Читать книгу Каникулы в аду - Романов Ник Одинсон - Страница 12

На этот раз мой сон был печален и краток. Мне снилась палата, не чья-то чужая палата, а моя, и спал в ней я. Я стоял напротив своего искалеченного, худого, обмотанного бинтом тела. Ко мне было подключено много всякой аппаратуры, от прозрачного мешочка к моей вене на руке была проведена трубка, по которой стекала прозрачная жидкость. Присоски на моей груди следили за моим сердцебиением, а трубки, торчащие из носа, наполняли мои легкие кислородом. Сильнее всего была обмотана голова, видимо, как всегда, в ней все проблемы. Через несколько мгновений в палату зашли мать с отцом. Они прошли рядом со мной и сели около тела. Я попытался коснуться матери, но рука прошла насквозь. Не желая оставлять попытки, я то и дело пытался поймать ее, стиснуть в своих объятьях. Я был так близко, но в то же время так далеко от нее. Я начал кричать от бессилия! Призывать их заметить меня! Казалось, вся больница должна была встать на уши от такого душераздирающего крика, но не встала.… Все шло своим чередом, птицы все так же пели, солнце светило, а мама взяла мою руку и прижала к своим губам, она тихо, почти беззвучно рыдала, но именно эти слезы были сильнее всех. О любви не кричат – так ведь говорится? О любви молчат, ведь это лишь голос сердца, а не разума, ему не нужны раскаты грома или дуновение ветров, ему нужен лишь покой. Отец сидел рядом и пытался ее успокоить, он говорил, что все будет хорошо, что я поправлюсь, и все будет, как раньше. Казалось, что только эти слова и сдерживали наши мятущиеся души, без них, без веры в них мы бы не справились. Родители не замечали, как позади, стоя на коленях, в слезах я просил у них прощения и умолял, чтоб все это закончилось. Они этого не слышали, но эти слова, как и подобные им, не обязательно слышать, их нужно чувствовать, и они чувствовали. Немного наклонившись над моей головой, мама прошептала: «Ты сильный, ты справишься, я верю в тебя так же сильно, как и люблю». Я слышал каждый звук подобно эху в своей голове, они, тихие и почти безмолвные, были намного громче любых других слов. Поцеловав меня в забинтованный лоб, мама поспешно вышла, не в силах более выносить подобного. Отец пошел следом, стараясь ее успокоить, было видно, как и его душа разлетается на миллион осколков, удерживаясь лишь надеждой, которую он в себе хранил. Он мужчина, поэтому должен быть сильным, должен заботиться о той, которую поклялся любить до самого конца. Я тоже мужчина, и мама, я даю тебе слово, что вернусь к тебе, чего бы мне это ни стоило, через что бы мне ни пришлось пройти, помни, что я вернусь, потому что ты меня ждешь! С этого момента мне есть за что бороться, я смогу, я смогу, я смогу! Чего бы мне это ни стоило.… После этих беззвучных криков все начало размываться, я начал возвращаться к действительности и почувствовал, что просыпаюсь.