Читать книгу Рассекреченное королевство. Испытание - Ровенна Миллер - Страница 6

Мне не удалось скрыть свою помолвку с Теодором. Эмми, войдя в ателье на следующее утро, тотчас же углядела золотую цепочку и завизжала так пронзительно, что фермер, торговавший горохом на улице возле нашей двери, заглянул внутрь.

– Это же настоящее золото, – восхитилась Эмми. Тронув цепочку, она словно прикоснулась к раскаленной печи и мгновенно отдернула руку. – Само собой, это чистое золото, просто я никогда раньше не видела золотых обручальных цепочек. Только ленточки!

– Все к тому и шло, – заметила Алиса, и в ее голосе проскользнули сварливые нотки. – Свадьбу наверняка планируете осенью?

– Мы еще не решили, – призналась я.

Великосветская свадьба, особенно с наследником трона, требовала немалой подготовки. А у нас с принцем на уме был лишь один «Билль о реформе»: пройдет он голосование или нет. Однако в Галатии помолвки обычно не затягивались более чем на несколько месяцев. Значит, к зиме я должна полностью подготовить магазин к передаче. Многозначительный взгляд Алисы, брошенный на тонкую золотую цепь на моем запястье, подсказал мне, что она тоже думает об ателье и представляет себе, как магазин закроется, она окажется на улице, а впереди замаячит туманное будущее.

Вскоре я рассею все ее страхи. Что же касается настоящего, то за него волноваться не приходилось: висящая над прилавком доска уже не вмещала все заказы – записанные четким Алисиным почерком, они теснились, налезая друг на друга. Прохлаждаться было некогда.

– Отлично, – приободрила я девушек, которые у меня за спиной паковали готовые платья в коричневую бумагу. – Эмми, отправь эти заказы с курьером.

Как только Эмми, пошатываясь под грудой пакетов, выскочила за дверь, я обернулась к Алисе и улыбнулась:

– Как тебе известно, я не могу одновременно быть женой принца Вестланда и работать в ателье.

– Простите, если я невольно вам нагрубила. – Алисины пальцы беспокойно перебирали кипу квитанций.

– Ты мне не грубила. – Я отобрала у нее квитанции и спрятала в ящик. – Но дело есть дело. И я бы хотела, чтобы оно принадлежало тебе.

– Мне? – Алиса побледнела и тяжело опустилась на скамеечку позади прилавка.

– А кому же еще? – от души расхохоталась я. – Для начала избавимся от заказов на чары: я завершу начатые, и на этом мы с колдовством покончим. Ты возьмешь на себя все повседневные обязанности. А когда «Билль о реформе» примут…

Я сознательно избегла слова «если», которое, как я знала, более точно отражало суть дела.

– Так вот, когда «Билль о реформе» примут, я перепишу магазин на тебя.

– Но я не в состоянии купить магазин! Только не сейчас… Может, через год или два я соберу достаточно денег и смогу убедить мою семью…

– Речь идет не о покупке. Юридически я оформлю передачу прав по наследству, – тихо произнесла я.

Какими деньгами можно оценить годы и годы работы, потраченные на развитие дела, поиск клиентов, создание репутации! Да, я просто не хотела, чтобы мои старания пропали втуне – если некая одаренная и заинтересованная швея не возьмет мой магазин под свое крыло, его придется закрыть.

– Юридически, практически – с какой стороны ни посмотри, я не могу вести бизнес и одновременно вить семейное гнездышко с Теодором. Я сделала выбор – и должна распрощаться с ателье.

Я замолчала, поймав себя на мысли, что говорю о своем магазине как о человеке, о попутчике-компаньоне, с которым наши пути все-таки разошлись. Меня ждало новое предназначение – добившись высокого положения в обществе, я стану голосом безмолвного большинства Галатии. Даже когда начнутся реформы, мой голос окажется не лишним.

– Я… Я не могу принять ваше предложение, – взволнованно пролепетала Алиса.

Я знала, как страстно она мечтала о собственном ателье, и была готова поддержать ее в достижении честолюбивых замыслов. Даже отпустить ее, когда придет время.

– Еще как можешь. Пойми же, это не милостыня, а дар судьбы. Со дня открытия в этом ателье проработало… – быстро подсчитав в уме, я сама удивилась полученному результату, – около дюжины девушек. Я давала им возможность честно зарабатывать на жизнь, набираться знаний и опыта.

Женщинам в Галатии приходилось несладко: сложно было найти работу даже служанкой, прачкой или торговкой. Перспективы, какие открывало швейное ремесло, для большинства из них оказывались недосягаемыми.

– Я хочу, чтобы так продолжалось и впредь, чтобы в этом магазине работали как опытные швеи, так и девочки-дилетантки.

Эмми научила меня обращать внимание не только на профессионализм белошвейки, но и на ее способность и желание учиться. Девушка, когда я наняла ее накануне мятежа, не могла похвастаться сноровкой и мастерством, однако быстро освоилась с иголкой и ниткой. Она все схватывала на лету и была столь благодарной ученицей, что даже Алиса, которая поначалу сомневалась в ценности такого приобретения, как Эмми, под конец признала в ней достойную помощницу.

– И потому, – продолжала я, – нам следует нанять еще несколько сотрудниц. Раз уж я скоро уйду отсюда, тебе понадобится одна или даже две искусные швеи. Время не ждет.

Алиса кивнула.

– Завтра я размещу в газете объявление о найме.

Как только мы перешли от пространных разговоров к насущным проблемам, смущение Алисы как рукой сняло. Однако разделить мою точку зрения ей было нелегко: слишком упорно она трудилась и слишком хорошо знала цену заработанным деньгам. Это меня в ней как раз и привлекало – я не сомневалась, что могу всецело положиться на ее здравомыслие и практичность, я знала, что она меня не подведет.

– И еще, – вздохнула я. – Я хочу, чтобы ты, по возможности, взяла в ателье хотя бы одну пеллианку.

У Алисы перехватило дыхание, она заговорила, тщательно подбирая слова:

– Не спорю, с Эмми нам повезло. Однако искусных рукодельниц среди пеллианок – по пальцам сосчитать. А вы сами понимаете, что нам нужны швеи, а не подметальщицы полов. Как ни хороша Эмми, но до Пенни ей далеко.

– Ты права. Знаю – поначалу хлопот вам прибавится. Но пойми и ты, Алиса, пеллианки потому не обучены швейному мастерству, что модистки и портнихи не берут их ни в помощницы, ни в ученицы. Мы для них – единственный шанс поднатореть в швейном ремесле. Эмми, кстати, усерднее Пенни. Она сознает, что многого не знает, и всю себя отдает учебе.

– Галатинкам, знаете ли, тоже нужна работа, – мягко напомнила мне Алиса, намекая, что я горы готова свернуть ради какой-то пеллианской девчонки.

За эти годы я помогла многим пеллианским девушкам. И, по правде говоря, делала это не только ради них самих, но и ради своего магазина. Когда-то я вознамерилась создать первоклассное галатинское ателье с отполированным до блеска деревянным прилавком, с моими лучшими моделями, красующимися в витринах, с одетыми с иголочки помощницами в крахмальных чепцах и передниках. Да, мое ателье стало истинно галатинским и приобрело популярность среди галатинцев, но я слишком много возомнила о себе, должна признать.

– Все верно, – ответила я. – Любая девушка, которую мы наймем и снабдим рекомендациями, окажется в выигрыше. И я вовсе не возражаю против того, чтобы мы нанимали галатинок. Но мало найдется таких ателье, что отважатся нанять пеллианку.

Алиса сжала губы. Румянец – то ли от досады, то ли от смущения – красными пятнышками вернулся на ее щеки.

– С Эмми вы не ошиблись, – наконец произнесла она. – Что ж, давайте попробуем с кем-нибудь еще.

Я стремительно обняла ее. Алиса на миг сжалась в комок, но тут же расправила плечи.

– Бьюсь об заклад, ты станешь дивной хозяйкой. Лучше, чем я. – Затем я кинула взгляд на доску с заказами. – А сейчас – пора разобраться с заказами на чары.

Я вернулась к амазонке, зачаровать которую в прошлый раз мне так и не удалось, и взялась за шитье. Закончив среднюю часть полочки жакета, я поежилась: творилось что-то неладное. Померещилось, что у меня за спиной притаился невидимый наблюдатель, и по коже побежали мурашки. Зачарованный свет вокруг иглы поблек, растекся, словно клякса на промокашке. Меня охватила дрожь, и вспышка темной магии озарила комнату.

Не медля ни секунды, я оборвала нить, не довершив колдовство, и смоляное облачко проклятия нависло над иглой. Руки мои тряслись, игла тихонько зазвенела, покачиваясь то в сторону помутневшего зачарованного света, то в сторону черных всполохов. Отделить свет от тьмы у меня не получилось, и я не на шутку перепугалась.

Немного успокоившись, я заставила себя воткнуть иглу в небесно-голубую шерстяную ткань. Волосы у меня встали дыбом, когда иссиня-черное пятно притерлось вплотную к иголке. Я прибегла к умению, которым не пользовалась уже несколько месяцев, и избавилась от проклятия способом, испытанным мной на королевской шали. Проклятие растаяло в воздухе.

Отложив жакет, я задумчиво поглядела на него. Итак, что же мне делать? Наша доска ломилась от заказов, и большая часть из них требовала колдовства. Кто наложит чары, если не я? Последнее дело – отдавать Алисе ателье с подмоченной репутацией.

Но главное – кто подскажет, что приключилось с моим волшебным даром? Ни одна из знакомых мне чародеек, включая Эмми, не накладывала проклятий. Это считалось табу. И как им тогда объяснить, почему рядом со мной внезапно появляется ненавистное облачко проклятия, обычно вызываемого только черными магами? О том, как я прокляла королевскую шаль, знал один лишь Теодор, но он ничем не мог мне помочь.

Однако ничего не попишешь – сегодня мои вопросы так и останутся без ответа. Возможно, я просто устала и нужна передышка, время, чтобы обрести равновесие.

Долетевшие с улицы крики подсказали, что обретение равновесия – непозволительная роскошь.

Я устремилась в главный зал магазина: Алиса и Эмми уже прилипли носами к окну.

– Я прозевала какой-нибудь праздник? – спросила я, полная самых дурных предчувствий.

Протесты прошлым летом и мятеж Средизимья начинались на улицах точно так же.

– Думаю, мы все прозевали, – усмехнулась Алиса, указывая на толпу людей, размахивающих палками с привязанными к ним живописными лоскутами.

Я облегченно вздохнула – люди в толпе выглядели счастливыми.

Когда я распахнула дверь, в мастерскую ворвалось сияющее солнце; оно пропекло булыжники мостовой и навело нарядный глянец на лица людей. Теперь я отчетливо видела, что это праздношатающиеся гуляки, а не бунтовщики. Они размахивали стягами всех оттенков красного: от ослепительно-алого до выцветшего бурого – видимо, схватили первые попавшиеся под руку тряпки.

– Да здравствует принц Вестланда! Да здравствуют реформы! – неслись из толпы радостные крики.

– Билль уже принят? – недоверчиво спросила Эмми.

Я покачала головой – Билль пока существовал только в черновом варианте, впереди его ждали ожесточенные дебаты и голосование.

Какой-то прохожий сунул в руки Эмми листовку.

– Сегодня принц Вестланда представил проект реформ членам Совета! – Прохожий потряс флагом, чья ярко-красная киноварь превосходно сочеталась с его красным колпаком. – Читайте, читайте! Скоро вы не узнаете нашу Галатию!

Эмми и Алиса уткнулись в листовку, содержащую основные положения «Билля о реформе». Я знала их наизусть, словно зачитанную до дыр книгу, – беседы, которые мы часами вели с Теодором, не пропали даром. Однако пока беззаботная толпа маршировала по улице, меня все больше и больше охватывало смятение. Люди открыто поддерживали Билль, но ведь Совет не сдастся без боя. И не обернется ли сегодняшнее ликование жестоким кровопролитием, если надежды людей снова не оправдаются?

– Вернемся лучше к работе, – тихо проговорила я, провожая взглядом толпу, которая алым пятном растворялась в полуденном мареве.