Читать книгу Хранительница его сокровищ - Салма Кальк - Страница 22

Подготовка к путешествию становилась всё более осмысленной.

Во-первых, Крыска Агнесса провела с Лизаветой ещё четыре процедуры, после чего сообщила, что больше ничем ей помочь не может. Лизавета же ощущала небывалый прилив сил – утром она просыпалась сама, никто её не будил, растягивалась и разминалась, и даже подумывала о полноценной зарядке. После жёсткой кровати с тонким матрасом и символической подушкой размять суставы и растянуть мышцы со связками было необходимо. Лизавета очень этому удивлялась – раньше, в прежней жизни, мысли о зарядке не приходили ей в голову.

Кроме того, у неё не болела голова. Совсем. Это было непривычно и здорово. Никакие другие внутренние органы её тоже не беспокоили.

Осознав всё это, она от всей души поблагодарила Агнессу. Та как будто удивилась, пробурчала в ответ что-то вроде «пожалуйста», но в целом продолжала вести себя, как крыса. То есть цедить слова через губу и фыркать.

Она тоже должна была участвовать в предполагаемом паломничестве – как целитель. И как постельная грелка господина Астальдо – во всяком случае, госпожа Макария, старшая швея, выразилась именно так. Её нагрузили изготовлением двух дорожных платьев для Крыски – целительница ни в коем случае не надела бы на себя мужскую одежду.

Комплекты для Лизаветы были готовы, она примерила и осталась довольна. Также её полностью устроили её новые трусы, и бюстье тоже. Аттилия с большим любопытством изучала неведомые ранее предметы, а потом робко спросила – может быть, ей тоже нужны такие? Лизавета с энтузиазмом закивала, сговорилась с госпожой Макарией, и дело было решено. Госпожа Макария относилась к Лизавете по-доброму, возможно, потому, что та всегда была готова посидеть и послушать её болтовню. А болтовня была очень даже со смыслом – о жизни, как она здесь есть и о том, как всё устроено. Лизавета услышала несколько историй о жизни самой госпожи Макарии – о её замужестве, о раннем вдовстве и трудностях с четырьмя детьми, которых нужно прокормить, одеть и хорошо бы ещё в учение отдать, а дочку – так и замуж. И о том, сколько ей пришлось заплатить дальней родственнице, которая рекомендовала Макарию сюда, в Орден, на освободившееся место швеи. Сейчас три сына и дочка госпожи Макарии были устроены, а сама она перебралась жить в обитель Ордена, где проработала полтора десятка лет. Зрение было уже не то, что в молодости, но её ровные строчки и швы любили высшие чины Ордена, поэтому с ней поработали целители. Сам господин Астальдо вернул ей хорошее зрение – и она потом считала за честь расшивать ему мантию золотыми солнечными лучами.

Кроме того, рассказывала Макария и городские легенды – узнав, что Лизавета не местная и ничего об этом не слышала. О корабле-призраке, который появляется в лагуне в полнолуние и увозит неведомо куда каждого, кто неосторожно окажется на воде в тот час. Об огромном кракене, который подкарауливает лодки с одинокими рыбаками, и если те не пугаются его – исполняет три желания. О душах тех, кто не был погребён, как подобает, а просто выброшен в канал даже без сопроводительной молитвы, и теперь они бродят по ночам, и будут так бродить до сошествия Великой Тьмы. И тут же – о его милости Великом Герцоге Гульэльмо, правителе злом и жестоком, который, как говорят, за один неподобающий взгляд лишает головы без сожаления. И о его сыне, который ночью ходит по улицам и ищет себе девушек для утех, и ни одна девушка не пережила такой ночи, потом их вылавливают из канала, что близ дворца. И о русалках, поющих в воде – кто услышит, тот после не вспомнит ничего – как его зовут, где у него дом – и бросится за ними в воду…

Лизавете оказалось любопытно – почему вдруг правящая фамилия оказалась в ряду городских легенд ещё, так сказать, при жизни, и она спросила об этом у Аттилии. Но та только руками замахала и сказала, что о Великом Герцоге и его семье лучше вообще ничего не говорить. Потому что мало ли, кто услышит, и мало ли как переврёт и донесёт, и тогда – не сносить им обеим головы! Лизавета отметила, что господа Фаро – они именовались по городу – не пользуются популярностью у подданных, и пошла себе дальше.

Ещё она пару раз съездила к госпоже Кларе. За маслами – розовым и персиковым, которые ей порекомендовала для увлажнения тела после ванны госпожа Макария. И за чудодейственным средством, которое выводило ненужные волосы с ног и прочих мест, да так, что потом новые только через три декады показывались. И кожу не жгло, и больно не было. М – магия, не иначе.

Страшили предстоящие кони, и с ними было сложнее всего, потому что в городе их не держали. Только на материке. А тут если ты хоть чего-то стоишь, то у тебя есть своя лодка. А если нет – так ходи пешком и плати перевозчикам, которые непременно на тебе наживутся.

Лизавета уговорила Лиса разрешить ей поездку в конюшню. Тот поскрипел, но согласился, и они с Аттилией и с тремя братьями Ордена съездили туда, заодно и на береговую часть посмотрели. Лизавета удивилась, что с ними не отправился Сокол, но Аттилия сообщила, что ему строго запрещено покидать пределы обители, и никто не знает, почему так.

Орденская лодка довезла их всех до берега, это заняло с час. На пристани ждала повозка – открытая телега с лавками по бокам. Орденские братья туда живо залезли, Лизавете с Аттилией помогли – то есть, просто подняли и велели цепляться за край и лезть. Делать это в длинном платье было особенно удобно. Но ничего, справились. И в той телеге потом ещё ехали с полчаса до кучки зданий за деревянным забором – небольшой храм, возле него небольшой дом, и тут же конюшни, свинарни и грядки. Именно отсюда поступали овощи и мясо на стол Лиса и прочих орденских шишек.

Лизавете показали коня, который должен будет её везти – был он рыжей масти, высок, могуч, устойчив и звался Огоньком. Помня прочие свои визиты в конюшню, она заранее запаслась морковкой – и оказалась права. Конь принял подношение и позволил потрепать себя по загривку.

При помощи служек и заборчика ей удалось забраться в седло и даже сделать шагом небольшой круг по загону. Служки смотрели, а брат Василио, везде ходивший за Лисом, одобрительно кивал – мол, ничего, выйдет толк. А Лизавета в душе возблагодарила всех богов за идею сшить мужской костюм – в платье было отменно неудобно. Пусть Крыска корячится, как девочка, а они с Аттилией поедут, как люди.

И каждый день Лизавета старалась на час-два заглянуть в библиотеку. Сначала брат Коррадо, библиотекарь, изумлённо на неё вытаращился – чего, мол, надо. Она сделала морду тяпкой и сообщила, что господин Астальдо велел ей знакомиться с картами и землеописанием. Перед паломничеством. Библиотекарь усомнился и послал к Астальдо случившегося под рукой мальчишку в орденском балахоне. Тот быстро сбегал и принёс записку, прочитав которую, брат Коррадо нахмурился и пригласил Лизавету располагаться и читать каталог.

Каталог был устроен по принципу музейной книги поступлений – единица записи содержала дату, название книги, автора – если он был известен, краткое содержание в паре предложений и имя того, кто сделал запись. Никаких других каталогов не водилось – тематических там или по авторам. Лизавета тогда просто спросила у библиотекаря, что ей почитать об истории Великого Герцогства Фаро и прилегающих земель, была погребена под кучей книг и понемногу с ними знакомилась. Приносить еду и питьё в скрипторий было строжайше запрещено, равно как и выносить книги наружу. Поэтому для чтения на сон грядущий она попросила ещё пару книг у Лиса, тот не отказал.

И поскольку до отъезда предполагалась ещё целая декада, Лизавета надеялась, что успеет прочитать всё, что отложила и взяла.

Несколько раз Лизавета встречала в библиотеке Сокола. Он всегда был с ней безупречно вежлив, но в его прищуренных глазах ей всё время чудилась насмешка. Он живо интересовался тем, что она читает, и чаще всего оказывалось, что и с этим трудом он тоже знаком. Он мог охарактеризовать книгу парой слов, а мог только пожать плечами – мол, и зачем вам эта муть. Сам он всегда приносил записки от Астальдо, по которым ему со скрипом и комментариями, но выдавали некие книги. Лизавета подглядывала – далеко не все из них были на понятном ей языке. В ответ на недоумённый взгляд Сокол пояснил, что языков в мире много, и если Великому Солнцу было угодно, чтобы он знал некоторые из них, то грешно этим знанием не пользоваться. А в ответ на прямой вопрос сказал, что книга – о магии.

О здешней магии Лизавета до сих пор знала только то, что она есть, и что при её помощи некоторые бытовые вопросы решаются ничуть не хуже, чем дома при помощи технологии. Другое дело, что технология была массовой и более доступной для большинства, а магия – всегда эксклюзивна и доступна единицам. Но Лизавета подозревала, что интересы Сокола лежат отнюдь не в области бытовой магии, впрочем, сам он о своих интересах ничего ей не говорил. Но когда им случалось засиживаться допоздна, всегда провожал её до дверей в дом, подсвечивая дорогу магическими огнями.