Читать книгу Жнец у ворот - Саба Тахир - Страница 9

Когда мы с Дексом и Авитасом въезжаем в окованные железом главные врата Антиума, нас приветствуют длинные ряды отрубленных голов. По большей части это книжники, но среди них я вижу и нескольких меченосцев. По сторонам улиц громоздятся кучи мусора. Над городом низко висят темные снеговые тучи.

Я быстро скачу мимо отвратительной выставки голов, желая миновать ее как можно скорее. Харпер следует за мной, но Декс застывает, сжимая поводья и вглядываясь в мертвые лица. Его молчание меня нервирует. Видно, допрос кочевников из племени Саиф по-прежнему терзает сердце, и совесть не дает ему покоя.

– Отправляйся в казармы, Декс, – говорю я. – Чтобы до полуночи у меня на столе были рапорты обо всех текущих заданиях. – Я на миг отвлекаюсь на двух женщин, которые прохаживаются возле ближайшего поста стражи. Проститутки. – А потом, если хочешь, отправляйся развлечься. Отвлекись от мыслей о нашем рейде.

– Я обычно не хожу по борделям, – тихо отзывается Декс, проследив за моим взглядом. – Даже если случается туда зайти, для меня это непросто, Сорокопут. И ты это знаешь.

Я бросаю на Авитаса Харпера тяжелый взгляд. «Отойди!» Когда он наконец отъезжает достаточно далеко, чтобы нас не слышать, я снова поворачиваюсь к Дексу.

– Бордель мадам Хиры на площади Мандиас, «Дом Забвения». Это место не найти, если о нем не знать. Никакие слухи не выходят за стены этого заведения. Хира отлично обучает своих девушек… и юношей. – Декс все молчит, и я начинаю терять терпение. – Ты собираешься дать чувству вины сожрать тебя с потрохами? Так, что ли?

Это уже стоило нам потерянной деревни. Целью нынешнего рейда было найти что-нибудь, что можно использовать против Керис. Нам это не удалось. Маркус будет недоволен, и свое недовольство он выместит на моей сестре.

– Когда я подавлена и расстроена, – продолжаю я, – то иду в заведение Хиры. Это помогает. Так что сходи туда – или не ходи, если не хочешь, мне плевать. Но довольно принимать мрачный вид! Хватит быть настолько бесполезным. У меня уже нет терпения это выносить.

Декс наконец-то уезжает от нас, и Харпер снова приближается.

– Ты правда часто бываешь у Хиры? – В его голосе звучит удивление, но не только.

– Ты что, снова читаешь по губам?

– Только по твоим, Сорокопут, – взгляд зеленых глаз Харпера падает на мои губы – так стремительно, что я едва успеваю это заметить. – Прости, что спросил. Я просто подумал, что тебе незачем ходить по заведениям. Всегда найдутся желающие добровольно удовлетворить твои… нужды. Главный помощник предыдущего Сорокопута порой обеспечивал ему проституток, и если тебе нужно, я мог бы…

К щекам приливает кровь, когда я представляю себе подобный вид услуг.

– Заткнись, Харпер, – говорю я. – И следуй за мной.

Мы скачем по городу прямиком ко дворцу – к сверкающему белому зданию, за прекрасным фасадом которого скрывается насилие и жестокость. У внешних ворот в этот час дня собрались целые толпы – патриции и торговцы любыми путями пытаются попасть внутрь, на аудиенцию к Императору, чтобы выпросить у него ту или иную милость.

– Нападение на Маринн может стать началом очередного…

– Флот уже собирается…

– Витурия без труда сокрушит их…

Я сдерживаю вздох – махинациям Отцов кланов нет и не предвидится конца. Моему отцу, помнится, было трудно с этим смириться. При виде меня патриции мигом умолкают. От этого я испытываю мрачное удовольствие.

Мы с Харпером проходим сквозь толпу, как нож сквозь масло. Мужчины в длинных, подбитых мехом плащах шарахаются в стороны от брызг грязи из-под копыт моего скакуна. Женщины, разодетые согласно придворному этикету, провожают нас подозрительными взглядами. Никто не решается встретиться со мной взглядом.

Свиньи. Ни один из них не написал ни строчки соболезнований после гибели моей семьи от рук Маркуса. Не было официальных писем, никто со мной даже словом не обмолвился об этом трагическом событии.

Мои отец, мать и сестра были казнены как предатели, прошлого не вернуть. Маркус хотел вызвать у меня жгучее чувство вины – но я не испытываю его. Отец отдал жизнь за спасение Империи, и однажды это станет известно всем. Но сейчас они ведут себя так, будто моей семьи никогда не было, а вся жизнь близких мне людей лишь мираж.

Единственным человеком, посмевшим заговорить со мной о погибших родителях, была Лайя – девчонка-книжница. В последний раз я видела ее несколько недель назад. Ее голова должна была болтаться сейчас в мешке у луки моего седла.

Я слышу гул голосов в тронном зале раньше, чем приближаюсь к его дверям. Все солдаты салютуют мне. Теперь им хорошо известно, что происходит с теми, кто этого не делает.

Маркус сидит на троне, сжав руками подлокотники и неестественно выпрямив спину. Его кроваво-красная мантия ниспадает широкими складками, посеребренные доспехи бросают отблески на великолепные одежды. У бедра Императора острый, как бритва, меч. На фоне этого великолепия отцы патрицианских кланов выглядят довольно скромно и безобидно.

Коменданта в зале нет. Но зато есть Ливия – она занимает меньший трон рядом с Маркусом. Лицо ее бесстрастно, как лицо Маски. Я не могу смириться с тем, что она должна занимать это место, однако чувствую облегчение: главное – моя сестра жива. Она великолепно выглядит в роскошном лавандовом платье с золотой вышивкой.

Сестра сидит на троне очень прямо. Лицо густо покрыто пудрой, чтобы скрыть синяк на щеке. Придворные дамы – желтоглазые кузины Маркуса – толпятся в нескольких футах от нее. Они плебейки, привезенные моей сестрой из деревни в знак уважения Маркусу и его семье. Я подозреваю, что при дворе они чувствуют себя более чем неуютно.

Внимание Маркуса сосредотачивается на мне. Он словно забывает про посла Мореходов, который стоит напротив него и очень волнуется. По мере моего приближения плечи Императора каменеют, он явно напряжен.

– Незачем меня предупреждать, черт тебя дери, – бормочет он. Посол изумленно поднимает брови, но я понимаю, что эти слова адресованы вовсе не ему. Маркус говорит сам с собой и неожиданно, к полному замешательству посла, резко привлекает его к себе.

– Скажи своему трусливому королю, что ему нечего бояться, – говорит Маркус. – Империи нет никакого дела до вашего народца. Если нужен знак нашего благоволения, пусть твой король пришлет мне список своих врагов, а я в подарок вышлю ему их головы.

Побледневший посол, отпрянув, смешивается с толпой. Маркус знаком велит мне приблизиться.

Я не приветствую Ливию. Пусть придворные думают, что мы с ней вовсе не близки. Достаточно того, что больше половины этих стервятников стараются использовать ее, чтобы подобраться ко мне.

– Мой Император, – я преклоняю колени и опускаю голову. Мне приходится делать это на протяжении многих месяцев, но легче от этого не становится. За моей спиной на колени опускается Харпер.

– Очистить зал! – рычит Маркус придворным. Но патриции, по его мнению, уходят недостаточно быстро, поэтому он подкрепляет приказ броском кинжала в ближайшего из них.

Стража выпихивает патрициев в двери, подталкивает в спины – большинство из них не способно передвигаться с большой скоростью. Маркуса забавляет это зрелище. Он смеется, и его жестокий смех еще больше нагнетает напряжение в зале.

Ливия поднимается и изящным движением подбирает края платья. «Скорее, сестра, – лихорадочно думаю я, – уходи отсюда». Но не успела она сделать и шага вниз по ступеням трона, как Маркус хватает ее за запястье.

– Нет, ты останься, – он толкает ее обратно на трон. Сестра на мгновение встречается со мной взглядом. Я не чувствую в нем страха, только предостережение. Авитас отступает на шаг – безмолвный свидетель происходящего.

Маркус вытаскивает свиток пергамента и бросает его мне. На печати сверкает герб, и я сразу узнаю эту литеру К над скрещенными мечами. Это печать Коменданта.

– Читай, – приказывает он. Из-за его плеча на меня смотрят глаза Ливии – очень встревоженные, хотя держать лицо она научилась просто великолепно.

«Государь Император!

Карконский колдун Гриммар опустошает Навиум набегами. Нам нужно больше людей. Половины легиона пока будет достаточно. Отцы кланов Навиума согласны со мной, ниже они прилагают свои печати.

Верность долгу до самой смерти!

Генерал Керис Витурия».

– У нее там уже целый легион, – говорю я, дочитав письмо. – С пятью тысячами человек она могла бы подавить целое восстание варваров.

– И все же, – Маркус извлекает из-под доспехов еще один свиток и кидает его мне, потом еще один, и еще… – Отцы кланов подтверждают просьбу о помощи. Эквитиус, Татиус, Аргус, Модиус, Висселиус и все остальные. Они считают, что помощь прислать необходимо. С тех пор, как пришло послание Керис, их приспешники здесь, в Антиуме, атакуют меня просьбами. Погибло уже триста человек, к тому же флот этих собак-варваров приближается к нашему порту. Кто бы ни был этот Гримарр, он действительно намерен взять проклятый город.

– Но Керис наверняка может…

– Она что-то замышляет, тупая ты сука! – Рев Маркуса раскатывается эхом по всему залу. Он делает пару шагов в мою сторону и нависает надо мной. Его лицо всего в нескольких дюймах от моего. Харпер напрягается, Ливия привстает с трона. Я чуть качаю головой, подавая сестре знак. «Не стоит, сестренка, я сама могу справиться».

Маркус гневно стучит костяшками пальцев по моей голове.

– Когда наконец я вколочу это в твою пустую башку? Если бы ты позаботилась о Керис, как я тебя просил, всего этого сейчас не было бы. Заткнись, я кому сказал!

Он разворачивается к Ливии – но та не открывала рта. Взгляд Маркуса устремлен на что-то между ним и моей сестрой. Я вспоминаю предположение Ливии, что Императору является призрак его брата-близнеца, Зака, убитого им много месяцев назад во время Испытаний.

Маркус подступает ко мне так близко, что я чувствую сквозь маску его дыхание. Он так и сверлит меня взглядом. Глаза вытаращены, будто вот-вот выпадут из глазниц.

– Вы не приказывали ее убить, государь, – я очень медленно отстраняюсь. – Вы приказывали низложить ее, а низложение требует времени.

– Я приказывал, – он пытается обуздать свой гнев, но это напускное спокойствие еще страшнее, чем ярость. – Я приказывал соответствовать своей должности. У тебя было три месяца! Сейчас из Керис уже должны выползать могильные черви. А вместо этого она стала сильнее, чем была до этого. Империя же, напротив, слабеет. Так ответь мне, Кровавый Сорокопут, что ты намерена с ней сделать?

– У меня есть ценные сведения, – я стараюсь сделать свой голос максимально убедительным, держусь твердо и уверенно. Ничто не помешает мне справиться с Керис. – Этих сведений достаточно, чтобы одолеть ее.

– Что за сведения?

Я не могу рассказать ему о том, что Элиас говорил про Квина. Это недостаточно ценные сведения, и Маркус начал бы расспрашивать, где и как я их получила. Узнай он, что Лайя и Элиас были у меня в руках и я их упустила – разорвет мою сестру на части.

– У стен есть уши, мой повелитель, – говорю я. – И не все, кто слышит нас – наши союзники.

Маркус окидывает меня оценивающим взглядом. Потом разворачивается к моей сестре, рывком поднимает ее на ноги и швыряет к подножию ее собственного трона, заламывая руку за спину.

Она молчит – тем особым молчанием женщины, которая быстро привыкла к насилию и готова на все, чтобы выжить. Моя рука стискивает рукоять кинжала. Ливия встречается со мной взглядом, в ее глазах страх – не за себя, а за меня. Ярость моментально стихает. Помни, чем больше гнева ты выкажешь при нем, тем сильнее он заставит ее страдать.

Я стараюсь мыслить трезво и принимать обдуманные решения. Но все равно ненавижу себя за то, что не могу отрубить руки, которые причиняют боль моей сестре. Не могу вырвать язык, который говорит ей оскорбительные слова, вложить в руки меч, чтобы она сама себя защитила.

Маркус вскидывает голову.

– Твоя сестра отлично играет на музыкальных инструментах, – говорит он. – Этим искусством она развлекала моих гостей. Можно сказать, очаровала их своей прекрасной игрой. Но, думаю, у нее в запасе еще много способов их развлечь. – Он наклоняется к уху Ливии. Та лежит неподвижно, глаза смотрят куда-то вдаль, губы плотно сомкнуты. – Ты же умеешь петь, любовь моя? Уверен, у тебя очень красивый голос.

Медленно, с наслаждением он начинает выламывать один из ее пальцев. Сильнее, сильнее, еще сильнее… Это невозможно вынести! Я двигаюсь вперед – но кто-то перехватывает меня за плечо.

– Этим ты только навредишь ей, – шепчет мне в ухо Авитас.

Палец Ливии трещит и ломается. Она рвано вдыхает воздух, но не издает ни звука.

– Это все – твоя вина, – сообщает Маркус. Он хватает другой ее палец и так же медленно выламывает его. Я знаю – он получает от этого наслаждение. На висках сестры выступают капельки пота, лицо становится белым, как мел.

Когда второй палец тоже ломается, Ливия не может сдержать стон и прикусывает губу.

– Моя храбрая пташка, – Маркус улыбается ей, и я страстно желаю вырвать ему глотку. – Ты же знаешь, мне больше нравится, когда ты кричишь. – Потом он разворачивается ко мне, и улыбка покидает его лицо. – Помни, что произойдет, если ты снова подведешь меня.

Маркус рывком поднимает мою сестру и швыряет ее на трон. Головой она ударяется о камень. Ливия дрожит и нянчит израненную руку здоровой, взгляд пылает ненавистью. Она с яростью смотрит на Маркуса, но когда он поворачивается к ней, ее лицо снова спокойно и бесстрастно.

– Отправляйся в Навиум, Сорокопут, – приказывает Маркус. – Разузнай, что там планирует Блэклифская сука. И уничтожь ее, порежь ее на куски. Сделай это быстро. К Луне Урожая я хочу видеть ее голову на конце копья. Пусть к тому времени вся Империя умоляет меня убить ее. Пять месяцев – достаточно долгий срок, не правда ли? Даже для тебя. Каждые три дня ты будешь докладывать о положении дел с помощью барабанов. И еще, – он бросает взгляд на Ливию, – если я буду недоволен работой, то продолжу ломать пальчики твоей сестренке, пока у нее на руках не останутся сплошные культи.