Читать книгу Великий гунн - Сабит Ахматнуров - Страница 7

Прошёл год правления братьев. Из Константинополя прибыл посланник с поздравлениями и заверениями о продолжении ежегодных выплат золота в обмен на охрану границы Восточной империи от вторжений. Пока это удавалось и свидетельствовало об их авторитете среди племенных вождей, которые не решались на самовольные грабежи ромейских провинций. Вот только отношения между ними самими, и ранее бывшие не простыми, ещё более усложнились.

Бледа, будучи на два года старше, как обычно стремился подчеркнуть главенство. Он родился в Год Обезьяны, и, казалось, весь состоял из противоречий, хотя и умел компенсировать недостатки умением находить компромиссы во взаимоотношениях с окружающими, но только не с братом. Если в детстве приоритет старшинства не оспаривался, с годами возраст уже не давал былых преимуществ. Вступили в силу другие факторы, в том числе личностные особенности, сила, ловкость и знания, которые у младшего оказались, по крайней мере, не хуже. Более того, во многом Аттила превосходил Бледу.

Их отец погиб, когда они были маленькими. Воспитывались братья в семье дяди Ругиллы. Аттила, как младший, обязан был подчиняться Бледе, с годами это давалось труднее. Часто, по его мнению, старшему брату незаслуженно воздавались почести и отдавались предпочтения. А чтобы добиться похвалы, младшему надо было превосходить Бледу чуть не во всём, будь то верховая езда или стрельба из лука. Это же касалось и занятий греческими науками с Орестом, где Аттила, рожденный в Год Змеи, обладая целеустремлённостью и настойчивостью, достиг более значимых успехов в сравнении со старшим. Проницательный римлянин сразу отметил способности Аттилы и ставил его в пример Бледе, чем вызывал неудовольствие последнего, привыкшего к другому отношению. Но Орест требовал прилежания в учебе и был настойчив в требованиях, а другие, тем более внешние особенности братьев его никак не впечатляли.

Особенно болезненные переживания появились у Аттилы в пору юности, когда возникли первые чувства к девушкам, а те, как правило, обращали внимание на высокого красавца Бледу, не замечая коренастого и не очень симпатичного младшего брата. Вот тогда он действительно испытывал душевные страдания! Девицы игнорировали Аттилу и, нередко, со свойственной подросткам прямотой откровенно насмехались над ним. Их не волновали его успехи в науках и в воинских искусствах. Девушками руководили другие, неведомые юноше понятия…

Достигнув возраста воина, он погрузился в походную жизнь и практически не бывал в столице державы гуннов. Десять лет в боях и сражениях, закалили волю молодого Аттилы, возвысили не только в глазах соплеменников, но и во мнениях вождей германских и других народов, вовлечённых в могущественную союзную державу. Что не менее важно, Аттила сумел утвердиться в самомнении, почувствовал собственную силу! Он побывал во многих землях, куда простиралась власть гуннов. На западе доходил до берегов реки Эльбы; на юге прошёл по северному побережью Понтийского моря, дойдя до границ с Персией. В походе на восток долго стоял на берегу великой реки Атил, где жили его предки по материнской линии, и взобрался с воинами на лесистые горы Урала, намериваясь идти в Сибирь, на Алтай. Но что-то остановило его и заставило повернуть назад к берегам Истра. Аттила не мог тогда знать, что лишь через тысячу лет его далёким потомкам предстоит вернуться на родину предков46. А тогда пришлось вернуться. Как оказалось, не зря! В главной ставке собрались вожди и старейшины племен в ожидании окончания тяжёлой болезни престарелого кагана Ругилы.

Так случилось, среди потомков великого Модэ братья оказались наиболее достойными и возглавили гуннов. И он, Аттила знает, что, только объединив племена, можно добиться согласия между ними! Для этого придётся подавить сопротивление тех, кто так не считает и, возможно, даже уничтожить. В результате своих походов он хорошо представлял, чем владеют гунны, знал, куда следует направлять посланников, а куда – воинов. Долгое время безуспешно пытался обсудить с Бледой план действий по расширению границ и отношения с Константинополем. Его не устраивало, что ромеи привечали гуннских воинов, бежавших туда из корыстных побуждений или из-за каких-то конфликтов и даже преступлений. Перебежчики вливались в армию ромеев, способствуя укреплению её боеспособности, что могло помешать далеко идущим замыслам Аттилы. Но старший брат более интересовался праздниками, приёмами многочисленных делегаций племенных вождей или посольств из Рима, Константинополя, из других земель, наряду с охотой и развлечениями. Такая жизнь тяготила Аттилу и неизвестно, сколько это могло продолжаться, если бы однажды не случилось событие, изменившее многое…

Воины проводили дни в безделье и развлекались, как могли, в том числе пьянствуя. В одно из таких весёлых занятий подвыпивший начальник дружины гепидов47 Тотил предложил составить ему компанию проходившей мимо молодой женщине. Той женщиной оказалась Синельда – жена уважаемого гуннами кузнеца Тимерташа. Когда она отказалась, пьяный Тотил грубо схватил её за руку и, конечно же, услышал в ответ много «лестных» слов, получив крепкий удар по затылку, что его особенно возмутило. А женщина, далёкие прабабушки которой недаром звались амазонками48, могла ударить не хуже иного мужчины, тем более что Тотил и ростом оказался ниже её. Он хотел было удержать Синельду, но за ту вступились случайно оказавшиеся рядом кузнецы. Произошла драка с применением оружия, которую удалось остановить лишь вмешательством отряда, охранявшего ханский дворец. Участников кровопролития взяли под стражу. Для выяснения обстоятельств конфликта немедленно созвали Совет старейшин и находившихся в ставке племенных вождей. Ситуация складывалась непростая; игнорировать конфликт и забыть невозможно, так как могли возникнуть и худшие инциденты, способные нарушить порядок и равновесие в союзной державе. Был приглашён Тимерташ, как муж женщины, из-за которой произошёл конфликт.

Тотил стоял рядом с конунгом Ардарихом и вождем готов, которые держались несколько обособленно от общей массы присутствующих. Многих, к примеру, антов, готы не считали равными себе. Хотя до прямого противостояния, с тех пор как шестьдесят лет назад анты в союзе с гуннами и россомонами разбили Германариха, не доходило, тем не менее, чувства взаимной неприязни скрывать удавалось не всегда. Находясь в кругу своих, Тотил держался гордо, уверенно оглядывая присутствующих, пока не увидел кузнеца…

Тимерташ вошёл в компании старейшин трех древних родов – они занимали самое высокое положение во властной иерархии гуннов. Хотя и редко кузнеца приглашали на Совет старейшин, но присутствовал он здесь далеко не первый раз и внешне мало чем отличался от вельможных соплеменников. Разве только одет был в короткий чекмень49 из кожи, подпоясанный широким поясом с золотой пряжкой, тогда как старейшины предпочитали длинные кафтаны. Что выделяло кузнеца, так это рост – его голова с пшеничного цвета волосами до плеч возвышалась над остальными, хотя и стоял, опустив её. Не любитель быть в центре внимания, он не знал как вести себя в сложившейся ситуации.

Нахождение Тимерташа среди представителей высшего гуннского общества в немалой степени озадачило Тотила. Конечно, ему известно сколь почитаемы кузнецы, но в его сознании не укладывалось сравнение себя с начальником ремесленников. В его понимании даже простой воин по статусу много выше ремесленника или торговца, не говоря уже о командире дружины конунга, кем являлся он сам. Не меньшее удивление выражали лица его товарищей. Почувствовав недобрый настрой в отношении Тотила, они уже не были уверены в благоприятном исходе разбирательства. Лишь понимание силы, которая стояла за гепидами в количестве нескольких тысяч уважаемых Аттилой проверенных в боях воинов, позволяла сохранять достоинство.

Тяжелая дверь в конце зала открылась, и вошли Бледа с Аттилой. Присутствующие замолчали. Братья прошли по возвышающемуся над полом настилу, покрытому красивыми персидскими коврами, к своим креслам. Бледа дал знак одному из старейшин начинать. Тот подробно изложил суть инцидента, в конце сообщив, что двое из ремесленников умерли от ран. Это известие окончательно обострили ситуацию, так как до сих пор знали только о раненых… Оказалось, дело дошло до убийства! Поднялся шум.

Бледа поднял руку, но далеко не сразу в зале успокоились.

– Что скажет зачинщик драки, превратившейся в настоящий бой в центре города?! – обратился он к германцу.

– Я хотел лишь угостить женщину греческим вином, что привезли мы из похода. А то, что здесь сказано о грубом обращении с ней – неправда! Да, я взял её за руку, а в ответ услышал оскорбления, недостойные благородного воина! – оправдывался германец.

– А что же ты хотел услышать? – раздражённо спросил Бледа.

В зале засмеялись, но смех быстро затих, – присутствующие понимали серьёзность ситуации и разбираемого дела. Простого разрешения конфликта явно не предвиделось и неизвестно чем всё закончиться.

Вождь гепидов Ардарих решил за лучшее публично признать недостойным воина поведение Тотила, как заслуживающего наказания:

– Настоящий мужчина обязан уважать женщин, хотя бы за то, что они по воле Бога дают нам жизнь! Для того чтобы Тотил понял эту, казалось бы, простую истину, мы определим на племенном совете, как наказать его…

Шум возобновился! Стало понятно, для большинства присутствующих такое простое решение явно будет недостаточным. Даже среди германских вождей возникли разногласия, но особенно угрожающим выглядело суровое молчание старейшин гуннов.

Задумался и Аттила. В голове неожиданно возникли воспоминания далёкой юности, когда основная ставка располагалась на берегах Борисфена50, а дядя Ругила уже начал осваиваться на Истре.

Тёплым летним утром он отправился на реку, где увидел полоскавших бельё девушек и женщин из расположенного рядом россомонского селения. Они не обратили внимания на подростка, ведущего лошадь к реке. Многие, стоя в воде, даже не прикрыли оголенных колен и, глядя на юношу, весело смеялись. Одна из них окликнула Аттилу, обращаясь на гуннском языке:

– Эй, багатур, помоги нам, а мы уже найдем, как тебя отблагодарить!

Девушки рассмеялись ещё громче.

– Давай, давай! Ты сильный, – мы будем полоскать, а ты отжимай!

– Может, и расцелуем тебя за это, – дурачились девицы.

Он решил уйти подальше от расшалившихся молодок, но увидел среди них красавицу Синельду с пышной косой.

Девушка давно ему нравилась. На год – два старше его она являлась к нему во снах, где он «обнимал», «целовал» её в мягкие губы, не раз просыпаясь от необычных ощущений, за которые потом становилось стыдно. До сих пор не мог решиться подойти к ней, тайком наблюдая за девушкой. Но теперь, когда ему – сыну Мундзука – следовало уйти, не обращая внимания на бойких девиц, возможность близко видеть предмет обожания пересилила робость юноши. Он подошёл, глядя только на Синельду, не осознавая, что будет делать в такой ситуации…

– Ой! Смотрите, никак мальчику понравилась Синельда! – удивленно произнесла одна из женщин. – А ведь это племянник Ругилы?! – уже с тревогой продолжила она. – Давай-ка заканчивать, – стала торопить девушек старшая, не обращая внимания на юношу, уверенная, что тот не понимает их языка.

Он продолжал стоять. Когда же девушки отвернулись, усиленно полоща бельё, пришли в голову мысли о своей непривлекательности. С тех пор как начал задумываться о внешности, Аттила болезненно относился к проявлениям подобного отношения. Вот и теперь в раздражении хотел было ускакать прочь, но в это время Синельда подняла голову и посмотрела на него бездонными, как синее небо глазами… Она ласково улыбалась, и в лице её не увидел и тени пренебрежения или снисходительности, которые бы оскорбили его чувства. Неожиданно для себя взял из рук Синельды что-то из мокрого белья и стал неумело делать то, чего никогда раньше не делал, – попытался отжать стекающую с него воду. Его поступок вновь развеселил девушек, и они уже без всякого страха обращались к нему, несмотря на увещевания старшей, только опустили подолы вышитых цветами платьев.

Так он познакомился с той, которая, как оказалась, была невестой Тимерташа, бывшего на несколько лет старше него и вскоре вышла за кузнеца замуж…

Воспоминания вихрем пронеслись в голове Аттилы и вернули его к действительности. Наблюдая за молчавшим кузнецом, подумал: «Сам я уничтожил бы всех, кто посмел хотя бы взглядом обидеть Синельду»!

Тем не менее, принимать сторону сочувствующих кузнецу не стал; неизвестно что более – старая душевная рана или желание сохранить дружбу с Ардарихом заставило его подняться в защиту германца.

– Считаю извинения конунга за воина достаточным, чтобы Тимерташ согласился их принять, – произнес он как можно спокойнее, чтобы не возбуждать иные мнения. – Другое дело, насколько нас устроят меры, какие предпримет Ардарих, чтобы предотвратить подобные конфликты. Надеюсь, наказание будет соответствовать проступку и вождь нам его объявит.

В наступившей тишине, казалось, большинство поддержит это предложение. Но Бледа был иного мнения…

– Два человека умерли от ран и оба они молодые кузнецы – наиболее почитаемые нашим народом ремесленники, без которых невозможно представить жизнь воина, – медленно проговорил он. – Даже от врагов мы защищаем в первую очередь детей, жен, и ремесленников, создающих оружие нашего могущества. Можем ли простить убийц, которые посмели поднять руку против кузнецов в ставке гуннов?!

Споры возобновились, рассеяв последние надежды на скорое разрешение конфликта. Смерть ремесленников, защищавших достоинство женщины, тем более жены уважаемого человека, действительно не могла остаться безнаказанной. Стало ясно, никакие доводы в защиту Тотила и его друзей не будут иметь значения. Старейшины не позволят разойтись, не приняв решения о наказании виновных. Оставалось надеяться, что наказание не вызовет разрыва с гепидами.

В результате всё же решили прервать совещание до выяснения непосредственных виновников причинения увечий, приведших к смерти.

На следующий день продолжилось обсуждение конфликта. В итоге два воина, нанесшие раны умершим от них кузнецам, были приговорены к смерти. Тотилу удалось избежать самого сурового наказания, при условии не появляться более в пределах главной ставки. Во избежание дальнейших беспорядков отряды германских вождей решили отправить в поход под командованием Аттилы против непокорных бургундов51, вышедших из повиновения правителям гуннов.

Аттила понял: сегодня управляет Бледа! Его же мнение старейшины явно проигнорировали. Единственно положительной стороной решения Совета оказалось, что вожди гепидов, остготов, герулов и ругов ещё более прониклись к нему уважением, по-своему оценив заступничество.