Читать книгу Хранитель забытых вещей - Рут Хоган - Страница 8

Юнис

Июнь 1974 года

Юнис бросила ключи от маленькой коробки для мелочи на их постоянное место и закрыла ящик. Свой ящик. В своем столе. Юнис работала на Бомбера уже целый месяц, и он попросил ее купить булочек с сахарной глазурью на троих, чтобы отпраздновать это событие. Месяц пролетел незаметно для Юнис, которая с каждым днем приходила все раньше, а уходила все позже, стараясь подольше побыть на работе, в хорошей компании, где перед ней открывались широкие возможности. За эти короткие четыре недели она узнала, что Бомбер – честный и щедрый босс, что он очень любит свою работу, собаку и фильмы. У него была привычка цитировать фразы из любимых фильмов, и вскоре Юнис начала следовать его примеру. Их вкусы отличались: ей нравились более современные фильмы, но он учил ее ценить лучшие работы Ealing Studios[11]. Ее увлеченность заразила его настолько, что он согласился сходить в местный кинотеатр, дабы посмотреть несколько новинок. Они сошлись на том, что фильм «Добрые сердца и короны» – просто изумительный; «Короткая встреча» – трагичен; «Изгоняющий дьявола» удивил, но момент с вращающейся головой был довольно забавным; «Плетеный человек» – леденящий кровь; «Оптимисты девяти вязов» – волшебный; «А теперь не смотри» – впечатляющий и запоминающийся, но оголенные ягодицы Дональда Сазерленда – это уж слишком. Юнис даже подумывала купить красное полупальто, похожее на то, какое в фильме носила девочка, чтобы самой отправиться на охоту. Ну и, безусловно, «Большой побег» был самим совершенством. Бомбер как-то сказал: «Классная вещь – книги. Это же как фильмы, которые воспроизводятся в твоей голове».

Еще Юнис узнала, что Дугласу нравится прогуливаться в одиннадцать часов дня, особенно проходить мимо булочной, где продавались неимоверно вкусные булочки с глазурью, и что он всегда сначала слизывал глазурь, а потом ел саму булочку. Ну и наконец, она узнала, что ядовитая Порша настолько же отвратительна, как и гниющие потроха.

Бомбер делал в кухне чай, а Дуглас, стоя рядом, его поторапливал, капая слюнями на его каштановые ботинки фирмы «Loake» в ожидании булочки с сахарной глазурью. Из окна Юнис выглядывала на улицу, расстилающуюся под ней, на которой сегодня суетились люди и бурлила жизнь. Совсем недавно улицу временно будто парализовало из-за одной смерти; пешеходы и движение на проезжей части остановились, когда у них на глазах одно сердце остановилось навсегда. Миссис Дойл из булочной утверждала, что Юнис была на месте происшествия. Но она вообще ничего не видела. Миссис Дойл вспомнила дату и точное время, вспомнила все до мельчайших деталей. Будучи страстной фанаткой криминальных сериалов, она гордилась тем, что могла бы стать идеальной свидетельницей, если подвернется случай. Миссис Дойл внимательно рассматривала незнакомых покупателей, отмечая ленивые взгляды, редкие усы, золотые зубы и проборы на левую сторону – признаки, как она полагала, человека сомнительной репутации. Никогда нельзя доверять женщине в красной обуви или с зеленой сумкой. У погибшей молодой девушки не было ни того ни другого. На ней было бледно-голубое летнее пальто и такого же цвета туфли и сумка. Она упала и умерла прямо возле булочной, это произошло на фоне выставленных напоказ лучших пирожных и печенья. Случилось это в тот день, когда Юнис было назначено собеседование, ровно в 11:55. Миссис Дойл был уверена, что произошло это именно в 11:55, потому что у нее в печи как раз находилась партия булочек с цукатами, которые она должна была вынуть ровно в двенадцать.

– Они сгорели к черту, – сказала миссис Дойл Юнис. – Я совсем забыла о булочках, потому что звонила в «скорую». Но я не виню ее. Она не виновата, что шла себе по улице – и вдруг отдала концы. Вот бедняга! «Скорая» быстро приехала, но они все равно не успели: она уже была мертва. Никаких признаков насильственной смерти, между прочим. Думаю, сердечный приступ. Мой Берт говорит, что это могла быть «анновризма», или как там это называется, но я уверена, что у нее был сердечный приступ. Ну, или инсульт.

Юнис помнила столпотворение и отдаленный звук сирен, но это было все. Она печалилась при мысли, что лучший день ее жизни оказался чьим-то последним днем. А их отделяло всего несколько метров асфальта.

– Чай готов! – Бомбер с грохотом опустил поднос на стол. – Мне разлить чай?

Бомбер начать разливать чай по чашкам, потом разложил булочки с глазурью. Дуглас зажал булочку между лапами и уже вовсю работал над глазурью.

– Итак, моя дорогая, скажи мне, что ты думаешь по поводу последнего предложения старика Понтпула? Неплохая работа или это можно сразу отбросить на скользкую дорожку?

Так Бомбер называл то, что происходило с отложенными рукописями. Свалка этих историй неизбежно росла и достигала такой высоты, что часть ее сползала на пол перед тем, как кто-нибудь перекладывал кучу в мусорный бак. Перси Понтпул был начинающим автором детских книг, и Бомбер попросил Юнис просмотреть его последнюю работу. Юнис тщательно пережевывала каждый кусочек булочки. Ей вовсе не нужно было составлять мнение об этой рукописи, ее задачей было нечто другое – решить, насколько честной она может быть. Несмотря на все дружелюбие Бомбера, он в первую очередь был ее боссом, а она была все еще его новой ассистенткой, и ей необходимо было удержаться на этом месте.

Перси написал книгу для маленьких девочек, которая называлась «Трейси весело проводит время на кухне». Приключения Трейси включали в себя: мытье посуды специальной мочалкой по имени Дафна; подметание пола метлой Бетти; мытье окон губкой Блестяшка; чистка плиты с помощью проволочной мочалки с прекрасным именем Венди. К сожалению, в книге не было описано, как Трейси, например, прочищает водосток вантузом Порша, что могло бы хоть немного исправить ситуацию. Трейси было примерно так же весело, как было бы весело пони в угольной шахте. У Юнис было жуткое предчувствие, что Перси напишет вторую часть под названием «Говард весело проводит время в гараже», где этот Говард оказался бы в компании резака Чарли, лобзика Фрэдди и дрели по имени Дик.

Юнис выразила мысль словами:

– Стараюсь изо всех сил представить подходящую аудиторию для этой книги.

Бомбер чуть не подавился булочкой. Он отхлебнул чая и придал лицу серьезный вид.

– А теперь скажи мне, что ты действительно думаешь.

Юнис вздохнула:

– Это просто куча женофобского дерьма.

– Совершенно верно, – сказал Бомбер, выдернув у нее из рук оскорбительную рукопись и швырнув ее в угол со скользкой дорожкой. Она плюхнулась на гору бумаг с глухим звуком.

Дуглас уже расправился с булочкой и жадно нюхал воздух в надежде найти крошки на тарелках друзей.

– О чем книга твоей сестры?

Юнис не терпелось задать этот вопрос с самого первого дня, но шанс услышать ответ Бомбера был упущен: позвонили в дверь. Бомбер вскочил на ноги.

– Это, должно быть, родители. Они сказали, что, может, заглянут ненадолго, пока они в городе.

Юнис предвкушала встречу с людьми, которые произвели на свет столь противоречивых наследников, и знакомство с Годфри и Грейс оказалось двойным сюрпризом. Бомбер идеально сочетал в себе физические данные обоих родителей: орлиный нос и большие губы достались ему от отца, а от матери он унаследовал проницательные серые глаза и цвет волос. Годфри просто блистал в своих оранжево-розовых вельветовых расклешенных штанах и ярко-желтой безрукавке, такого же цвета бабочке и немного потрепанной, но вполне презентабельной панаме. На Грейс было практичное хлопчатобумажное платье с узором, который больше подходил для дивана, чем для платья, соломенная шляпа с парочкой больших желтых цветков на полях и элегантные туфли на низком каблуке, очень удобные для прогулок. Коричневая кожаная сумка, надежно зажатая в локтевом изгибе, была большой и достаточно прочной, чтобы ею можно было ударить потенциального уличного вора, который, как было известно Грейс, поджидал в городе в каждом темном углу, чтобы наброситься на какого-нибудь селянина вроде нее и Годфри.

– Ты, должно быть, новенькая, – сказала Грейс, и это прозвучало как звон колокольчика. – Как ты поживаешь?

– Очень приятно с вами познакомиться.

Юнис пожала руку, которую та протянула; хватка была мягкой, но уверенной.

Годфри покачал головой:

– Боже правый, женщина! Не так нынче здороваются с молодежью.

Он обхватил Юнис обеими руками и крепко-крепко стиснул ее, чуть ли не отрывая от пола, а затем решительно расцеловал в обе щеки. Она заметила на его подбородке несколько свежих порезов, оставшихся после бритья, и уловила аромат одеколона. Бомбер закатил глаза и ухмыльнулся.

– Пап, ну ни стыда ни совести! Тебе лишь бы девушек целовать.

Годфри подмигнул Юнис:

– В моем возрасте нужно хвататься за каждую возможность. Без обид.

Юнис, подмигнув ему в ответ, сказала:

– Я и не думала обижаться.

Грейс ласково поцеловала сына в щеку и села, явно намереваясь поговорить с ним и снисходительно отмахнувшись от предложения выпить чашечку чая или попробовать булочку с глазурью.

– Послушай, я пообещала, что спрошу у тебя, но мне не хотелось бы вмешиваться…

Бомбер вздохнул. Он уже знал, что она скажет дальше.

– Судя по всему, твоя сестра написала книгу и хочет, чтобы ты ее опубликовал. Я ее не читала – я такого вообще не могла предвидеть, – но она говорит, что ты преднамеренно ведешь себя как упрямый осел и отказываешься всерьез рассматривать такую возможность. Что ты можешь на это сказать?

Юнис сгорала от любопытства, и ее заинтриговал некий намек на улыбку, который проскользнул на губах Грейс.

Бомбер широким шагом подошел к окну и стал в позу ответчика, который готовится обратиться к суду.

– Утверждение первое, несомненно, правдиво. Порша написала нечто, ей нравится называть это книгой, и она действительно хочет, чтобы я это нечто напечатал. Утверждение второе – гнусная ложь, и я это категорически отрицаю.

Бомбер стукнул ладонью по столу, чтобы подчеркнуть свое негодование, после чего громко засмеялся и тяжело упал на стул.

– Послушай, мам, я это прочитал и могу тебе сказать, что оно просто отвратительно. Кроме того, это явно прежде написал кто-то другой, и у него это, несомненно, вышло лучше.

Годфри нахмурился и неодобрительно поцокал языком.

– Ты имеешь в виду, что она списала у кого-то?

– Ну, она называет это имитацией.

Годфри повернулся к жене и покачал головой:

– Ты уверена, что забрала того ребенка из роддома? Ума не приложу, в кого она такая.

Грейс предприняла безнадежную попытку вытащить дочь из затруднительного положения:

– Возможно, она просто не осознавала, что ее история похожа на чью-то. Может быть, это случайное совпадение.

Попытка не была засчитана.

– Видишь ли, мам, книга называется «Шофер леди Клаттер». Она о женщине по имени Бонни и о ее муже Гиффорде, которого парализовало, когда тот играл в регби. В итоге она заводит интрижку со своим шофером Меллоном – грубоватым, но тем не менее удивительно нежным северянином с дефектом речи, который разводит тропических рыбок.

Годфри в недоумении замотал головой.

– Уверен, что ее кто-то уронил головой вниз.

Грейс сделала вид, что не услышала этого комментария мужа, хотя возражать не стала. Она посмотрела на Бомбера.

– Ну, тогда мне все ясно. Это просто ужасно. На твоем месте я бы выкинула это произведение в мусорное ведро. Терпеть не могу лентяев, и если она не может даже придумать свою историю, то как она смеет на что-то рассчитывать?

Бомбер улыбнулся матери с признательностью и подмигнул ей:

– Лучший друг любого парня – его мама.

Грейс встала и снова вооружилась сумкой.

– Пошли, Годфри. Нам пора в Кларидж[12].

Она поцеловала Бомбера на прощанье; Годфри пожал ему руку.

– Мы всегда пьем там чай, когда приезжаем в Лондон, – объяснила она Юнис. – Там подают лучшие огуречные сэндвичи в мире.

Годфри приподнял шляпу, прощаясь с Юнис.

– И джин с лаймом там тоже неплох, – сказал он.