Читать книгу Для тебя - Сафи Байс - Страница 4

Альенна и Керл назвали своего сына в честь их любимого композитора – Эндрю Ллойда Ввебера. Но, когда они переехали в Украину, мальчик попросил, чтобы его звали Андреем. По его мнению, с именем Эндрю он бы слишком выделялся. Впрочем, это все равно было неизбежно. Яркая внешность и заводной характер быстро превозносили его в любой стране и в любой компании. Когда он окончил школу и поехал в Швейцарию, решил, что стоит вернуть себе прежнее имя, тем более, что все равно был записан как Эндрю во всех документах.

Науки давались ему легко, независимо от того, будь то история или алгебра. Отец всегда говорил, что он будет смышленее сверстников, но это не повод для того, чтобы задирать нос и считать остальных на ступеньку ниже себя.

Откуда ты знаешь, что так будет? – удивленно распахнув глаза, спрашивал Керла пятилетний мальчик.

– В тебе кровь Ромархов, – тогда впервые отец показал ему семейную книгу. Да, именно книгу, не альбом. В ней было больше записей, чем фотографий. На доброй половине страниц человеческие фигуры и лица были нарисованы вручную. Книгу переписывали через каждые три поколения, чтобы страницы не успели испортиться, и ничего не утерялось в пыли столетий. На первом развороте красовалось огромное семейное дерево. Надписи на нем были очень мелкие, иначе бы они все там просто не поместились.

– Ты встретишь в этом мире немного людей, которые хранят память о своих предках вплоть до первого поколения, – говорил Керл. – Если вообще встретишь таковых. Современные люди стремятся жить, как перекати-поле – часто нет у них ни родных, ни родины. Случается, что дети и родителей своих помнить не желают, не то что бы прадедушек и прабабушек. Но я, твоя мама, а соответственно и ты, Эндрю, мы, как старые деревья, корни которых уходят глубоко под землю, а ветви – высоко в небеса».

К роду Ромархов Эндрю принадлежал по отцовской линии. Больше сотни поколений его предков, как по отцу, так и по матери, были занесены в родовую книгу. В то время Альенна начала создавать ее электронный вариант. Рисунки и фотографии она сканировала, а текст набирала вручную. Лучше всего Эндрю запомнилась первая страница – она рассказывала о родоначальниках – Ромархе и его супруге Арении, живших некогда в Передней Азии. Книга была полностью на русском языке (в последний раз ее переписывали прапрадед и прапрабабка Эндрю, которые после развала Российской империи перебрались в Финляндию), но на каждой странице указывался источник, с которого переписывалась информация. На первых четырех страницах источником значились глиняные таблички с клинописью. Изображения людей, о которых там говорилось, были весьма условны, потому как писались только со скудного словесного описания.

Ромарх (имя значилось одно, безо всяких дополнений), судя по расшифрованным когда-то значкам, был высоким мужчиной с длинными черными волосами и «глазами ворона». Оставалось только гадать, имелось ввиду, что они черны, как ворон, или же фраза скрывала более глубокий смысл. Арения описывалась также высокой и светлокожей: «Ее кожа белая, как молоко, нет подобных ей в наших землях. Волосы ее, как языки пламени. Глаза ее, как расплавленная бронза, когда смотришь в них, забываешь обо всем на свете».

Еще в детстве, когда отец читал ему книгу предков, вместо традиционных сказок братьев Гримм или Ганса Кристиана Андерсена, Эндрю осознал, что именно такую будет искать для себя спутницу жизни. Ромарх написал о себе и своей супруге сам на пяти табличках и отдал каждую их них своим детям. Он напутствовал их беречь память о родителях, когда те «перестанут дышать», и чтобы их дети и дети их детей поступали также. Судьба четырех из пяти была неизвестна, но старшая дочь Ромарха и Арении, та, о которой говорилось на следующей странице книги, оставила записи о себе и своем муже. В дошкольном возрасте Эндрю не находил в этом ничего странного, но позже, когда традиционный курс истории оставил на его сознании свой налет, мальчика чрезмерно стал удивлять тот факт, что практически пять тысяч лет тому назад женщина умела писать.

Предки по материнской линии были не менее интересны. Род, к которому она принадлежала, носил имя Вархи. Его корни уходили в доарийскую Индию. Первые сведения рассказывали о мужчине Вархи и его жене Андже, которые жили еще во времена палеолита. Естественно, сами о себе они ничего не написали – писанина тогда была без надобности. Но детям от них осталось кое-что другое – амулет. Его сделала Андже из кости своего мужа, когда тот умер, чтобы частица любимого всегда оставалась с ней. Амулет представлял собой приблизительно правильной формы круг, на котором были вырезаны контуры высокого ветвистого дерева – в знак того, что Варх очень любил деревья. По семейному преданию он умел слушать их и разговаривать с ними. Эндрю очень обрадовался, когда Альенна показала ему этот амулет, который роду Вархов удалось сохранить. Что до письменных сведений, то они появились только через четыре смены поколений после родоначальников. Их праправнуки записали все семейные предания, которые до того передавались исключительно из уст в уста.

Эндрю всегда чувствовал, что в нем живет весь опыт и сила его предков. Наверное, это ощущение не было бы таким сильным и убедительным, если бы он не читал книгу. Но он читал. И повествования о прошлом вдохновляли его на создание будущего. Да, именно будущего, не пресловутого «здесь и сейчас», существование которого он вообще отрицал. Это было, пожалуй, единственным, о чем он когда-либо спорил с матерью. Она говорила ему, что прошлое уже не важно, потому что оно прошло, будущее еще не наступило, поэтому самым настоящим является данный момент. Именно им необходимо наслаждаться, именно он является жизнью.

– Если прошлое не имеет никакой важности, зачем ты хранишь амулет из кости своего древнего предка? – как-то, еще будучи подростком, возмутился Эндрю. – Или нашу родовую книгу? Зачем? Это же прошлое! – эмоции тогда переполняли его.

Но Альенна слушала сына со спокойствием и интересом.

– Пока ты думаешь о «здесь и сейчас», никакого «здесь» и «сейчас» уже нет. Даже если стоишь на одном и том же месте и кажется, что за пределы «здесь» не вышел, Земля уже поменяла свое положение относительно Солнца, поэтому твое «здесь» превратилось в «там». И твое «сейчас» превратилось в прошлое. Поэтому прошлое – это единственное, что у нас действительно есть. Будущее – это то, что у нас действительно будет. А «здесь и сейчас» – это то, чего нет, то, что не может существовать. Каждая новая секунда – это будущее, до того момента, пока стрелка часов не сместилась на одно деление. А как только она сделала это – будущее стало прошлым. Где же тут «здесь»? И где «сейчас»?

– Ты еще слишком буквально все воспринимаешь, – сказала тогда мать и, не вдаваясь в какие-либо объяснения, ушла на вечернюю медитацию к старой разлогой яблоне.

«Когда она медитирует, то, наверняка, уверена, что находится в своем „здесь и сейчас“, – подумал Эндрю. – Но я ни за что не поверю, что в ее голове не проносятся образы из прошлого или мысли о будущем».

Сам он пробовал медитировать вместе с родителями, но у него ничего не получалось. Отец говорил, что нужно научиться останавливать поток мыслей.

– Но как? – удивлялся Эндрю. – Я же не могу отключить свой мозг? Даже во сне он продолжает работу по созданию и трансляции разнообразных кадров и целых кинолент.

Парень пробовал более простые способы медитации, например, когда повторяешь слово «ом», на котором концентрируешь все свое внимание. Но от такой практики его неумолимо клонило в сон. В конце концов Эндрю решил оставить это занятие родителям.

«Всем нужно во что-то верить, – сказал он себе. – Вот только я бы с удовольствием поверил в кое-что более динамичное».

Лишь через несколько лет после того, в Швейцарии, Эндрю осознал, как полезно слушать мир. И как ценно бывает подслушанное. Когда он приехал учиться в страну самых дорогих часов, переполненных банков и лучших шоколадных традиций, ему достался очень интересный сосед по комнате. Марк был на год старше его, у него за плечами уже остался курс обучения. По его словам, родители «запихнули» его в Швейцарию, чтобы он не портил их репутацию добропорядочных флоридских «ричи». А Марк всего-то пытался приукрасить размеренную однообразную жизнь на солнечном полуострове милыми эксцентричными выходками. К примеру, устроил танцы в купальниках на автостоянке. Ну подумаешь, двадцать человек танцевали на крышах машин и кое-где (совершенно без злого умысла!) разбили пару стекол. Будь это в первый раз, родители бы еще могли закрыть глаза, но для Марка, тогда еще школьника, подобные происшествия давно стали закономерностью. Через четыре месяца он закончил школу и был сослан в Швейцарию.

– Но, это самая лучшая ссылка из всех когда-либо существовавших, – весело сказал он Эндрю по завершению своей истории. – Будь уверен, со мной ты скучать не будешь.

Об этом можно было уже и не уведомлять.

– Да и по тебе видно, что ты не ботан какой-нибудь, – он хлопнул Эндрю по плечу. – Не то, что мой бывший сосед. Какое счастье, что он уже выпустился, – Марк посмотрел в окно на благодатную синеву неба так, что могло показаться, будто он воздает хвалу богу. Вот только трудно было заподозрить в нем религиозного человека.

Через пару секунд безмолвного созерцания, он круто повернулся на пятках и с воодушевлением, которое, казалось, еще больше прибавилось в нем, сказал:

– Я покажу тебе все радости местной жизни

Эндрю подумал тогда о двух вещах: во-первых, его вполне можно было бы назвать ботаном, пусть внешне он таким не казался, но по баллам его не превзошел никто из одноклассников; во-вторых, что «радости жизни» для его соседа представляют собой ничто иное, как закрытые клубы с кучей полуголых девочек и дорогой выпивки.

И, конечно же, он ни разу не удивился, когда в тот же вечер Марк позвал его на закрытую вечеринку.

– Пойдем, буду знакомить тебя с местной публикой! – в его глазах сверкало предвкушение бурной ночи. – Ты не представляешь, как хороши здесь девчоночки! Их ссылают сюда, подобно нам, из самых разных уголков мира. И, сам понимаешь, не за добропорядочность и примерное поведение, – лукавая улыбка еще ярче прежнего озарила его лицо.

Эндрю в Швейцарию никто не ссылал. Напротив, он ещё со средней школы мечтал поступить в университет, который для Марка был просто ссылкой. Рано задавшись вопросом о выборе жизненного пути после школы, Эндрю читал множество биографий известных личностей и пытался понять, как же они достигли успеха. Он узнал, что некоторые из людей, которые восхищали его, учились в свое время именно в этом швейцарском университете. А один из них – профессор Клердер – даже остался там преподавать. Ради одной только встречи с ним, даже не просто встречи, а лекций у него, Эндрю сделал все возможное, чтобы оказаться там, где оказался.

В школьные годы он не тратил время на охоту за девушками и спортивные игры. Чтобы поддерживать тело в хорошей форме, ему хватало тренировок с отцом. Что же касалось девушек – да, с ними все было не очень-то просто. Эндрю приходилось получать и трогательные, правда, не слишком рифмованные стихи с признаниями в любви, и многочисленные смс-ки тайных и явных поклонниц, одна девушка даже набралась храбрости (глупости?) сказать ему о своих чувствах в глаза. С этой было сложнее всего – такое не проигнорируешь и не сошлешься на любимую отговорку: «извини, мое сердце уже занято». Обстоятельства осложнялись еще и тем фактом, что Алла, та самая храбрая влюбленная, была его одноклассницей. И в десятом классе, именно когда ее накрыла волна нежных чувств, они сидели за одной партой (за рассадкой учеников строго следила их классная руководительница, женщина советской закалки). Поэтому Эндрю оказался просто прижат к стенке и в буквальном (краснея до корней волос, Алла выдала ему свое признание в узком коридоре между актовым залом и столовой) и в переносном смысле. Ему нравилась эта девушка, симпатичная, уже вполне сформировавшаяся, и не глупая в придачу. Но таких было полным полно вокруг. И нравилась она Эндрю ни чуть не больше всех остальных, подобных ей, девушек. Тем не менее, парень понимал, что его отказ (и не важно, в насколько мягкой форме он прозвучит) приведет к катастрофе. Алла прекрасно знала, что у него никого не было. Собственно, это подозревали и все другие девушки, которые вздыхали по Эндрю. Но если те, другие, не могли этот факт ни подтвердить, ни опровергнуть, то Алла могла – парень был у нее на виду каждый день, она слышала все его разговоры с друзьями, она жила в соседнем доме с Росом, поэтому из школы всегда шла с тремя самыми эффектными парнями Вишневой улицы. Эндрю знал, что их и так подозревают в тайных отношениях, поэтому подумал – почему бы не подкрепить миф фактами. Собственно говоря, в таком случае он ничего не терял. Больше того, так хоть все другие девчонки немного бы угомонились.

Эндрю решил быть честным с девушкой и сказал ей, что она ему нравится, но это едва ли похоже на любовь. И что отношения их продляться в лучшем случае до окончания школы, после чего он отправится в Швейцарию. Но Алла была столь целеустремленной, словно решался вопрос жизни и смерти, и приняла все условия.

Они играли свой красивый спектакль два года, до самого выпускного и, когда пришло время расставаться, сделали это мирно, с пониманием того, что их пути навсегда расходятся. Эти двое вместе выучили и отпрактиковали до безупречности все, что пригодится им во взрослой жизни с теми, кто станет для них новыми спутниками. Да, они были и напарниками по всем школьным проектам, и друзьями, и, уже под конец выпускного класса, любовниками, и предметом обсуждения чуть ли не всех школьников, да и учителей тоже.

После школы Эндрю, как и обещал, улетел в Швейцарию. Алла же уехала учиться в Россию, хотя никогда не упоминала, что у нее было такое намерение.

Эндрю знал, что отказываться от предложения Марка не стоит, и, все же, у него не было ни малейшего желания куда-то идти. Перелет и поселение утомили его больше, чем он рассчитывал. И теперь самым заманчивым вариантом ему казался здоровый сон.

– Мой юный друг, не вижу энтузиазма в твоих глазах! – Марк прочитал все на его лице, но отступать не собирался. – Нет, ты просто не видел сестричек Фермут из Австралии, не то уже был бы там. Одна – блондинка с роскошными формами. Памэла просто нервно курит в углу! Другая, младшенькая, – она до невозможности похожа на Миранду Керр! А еще… Ладно, больше ничего не буду рассказывать, – прервал он сам себя. – Ты должен сам все увидеть. А там уж подберешь на свой вкус.

Эндрю опустился на кровать и устало зевнул.

– Эй, не спать! – Марк подцепил его под локоть и резким рывком поставил на ноги. – Да, у тебя был насыщенный день и все такое. Но, тем более, тебе нужно расслабиться! Ты меня слышишь вообще? Там будет море самых крутых девчонок со всего мира! Тебе, кстати, какие больше нравятся?

– Рыжие, – машинально ответил Эндрю. Не смотря на весь тот шум, который создавал Марк, ему казалось, что он просто в любой момент может отключиться. Даже стоя.

– Рыжие…, – сосед на несколько секунд задумался, и, соответственно, затих. – Рыжие… Есть Мариса, испаночка. Где-то месяц назад она выкрасила волосы в огненно-красный. Вся такая маленькая, упругая во всех местах… Очень хороша! Но если ты любишь натуральных, то, пожалуй, тебе может понравиться Лальен из Франции. Волосы у нее, словно красное золото – природный насыщенный рыжий. А кожа… Но, похоже, тебе даже это не интересно, – он встряхнул Эндрю. – Слушай, ты узнаешь, кто чем дышит. Я бы не ходил на подобные мероприятия, если бы они не были для меня полезны, – его тон кардинально переменился – из беззаботно-шутливого стал абсолютно серьезным, даже деловым.

Эти слова отрезвили Эндрю. Желание завалиться на кровать как-то резко отодвинулось на задний план. Действительно, лучше при первой же возможности узнать, кто есть кто в его новом окружении. Тут не будет все так просто, как в небольшом украинском городке. Там он оказался самой яркой звездой с первого дня. Но здесь таких звезд целая галактика. Нет, Эндрю никогда не стремился сиять ярче всех (так просто само собой получалось), но чтобы не превратиться в черную дыру, необходимо было изучить этот новый микрокосм.

«Ты узнаешь, кто чем дышит», – вот ключевая фраза, которая в тот вечер заставили его пойти с Марком.