Читать книгу Жнец у ворот - Саба Тахир - Страница 14

Хотя солнце еще не зашло, в лагере кочевников тихо. Когда я приближаюсь к нему, костры для приготовления еды уже погашены, лошади стоят у коновязей под навесами. Расписанные красной и желтой краской кибитки плотно закрыты от весеннего сильного дождя. Внутри кибиток тускло горят светильники.

Я иду медленно вовсе не из осторожности. Просто Маут тянет меня назад, сковывает движения, и мне требуются все силы, чтобы не поддаться его властному призыву.

На расстоянии пары сотен ярдов к западу от каравана о скалистое побережье бьется Сумеречное море. Его рев почти заглушают тоскливые крики белоголовых чаек. Но мои инстинкты Маски остры, как всегда, и я чувствую приближение кеханни клана Насур раньше, чем она появляется в зоне видимости. Кеханни идет в окружении эскорта из шестерых воинов-кочевников.

– Элиас Витуриус, – приветствует она меня. Длинные седые волосы спускаются ей до пояса, на темной коже видны татуировки, означающие высокий ранг сказительницы. – Ты опоздал.

– Прошу прощения, кеханни. – Я не считаю, что должен предоставлять ей объяснения своей задержки. Кеханни так же хорошо распознают ложь, как и рассказывают предания. – Извини меня.

– Пф, – фыркает она. – Ты сам просил меня о встрече. Не знаю, почему я согласилась. Меченосцы неделю назад забрали моего брата. А до этого ограбили наши склады и увезли весь урожай зерна. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы вонзить нож тебе в горло – это уважение к Маме Риле, мальчишка.

Интересно, что бы из этого вышло, попробуй ты замахнуться на меня ножом. Однако я не говорю этого вслух.

– Есть вести про Маму?

– Она в безопасном месте. Постепенно оправляется от бедствий, которые ты на нее навлек. Если ты надеялся, что я скажу тебе, где она, ты даже глупее, чем я думала. Идем.

Она жестом приглашает меня следовать за ней к каравану, и я послушно иду. Мне понятен гнев кеханни. Война меченосцев против кочевников известна всем – ее последствия рассеяны по пустыне в виде сожженных кибиток, а погребальный плач стоит в каждом селении.

Кеханни идет быстро, и я стараюсь поспевать за ней, но тяга Маута становится сильнее с каждым моим шагом. Это физическая сила, которая пытается вынудить меня как можно скорее вернуться в Земли Ожидания в трех лигах отсюда. Ей трудно противостоять – она напоминает страх, будто я оставил позади что-то очень важное и должен за ним вернуться. Не могу понять, действительно ли я что-то забыл или просто Маут манипулирует моим разумом. Не в первый раз за последние недели я чувствовал, как кто-то – или что-то – шныряет по границам Земель Ожидания, пересекая их в обе стороны, будто проверяя мою реакцию. Каждый раз, когда я это чувствовал, я мчался проверять, все ли в порядке – и не находил ничего подозрительного.

Дождь ненадолго заставил джиннов замолчать. Эти огненные ублюдки ненавидят воду. Но призраки обеспокоены – им приходится дольше обыкновенного оставаться в Землях Ожидания, потому что я не успеваю их провожать. Меня преследует предупреждение Шэвы.

«Если ты не переправишь духов достаточно быстро, это будет твой конец как Ловца Душ! И конец мира людей, каким ты его знаешь».

Маут снова тянет меня, но я заставляю себя игнорировать его. Вслед за кеханни я пробираюсь между рядами кибиток к той, что стоит немного в стороне от прочих. Ее черные покровы резко контрастируют с цветными украшениями остальных кибиток.

Это жилище факира, члена племени, обязанность которого – готовить тела к погребению.

Я смахиваю с лица капли дождя. Кеханни стучит в деревянную дверцу кибитки.

– При всем моем уважении к твоему племени… – говорю я. – Мне нужно поговорить с тобой, а не с…

– Я – хранительница историй живых. А истории мертвых знает только факир.

Задняя дверца кибитки открывается. За ней стоит девушка лет шестнадцати. При виде меня ее глаза расширяются, она кусает нижнюю губу. Руки взлетают к волосам – кудрявым, рыжевато-русым. Ее веснушчатая кожа светлее, чем у Мамы, но темнее моей; по рукам взбегают синие линии татуировок – какой-то геометрический узор, напоминающий черепа.

Чем-то – может быть, неуверенной позой – она напоминает мне Лайю, и по телу пробегает болезненная волна желания. Я осознаю, что застыл у двери, как громом пораженный. Стряхнув оцепенение, я вслед за кеханни поднимаюсь в кибитку, изнутри ярко освещенную цветными светильниками кочевников. Полка вдоль стены уставлена флаконами с какими-то жидкостями, в воздухе стоит сильный запах чего-то вяжущего.

– Это Аубарит, – представляет девушку кеханни. – Наша новая факира. Она пока… учится, – кеханни чуть улыбается краями губ. Неудивительно, что она согласилась помочь мне. Кеханни попросту решила перекинуть меня девчонке, от которой вряд ли можно дождаться помощи. – Она справится с твоим делом.

После этих слов сказительница выходит и закрывает за собой дверь, оставляя нас с Аубарит смотреть друг на друга с некоторой неловкостью.

– Ты очень молода, – вырывается у меня. – Наш факир, в клане Саиф, был стар, как древние холмы.

– Не бойся, бхаи. – Аубарит с почтением произносит это слово, обращаясь ко мне, как к брату. Дрожащий голос выдает ее волнение. Я тут же раскаиваюсь, что упомянул о ее юном возрасте. – Я полностью обучена Таинствам. Ты явился из Леса, Элиас Витуриус. Из земель Бани аль-Маут. Это она послала тебя нам на помощь?

Аубарит и впрямь только что упомянула Маута?

– Откуда тебе известно слово «Маут»? Кого ты называешь «она»? Шэву?

– Астага! – вырывается у Аубарит обережное слово против дурного глаза. – Мы не называем ее по имени, бхаи! Бани аль-Маут священна. Избранница Смерти. Ловец Душ. Страж Врат. Священная тайна ее существования известна только факирам и их ученикам. Я бы никогда не упомянула о ней при тебе, не явись ты сам из Йага аль-Маут.

«Из земель Маута».

– Шэ… то есть Бани аль-Маут, – мне очень больно об этом говорить. – Она… мертва. Я ее преемник. Я учился у нее, когда…

Аубарит так быстро падает передо мной на пол, что я пугаюсь – вдруг ее хватил сердечный приступ.

– О, Бану аль-Маут, прошу твоего прощения, – я замечаю, как она меняет форму титула с женской на мужскую, значит, с ней все в порядке. Она простирается передо мной в знак почтения. – Я не могла знать.

– Не нужно, поднимись, – я помогаю ей встать на ноги, смущенный ее благоговением. – Мне трудно переправлять призраков. Нужно использовать магию из самого сердца Земель Ожидания, но я еще не умею этого делать. В итоге призраков скопилось очень много. Каждый день прибывают все новые.

Аубарит бледнеет, стискивая руки на груди.

– Такого… такого не должно быть, Бану аль-Маут. Ты должен провожать умерших дальше. Если ты не будешь помогать им…

– Что случится тогда? – спрашиваю я. – Ты говорила о таинствах, которым тебя обучили. Есть какие-то записи? Книги, свитки?

Факира прикасается пальцем к своему лбу.

– Записать Таинства в книгу означало бы лишить их силы. Только факирам дано это знание, потому что мы провожаем мертвых из мира живых. Мы обмываем умерших и общаемся с их духами, чтобы облегчить им переход сквозь Йага аль-Маут на ту сторону. Ловец Душ не видит их. Ее… то есть твоя… задача не в этом.

«Ты когда-нибудь задумывался, почему здесь так мало призраков кочевников?» – вспоминаются мне слова Шэвы.

– И что, твои таинства говорят что-нибудь о магии Земель Ожидания?

– Нет, Бану аль-Маут, – отзывается Аубарит. – Хотя… – голос ее становится тише и переходит в благоговейный речитатив. – «Если истину будешь искать меж дерев, Лес откроет тебе то, что помнит, скрывая».

– То, что помнит лес? – переспрашиваю я. Шэва об этом ничего не говорила. – Сомнений нет, деревья видели очень многое. Но магия, которой я владею, не дает мне силы разговаривать с деревьями.

Аубарит качает головой.

– Таинства редко говорят с нами простым языком. Их не надо понимать буквально. Возможно, «лес» означает «деревья», а возможно, и что-то совсем другое.

М-да, чем дальше, тем хуже. Деревья в метафорическом смысле…

– Расскажи мне о Бани аль-Маут, – прошу я. – Ты с ней встречалась? Она говорила тебе о магии и о том, как она выполняет свою работу?

– Я встречалась с ней однажды, когда Дедушка выбрал меня своей ученицей. Она дала мне свое благословение. Я думала… думала, она послала тебя помочь нам.

– Помочь в чем? – спрашиваю я. – В борьбе против меченосцев?

– Нет, в… другом, – она не решается выговорить. – Не тревожь свой ум нашими маленькими заботами, Бану аль-Маут. Твоя задача – переправлять призраков, а для этого тебе нужно покинуть наш мир и не тратить свое время на чужаков.

– Объясни мне, что у вас происходит, – требую я. – И я сам решу, моя это задача или нет.

Аубарит нерешительно сплетает и расплетает пальцы. Но я терпеливо жду, и наконец она тихо отвечает:

– Наши факиры, они… умирают. Некоторые были убиты при нападениях меченосцев. А некоторые… – Она качает головой. – Мой дедушка был найден утонувшим в пруду всего несколько футов глубиной. Легкие его были полны водой, а ведь он хорошо умел плавать.

– Его могло подвести сердце.

– Он всегда был силен, как бык, и едва перевалил за пятый десяток. И это лишь часть происходящего, Бану аль-Маут. Я старалась дотянуться до его духа, поговорить с ним. Ты должен понимать – я начала учиться на факиру тогда же, когда начала учиться говорить. У меня никогда не было трудностей с тем, чтобы поговорить с духом. Но на этот раз что-то мешало мне. Когда же наконец мне удалось войти в контакт с духом дедушки, он был очень обеспокоен и не хотел говорить со мной. Что-то происходит. Что-то скверное, нарушающее порядок мира. Я не знаю, как дела у остальных факиров. Сейчас все озабочены войной с меченосцами. Но происходящее хуже этой войны. И я не знаю, что делать.

Сильный рывок едва не сбивает меня с ног. Я чувствую недовольство Маута, его нетерпение. Может быть, Маут не хочет, чтобы я знал это. Или магии угодно, чтобы я остался в неведении.

– Передай другим факирам, – говорю я. – Отныне приказом Бану аль-Маута я запрещаю отделять их кибитки от остального каравана. Я беспокоюсь о вашей безопасности. Скажи всем факирам, чтобы перекрасили свои кибитки – пусть они не отличаются от фургонов остальных членов племени. Иначе врагам слишком легко вас найти…

Речь моя невольно прерывается. Тяга Маута так сильна, что меня немного тошнит. Но я держусь изо всех сил, потому что больше никто не сможет помочь Аубарит и остальным факирам.

– Другие факиры меня не послушают.

– Ты действительно молода, – мне нужно идти, но я не могу оставить ее сомневающейся в себе, в собственной значимости. – Молодость – не помеха твоей силе. Подумай о том, как живет со своей властью кеханни: она носит ее привычно, как одежду. Ты должна стать такой же, как она. Ради твоего народа.

Маут тянет меня так сильно, что я едва стою на ногах.

– Я должен возвращаться в Земли Ожидания, – говорю я. – Но если я тебе понадоблюсь, приходи на границу леса. Я почувствую, что ты пришла, и выйду к тебе. Только никогда не пытайся войти в лес сама.

Через несколько мгновений я снова выхожу под дождь. Он льет как из ведра. Над Землями Ожидания сверкают молнии, и я чувствую, куда они ударяют: на север, возле моей хижины, и еще ближе, у реки. Тревога становится невыносимой, как будто меня тяжело ранили.

Я отправляюсь домой по ветрам, по пути размышляя над словами Аубарит. Шэва никогда не рассказывала мне, как тесно ее работа связана с факирами. Она не упоминала, что им ведомо о ее существовании. Говорила только, что у факиров существует множество мифов о ней.

Все, что я до сих пор знал о факирах, знают все кочевники: они готовят мертвых к переходу в другой мир, и поэтому их следует почитать. Это почтение, в отличие от почтения к залдарам или кеханни, смешано со страхом.

Может быть, слушай я внимательнее, я бы сейчас нашел объяснение происходящему. Кочевники всегда ужасно боялись леса. Афия не выносит даже его окрестности, а племя Саиф во времена моего детства и вовсе никогда не приближалось к лесу ближе, чем на пятьдесят лиг.

Я уже совсем близко к Землям Ожидания. Маут тянет меня к себе еще сильнее, хотя его притяжение должно было бы ослабнуть. Может быть, он просто хочет поскорее вернуть меня? Или случилось что-то еще?

Наконец граница передо мной, и в тот миг, когда я пересекаю ее, на меня обрушивается вой призраков. Их гнев достиг своего пика, обратившись во что-то страшное. Что могло так разозлить и расстроить их всего за один час моего отсутствия?

Они сгрудились у границы, собравшись вокруг чего-то. Я пока не могу этого разглядеть. Кажется, они принесли это нечто так близко к стене, как только смогли. Но что это? Мертвое животное? Труп человека?

Но, проходя через границу и ощущая знакомый холод во всем теле, я понимаю, что они собрались не вокруг какого-то предмета. Они собрались у стены и бьются о нее призрачными телами.

Они пытаются вырваться наружу.