уехать. Вот и сейчас он ещё не вошёл, а уже хотел поскорее выйти.

Скинув оцепенение задумчивости, Далбор мотнул головой и уверенно вошёл в дверь. За столом сидел Хигвар, он что-то увлечённо писал, но, как только увидел Далбора, встал из-за стола и, поприветствовав, обнял его.

– Наконец-то ты вернулся, Далбор. Какие вести? Что было на том тракте?

– К сожалению, по тракту ничего не выяснилось. Я два дня без малого мотался по нему и так никого и не встретил. Там почти никто не живёт, на тех хуторах, где я был, никто ничего не видел, ничего не слышал. Может, врут, но ты сам сказал, лёгкая разведка и никаких перегибов. – Далбор сел на лавку, широко расставив ноги. Между ног в руках он держал мешок. – Но есть и интересные новости. Проезжая по тракту, увидел я вдалеке, за горизонтом, что-то тёмное. Подумал, может рощица какая, и решил её проверить. Оказалось, что совсем это была не рощица, а самая что ни на есть заброшенная деревня. И, что самое интересное, ни на одной карте той деревни не было. По крайней мере, ни на нашей земельной, ни на княжеской. Других-то ты мне не давал. Так вот, когда я туда заехал, на меня накинулась вот эта барышня и два её товарища, – сухо сказал Далбор, доставая, отрубленную голову из самодельного мешка. – Ах да, чуть не забыл, та деревня уж больно хорошо сохранилась. Там даже своя церковь была, ну, по крайней мере, до недавнего времени.

– Почему была? – спокойно спросил Хигвар.

– Понимаешь… – замялся Далбор, почёсывая затылок, – там такое дело, я немного увлёкся во время боя с её друзьями, в общем, кровь одного из них попала на алтарь той церкви. Алтарь взорвался и превратил верхний этаж церкви в пыль, а нижний – в руины. В общем, церкви больше нет. Но на её месте есть расколотый надвое алтарь с горячим, как печь, камнем внутри, который на морозе не остывает. Я всю ночь прождал, он даже чуть прохладнее не стал.

Хигвар поднял бровь от удивления, но ничего не сказал. Походив по комнате из стороны в сторону, он внимательно посмотрел на отрубленную голову.

– Да уж. Дела… – задумчиво протянул Хигвар, забивая душистый табак из Мааситского Султаната в трубку. – А ведь я где-то уже видел это лицо. Не могу вспомнить, где… а и шут с ним, не до этого сейчас. Нужно завтра зайти к князю и отдать твой трофей. Сам я там недавно был, и тупой старый гном разве что криком не кричал о моём приходе. Так что лучше сходить тебе. Я думаю, ему будет интересно услышать твою историю лично. – Хигвар сделал глубокую затяжку и выпустил вокруг себя плотное облако табачного дыма. В комнате воцарилась тишина на несколько секунд.

– Может, какого-нибудь мага организовать для исследования того камня? – нарушив тишину, спросил Далбор тихим голосом.

– Может, и организуем. Только вот для начала нужно в городе порядок навести. Тут, пока тебя не было, дел невпроворот набралось. Завтра как раз начну их решать, – задумчиво протянул Хигвар.

Он в очередной раз затянулся крепким ароматным табаком, заполняя тяжёлым дымом комнату. Хигвар сел за свой стол и, открыв один из ящиков, достал оттуда увесистый кошель и передал его Далбору.

– Чуть не забыл. Держи. Это тебе за труды, – с этими словами он кинул Далбору кошель с монетами.

Поймав его, Далбор ловким движением руки прикрепил кошель на пояс. Поблагодарил Хигвара и собирался уже было уходить, как в спину ему раздался голос наставника:

– Смотри, голову не потеряй, – спокойно сказал Хигвар.

– Так не первый раз, вроде, к князю идти, от чего её терять-то?

– Я про её голову, – всё так же спокойно Хигвар кивнул на голову, лежавшую на столе всё это время.

Далбор улыбнулся, замотал голову обратно в импровизированный мешок и, попрощавшись с Хигваром, вышел из комнаты.

На улице к тому времени уже совсем стемнело. На небо блестящей алмазной крошкой высыпали тысячи звёзд, убывающий месяц тускло освещал ночные улицы города. Далбор поёжился и неторопливо побрёл на постоялый двор к своей оплаченной уютной и мягкой кровати. Мысли о загадочной деревне не покидали его. Он снова и снова прокручивал в голове встречу с той странной троицей, алтарь с камнем внутри. Что-то во всём этом не давало ему покоя. Что-то было не так. Необычно. Он не раз встречался с обычными бандитами, грабившими и убивавшими ради наживы. Эти не были похожи на простых бандитов. Всего трое, да ещё и одна из них баба. У всех мечи, что стоят немалых денег, да и сабелька у барышни была непростой. Зачем, имея деньги на такое оружие, выходить на разбой? Не сходится…

Думая об этом, Далбор шёл вдоль широкой безлюдной дороги. Под ногами его лежал снег, утоптанный тысячами ног. Холодный зимний ветер дул прямо в лицо. По сторонам от него стояли крепкие городские терема с резными окнами и крышами. Какие были богаче, были украшены железными ставнями с причудливыми узорами на них. Какие беднее, были просто разрисованы краской. Красивые экзотические цветы, яркие заморские птицы, злые и кровожадные хищники смотрели на Далбора со стен городских домов. Рисунки, играя тенями в полумраке пустынных улиц, выглядели пугающе. Днём при ярком свете солнца всё воспринимается иначе, и эти рисунки не вызывали вообще никаких эмоций. Но сейчас, когда тусклый свет полумесяца и нескольких окон практически не освещали улицу, каждый шорох казался опасностью, каждое изображение на стене таким реалистичным. Казалось, что сделай ещё один неосторожный шаг, и огромный медведь с ближайшего терема сорвётся и погрузит свои острые клыки и когти в зазевавшегося прохожего.

Откуда-то из тёмного угла он услышал громкое и тяжёлое дыхание. Его звук выдернул Далбора из размышлений. Он повертел головой по сторонам, никого не было видно. Вытащив меч из ножен, он пошёл на звук. Пройдя несколько шагов во тьму переулка, он почувствовал, что наступил во что-то вязкое и тёплое.

«Твою мать, в говно вляпался…» – подумал Далбор, глядя вниз. Но характерного запаха не было. Пахло скорее железом. Он несколько раз сильно моргнул, чтобы глаза привыкли к темноте, но это не сильно помогло. Парень смог увидеть очертания лежащего в подворотне тела, которое и издавало звук. Но больше толком ничего не видел.

– Эй, ты как? – встревоженно спросил Далбор.

В ответ ему было ещё более тяжёлое дыхание, потом хрип и тишина. Решив проверить, что же там всё-таки такое, Далбор снял с ремня меч, замотал кожаные со стальными заклёпками ножны платком и, полив платок самогоном из фляжки, поджёг этот самодельный факел. Когда он взглянул на это место при свете, у него волосы встали дыбом. Перед ним лежал труп мужчины без ног по колено. Всё вокруг было в крови. Именно в снежное кровавое месиво и вступил Далбор. С головы мужчины был снят скальп, у него не было глаз, а в рот был забит кожаный мешочек, который лишь слегка было видно изо рта. Нижняя челюсть была сломана.

– Ничего себе… – пробубнил себе под нос Далбор. – Это кому же ты так насолил?

Далбор наклонился, доставая мешочек изо рта погибшего. Вместе с мешочком он достал несколько выбитых до этого передних зубов. Развязав мешочек, он увидел несколько медных монет и отрезанный язык. Кошелёк он положил на тело мужчины и внимательно глянул по сторонам. Улица была всё так же пустынна, никого не было рядом. Далбор скинул горящую тряпку в снег и затоптал. После чего решил уйти.

«Нечего мне тут делать. Пусть бандиты сами разбираются в своих делах, у меня своих по горло». Он ускорил шаг, уходя из этого жуткого переулка.

Пройдя дальше, Далбор услышал громкие крики. Последние городские гуляки шумно завершали свой буйный вечер в хмельном угаре. Подходя ближе к постоялому двору, он услышал, как где-то слева от него кто-то опустошал желудок, перебрав с алкоголем. Прямо напротив выхода два еле стоящих на ногах мужика пытались друг друга ударить. Получалось у них плохо. Они с трудом удерживали равновесие после обильных возлияний, и поединок их больше напоминал какой-то странный ритуальный танец. Но вдруг один из них решил закончить это, вложив в попытку удара всю свою удаль, но не ожидавшие такой прыти от рук ноги не поспели за движением, и крупный молодой парень в высокой валяной шапке рухнул в сугроб недалеко от того места, где стоял. Его противник почему-то вместо того, чтобы уйти или добить своего обидчика, начал пытаться его поднять со словами: «Пойдём ещё выпьем!». Видимо, он уже успел забыть об их непримиримой вражде.

Внезапно на плечо Далбора легла тяжёлая рука. Он развернулся и увидел двоих стражников. Они были укутаны в тяжёлые тёплые плащи с вышитым на плече гербом. У одного из них в руке была масляная лампа, хотя рядом с постоялым двором хватало света, и лампа здесь была ни к чему.

– Куда путь держим? – поинтересовался один из них с длинным уродливым шрамом через всё лицо.

– Вам-то какое дело? Я законов не нарушал. Чего от меня надо? – огрызнулся молодой человек.

В этот момент стражник со шрамом выразительно посмотрел под ноги Далбору. Тот и сам опустил глаза вниз и всё сразу понял. Он оставлял за собой кровавый след после того, как вляпался в кровь в переулке. И возле трактира, где света было много, стражники это заметили.

– Сука… – сквозь зубы процедил Далбор.

– Чё сказал?! – злобно крикнул второй стражник с факелом в руке.

– Спокойно. Всё не так, как может показаться, – попытался начать оправдываться Далбор.

– И правда, Бальд, чего мы к человеку пристали, он же просто так за собой кровавый след оставляет. Он, наверное, ужасно страдает от чудовищной раны в пятку. – В голосе стражника был слышен неприкрытый сарказм. – Сейчас мы с тобой пройдём по следу туда, откуда ты пришёл, и посмотрим, что ты там натворил.

– Я… – начал было Далбор.

– Никто тебя ни о чём не спрашивал. Снимай меч, давай его сюда и пошёл! – После этих слов стражник со шрамом достал свой боевой топор и толкнул Далбора в грудь.

Делать было нечего: чтобы придумать, как выпутаться из этой ситуации и выиграть немного времени, Далбор покорно снял оружие, передал его стражникам и зашагал обратно в сторону тёмной подворотни. Когда они дошли до трупа, стражники сначала застыли от изумления, а потом со злобой уставились на Далбора.

– Да за такое тебя на месте убить стоило бы, ты же псих! – закричал тот, что был с факелом.

– Спокойно Бальд. Сдадим его князю, его на кол посадят или четвертуют, а нас наградят. А что это у тебя в мешке? – Стражник только сейчас обратил внимание на самодельный чёрный мешок, который везде с собой таскал Далбор.

Именно в это мгновение Далбор понял, что, если он сейчас откроет мешок и стражники увидят в нём отрубленную голову девушки, да ещё и с явными следами побоев, до князя он точно не доживёт. Он резко с размаха ударил мешком с головой по лицу стражника со шрамом на лице. Тот не успел среагировать и рухнул на землю без сознания. Второй стражник попытался снять свой ослоп с пояса, но Далбор в один прыжок оказался рядом с ним, схватил его за руку и нанёс несколько быстрых, но тяжёлых ударов кулаком в лицо. Второй стражник тоже рухнул без чувств. Схватив своё оружие, Далбор со всех ног побежал прочь от этого переулка. Он бежал, не разбирая дороги, кривыми переулками, иногда совершенно не видя куда бежит, перепрыгивал небольшие плетеные заборчики, а где-то просто сносил их. Вдруг он понял, что до сих пор может оставлять кровавый след, который рано или поздно может к нему привести. Далбор остановился и начал оттирать снегом кровь со своих кожаных сапог. Делал это со всей старательностью, потом вышел на светлое место, проверил, не остаётся ли за ним следов. Удостоверился, что нет, и, уже успокоившись, пошёл в другой постоялый двор возле порта. Стража туда ходить не любила, особенно по ночам. Единственное, с чем могли быть проблемы, это местные бандиты. Но с ними иметь дело всегда безопаснее, чем со стражей. Особенно когда ты ходишь по городу с отрубленной головой.

Выйдя к портовому постоялому двору, Далбор увидел, как рядом с ним лежал какой-то гном, рядом с его головой была лужа его же собственной блевотины. Гном мирно посапывал, но в таком виде до утра он, скорее всего, замёрз бы насмерть. На нём была всего лишь лёгкая стеганая куртка да тонкие холщовые штаны. Его лёгкие кожаные ботинки, подвязанные верёвкой на голенище, тоже вряд ли как-то спасли бы своего хозяина от холода. Далбору стало жаль гнома. Пусть он и пьянь страшная, но умирать вот так глупо. Человек вздохнул, подошёл к гному и, схватив его за грудки, резким движением поставил на ноги. От неожиданности гном проснулся и захрипел севшим голосом, не открывая глаз:

– Пошёл нахер… козёл…

– Обязательно… – пробубнил себе под нос Далбор.

Далбор взял гнома в охапку и потащил в зал постоялого двора. Оттуда слышались громкие крики. Что было делом совершенно привычным для такого рода мест. Войдя внутрь, Далбор ощутил, как его обволакивает приятное тепло. Запах запечённой свинины с луком и грибами доносился из кухни, соревнуясь с запахом пива, браги и вина, которые к вечеру лились рекой. В желудке заурчало, и Далбор вспомнил, что совершенно забыл пообедать. Он подошёл к хозяину и заказал порцию свинины и кружку пива. А также договорился о том, чтобы снять отдельную комнату на втором этаже на ночь.

Глядя на хозяина заведения, можно было сказать, что он мужчина видный. В прямом смысле этого слова. Он занимал собой очень много места. По его телосложению можно было легко догадаться, что он очень любит поесть. Кожаным фартуком, который лежал на его животе, можно было бы укрывать лошадь. А из полотенца, которое лежало у него на плечах и которым он вытирал пивные кружки, можно было сшить палатку для походов Далбора.

– Добрый человек, приюти эту пьянь за печкой? – сказал Далбор, кивая на гнома рядом с собой, которого он держал рукой, чтобы тот не рухнул на пол.

– А зачем бы мне это? – с хитрым прищуром спросил хозяин постоялого двора.

«Почему все добрые дела всегда заставляют мой кошелёк пустеть?» – подумал Далбор, с отвращением глядя на гнома.

– Ну, допустим, тебе это нужно, чтобы заработать… скажем две полновесные княжеские марки. И ещё одну, если дашь ему с утра рассола и каши.

– Заманчиво. А тебе это зачем? – с недоверчивым прищуром спросил трактирщик.

– Сам не знаю. В последнее время мне не сильно везёт. Постоянно попадаю в какие-то передряги. Может, хорошее дело как-то скрасит отношение богов ко мне, – задумчиво промолвил Далбор.

Хозяин постоялого двора лишь хмыкнул в ответ. Далбор достал деньги, положил их на стол. Толстяк взял монеты, кинул их в один из карманов на фартуке и молча поволок гнома за печку. Гном вяло брыкался и матерился как сапожник, но хозяин постоялого двора не обращал на это никакого внимания.

Далбор взял свою снедь и сел в одном из тёмных углов, чтобы лишний раз не привлекать к себе ненужного пьяного внимания.

Сегодня на постоялом дворе было оживлённо. Несколько местных крестьян упивались за столиком у окна дешёвым вином. Их пьяная ругань была слышна за милю. Спорили о том, кто больше пшеницы продал. Хвастались осенним урожаем и сегодняшней выручкой. Спорили, кто больше выпил и кто меньше пьяный. Несколько местных шустрил за столиким рядом предлагали некоторым из крестьян поиграть в кости. Некоторые согласились, и не успел Далбор доесть свой ужин, как они уже спустили все деньги и несколько вещей из верхней одежды в игре с шулерами. Несколько угрюмых воинов, возможно наёмников, сидели рядом за стойкой хозяина и молча выпивали. Недалеко от входа сидела компания заезжих купцов, судя по их внешнему виду, откуда-то с юга. На головах у них были пышные тюрбаны из ярких тканей, а одеты они были в дорогие одежды из совершенно неизвестных Далбору материалов. Говорили они на каком-то своём языке. Между всем этим пёстрым разнообразием порхали как две бабочки работницы постоялого двора, разнося напитки и еду посетителям. Обе они были молоды и недурны собой, улыбчивы и умели расположить к себе. Только седой хозяин недовольно дулся, когда видел, как девушки кокетливо улыбаются постояльцам. Он знал, что рано или поздно из-за них начнётся пьяная драка.

Далбор, смакуя каждый глоток, допил своё пиво и, довольно крякнув, откинулся на спинку стула. В этот момент к нему подскочила одна из девушек и, сверкая улыбкой, предложила долить ему в кружку. Молодой человек жестом отказался, даже не глядя на девушку, которая забавным движением головы задрала свой острый носик, будто бы в обиде на постояльца. После чего махнула в сторону пышной каштановой гривой вьющихся волос и готова была уже удалиться, как вдруг кто-то из буйных подвыпивших крестьян подошёл к столу Далбора, опёрся на него двумя руками и гнусавым голосом промямлил, ужасно икая и отрыгивая:

– Лес… Леслава! Ентот гов…ик… говнюк тебе хамит?!

Было видно, что крестьянин в любую минуту мог упасть. Только то, что он опёрся о стол обеими руками, не давало ему рухнуть. Вид у него был взъерошенный. Его сухие как солома волосы торчали во все стороны, а карие глаза застилала тяжёлая алкогольная пелена.

– Сядь на место, Славка! Никто мне не хамит! – звонко ответила девушка, пытаясь усадить ретивого крестьянина обратно за его стол. Но тот тяжёлым движением руки оттолкнул девушку. Было видно, что движения даются ему непросто. Он уставился на Далбора и заплетающимся языком произнёс:

– А мы тут не дозволяем всяким прош… прошхадимцам нашим девицам хамить!

– Славка, послушай доброго совета девушки, сядь на место, – медленно, чеканя каждое слово, сказал Далбор. Меньше всего после такого насыщенного дня ему сейчас хотелось драться с пьяным крестьянином. А учитывая, что пил он не один, то, скорее всего его друзья никак не пропустят такого события.

Крестьянин и не думал успокаиваться. Как это всегда бывает, пьяные люди не слушают добрых советов. Он насупился и сурово глядел из-под густых бровей. Стараясь выглядеть как можно более угрожающе, крестьянин зашипел:

– Енто… ты мне указывать удумал?! Да я, таких как ты… ух… – Пока крестьянин говорил, Далбор не вставая из-за стола, нанёс удар ногой крестьянину в колено. Не ожидая атаки, тот потерял равновесие и со всего маха ударился головой об стол, после чего окончательно потерял связь с реальностью и улёгся лицом в сырую солому, которая была разбросана по полу.

Далбор молча встал и пошёл на второй этаж. Он давно уже хотел нормально выспаться в мягкой постели.

Молодой человек зашёл в свою комнату, зажёг свечу и смог наконец сбросить свой скарб на стул. Мешок с головой девушки стукнул о дубовую доску подоконника. Далбор надеялся, что сквозняк из окна хоть как-то охладит голову, и та не будет ужасно вонять на утро. После этого он снял меч и пристроил его рядом с изголовьем кровати. Он всегда старался держать оружие под рукой на всякий случай.

Парень подпёр дверь стулом, стоявшим в углу рядом с окном. И улёгся на кровать. Он всегда так делал, когда спал на новом месте. Никогда не знаешь, кто и когда захочет к тебе наведаться, а лишние пару мгновений на принятие нужного решения никогда не помешают. Далбор улёгся на кровать и погрузился в свои думы. Он размышлял о том, что не очень-то хочется идти к князю, что надо как-то забрать лошадь с другого постоялого двора, а ведь там, скорее всего, его будут ждать стражники.

В размышлениях о предстоящих делах и хлопотах Далбор постепенно погрузился в сон. За окном сгустились тучи, закрывая собой месяц, и через какое-то время пошёл снег. Стало бы совершенно темно, если бы не свеча, которую молодой человек забыл погасить. Она освещала комнату своим тусклым светом, слегка коптя восковым дымом, который тонкой струйкой поднимался к потолку. Стихали звуки в трактире, последние дебоширы шли по домам, девушки заканчивали с уборкой внизу, а трактирщик ушёл к себе в подсобку считать выручку, становилось совсем тихо. Лишь оглушительный храп гнома, спящего за печкой, нарушал ночной покой постоялого двора.