Читать книгу Хранитель забытых вещей - Рут Хоган - Страница 14

Полки и ящики, полки и ящики, полки и ящики; на трех стенах не было свободного места. Белые кружевные занавески на окнах взлетели и затрепетали в ритме колебаний вечернего воздуха, который мягко дышал через приоткрытую раму. Даже в полумраке Лора могла разглядеть, что полки провисали под тяжестью расположенных на них предметов, и, даже не заглядывая внутрь ящиков, она знала, что они полные. Это был труд всей жизни.

Она обошла комнату, в полном изумлении разглядывая ее содержимое. Так вот что представляло собой секретное королевство Энтони! Это была коллекция беспризорных вещей, кропотливо и с любовью надписанных. Лора видела, что вещи эти необычные – не просто случайные артефакты, разложенные по полочкам для красоты. Они много значили для него. Энтони каждый день часами сидел в кабинете наедине с этими вещами. Она не имела ни малейшего представления, зачем ему это было нужно, но понимала, что причина на то была и ради него она как-нибудь найдет способ сохранить все эти предметы.

Она выдвинула ближайший ящик и взяла в руки первый попавшийся предмет. Им оказалась большая темно-синяя пуговица, судя по всему, от женского пальто. На ярлыке, прикрепленному к ней, было указано, где и когда она была найдена. Воспоминания и объяснения начали сливаться в единое целое в сознании Лоры; щупальца, хватающиеся за точки соприкосновения, о которых она уже знала, но которые еще не могла обосновать.

Она схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Несмотря на то что окно было открыто и дул ветерок, в комнате было душно. Воздух был насыщен историями. Так в этом, что ли, дело? Об этих вещах писал он свои истории? Она перепечатывала их, так что хорошо помнила рассказ про синюю пуговицу. Но откуда все эти вещи? Лора погладила мягкую «шерсть» игрушечного мишки, одиноко ссутулившегося возле коробки из-под печенья на одной из полок. Был ли это музей потерявшихся кусочков жизней реальных людей или предметы, необходимые Энтони для работы? Наверное, и то и другое. Она взяла в руки лимонно-зеленую резинку для волос, которая находилась на эластичной дужке возле медвежонка на полке. Будь она новая, то стоила бы не больше нескольких пенни, но ею явно пользовались, да и один из цветочков отлетел, и все же ее бережно хранили и снабдили ярлыком, как и все предметы в комнате. Лора улыбнулась, вспомнив себя одиннадцатилетнюю, с болтающимися косичками, украшенными практически такими же резинками.

Лимонно-зеленая эластичная резинка для волос с искусственными цветами. Найдена на детской площадке в парке Дерривуд второго сентября…

Был последний день летних каникул, и мама пообещала Дейзи кое-что особенное. Они собирались на пикник. Завтра Дейзи пойдет в новую школу, большую. Ей уже исполнилось одиннадцать. В старой школе у нее как-то не заладилось. Она была довольно симпатичной – у нее были великолепные длинные темные волосы; она была в меру умной, но не слишком; ни очки, ни брекеты она не носила. Но всего этого не хватило, чтобы остаться незамеченной. Она видела мир немного по-другому, не так, как остальные дети; ничего чрезвычайного – просто немного под другим углом. Этакий крохотный родничок в ее характере. Но Эшлиэнн Джонсон и ее отряд стерв-подмастерьев вскоре пронюхали о нем. Они дергали ее за косички, плевали на ее еду, мочились в ее рюкзак и однажды порвали ее спортивную куртку. Но больше всего ее расстраивало не то, что они делали, а то, что они заставляли ее чувствовать себя непутевой, слабой, испуганной, ничтожной. Ничего не стоящей. Ее мама взбесилась, когда узнала обо всем. Дейзи молчала так долго, как только могла, но, когда начались ночные недержания мочи, пришлось выложить все начистоту. Что только доказало ее ничтожность: взрослая одиннадцатилетняя девочка мочится в постель. Мама сразу пошла к директору и напугала его до полусмерти. После этого в школе делали все, что могли, то есть не так много, и Дейзи решила, что дотянуть до конца семестра ей помогут короткие волосы и стиснутые зубы. Она отрезала косички сама, кухонными ножницами, и, увидев ее после этого, мама расплакалась. Но за лето волосы отросли – не так сильно, чтобы можно было заплести их в косы, но для хвостиков было в самый раз. А сегодня у нее появились новые резинки для них – ярко-зеленые, с цветами.

– Ромашки для Дейзи[18], – сказала мама.

Разглядывая их в зеркале, она почувствовала, как екнуло сердце: так бывает, когда едешь на велосипеде и соскакивает цепь. А что, если завтра ее новым одноклассникам не понравится лицо девочки, которую она видит сейчас в зеркале?

Энни застегнула молнию на сумке-холодильнике, довольная тем, что взяла с собой на пикник все любимые продукты своей дочки: бутерброды с сыром и ананасами (на ржаном хлебе с семенами), чипсы с солью и уксусом, пончики с заварным кремом, японское рисовое печенье и имбирное пиво, чтобы все это запивать. Она все еще ощущала тлеющую внутри необходимость по чему-то ударить; реакция этой вонючей, слабоумной «красотки» директорши, которая не могла бы усмотреть за спящими в корзинке котятами – не говоря уже о школе, кишащей вскормленными тонкими ломтиками и выращенными на привилегиях детьми, большинство из которых уже считали, что мир перед ними в долгу и должен им муниципальную квартиру, ребенка и новейшие «Найки», – скорее подлила масла в огонь, чем успокоила ее. После того как отец Дейзи ушел из семьи, Энни, мать-одиночка, тяжко трудилась, чтобы вырастить Дейзи. Она работала в двух местах неполный день, и квартира, в которой они жили, располагалась не в самом лучшем районе, но она была чистой, уютной и, главное, была их квартирой. И Дейзи была хорошим ребенком. Но «хорошее» стало «плохим». Того, чему Энни научила свою дочь, не хватало для выживания в школьном мире. Обыкновенные правила приличия, хорошие манеры, доброта и усердная работа считались в лучшем случае «странностями», а в случае с нежной Дейзи рассматривались как признаки слабости – ошибки, за которые ее жестоко наказывали. Так что Энни решила преподать еще один урок своей дочери.

Когда они дошли до парка, солнце уже стояло высоко над головой и жарило вовсю. Лужайки захламили группки молодых дам с детскими сидячими колясками, орущими детьми, мобильными телефонами и сигаретами «Benson & Hedges». Энни взяла дочь за руку, и они направились мимо детской площадки, расположенной на траве, к роще в глубине парка. Они не прогуливались, а уверенно шагали: у них была конкретная цель. Дейзи не знала, какая именно, но чувствовала, что мама знает, куда идет. Роща была другим миром: здесь было прохладно и тихо и не было никого, кроме птиц и белок.

– Я раньше приходила сюда с твоим отцом.

Дейзи обратила на маму невинный взор:

– Зачем?

Мама улыбнулась, предавшись воспоминаниям. Она опустила на землю сумку-холодильник и подняла взгляд на небо.

– Пришли, – сказала она.

Сумка-холодильник стояла под огромным дубом, согнувшимся, как старик с артритом. Дейзи посмотрела вверх и сквозь крону увидела голубые просветы.

Минут через двадцать она сидела на ветке, поглядывая вниз, на сумку-холодильник.

Когда мама объявила, что они полезут на дерево, Дейзи подумала, что она, должно быть, шутит. Но когда выяснилось, что это не так, Дейзи испугалась.

– Я не могу, – сказала она.

– Не можешь или не хочешь?

Глаза Дейзи наполнились слезами, но мама была человеком непоколебимым.

– Ты ведь не узнаешь, как это, пока не попробуешь!

Тишина и неподвижность длились, казалось, целую вечность. В конце концов мама заговорила:

– Мы такие крошечные в этом мире, Дейзи. Не всегда удается победить, и мы не всегда бываем счастливы. И единственное, что мы можем, – это попытаться. Эти Мусорные Баки Джонсоны, – Дейзи нервно улыбнулась, – никуда не денутся, и тебе этого не изменить. Но ты можешь изменить свое отношение к этому.

Дейзи не убедили ее слова.

– Как?

– При помощи этого дерева. Полезай за мной.

Это было самое страшное, что Дейзи когда-либо делала. Где-то на полпути к верхушке дерева произошло нечто странное. Ее страх унесло, словно перья порывом ветра. Она была крошечной, а дерево казалось непобедимым великаном, когда она стояла внизу. Теперь дерево все еще было огромным, но она – пусть и крошечная – взобралась на него!

Это был лучший день за все летние каникулы. К тому моменту, как они проходили мимо детской площадки по пути домой, парк почти опустел, а мужчина с газонокосилкой собирался стричь лужайку. У Дейзи распустились волосы, когда она забиралась на дерево, и она сняла резинки и положила их в карман, но, вернувшись домой, обнаружила, что одна из них пропала. Ночью, уже собираясь лечь в постель, Дейзи, чья новая школьная форма висела на дверце шкафа, заметила, что ее лицо, отражающееся в зеркале, стало другим – счастливым и взволнованным. В этот день Дейзи научилась покорять гиганта, и она уже не боялась идти в новую, большую школу.

Лора положила резинку на место и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Она заметила свое отражение в зеркале вестибюля. Лицо в зеркале принадлежало старой Лоре – Лоре до Энтони и Падуи, опустошенное и безжизненное. Часы пробили девять. Уже надо было уходить. Она достала ключи из маленькой керамической чаши с цветочным узором, стоявшей на столике в вестибюле, в которой она всегда их оставляла. Но был еще один ключ. Под связкой ключей от дома и машины она нашла один большой ключ для внутренней двери. Внезапно ее осенило, и улыбка изменила выражение лица в зеркале. Энтони не запер свое тайное королевство от нее. Его доверие воскресило в ней намерение, которое рассеяла его смерть. Сегодня ей досталось королевство, и завтра она начнет разгадывать его тайны.