Читать книгу Птица Чабос. В погоне за мечтой - Руслан Ходяков - Страница 10

Мамука прошествовал в начало салона. Следом за ним гуськом потянулась его свита. Вторым шел Мцыри, бросая цепкие взгляды на сидевших в бизнес-классе пассажиров, словно выискивая подозрительные элементы, готовые причинить неудобство его хозяину.

– Это верный пес Мамуки. Цербер, – наклонив голову к Родику, проговорила Хомка. – Телохранитель, секретарь, юрист, администратор и поверенный во всех делах. Очень умный мальчик. Личность странная и загадочная. Где его Мамука нашел я не знаю, но, похоже, ему он доверяет больше, чем своей матери, – Хомка усмехнулась. – Да, его действительно зовут Мцыри. Ты угадал.

Следом за ординарцем Багратиони, как два зеркальных отражения, одинаковым жестом подобрав полы длинных, по-модному скроенных плащей, одинаково покачивая бедрами, проплыли девушки-близняшки уже не юного возраста, но еще и не ступившие в пору настоящей женской зрелости.

– А я то думал, что у меня в глазах двоится! – сказал Родик.

– Не двоится, – усмехнулась Хомка. – Близняшки. Бригада скорой помощи. Даже здесь Мамука выпендрился.

– Какой еще скорой помощи? – спросил Родион. – Сексуальной, что ли?

– Неа, – отрицательно качнула головой Хомка. – Медицинской. У всех богатых людей почему-то обязательно, через какое-то время, начинает ехать крыша на собственном здоровье. Мамука не исключение. Он всюду, в ресторан, в театр, в зарубежные поездки таскает за собой целый штат медиков. Эти девочки, не сексуальный, как ты выразился, эскорт, а обыкновенные медички. Хотя, одно другому, наверное, не мешает… А этот полноватый дядечка с пластиковым чемоданчиком, – Вероника указала взглядом на прошедшего мимо пожилого серьезного мужчину. – Профессор общей терапии, Иван Петрович Рублев, известный, между прочим, не только у нас в стране. Да ты его должен был по телевизору видеть!

– Не смотрю телевизор, – отмахнулся Родик. – Принципиально.

– И правильно, – согласилась Хомка. – Чего там смотреть… В общем, Мамука платит Рублеву столько, что на эти деньги можно целый реанимационный центр содержать. Вот Рублев за ним и таскается по городам и весям.

– И откуда вам, барышня, все известно!? – улыбнулся Родион и с интересом посмотрел на Хомку.

– Как откуда? – с усмешкой ответила девушка. – Мое самое любимое занятие заполнять анкеты. Разве ты не помнишь?

– А… Ну, да. Конечно. Полезное занятие. Согласен. Как говорил мой друг – Костя Остенбакин: «Моя анкета – цела жизнь. От первой графы до последней!»

– Философ, наверное, был твой Костя Остенбакин, – проговорила Хомка. – А кстати, кто это такой? Ты на него уже в который раз ссылаешься.

– Потом как-нибудь расскажу, – пообещал Родик.

Самолет продолжил разбег и, наконец, оторвался от взлетной полосы. Мир за стеклом иллюминатора как-то моментально превратился в огромный, бутафорский макет, поражающий своей детальностью и подернутый легким туманчиком перьевых облаков. Крохотные машинки катились по асфальтовым полоскам автострад. Коробочки многоэтажек жались к окраинам большого города, словно чья-то огромная рука одним махом сдвинула их в кучу большого города, как разлинованные картонные кубики.

– Наконец-то взлетели, – с удовлетворением прошептала Хомка.

– Прощай Родина, – хмыкнул Оболенский. – Здравствуй город солнечной мечты Рио-де-Жанейро!

– Подожди радоваться, – сказала вероника. – Ох, чует мое сердце, что все еще только начинается.

– Ну, что ж, – пожал плечами Родион. – Разве я не говорил, что больше всего на свете я обожаю приключения?

– Ты – да, – Хомка поджала губки. – Но я-то ведь на работе! Мне главное всю эту компанию доставить на другой берег океана и вернуть обратно в родные пенаты в целости и сохранности.

– Сочувствую, – согласился Родик. – Прими мои самые искренние соболезнования.

– Типун тебе на язык!

Рядом с их креслами, как фея из туманного облачка, материализовалась бортпроводница Сашенька с подносом, на котором стройными рядами красовались бокалы шампанского и красного вина.

– Пожалуйста, – елейно проговорила она, Шампанское или Хванчкара?

– Но мы ничего пока еще не заказывали, – возразила Хомка.

– Это Мамука Вахтангович угощает, – пояснил стюардесса. – Всех пассажиров самолета. От лица, так сказать, авиакомпании и от себя лично.

Хомка посмотрела в просвет между кресел, туда, где сидел Мамука со своей свитой, и увидела его улыбающуюся физиономию между спинками. Над Мамукой суетилась одна из медсестер близняшек, наматывая на крохотный, но упругий бицепс Мамуки хрустящую ленту тонометра.

– Мне вино, – сказал Родион.

– Передайте Мамуке Вахтанговичу огромное спасибо, попросила Хомка стюардессу, принимая у нее с подноса один бокал шампанского для себя и один бокал красненького для Родиона. – Хорошо?

– Хорошо, – кивнула та. – Еще, что-нибудь желаете? Кофе? Шоколад? Сэндвичи? Может быть легкий завтрак?

– У вас соленые огурцы есть? – с чрезвычайно серьезным видом спросил Родик, делая глоток

– Есть.

– А маринованные?

– Есть.

– А квашеная капуста?

– Тоже.

– А моченые яблоки?

– Моченых нет… – Сашенька, недоумевая, посмотрела на Родика.

– Черт, – расстроено покачал головой Родик. – Я так и знал! Ну не бывает так, что бы было все! Сейчас же принесите жалобную книгу!

– А моченые это как? – спросила стюардесса. – Есть свежие, но если надо я намочу, – девушка растерянно захлопала густо накрашенными ресничками.

Хомка чуть не поперхнулась шампанским от смеха.

– Ничего, Сашенька, – успокоила она девушку. – Это молодой человек так шутит. Он у нас шутник, – Хомка локотком ткнула Родика в бок. – Ничего пока не надо. Спасибо.

– Ладно, – стюардесса покосилась на Родиона и отплыла с подносом к соседнему ряду кресел.

– И вы туда же, дядя Родик! – ехидно заметила Вероника.

– Куда, туда же? – спросил Родион.

– Как и любому другому мужчине, вам нужно передо мной порисоваться!

– Вот еще! – Родион пожал плечами. – Не имею привычки рисоваться! Как говорил мой друг…

– Костя Остенбакин, – с улыбкой продолжила за него Хомка.

– Вот именно, – кивнул Родион. Как говорил Мой друг Костя Остенбакин: «Ребята, главное, что бы было весело!» – Родик улыбнулся. – А рисоваться перед вами, Вероника, сейчас будет Мамука, – Оболенский кивнул в сторону ставки Багратиони в начале салона. – Вот, пожалуйста! Что я говорил!

В проходе уже стоял Мамука Великолепный с большим фужером красного вина наперевес.

– Минуточка внимания! – громко проговорил он и сразу же взял паузу, подняв вверх руку, словно давая возможность стихнуть аплодисментам, хотя ему никто аплодировать пока и не собирался. – Волею богов, – продолжил он. – Вы все оказались сегодня здесь на моем самолете, и я оказался вместе с вами, – Мамука опять сделал паузу.

– Надо понимать, – чуть слышно проговорил Родик. – Сейчас последует длинный грузинский тост, в котором, как всегда, будут фигурировать високие гори, красивие девушка, отважние джигиты, и гордие орли! Вах! – он спародировал коронный жест Мамуки.

– Только не надо пошлить, – так же чуть слышно посоветовала ему Хомка.

Мамука разогревал сам себя.

– Я думаю, что вы думаете, – Мамука очертил бокалом в воздухе полукруг. – Будто это просто всего лишь самолет, который принадлежит маленькому богатому грузину… Вах! Вы неправильно думаете! Это не просто самолет, который принадлежит маленькому богатому грузину! Это мой дом, в котором я принимаю самых дорогих своих гостей! – Багратиони покачал головой. – И это правда, вах!

Я вам так скажу, дорогие мои гости. Я простой грузин. Моя бедная мама родила меня в далеком высокогорном ауле, где берет свои истоки великолепная грузинская речка – Кура. Мой папа был простой зоотехник и растил колхозного барашка. Я не стал растить колхозного барашка. Я спустился с гор, как велел мне мой отец и стал торговать, эээ…– протянул Мамука и покрутил в воздухе свободной ладонью. – Эээ… Короче, стал торговать разные маленькие вещи и заработал много денег… Но! – воскликнул он, взмахнув рукой с бокалом так, что чуть не расплескал вино. – Я понял очень простой вещь.

Один, наверное, очень мудрый человек сказал: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей!» Вах! Я с ним категорически не согласен! Знаете, что бы я сказал этому очень мудрому человеку? Я бы ему сказал: «Вах, биджё, дорогой! Зачем так говоришь? Не надо так говорить! Имей и то и другое, вах! Кто тебе мешает, слушай! Дай каждому другу по рублю – будешь иметь сто довольных друзей! Я правильно, говорю, да? – Мамука вопросительно посмотрел на внимающих ему пассажиров. – Если твои друзья будут довольны, значит, и ты будешь доволен! Я правильно говорю, да? За это я и хочу выпить этот бокал прекрасного грузинского вина! За то, что бы вы были довольны! Потому, что вы все с этого часа мои друзья, и я хочу, что бы вы были довольны! За друзей! – Багратиони залпом осушил бокал. – И знаете, что я скажу вам еще, друзья мои?

– Вот вы все здесь собравшиеся летите через целый океан в теплый город Рио-де-Жанейро. Вах! Не спорю! Это, наверное, очень красивый город! Но есть еще другой очень красивый и очень теплый город. Называется Тбилиси или Тбилисо по-грузински. У меня там есть очень красивый дом на улице великого грузинского поэта Шота Руставели. И я приглашаю вас всех в Тбилисо прямо… – он на секунду задумался, и тут лицо Мамуки озарила идея. – Вах! Прямо на этом самолете, слушай! Сейчас я скажу моему хорошему другу Сереже Дугину – командиру этого самолета и мы прямо отсюда полетим в Тбилисо, в гости к Мамуке Багратиони. Вах, как я хорошо придумал! Эээ… Сашенька, гога, ясная моя! – поманил он стюардессу, собирающую по салону пустые бокалы. – Позови, пожалуйста, Сережу! Скажи, Мамука Багратиони его видеть хочет!

Хомка с ненавистью посмотрела на Мамуку.

– Этого мне еще только не хватало! – проговорила она и завертелась в кресле, наблюдая за реакцией пассажиров.

– Новатор, твой Мамука, – усмехнулся Родик. – Скажу тебе по секрету, Вероника, был я в этом Тбилисо. Действительно неплохой городишко…

– Я его убью, – сказала Хомка.

– Кого?

– Мамуку! Или клиенты «Атлантиса» убьют меня! Выбросят к черту за борт с этого самолета!

– Прямо в открытый космос! – многообещающе добавил Родион и кивнул в сторону иллюминатора.

Пассажиры самолета действительно стали бросать на Веронику нервные взгляды. Сидевшая через проход та самая «Дама» неопределенного возраста, что, еще в аэропорту, пыталась оказывать Родику недвусмысленные знаки внимания, повернулась к Хомке и серьезно проговорила:

– Вероника Валерьевна, неужели вы позволите ему развернуть самолет и отправить нас вместо Бразилии в какой-то захолустный грузинский городишко?

– Успокойтесь, – Хомка соорудила на лице очаровательную улыбку в тридцать два зуба. – Во-первых, это не какой-то захолустный городишко, а столица Грузии. А во-вторых, естественно, мы туда не полетим! – уверенно отстегнув привязной ремень, Хомка поднялась с кресла. – Мамука Вахтангович! – крикнула она. – Я не сомневаюсь, что это прекрасная идея! Но давайте мы отложим ее воплощение до более удобного случая?

– Вах! Как до более удобного случая? – Мамука, недоумевая, развел руками. – Почему до более удобного случая, слушай? Это и есть самый удобный случай! Вероника, радость моя!

– Мамука Вахтангович! Я имею в виду до того момента, когда туристическое агентство «Атлантис» выполнит свою программу и мы вернемся в Москву. Если, кто-нибудь из наших клиентов, и, конечно, ваших друзей, по окончании тура захочет отправиться к вам в гости, то я, разумеется, возражать не буду.

– Эээ… – Багратиони взмахнул рукой перед лицом. – Не правильно говоришь! Зачем так долго ждать, слушай, вах? Знаешь, как Мамука Багратиони умеет гостей принимать? Гулять будем! Вино пить будем! Барашка жарить будем! Целого быка жарить будем! Вах!

– Все это прекрасно, Мамука Вахтангович, – терпеливо проговорила Вероника. – Но давайте, я сначала сделаю свою работу… Вы ведь не станете спорить с женщиной? – лукаво добавила она.

– Вах, какой хитрый, гога! – восхитился Мамука. – Хорошо! – сказал он. Мамука Багратиони согласен! Летим в Рио-де-Жанейро, а потом ко мне в Тбилисо! Пить вино и барашка кушать. Я так хочу!

– Спасибо, Мамука Вахтангович, – кивнула Хомка и со вздохом облегчения опустилась в кресло. – Фу, вот и славненько! – улыбнулась она Родику – Кажется, подействовало.

– На этот раз тебе повезло, – сказал Родион. – Только, что-то мне подсказывает…

– Спокойно, – отрезала Вероника. – Еще одно слово и я за себя не ручаюсь!

– Все, – с улыбкой капитулировал Родик. – Молчу, молчу…