Читать книгу Ты мой вызов - Ронни Траумер, Ната Радуга - Страница 6

Ему доставляют удовольствие мои сопротивления

Аля

Минув автоматические ворота и пункт охраны, автомобиль заезжает на подземную парковку высокого стеклянного жилого комплекса. Этот район для тех, у кого карманы набиты валютными купюрами, я здесь никогда не была и предпочла бы, чтобы и дальше так было. Но Грозный не спрашивает, чего ты хочешь, это я поняла ещё в прошлую нашу встречу.

Сама виновата!

Внутренний голос твердит без перерыва, что внимание этого отморозка ко мне исключительно моя вина. И, да, моя крошечная наивность верила, что мы больше никогда не встретимся. Я не собиралась как-то с ним пересекаться, а он чётко дал понять – не видит меня, значит, не трогает.

Наивная дура!

Там, на территории университета, я думала, что он просто мираж. Визуализация моих кошмаров, и, если бы мне дали выбор, я бы выбрала меньшее из зол, Воронцова. Он, конечно, мерзкий мажор, которому и повод не нужен, чтобы тебя задеть, но на фоне Грозного – божий одуванчик.

Глупая девчонка!

Я и правда верила, что смогу убежать? Да я даже до ворот не дошла, как он схватил, не обращая внимания на мои потуги выбраться из его лап. Уверена, ему доставляют удовольствие мои сопротивления.

Я разозлилась.

Если в первый раз тряслась от страха, то сейчас я хочу его придушить. Как показывают в роликах из интернета про самооборону, забросить на его голову ремешок от сумки и вырубить негодяя. Но то ролики, а тут реальная жизнь, и мне пока не хочется с ней прощаться.

Во-первых, он за рулём, что, если… нет, какое «если», мы точно во что-нибудь врежемся, и хорошо, будь это столб, а вдруг другая машина. Я не хочу, чтобы по моей вине пострадали невинные. А во-вторых, далеко не факт, что этот трюк сработает как нужно, и он просто отключится, и я не придушу его окончательно.

О чём я вообще думаю? Грозный выглядит так, что скорее ремешок от моего дешёвого рюкзака лопнет, прежде чем на его шее останутся хотя бы следы. И, нет, я не преувеличиваю, однако и парень не похож на чемпиона по бодибилдингу. Но на моём фоне, с моими пятьюдесятью килограммами и метром шестьдесят роста, он кажется огромным шкафом.

Я злая!

Разозлил сначала преподаватель, который какого-то чёрта ко мне придирается ни за что. Потом Воронцов с его вопросами про Еву и брошенными оскорблениями в мою сторону. А вишенкой на торте стал этот отморозок, думающий, что имеет право решать за меня.

Не знаю, откуда, но почему-то кажется, что, несмотря на всё, плохого он мне не сделает. Нет, я, конечно, очень чётко помню, что он сделал с тем мужчиной в кабинете, до сих пор эти кровавые картинки перед глазами. Либо мой инстинкт самосохранения снова ушёл в глубокую спячку. Ну, в крайнем случае, мозг перестал работать. Иначе как объяснить то, что вместо того, чтобы закрыть рот, я всю дорогу препираюсь с этим поистине опасным человеком?

– Приехали, Хрустальная, – возвращает в реальность своим хрипло-бархатистым голосом.

Вот как может в человеке уместиться такая привлекательность, красивый голос и одновременно мерзкий характер, нецензурная брань и жестокость?

Как бы там ни было, он в самом деле симпатичный, я бы даже сказала, что внешность у него модельная. Ему бы с Владом позировать для модных журналов для зимней коллекции, а не разбивать чужие лица.

– Отлично, спасибо за поездку, – произношу и дёргаю ручку двери, но, конечно, она не поддаётся.

– Смешная, – усмехается, окинув меня взглядом своих светло-серых глаз, и выходит из машины.

Я тут же пробую открыть дверцу, знаю, что далеко не уйду, но и сидеть и ждать не могу.

– Не надоело? – спрашивает, едва я высовываю ножку.

– А тебе? – с вызовом спрашиваю.

Точно, инстинкт самосохранения покинул меня окончательно. Наверняка понял, что со мной ему не жить.

– Мне? – вопросительно выгибает бровь.

– Тебе, – киваю и выхожу, уже не думая бежать, это бесполезно. – Не надоело таскать к себе девушек, которым ты противен?

Ох, Аля, чуешь уже запах смерти? Нет? А она очень близко.

– Противен, значит, – повторяет с усмешкой. – А так ты мне нравишься ещё больше.

– Как? – какого-то чёрта интересуюсь.

– Плюющаяся ядом, – шепчет, наклонившись к моему лицу, обдавая горячим мятным дыханием.

– Могу и отравить, – бормочу, потому что его близость сбивает весь мой боевой настрой.

– Не можешь, – хмыкает и отстраняется, дав мне возможность полноценно вдохнуть. – Пошли, мне некогда, – хватает за руку и тянет к лифту.

– Ты принципиально не рассматриваешь девушек, которые хотят с тобой идти? Не заводит, когда согласны? – не унимаюсь, да и не собираюсь молчать.

– Не заводит, – коротко отвечает и заходит в железную коробку.

Нажимает кнопку тринадцатого этажа, и лифт плавно начинает подниматься. Едем в тишине, и, пока поднимаемся, меня начинает потряхивать. Придирки придирками, но масштабы катастрофы я начинаю понимать только сейчас. В клубе был шанс, что его кто-то отвлечёт или зайдёт, но сегодня, в квартире на тринадцатом этаже, у меня нет никаких шансов избежать чего-либо. Не верю, что он и в самом деле пойдёт на это. Он жесток, да, и явно опасен, но с его внешностью явно не страдает отсутствием внимания женского пола. Не выглядит, как парень, которому нужно применять силу для того, чтобы девушка легла с ним. Да о чём я, мне ли не знать…

Глубокая осень, ночь, пятиэтажка, красивый парень рядом, бабочки в животе и романтический ужин, а потом… балкон второго этажа, пелена слёз на глазах, дикий ор, доносящийся из квартиры и отсутствие выбора. Сломать себе ноги при прыжке или быть использованной всеми его друзьями?

– Ну нет, Хрустальная, – протягивает Грозный, вырвав меня из воспоминаний. – Верни щекам цвет, трахать мертвецов мне не в кайф.

– Что? – едва шепчу, не понимая его фразу.

– Что-что?! Бледная как смерть, – проговаривает и, схватив за запястье, тянет по коридору в серых тонах к металлической коричневой двери. – Некогда с тобой возиться, но так уж и быть, выпьем по бокалу, – с этими словами он открывает и толкает меня в свою берлогу.

За спиной захлопывается дверь, словно крышка моего гроба.

С тринадцатого этажа …я не выживу.

6.2

Аля

Сделав пару неуверенных шагов вперёд, я попадаю в огромную гостиную, смежную с кухней. Светлые пол и стены, чёрный угловой диван с левой стороны, рядом с ним круглый кофейный столик, напротив плазма на полстены, а под ней на комоде несколько разных игровых приставок. По правую сторону чёрный высокий овальный стол, вокруг которого барные стулья, и в углу кухня, естественно, тёмного цвета. На самом деле, смотрится очень гармонично на фоне белых стен, и всё кристально чисто, словно здесь никто не живёт.

Но самое главное – это панорамные окна. Вид с этой высоты просто нереальный, наверняка и закат можно каждый вечер наблюдать.

Не сдержавшись, я шаг за шагом приближаюсь к окну, как заворожённая. Будто меня и не привели сюда силой, и меня не ждёт никакая опасность. Забываю обо всём, наслаждаясь видом, и не слышу шаги за спиной. Прихожу в себя, когда мою талию обвивают сильные руки, а шею обдаёт горячее дыхание.

– Хочу прижать твоё голое тело к этому окну и трахать сзади, пока ты будешь стонать моё имя, – хрипло шепчет на ухо, и меня словно горящей лавой окатили прямо из ведра.

Тело покрывается бисеринками пота, низ живота наливается тяжестью, дыхание сбивается, словно в марафоне участвовала, а сердце соскакивает с ритма. Его низкий голос, хрипотца и томление, с которым он всё это сказал, выбивают меня из колеи. Я буквально вижу себя со стороны… голое тело блестит от пота, руки расставлены на окне, а позади меня, прижатый вплотную, стоит Грозный со своим выточенным из камня телом.

Господи, Аля, проснись!

– Убери руки, – выпаливаю, но настолько неуверенно, что сама себе не верю.

– Хватит ломаться, Хрустальная, – проговаривает и прикусывает мочку уха.

Впечатления от прекрасного вида исчезли, и на смену приходит реальность. Страшная, пугающая и без шанса на спасение.

Пользуюсь расслабленностью парня и, собрав все силы, отталкиваюсь от него и отхожу на несколько шагов. Грозный либо ожидал, либо не показывает удивления. Стоит как солдат, ожидающий команды: ноги на ширине плеч, руки вдоль тела, кулаки сжаты, голова слегка опущена, и наблюдает за мной исподлобья. Вот-вот набросится, как дикий хищник на беспомощную жертву.

– Прошу, ты ведь не такой отморозок, – мямлю с надеждой.

Почему-то нет никаких сомнений, что он именно такой. Ему явно надоела эта игра, и он точно не привык столько бегать за девушкой. Но дело в том, что мне и не нужна его беготня, всё, чего я хочу, – это чтобы он исчез из моей жизни.

– Ну правда, – продолжаю, так и не дождавшись хоть какого-то ответа. – Зачем тебе столько мороки? Уверена, что у тебя нет проблем с девушками, любую пальцем помани, и она твоя, – говорю, но каждое слово даётся с трудом.

Он так смотрит, что мне кажется, он просто придушит меня, возьмёт, что ему хочется, и закроет вопрос.

– Я не ломаюсь, честное слово, и в клубе не специально… так вышло, знала бы, к чему это приведёт, точно не пошла бы… – сбиваюсь, когда парень меняет положение головы, склонив её к плечу. – Ты мне неинтересен, – продолжаю, почему-то веря, что моя речь достигнет своей цели. – Неужели тебе в кайф заниматься… этим с той, которая не хочет?

– Хрустальная, ты меня заебала своей болтовнёй, – устало вздыхает, опрокинув голову назад. – У меня дел дохера, а я стою здесь и сопли твои наматываю, хотя должен косу на кулак мотать и на хер свой натягивать, – он говорит это с предельной серьёзностью и утомлением, а у меня уши горят от его прямоты и не совсем культурной речи.

– Ты ненормальный… – мотаю головой в отчаянии. – Зачем? Почему я?

– Хочу и всё. Устраивает такой ответ? – спрашивает и идёт на меня, заставляя попятиться назад.

– Нет, – едва слышно бормочу.

– А мне похрен, – выпаливает и в два шага нависает надо мной.

6.3

Пячусь назад, едва сдерживая испуганный вскрик от его резких движений, но упираюсь в кухонную столешницу.

– Я сыт по самую глотку твоими мнимыми сопротивлениями, – бросает раздражённым тоном и, зацепив собачку молнии, расстёгивает мой пуховик. – Никогда ещё не плясал столько перед девками, нашлась, принцесса, – бормочет недовольно, избавляя меня от верхней одежды, не обращая внимания на мои слабые, по сравнению с его напором, попытки остановить его.

– Не надо, – едва слышно произношу.

Голос сел от страха, а рассерженный взгляд его светло-серых глаз пугает ещё больше. Ему и вправду всё равно уже, каждое движение говорит о том, что ему надоело, и меня не спасёт никакая речь. Зря только распиналась и надеялась.

– Хватит! – рявкает, когда я сжимаю края свитера, и с силой отбрасывает мои руки. – Достала! – грубо орёт и смотрит так, что мне кажется, он меня ударит.

Плевать! Пусть избивает, но я буду бороться, даже если шансов перед ним у меня нет, буду бороться. Где-то читала откровения девушки, которая пережила изнасилование, и она говорила, что чем меньше сопротивляешься, тем больше шансов, что это пройдёт быстро и менее болезненно. Физически, конечно, душевно от такого сложно оправиться в короткие сроки.

– Прекрати, иначе я тебя вырублю, – всплывают в голове воспоминания. – Но тогда тебя поимеют все мои друзья, – сумасшедший взгляд и оскал буквально стоят перед глазами.

Треск ткани возвращает в реальность, и я осознаю, что это был бюстгальтер. От резкой смены температуры кожа покрывается крупными мурашками, а соски стягиваются в тугие горошины. Тут же поднимаю руки и прикрываюсь. Грозного не вижу, картинка расплывается от потока отчаянных слёз.

– Руки! – требовательно рычит, но я не реагирую, продолжая прижимать конечности к груди и тихо рыдать. – Упёртая, – хмыкает. – Такую приятнее подчинять, – с этими словами он хватает меня за талию и в два шага укладывает на прохладную поверхность стола.

Когда Грозный берётся за пояс брюк, предварительно расстегнув пуговицу и молнию, я махаю ногами и пытаюсь отпихнуть его руками, забив на голую грудь.

– Не надо! – кричу сквозь слёзы. – Не трогай! Урод! Какой же ты урод! – рыдаю навзрыд.

– Всё верно, – соглашается, и не думая останавливаться, и через секунду я остаюсь в одних трусиках и носках.

– Пожалуйста, – икаю от бесконечного плача.

– Да прекрати ты, тебе понравится, – отвечает и, раздвинув мои ноги, накрывает рукой промежность поверх белой хлопковой ткани.

Наклоняется, впивается зубами в торчащий сосок, кусает и тут же зализывает языком. Мнёт вторую грудь рукой, продолжая шарить рукой по трусикам.

– Прошу, – слабо молю, теряя силы и надежду.

Он не слышит. Ему плевать. Вошёл в кураж. Не остановить уже.

Смириться? Не могу.

Продолжать бороться? Нет смысла.

Но я не сдаюсь, бью руками куда ни попадя, царапаю его, слыша недовольное шипение, однако всё бесполезно. Мелодию звонка слышу, словно где-то за толстым стеклом. Раз, второй, третий… телефон звонит без остановки.

– Твою мать! – рычит Грозный, упираясь лбом между моих грудей. – Потерпи минуту, – говорит таким тоном, будто я и не сопротивлялась последние полчаса.

– Пошёл к чёрту! – бросаю, всхлипывая и прикрываясь руками, когда он избавляет меня от тяжести своего тела.

Можно было и прикусить себе язык, но зачем, мне уже не спастись, какой смысл церемониться.

– Что, блядь, тебе надо? – раздаётся его разъярённый голос. – Какого хрена трезвонишь? – спрашивает и на минуту замолкает, видимо, слушая собеседника.

Пользуясь случаем, спускаюсь со стола и тихо собираю свои вещи. Бюстгальтер уже непригоден для жизни, но, слава богу, свитер цел, его первым делом и надеваю.

– А ну брось! – рявкает, и, вздрогнув, я на автомате поднимаю руки, и джинсы падают обратно на пол.

«Чтобы ты сдох», – думаю, сверля его гневным взглядом, и снова тянусь за брюками, когда Грозный отворачивается и смотрит в пустоту.

– Какая передозировка? Кто осмелился? – задаёт вопросы, хмурится, кулаки сжимает.

А я только сейчас замечаю, что он успел одновременно меня раздеть и сам избавиться от верха и почти что от низа. Стоит с голым торсом и спущенными до колен боксерами.

«Боже, Аля, отвернись сейчас же!» – кричит здравый смысл, когда глаза находят его стоящий колом член с бордовой головкой и вздутыми венами по всей длине.

«Он же меня порвёт», – делаю выводы, так и не перестав пялиться на детородный орган парня.

– Я его убью, – цедит сквозь зубы, возвращая меня на землю. – Откачаю и сам прикончу, – добавляет, и я вижу того, кто зверски избивал врача на полу кабинета.

Он может, уверена, что с лёгкостью изобьёт до смерти любого.

– Так, Хрустальная, придётся перенести наш трах на несколько часов, – отключив звонок, он поворачивается ко мне.

– Лучше отменить насовсем, – бурчу под нос.

– И не мечтай, – бросает и натягивает штаны обратно, но притормаживает и под моим взглядом берётся за свой член и проводит рукой назад-вперёд. – Хотя куда я с таким стояком, – задумчиво проговаривает и делает шаг ко мне. – Иди сюда, покажу, как тебе лучше твоим рабочим ртом пользоваться.

6.4

Аля

Я было открыла рот, чтобы закричать, но очередной телефонный звонок спасает меня.

– Да твою же… – Грозный сыплет грязными ругательствами, отвернувшись, наконец одевается, и я выдыхаю с облегчением.

Не желая терять времени, мигом натягиваю на себя брюки и под дикий ор парня упаковываюсь и в пуховик. Боже, спасибо тому, кто так настырно звонил и спас меня от этого отморозка.

Дура наивная, решила, что можно его заболтать, надеялась на его адекватность, договориться думала, ведь даже с террористами это возможно, но Грозный… он в разы хуже Ромы.

– Буду через полчаса, и не надо выводить меня из себя, – последнее, что он говорит спокойно, но звучит это как угроза.

Парень со злостью бросает телефон на стол и выдыхает, будто всю ночь вагоны разгружал. Поворачивается ко мне, окидывает взглядом с головы до ног и вопросительно выгибает брови.

– Куда намылилась, Хрустальная? – голос ровный, но столько стали в нём, что ноги подкашиваются.

Он зол. Не знаю, кто ему звонил и что сказал, но столько гнева в его глазах я не видела даже тогда, когда он избивал того врача.

– Чего молчишь? – наклоняет голову набок, напоминая маньяка из триллеров.

А я словно язык проглотила, слишком много эмоций и переживаний. Последнее время я всегда хожу и оглядываюсь, и если по пути сюда от злости я плевалась ядом, то сейчас мне страшно. Хищнику надоело играть с едой, несколько минут назад он показал мне, на что способен. И мне страшно, вдруг он так разозлится, что поступит со мной так же, как с бедным доктором? Я уверена, что он может.

– Мне некогда, – резко разворачивается и подхватывает с пола свой свитер. – Мой тебе совет, Хрустальная, – продолжает и идёт на меня. – Не строй из себя целку, ты своими сопротивлениями, только сильнее распаляешь, – проговаривает в губы, сжав мои скулы до боли. – Приведи себя в порядок до моего возвращения, – отталкивает, словно я в грязи испачкана, и отходит.

– Что? – обретаю дар речи. – Ты… ведь не оставишь…

– Оставлю, – перебивает, зацепив косуху. – Я сегодня закрою к херам этот гештальт или придушу тебя, чтобы из головы выкинуть, – отвечает слишком серьёзным тоном, чтобы было похоже на запугивание. – Ты ещё так молода, тебе жить да жить, – хмыкает и покидает квартиру, пока я стою в ступоре.

Прихожу в себя, когда слышу, как щёлкают замки, оповещая о том, что меня здесь заперли. Срываюсь с места в тот же момент и принимаюсь яростно дёргать ручку, колотить по двери с криком о помощи, но всё без толку, и несколько минут спустя я сдаюсь. Прислоняюсь к стене рядом и сползаю на пол, зарыдав как ребёнок.

Бывает, что читаешь какой-нибудь современный роман, где герой положил глаз на героиню. Где он ведёт себя как скотина, преследует её, пока она бегает, словно оленёнок от опытного охотника. Читаешь и думаешь: «Вот это любовь!», пристыжаешь героиню, мол, чего ты бегаешь, он ведь влюбился. Но в реальной жизни это ведь далеко не так красиво. Какой-то урод решает, что ты должна упасть у его ног по щелчку пальцев, а когда этого не происходит, ты попадаешь в ад. Потому что у него вот это «хочу», и ему плевать на всё.

Это страшно!

Тебя похищают, приводят в чужой дом и прямым текстом говорят, зачем тебя сюда привели. Это просто прихоть зажравшегося мажора, а ты потом собирай себя по кускам, в буквальном смысле. Грозный опасен, об этом в нём кричит всё, да и своими глазами видела, как он без повода сначала ударил охранника, а потом избил до полусмерти мужчину. При желании он легко может взять своё, придушить и выбросить где-нибудь за городом, и ему ничего не будет, даже совесть не замучает.

Не знаю, сколько я сижу на полу, захлёбываясь слезами и думая о своей приближающейся смерти. Ведь я буду мертва в любом случае, придушит или нет, но если возьмёт силой, разве это не такая же смерть? Мне ли не знать, как это больно, не столько физически, сколько душевно. Как сложно потом жить с этим и не показывать миру, какая ты сломанная, что ты просто оболочка, а внутри тебя пустота.

Не хочу! Не могу снова через это пройти.

Когда задремала, не знаю, видимо, пережитые события, печальные мысли и страшные воспоминания вытянули все силы из меня, и я просто отключилась.

Снилась мне та ночь, которая разделила мою жизнь на до и после. Страшные картины прошлого, где я боролась и жалобно кричала «Не надо, Рома, пожалуйста!» Тот балкон второго этажа с выцветшими голубыми перилами и спасительный куст внизу. Холодный асфальт под босыми ногами, расплывающаяся дорога и мысли, что он догонит и убьёт, чтобы я никогда не заговорила.

И вот… поганые руки обвиваются вокруг моей талии, а в голове только одна мысль – спастись.

«Не трогай! Отпусти!» – рыдаю в голос.

«Пожалуйста, я не выдержу ещё раз» – умоляла, борясь и царапаясь в попытке освободиться.

«Лучше убей, только не трогай» – просила, искренне желая умереть и не испытать это снова.

– Что за херню ты несёшь, Хрустальная? – ворвался в мой сон Грозный, превращая его в худший кошмар.