Читать книгу Для тебя - Сафи Байс - Страница 3

Рэм подсел за столик к Аните в университетской столовой. Подседал он, собственно, даже не к ней, а к ее лучшей подруге Карине, в которой распознал свою однокурсницу. Шла только первая неделя учебы, и Рэм еще раззнакомился не со всеми красивыми девушками из своего нового окружения. А их, к счастью, на журналистском было раза в четыре больше, чем парней. Но Карину, милую блондинку с неестественно длинными ресницами и бронзовым загаром, он уже запомнил. Рэм был смазливым парнем, с ростом и фигурой баскетболиста (хотя этим видом спорта никогда не увлекался), поэтому девушкам всегда нравился. И они ему. С ними всегда было легче и приятнее общаться, чем с парнями. Но имелись у него и два закадычных друга: Андрей и Ростик. Они дружили еще со средней школы.

Да, кстати, это именно Анрей придумал называть его Рэмом. Только не в честь одного из основателей Рима, а просто сократив имя и фамилию Роман Эмеров до краткого – Рэм. С легкой подачи друга, все в школе, даже некоторые из учителей – те, что были помоложе и полиберальнее – стали называть его так. Роман – имя весьма распространенное, никого им не удивишь. И сам Роман Эмеров был простым себе мальчишкой, пока не стал Рэмом. Это случилось, когда ему было двенадцать. Именно в тринадцатое лето жизнь для него перевернулась с ног на голову. И в этом ракурсе она стала выглядеть намного привлекательнее, чем прежде.

Когда в августе Роман вернулся домой из летнего лагеря, его ожидал сюрприз. Старый дом по соседству, в котором уже полгода никто не жил (с тех самых пор, как умер прежний хозяин – чудаковатый старик, который всегда бормотал что-то неразборчивое, подстригая розы и собирая фрукты в своем саду), всего за пару месяцев отсутствия Романа, успел преобразиться и даже немного вырасти вширь. К нему пристроили две стеклянные веранды – на восток и на запад – тем самым заняв место былых пышных клумб. Впрочем, в прошлом году на них все равно ничего не росло, кроме сорняков. Новыми соседями оказалась очень интересная молодая семья. Женщина – высокая стройная брюнетка с безупречной светлой кожей. На узком лице резко выделялись крупные зеленые глаза. Еще более выразительными их делали неизменные черные стрелки. Имя у нее было не менее интересное, чем она сама – Альенна. По ее словам, оно происходило от древнего названия звездного неба. Правда, не уточнялось, какому из ныне существующих или уже мертвых языков принадлежало это слово. Мужчина – ростом чуть ли не на две головы выше жены (а если точнее – один метр девяносто девять сантиметров – об этом часто напоминал Андрей, который все никак не мог побить отцовский рекорд). Его волосы были темно-рыжего цвета, словно красное дерево, а глаза – карими, но на первый взгляд казалось, что они такого же оттенка, как и шевелюра. В общей картине он напоминал сурового скандинавца. Альенна, как и ее муж Керл, запрещали произносить их имена с традиционным для славянских земель добавлением отчества.

«Если так люди придумали почитать отцов, то не меньше следовало бы воздавать должное и матерям, – пояснял их позицию Керл. – Но тогда наши собственные имена терялись бы в этом словесном мемориале славы».

Их сын – ровесник Романа – был худощавым парнишкой с черными, как у матери, волосами, густыми широкими бровями и большими карими глазами. Роману они все казались похожими на семейку Адамсов. Его предки негласно придерживались того же мнения.

«Этот дом всегда любил чудаков», – однажды заметил отец, наблюдая из окна за соседями, которые с наступлением темноты выходили в сад и садились под одной из старых яблонь в позу лотоса.

«Сектанты какие-то», – поначалу недовольно бурчала мать.

«Прикольные», – своим любимым, на то время, эпитетом характеризовал их Роман.

Впрочем, очень быстро все они подпали под влияние новых соседей. Первыми сдружились мальчишки. Поскольку жили они в частном секторе, о больших дворовых компаниях не было и речи (к огромной радости родителей, в особенности, матерей). Поэтому, каждый новый ребенок, который уже пережил кризис трехлетнего возраста и стал более-менее сознательным человечком, здесь ценился на вес золота.

У Андрея оказался заводной характер. Очень быстро он сгруппировал вокруг себя всех детей округи в возрастных рамках от восьми до пятнадцати. Да, даже парни, старше него, негласно признавали в нем лидера. Каждый день Андрей придумывал нечто интересное, какие-то игры, о которых никто не слышал, рассказывал истории, которые все слушали с отвисшими челюстями. Девчонки млели и немного глуповато улыбались, когда их глаза встречались с его гипнотизирующими карими глазами. А ведь он был всего лишь двенадцатилетним мальчишкой.

Роман на всю жизнь запомнил их с Андреем первую встречу. И это воспоминание ничуть не выцвело в его памяти. В тот день он вернулся из лагеря, пообедал, распаковал вещи и вышел на улицу, чтобы, во-первых, с кем-нибудь поделиться впечатлениями, во-вторых, узнать, не произошло ли чего интересного (за исключением невероятно быстрого преображения соседского дома), и, в-третьих, полюбоваться самим этим домом, который буквально заново родился. И именно в тот момент, когда Роман прикрыл глаза рукой от солнца, чтобы его слепящие лучи не мешали осмотру, словно из-под земли перед ним появился Андрей.

– Привет! – как-то особенно весело и располагающе прозвучал его голос. – Я твой новый сосед – Андрюха. А ты, наверное, Роман, так?

Немного пришибленный его внезапным появлением, Роман несколько долгих секунд не мог подтвердить эти догадки, словно вспоминал, действительно ли его так зовут. Но потом, все-таки собравшись с мыслями, представился, как его учила мать:

– Да, Роман Эмеров, – при этом он еще выдавил из себя улыбку и протянул парню руку.

– Хах, ты словно в адвокатскую кантору пришел устраиваться! – засмеялся тот и звонко хлопнул ладонью по его протянутой руке. – Я буду звать тебя Рэмом. Удобней и интереснее, не правда ли? – и, прежде, чем Роман успел как-либо отреагировать, добавил: – Ты будешь моим лучшим другом, Рэм.

Роман, то есть, с этого момента уже Рэм, был, в общем-то, не против. Но у него уже был лучший друг – Ростик. С ним он дружил целых два года, с тех пор, как тот помог ему сделать ловушки для лягушек, которые они придумали расставлять на берегу реки. Местные земноводные не очень-то возрадовались этой дружбе, ведь им приходилось переживать растягивание, надувание и прочие испытания на прочность. Но сами парни, которые раньше не особо общались, потому как жили на разных краях их бесконечной Вишневой улицы, стали гордо и торжественно произносить при встрече: «Привет, друг!». Одна только эта фраза обладала какой-то огромной объединяющей силой. Помимо лягушек, у них оказалось много общих интересов. И через пару летних недель каждый из них уже был уверен, что они не просто друзья, а лучшие друзья.

Но вскоре оказалось, что понятие «лучший друг» может распространяться более чем на одного человека. Рэм, Ростик и Андрей постепенно сбились в крепкую троицу. Они стали центральным ядром их летней компании, а осенью, когда началась учеба, – средней школы.

Родители Рэма тоже сдружились со странными новыми соседями. Альенна взяла Марину – маму Рэма – под свой бдительнейший контроль. Часами она рассказывала ей что-то в саду, на кухне, в гостиной за чаем… Рэм, да и его отец, которые были вроде не из слабонервных, часто пугались, заставая женщин с кружками огурцов на глазах, а особенно, с масками из малины. Когда видишь человека с лицом, перемазанным давленой малиной, оно напоминает кровавое месиво. И Рэм, впервые застав мать в таком виде, да еще и в неподвижной позе на диване, еле сдержался, чтобы не закричать. Но, буквально за месяц, Марина, прежде выглядевшая как среднестатистическая женщина тридцати пяти лет, которая разрывается между домашними хлопотами и работой, преобразилась в очаровательную жизнерадостную панночку.

Олег, верный супруг, который, конечно же, и так ее любил, был более, чем рад таким переменам. Он и сам изменился, хотя даже не обратил на это внимания. Керл стал вытаскивать его на ежедневные вечерние пробежки, они соревновались в отжимании и плавании. И вскоре Олег распрощался с доброй половиной своего пивного брюха. Одевая в один прекрасный день брюки, он вдруг понял, что они уже слишком широки для него, как не затягивай пояс. Это даже немного его расстроило – придется покупать новую одежду. А конец августа – совсем не подходящее время для обновления гардероба, ведь надо собирать сына в школу. Олег был по профессии инженером. Работа, в общем-то, хорошо оплачиваемая, вот только попадалась она от случая к случаю. Есть заказы – есть деньги. Но бывало, что заказов не случалось по нескольку месяцев. В это время он чинил что-нибудь в доме, в их красивом большом доме, единственным недостатком которого был только его возраст. Еще Олег научился делать весьма замысловатые стулья и табуретки с резными ножками (на стульях – и спинками). Их Марина успешно продавала через интернет. Кроме этого она работала помощником нотариуса. В свое время, родив сына, женщина решила оставить учебу, поэтому быть полноправным самостоятельным юристом Марина не могла. Да и желания у нее особого не было. С того самого момента, когда она узнала о беременности, в ее мозгу сработал щелчок: семья на первом месте. Поэтому работа служила своеобразной страховкой семейного бюджета – регулярным, хоть и небольшим, доходом. Порой женщине было чертовски трудно, но все равно, ей нравилось каждое утро куда-то собираться, наряжаться, делать легкий макияж и спешить.

Рэм начал замечать, что родители стали больше улыбаться, меньше ссорится, а порой и просто дурачились, как дети. Все это, безусловно, радовало парня. Единственным минусом влияния «семейки Адамсов» было то, что с домашнего стола раз и навсегда исчезли такие вкусные и любимые блюда, как вареники (и вообще все мучное), жареная картошка (и вообще все жаренное), даже варенье. Последнее Альенна объявила продуктом исключительно бесполезным, смесью убитых тепловой обработкой ягод и фруктов вместе с сахаром. Впрочем, эти гастрономические прелести были заменены огромным разнообразием свежих салатов, вкуснейшим образом запеченными мясом и рыбой. Марина, как и Альенна, стала вегетарианкой, не считая фруктов и овощей, теперь она питалась только творогом и кефиром. Поэтому готовкой мяса и рыбы отныне занимался отец. Рэму нравилось помогать ему в этом нелегком деле. В процессе самообучения кулинарии они сблизились намного сильнее, чем когда Олег возил его на рыбалку, пытался научить бросать мяч в корзину и играть в футбол. На рыбалке у Рэма вечно ничего не ловилось, плюс ко всему он терпеть не мог рано вставать, а потом весь день до вечера кормить речных комаров. Спорт он тоже так и не полюбил. Беганье с мячом (для какой бы игры он не был предназначен), вызывала у него чувство полнейшего идиотизма и потерянного времени. Этим всем он только расстраивал отца, и они все больше и больше отдалялись друг от друга. Но вот разделывать и готовить мясо понравилось им обоим. Они превратили это в исключительно мужской ритуал. Женщины даже не допускались на кухню во время «священного» процесса. Впервые в жизни Рэм увидел в отце не только родителя, но и друга. Олег, который раньше не слишком много разговаривал с сыном, теперь стал рассказывать ему тысячи разных историй. Многие из них может и не стоило бы слышать двенадцатилетнему мальчишке, но тот факт, что он их слышал, был для Рэма признаком того, что отец уже считал его взрослым.

В школе тоже все изменилось с появлением Андрея. Рядом с ним, Рэм превратился из простого мальчишки в одного из самых популярных парней. Теперь ему прохода не давали девчонки, по поводу чего Андрей и Ростик любили его подкалывать.

«Рэм, даже у Рики Мартина нет столько фанаток! Особенно в этой возрастной категории», – подобные фразы, произнесенные с наигранной завистью, не раз приходилось слышать ему от друзей.

Да, действительно, за Рики едва ли бегали девочки, начиная от десяти лет. А вот Рэму не было бы от них спасения, если бы его одноклассницы не отваживали более мелких поклонниц. Конечно же, его внезапное вознесение в глазах окружающих было заслугой не только Андрея. Важным фактором являлось и то, что за лето Рэм довольно сильно переменился: из худощавого мальчика, которому словно клещами вытягивали руки и ноги, чтобы они были такими неестественно длинными, он стал более складным и окрепшим. Волосы, которые раньше казались непонятного серо-пшеничного оттенка, выгорели и превратили его в блондина. К таким волосам куда больше подходили его оливково-зеленые глаза и выразительные темно-коричневые брови. Картину дополнял летний загар, который оказался как никогда стойким. Таким образом, на пороге восьмого класса Рэм появился, словно звезда подросткового сериала. Да еще и с двумя другими не менее яркими звездами.

В классе у него (как и позже в университетской группе) девчонок было намного больше, чем парней. И все они не забывали напоминать остальным, что имеют преимущественное право на общество Рэма. Тем не менее, на стенах женских раздевалок и туалетов велись жаркие чаты-дискуссии по поводу того, с кем же будет встречаться Рэм, и кто и по каким причинам подобного счастья не заслуживает. Парень быстро понял, что если у него появится девушка, жизнь ее, несомненно, превратится в сущий ад. И хотя в тринадцать лет ему уже было более, чем интересно, как это, встречаться с кем-нибудь, он решил не спешить. Кроме того, не было в его окружении той единственной, которая нравилась бы ему больше других. Он искренне восхищался каждой из своих одноклассниц. Все они, как и он, за лето стали намного более взрослыми и очаровательными. Он успевал осыпать комплиментами каждую из них, и девочки просто таяли от его слов, которые, в отличии от девчачьего «как-тебе-идет-эта-стрижка», звучали искренне. Так было до самого окончания школы – со всеми и ни с кем конкретным.

Андрея и Рэма звали во все спортивные команды школы, но парни вежливо отказывались от подобных предложений. Эту миссию всегда брал на себя Андрей. Обычно тренеры, которые оказывают ОГРОМНУЮ ЧЕСТЬ, приглашая в свою команду, не просто обижаются, если им отказывают, они озлобляются на подобного нахала до конца его школьных дней и делают все возможное, чтобы занятия по физкультуре превратились для него в истязание. Но Андрей был прирожденным дипломатом, и страшная участь миновала их.

У Ростика подобных проблем вообще не возникало. С ранних лет он занимался танцами, и получалось у него очень хорошо. Все учителя в школе знали, что нагружать его дополнительными заданиями, звать на предметные олимпиады и прочие состязания просто бесполезно.

Со временем выяснилось, что у Андрея пристрастие к точным наукам. Для Рэма и Ростика это стало настоящим счастьем, потому как они оба были в них не сильны. На контрольных Андрей умудрялся выполнить и свои задания, и решить попаре задач для своих друзей.

Вскоре и Рэм обнаружил свое призвание. Обнаружил неожиданно даже для самого себя. В очередной раз, когда им задали написать сочинение, только не по русскому языку, а по истории, он решил написать его сам. Раньше подобные вопросы решались просто – у каждого была книжка с готовыми сочинениями на все темы, которые только могут задать в школе. Обычно давалось несколько тем на выбор. На каждую из них в волшебной книженции было четыре-пять сочинений. Таким образом, все в классе договаривались между собой, кто что возьмет, чтобы не повторяться, некоторые приличия ради меняли пару предложений, и аккуратненько переписывали прямо на перемене перед уроком. Но на тему, которую задал историк, в сборнике не было ничего подходящего. Звучала она так: «Один день из жизни средневекового/средневековой (дальше на выбор: рыцаря, леди, оруженосца, крестьянки, крестьянина, ремесленника и т. д.)».

Рэму показалось интересным немного пофантазировать, и он решил опробовать собственные силы. Сочинение написалось довольно легко и быстро. Рыцарем Рэм не стал себя воображать, он описал жизнь оруженосца. Учитель был приятно удивлен и назвал парня будущим Джорджем Мартином. Для Рэма это было высшей похвалой – он прочитал «Игру престолов» за неделю и с нетерпением ждал перевода следующей книги. А еще парень тогда подумал, что сочинять ему пришлось не так уж много – он сам был оруженосцем при славном рыцаре Андрее. Хотя, быть может, это всего-лишь домыслы, порожденные его скромностью. В любом случае, именно после того первого сочинения, Рэм понял, что писать ему понравилось.

Школьные годы пролетели быстро и весело. Потом Ростик уехал покорять столицу. Андрей улетел в Швейцарию изучать экономику. А Рэм остался в родной Полтаве с намерением стать журналистом. В старших классах он уже писал статьи для одного интернет-издания, в основном о жизни подростков: разнообразии субкультур, шрифтов граффити и прочем. На шестнадцатилетие родители подарили ему профессиональный фотоаппарат (до этого он делал иллюстрации для статей с помощью старенького цифровика). На протяжении всего выпускного класса Рэм совершенствовался в искусстве рассказывать истории не только печатным текстом, но и фотографиями, которые продавал через фотобанки.

Так все эти обстоятельства и, может некоторые другие, о которых уже и не вспомнить, свели Рэма с Анитой. Была ли это любовь с первого взгляда? Трудно сказать. Но, определенно, с первого взгляда возникла симпатия, чего уже достаточно, чтобы завести разговор. А потом были слова, слова, еще раз слова, много неоднозначных взглядов и, как бы нечаянных, прикосновений. Никто наперед не знает, куда приводит эта дорога.