Читать книгу Задачка на три корги - С. Дж. Беннет - Страница 10

Наступила осень. Пучки сочной зеленой травы на полянах спеклись и стали уныло-коричневыми. Джин теперь пили в сумерках, а не в разгар светлого летнего вечера. Нужно было всегда держать под рукой утепленную куртку, а после ужина – еще и шерстяной палантин. Совсем скоро придет пора покинуть Балморал и вернуться к рутинной работе.

Королева заметила, что по мере того, как новый кабинет министров вступал в свои права, в красных коробках стало появляться все больше и больше бумаг – и не только писем от граждан, которые она читала каждый день. При этом на встречах все чаще обсуждали выборы в США. Через месяц с небольшим в Америке выберут нового президента, тем временем дебаты между кандидатами постоянно заканчивались очередным скандалом. Казалось, что Овальный кабинет почти наверняка займет Хиллари Клинтон. И все же… На каждую статью, прославляющую возможность прихода к власти первой женщины-президента, бывшую госсекретарем с огромным опытом работы в правительстве и сильной командой, приходилась другая – с критикой и сомнениями относительно ее суждений. В то же время господин Трамп, с его крошечной командой и гневными тирадами в Твиттере, добился потрясающих результатов. Ничего нельзя было знать наверняка. Неужели в Букингемском дворце придется развлекать бывшую звезду реалити-шоу?

Если судить по митингам, у него определенно имелись преданные сторонники.

Но учитывая нынешнее положение вещей, никакой визит во дворец ему не светит. Если удастся уговорить правительство принять программу реставрации, то все вокруг будет перекопано, большую часть сокровищ передадут на хранение, а сам дворец переоборудуют, чтобы он стал удобнее для его обитателей. Доходило до совершенных нелепостей: лакеям приходилось преодолевать полмили, чтобы дойти от кухни до Государственной Столовой, потолок которой был в таком состоянии, что помещение недавно признали непригодным к эксплуатации. Королеве для личных нужд требовалось всего шесть комнат, и они были в порядке. Но остальные семьсот семьдесят нужно было отремонтировать.

Но что делать, если парламент откажет? Королева прекрасно помнила, как правительству Мейджора[26] не удалось уговорить Лейбористскую партию Тони Блэра[27] на замену “Британии”. Слава богу, что выборы, способные вызвать споры, были позади.

Холли тем временем лучше не становилось. Более того, чем ближе был день возвращения в Лондон, тем хуже себя чувствовала пожилая корги. Ветеринар осмотрела собаку и сказала, что пора принимать меры. У королевы сжималось сердце, но она понимала, что врач права.

Синтия Харрис, жившая в коттедже на территории Балморала, готовилась к возвращению в Лондон. Лето выдалось трудное. Она знала, что не пользуется популярностью среди сотрудников дворца, но теперь, кажется, против нее развернули целую кампанию. Некоторые лакеи и горничные с ней не разговаривали, а вскоре после приезда в Балморал одно из ее форменных платьев “испортилось” во время стирки – вряд ли это случайность, скорее кто‑то нарисовал на нем пятно перманентным маркером. Несмотря на все это, она продолжала работать, держа себя в руках. За это время ей пришли три записки, и все такие гадкие, источающие ненависть. В одной ее даже назвали убийцей. Там было нарисовано нечто, напоминавшее фасолину или почку, – очевидно, автор записки пытался нацарапать красными чернилами эмбрион. Это было почти тридцать лет назад!

Синтия рассказала о записках только старшей горничной… Теперь уж, конечно, весь дворец в курсе. В монаршем доме нет никаких тайн. Все грязное белье обязательно оказывается на всеобщем обозрении – не только в комнатах для персонала и в столовой, но теперь и в снэпчате, вотсапе и стаффлисте, внутреннем чате для сотрудников дворца, который был не более чем сточной канавой для намеков и сплетен. Интересно, что о ней говорят? Небось, она героиня как минимум половины их тайных подлых разговорчиков.

Не повезло не только Синтии. Скорее всего, вторая половина была о Леони Бакстер из отдела питания, которая тоже получала записки, в которых ее, очевидно, клеймили сукой и шлюхой. По мнению Синтии, получавшей “голословные и безосновательные обвинения” в свой адрес, миссис Бакстер оскорбления заслужила. Она вечно вставляла палки в колеса, пользовалась своим положением и критиковала все вокруг. Неудивительно, что у этой женщины полно врагов. В последнее время в комнате для прислуги только и было разговоров, что о ней.

Синтия поднялась по лестнице в свою спальню. В этом году она делила коттедж с тремя другими сотрудницами отдела обслуживания. Излишне говорить, что среди них она чувствовала себя изгоем. Спальня стала ее единственным убежищем. Унылую комнатушку для персонала она преобразила, набросив на кресло индийскую ткань для сари и выпросив немного цветов у старшего садовника, одного из немногих ее верных друзей. Синтия умела путешествовать налегке, но при этом сохранять чувство стиля. Одежда, которую она носила вне работы, была ее гордостью. В основном это были винтажные вещи, которые подчеркивала маленькую аккуратную грудь и тонкий стан. Несколько любимых вещиц от Осси Кларка[28] и Зандры Роудс[29], безупречных и незаменимых жемчужин, ей посчастливилось найти в течение нескольких лет в благотворительных магазинах. Иногда она шила сама, вдохновившись образами из Инстаграма и Пинтереста. Ее маленький фанерный шкафчик таил в себе буйство красок и тканей – шелка и бархата – и каждый шовчик в них был сделан с бесконечной заботой.

Так она думала, открывая дверь спальни. Мгновение спустя сельский покой полуденного часа нарушил пронзительный крик.

Сотрудница столовой, одна из соседок Синтии, взбежала по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки, чтобы посмотреть, в чем дело. Миссис Харрис стояла в дверном проеме в полном оцепенении и смотрела на кровать, где валялась целая груда обрезков ткани. Их было так много, что они занимали почти столько же места, сколько человек. Ее била крупная дрожь, и она едва могла говорить.

– Что такое?! – воскликнула соседка.

– М-м-моя одежда, – пробормотала миссис Харрис, указывая костлявым пальцем в сторону кровати. – Всю п-п-порезали…

Мэри ван Ренен собирала вещи, готовясь съехать из квартиры в Фулхэме[30]. Ей оставалось отработать всего пару дней, а потом можно будет сбежать в Ладлоу[31], где милая сердцу детская, пасущиеся в полях пони и мама, которая уже успела наготовить и поставить в холодильник петуха в вине и бефстроганов, чтобы отпраздновать возвращение дочери.

Во всей квартире Мэри выбрала комнату с самым большим шкафом, даже несмотря на то, что она находилась в задней части дома и из ее окна открывался вид на полдюжины офисов и жилых зданий. В то время одежда казалась важнее. Лондонский, городской стиль – для престижной работы во дворце и обедов с друзьями в кафе, из которых не стыдно выложить фотки в Инстаграм; для свиданий с мужчинами в роскошных ресторанах, где между заказанными блюдами приносят комплимент от шефа, из‑под стеклянного колпака, которым накрывают еду при подаче, вырывается пар, а сервировка устриц стилизована под пляж.

В Шропшире таких мест отродясь не было. А даже если и были, то попасть в них не проще, чем найти заинтересованного в серьезных отношениях гетеросексуального мужчину, который увлекался бы культурой и искусством. Но оказалось, что в Лондоне с этим не сильно проще. Хотя ее соседки по квартире как‑то справились и нашли себе сексуальных, преданных и спортивных парней. Один из них даже занимал высокий пост в Национальной галерее. А Мэри… Как будто магнит для психов! Правда, всего лишь для одного, но и его достаточно.

Мэри выглянула в окно спальни и увидела пестрые огоньки. Летом люди редко закрывают шторы. Недавно в окне над вереницей гаражей она случайно заметила, как парочка занимается сексом. Теперь там было темно. А вот в квартире этажом выше и чуть левее горел тусклый свет: на фоне бледно-янтарного сияния было что‑то, похожее на манекен. Мэри пригляделась, чтобы рассмотреть получше, и на мгновение ей показалось, что силуэт шевельнулся. Ее накрыло привычное ощущение, будто все внутри перевернулось и обрушилось, в горле застрял крик. Это человек? А вдруг он следит за ней? Как долго он там стоит?

– Элла!

Мэри позвала соседку, которая жила ближе всего, стараясь скрыть панику в голосе. Еще полчаса назад та была дома, но теперь никто не отозвался. Мэри задернула шторы и, не в силах оторваться, продолжила наблюдать сквозь щелочку, дрожа от страха и бормоча в тишине имя Эллы.

Свет за силуэтом погас. Тьма поглотила тень.

Рози возвращалась во дворец с пробежки. Ей разрешалось пробежать пару кругов чуть дальше за озером, когда рядом не было посетителей. Теперь там точно никого нет. Все готовились к скорому возвращению Ее Величества, и все мысли Рози были заняты составлением расписания на следующий год – главной задачей на ближайшее время. У нее была толстая папка с просьбами о встрече с королевой, но у Босса не хватит времени на всех. Хотя, конечно же, она постарается принять как можно больше людей.

Рози оставила офисную одежду в ближайшем к кабинету женском туалете – помещении с роскошным интерьером, а еще отдельной душевой и удобной зоной для переодевания. Отсутствие Босса вовсе не означало, что можно не соблюдать дресс-код, поэтому на деревянной вешалке за дверью висел льняной пиджак, а на пуфе лежала аккуратно сложенная юбка-карандаш от “Прада”, которую Рози нашла на распродаже в “Селфриджиз”[32]. Приподняв юбку, чтобы достать из‑под нее полотенце, она нашла спрятанный между вещами белый конверт.

Странно.

Адресат не указан. В кабинках туалета и в коридоре не было ни души. С нарастающем волнением она вскрыла конверт.

Внутри лежал трижды сложенный пополам тетрадный лист размером с визитку. Рози медленно развернула его. Там было три рисунка синей ручкой, похожие на детские, и четыре слова, написанных заглавными буквами по трафарету. По всему телу разлилась боль, как после резкого удара в живот. На секунду Рози как будто застыла во времени: она почувствовала себя маленькой беспомощной девочкой, которая видит на лице матери смесь страха и ярости. Скомкав записку в руке, она попыталась успокоиться, хотя волна шока накрыла ее с головой.