Читать книгу Хранительница его сокровищ - Салма Кальк - Страница 28

Наутро их подняла Крыска – вещи-то у неё тут оставались. Бесцеремонно растолкала и сообщила, что завтрак через полчаса, а шатёр уже нужно убирать.

Болело всё тело. Как будто ударная доза спорта после полугода лежания на диване. По правде говоря, так и было – танцы нагрузка, конечно, но совсем не на те мышцы, на которые конь. И ведь сейчас снова на него забираться, а Лизавета сомневалась, поднимет ли она хоть одну ногу. И ночь на жестком тоже радости телу не добавила.

Но пришлось выбраться наружу, умываться, причёсываться, заплетать Тилечку. В кустах можно было ходить в рубахе, без дублета, и хорошенько растянуться – насколько позволило тело. Тилечке она посоветовала сделать то же самое, у девочки после вчерашнего болели ноги, мышцы пресса и что-то ещё.

После переживаний минувшей ночи Тилечка, обычно весёлая, молчала. Никак не реагировала на подколки молодёжи, когда ей с шуточками передали кусок хлеба с вяленым мясом – просто поблагодарила.

Лизавета же отметила, что раньше, дома, после такого дня, такого вечера и такой ночи она бы себя долго по кусочкам собирала. А сейчас хотя бы голова не болит, и то хорошо.

Лагерь собран, вещи упакованы. Конь Огонёк готов идти дальше и тащить её на своей мощной спине.

Попытка поднять ногу не удалась – было слишком больно. Вторая – тоже.

– Госпожа моя, позвольте мне.

Сокол. Свеж и бодр, будто не болтал с ней полночи, не пил и не дежурил потом.

– Вы заберётесь туда вместо меня? – усмехнулась она.

– Ураган мне этого не простит, – вернул он усмешку.

Ураганом звался его конь – изящный вороной красавец, и разом с тем злобный зверь, который позволял приближаться к себе только хозяину. Он сам его кормил, поил и чистил, во всяком случае – вчера было так.

– Ураган – это ваш конь?

– Да, мы вместе уже пять лет. Представления не имею, где Астальдо нашёл его перед этим походом. Но нашёл, и за это ему большое спасибо. А сейчас я вас подниму, а вы попробуете забраться в седло.

– Вы? Меня? Поднимете? – ага, три раза.

Поднимет он такую тушу, как же!

– А что не так? – не понял он.

И в самом деле, обхватил её за бёдра и поднял. Легко. Непринуждённо. Сказать, что она удивилась – сильно преуменьшить. И даже забыла, для чего это вообще было сделано. Потом опомнилась, схватилась за седло, оперлась на одно стремя и перекинула ногу во второе. Выдохнула.

– Спасибо, – почему-то было неловко смотреть в его улыбающееся лицо.

Может, не так и плохо, что здешние женщины на мужчин не смотрят?

– Пожалуйста, госпожа моя, – он кивнул и отошёл.

Что-то у кого-то проверил, на кого-то прикрикнул, что-то ещё… Лис, уже красовавшийся верхом, поинтересовался:

– Мы сегодня отправимся, или будем теперь жить здесь?

Если в городе он носил белоснежную мантию с золотыми лучами, то в пути – одежду из чёрного бархата, с вышивкой и цепями. На взгляд Лизаветы, лезть на коня в бархатном костюме было верхом непрактичности, но кого интересовало её ценное мнение? Вот она и оставила его при себе.

– Можем отправиться хоть сейчас, – подмигнул Сокол. – Но если ты потом спохватишься, где твоё вино, ответить тебе будет нечего. Потому что чуть не забыли.

И вправду, служки тащили небольшой бочонок, который стали фиксировать на спину вьючной лошади.

Лис смотрел, нахмурившись… а потом вдруг рассмеялся своим бархатным смехом.

– Само Великое Солнце надоумило меня взять тебя с собой. Ты помнишь обо всём на свете, даже о том, о чём забыл я сам!

– Пользуйся, пока можно, – усмехнулся Сокол.

Взлетел в седло, потрепал по шее своего Урагана. А Лис скомандовал выступать.

Разумнейший на свете конь Огонёк сам отправился следом за остальными. Конь Аттилии по имени Красавчик, тёмно-коричневый в белых чулочках, тоже был не дурак, и двинулся вперёд. Лизавета мысленно пнула себя, что даже не обратила внимания, как девочка попала в седло – настолько увлеклась своей болью в мышцах. И крепкие объятия Сокола до сих пор ощущались в соответствующем месте – ещё бы, её никто и никогда за все её годы так не поднимал, а последние лет десять о таком и помыслить-то было нельзя! Кто ж управится с такой тушей! А вот ведь, управился, и помощи не запросил.

– Скажите, госпожа Элизабетта, а как вы перемещаетесь с места на место у себя дома? Неужели у вас там не ездят верхом? – а она и не заметила, как рядом оказался Лис.

Бархат поблёскивал на солнце, цепь серебрилась, рыжие волосы растрепались. Тёмные глаза смотрели внимательно и заинтересованно.

– Нет, господин Астальдо, не ездят.

– Как же тогда?

Лизавета задумалась. Как бы это объяснить? Чтобы не нарваться опять на «Не верю»?

– В повозках. Знаете, такие повозки, которые ходят по определённым маршрутам. Иногда даже по расписанию.

– И кому они принадлежат? – удивился Лис.

– Некоторые – государству. А некоторые – частным владельцам.

– Выходит, это доходное дело? – продолжал расспрашивать Лис.

– Знаете, я никак с этой сферой не соприкасалась. Только ездила. Зато каждый день. Те, кто ездит, всегда утверждают, что за проезд с них берут неоправданно дорого. А те, кто возит – наоборот, то и дело голосят, что работают себе в убыток.

– Любопытно, – кивнул Лис. – И что, такие повозки удобнее путешествия верхом?

– Знаете, по вашим дорогам – не обязательно. Большинство из них здесь просто на очередной кочке развалится.

Да-да, дорога – самая обычная, просто утоптанная копытами и укатанная колёсами земля. И это пока погода тёплая и сухая. А если пойдёт дождь?

– А личные… повозки бывают? – продолжал расспрашивать Лис.

– О, конечно! У вас можно выхваляться конём, а у нас точно так же поступают с… повозками. Повозки бывают дороже, дешевле, проще, сложнее, из дорогих материалов, для езды по городским мощёным улицам, или для загородных дорог, вроде вот этой, или ещё спортивные…

– Какие-какие? – перебил её Лис.

– У вас бывают скачки? Когда конь должен преодолеть определённое расстояние быстрее всех других коней?

– В Фаро – нет, но в других землях бывают, как я слышал. А наш друг Фалько возможно, что и видел, – Лис глянул на помянутого друга, но тот ехал впереди и о чём-то беседовал с одним из своих парней, Лизавета всё никак не могла установить, кого из них как зовут.

– Вот, а теперь представьте такие скачки, только на повозках, – хмыкнула Лизавета.

И даже рассмеялась – представила гонки на неких повозках, с большими деревянными колёсами, которые ехали со скрипом, а колёса угрожали отвалиться.

– Не представляю, – покачал он головой, улыбаясь. – Но вы, видимо, как раз что-то представили, раз смеётесь. А у вас есть повозка?

– Нет. Я не умею управлять такой повозкой. Этому нужно специально учиться, и ещё существуют правила движения по дорогам для таких повозок, их тоже нужно знать.

Рассказывать о том, что хоть Вадим и отправлял её в автошколу, она так и не решилась, потому что и представить себе не могла, что они расстанутся, Лизавета не собиралась. Хотя машина и была куплена на деньги Лизаветы – осчастливили как-то под новый год бюджетников немалой премией – и её родителей, но как только запахло разделом имущества, Вадим её быстро продал кому-то из друзей, а отдать ей хотя бы половину денег так и не собрался.

За разговором доехали до первой за день остановки, Лизавета была благодарна Лису, что отвлекал её от ноющих мышц.

Сокол же помог спуститься на землю Тилечке, а потом подошёл к Огоньку. Потрепал его по шее, затем скомандовал:

– Слезайте. Я поймаю.

Спрыгнуть прямо ему в руки Лизавета не решилась, хотя шальная мысль и проскочила. Подумала, что законов физики никто не отменял, и тяжёлое тело, которому придали ускорение, в полёте окажется ещё тяжелей. Поэтому, держась за седло, перекинула правую ногу к левой и немного сползла вниз, а там уже он её подхватил. За талию. И на земле она оказалась прижата к его необыкновенно твёрдой груди. По сравнению с Вадимом, и даже с партнёрами на танцах, он был какой-то необычайно крепкий. Это будило любопытство. Абсолютно излишнее в такой ситуации.

Лучше подумать о том, крепок ли Лис. Ну, не в том смысле, что обнять его и выяснить, а чтобы отвлечься от Сокола.

А объект её мыслей медленно отпустил руки. Она повернулась к нему – и увидела улыбку.

– Спасибо вам. Без вас было бы намного сложнее. Я бы уже свалилась и сломала бы себе что-нибудь.

– Вы научитесь, госпожа моя, – он улыбался тепло и совсем не дежурно.

Второй отрезок оказался легче. Мышцы разошлись после вчерашнего дня и ночи, и Лизавета даже начала осматриваться. Дорога шла между полей, а вдоль неё встречались редкие деревья, точь-в-точь как итальянские сосны-пинии. С толстыми стволами, длинными иголками, огромными шишками. Шишки встречались под копытами Огонька, упавшие на дорогу.

Иногда на какой-нибудь горке поодаль была видна деревушка, и при ней – вероятно, храм. А вообще пустой земли не было, везде – либо поле, либо сад, либо виноградник. Так и доехали до второй остановки.

А третья часть пути упала на плечи во всей своей тяжести. То есть, на самом-то деле она, наверное, не отличалась от первых двух. Но сил уже не было, хотелось уже даже не остановиться, а лечь, болели ноги, болела задница, и очень хотелось пить. Тут-то Лизавета и поняла, что Сокол спрашивал её про флягу не из праздного любопытства. Нужно спросить, можно ли добыть флягу по дороге. Или только в каком-нибудь городе, должен же им встретиться хоть один?

Лизавета не заметила, как отстала от остальных. Но вроде дорога одна, заблудиться невозможно. Добредёт как-нибудь. Огонёк пытался пофыркать – ну пошли уже, что ли, но она практически бросила поводья и чуть ли не легла на его шею. И прикрыла глаза.

– Госпожа моя, – голос ворвался в её полудрёму и напугал.

Лизавета подняла голову… точно, Сокол. И что ему?

– Осталось не так много, видите впереди горку? Вот за неё. Там ещё на вершине приметное дерево.

Лизавета посмотрела – и на удивление, увидела. Она ещё не свыклась с новообретённым зрением.

– Да, я вижу, спасибо, – пробормотала она.

– Руку давайте, – он протянул свою.

– Зачем? – она подняла голову и недоумённо смотрела на него. – Я доеду. Просто медленно. Я не потеряюсь.

– Я не сомневаюсь. Но так будет лучше. Руку, госпожа моя! – произнёс он уже жёстче.

Лизавета повиновалась.

Он просто взял её за руку, шепнул что-то Огоньку, и кони двинулись. Достаточно резво двинулись, надо сказать. Лизавета свободной рукой вцепилась в край седла, чтобы не свалиться. А Сокол крут – управляет конём одними коленями. Но у него, наверное, куча лет практики…

Лизавета не сразу заметила, что сидеть стало проще, не так больно. Она разогнулась и села прямо, как учила Оля, хозяйка конюшни. Взяла повод свободной рукой.

– Вот, правильно. Четверть часа – и мы на месте, – кивнул Сокол. – Видите вон там дерево с двумя стволами? Это в него много лет назад попала молния, и с тех пор оно так и растёт. А птицу наверху видите? Это мой родич сокол, он охотится. Сейчас углядит какую-нибудь мелкую мышку и будет ужинать.

И что-то ещё он говорил – о травах в поле, о волнах в море, о птицах крылатых, о зверях косматых… Лизавета заслушалась. Потом ни за что не смогла бы вспомнить ничего из его тогдашних слов.

А потом впереди показалась сначала та самая горка, а за ней – рощица из тех самых сосен.

– Вот и приехали, госпожа моя. Не торопитесь, помогу.

Он спрыгнул на землю, что-то сказал своему коню, тот пофыркал в ответ. Потом подошёл к Огоньку, и ему тоже что-то сказал. Тем временем Лизавета, как уже делала, перебросила ногу и поползла вниз. Сокол подхватил её и легко поставил.

– Ничего, дальше будет проще. С каждым днём. Вы ведь молодец – не стонете и не жалуетесь.

– Может, сейчас начну, – усмехнулась она.

– А сейчас-то уже зачем? Мы на месте, и добрые люди уже даже дрова носят, видите? Значит, и ужин не за горами.

– Скажите, – ей было неловко, но жажда оказалась сильнее. – У вас нет воды?

– Как же у меня нет воды, – он отстегнул с пояса флягу, но не вчерашнюю, а другую, округлой формы, и протянул ей.

Хотелось выпить всё, тем более, что вода каким-то чудом оказалась прохладной. Но она остановилась, вернула предмет хозяину и поблагодарила.

– Ступайте, там уже ваш шатёр ставят. Ваши мешки я сейчас принесу.

Лизавета поковыляла туда, где двое служек устанавливали шатёр, а рядом на стульчике сидела Аттилия. Она подскочила, едва увидела Лизавету.

– Садитесь, госпожа Элизабетта! Сейчас уже всё будет!

– Сама-то как?

– Да ничего, милостью Великого Солнца – не так плохо. Антонио сказал, что я неправильно сижу, объяснил, как правильно, и стало легче.

Ну да, если сидеть правильно – то легче. А если просто нет сил сидеть – тут уже никакая наука не поможет.

Впрочем, там, где нет науки, может быть магия. Когда шатёр установили, и вслед за своими вещами к ним прибыла Агнеска, она осмотрела Лизавету и велела ей идти внутрь. Там она приказала лечь и снять штаны, и намазала ягодицы и ноги какой-то мазью, которая приятно холодила и унимала боль.

– Спасибо, госпожа Агнесса, вы ангел, – пробормотала Лизавета.

– Кто-кто? – не поняла та.

– Я не знаю, как это у вас называется. Некто могущественный и благой.

– Вы переоцениваете меня, – фыркнула она и вышла наружу.

Лизавета лежала бы так ещё долго, но позвали ужинать. Как хорошо, что хотя бы с готовкой сами справляются! Ели снова кашу с мясом, но после такого дня ей было решительно всё равно, что есть. Горячая мясная еда, что ещё надо? К еде был хлеб, вяленая рыба, сушёные кальмары, и вино, разбавленное водой. Или не разбавленное – как кому хотелось. Ещё брат Джанфранко, командовавший хозяйственной частью, предложил котёл какого-то горячего отвара, сказал – от усталости самое то. Лизавета попробовала – на вкус как листья лесной смородины, свежо и хорошо. В ответ на расспросы завхоз объяснил, что это листья кустарника под названием коровьи уши, растет возле пресной воды, а вода здесь близко. Она попросила наутро показать ей этот кустарник – вдруг пригодится?

На костёр поставили котёл с вином – греть с пряностями, и тут коварный Сокол вырвал её из дремоты.

– Госпожа моя, а помните, вы обещали рассказать историю?

– Сдаётся мне, вы тоже можете рассказать историю, – фыркнула она.

– Я-то могу, да мои истории всем на сто раз известны. Давайте так: вы, а потом – я.

– Но та история длинная.

– А вы хотя бы начните, там посмотрим.

Лизавета задумалась. История была не из самых простых – как, скажите, объяснить этим людям политическую ситуацию в земной Италии начала четырнадцатого века? А потом поняла – да никак не объяснять.

– В некотором царстве, в некотором государстве стояла на скале обитель могущественного ордена. В той обители жили служители бога, они вели праведную жизнь и славили своей жизнью и своими делами высшие силы. Кроме того, орден был знаменит, ибо в его стенах хранилась великая библиотека. И однажды в эту обитель прибыл адепт другого ордена, известный своей учёностью, с секретарём – совсем молодым человеком. И историю эту узнали только потому, что много лет спустя тот молодой человек, тогда уже убелённый сединами, решил записать её, и поведать таким образом миру.

Лизавета не заметила, как увлеклась. Начало оказалось хорошим – прямое попадание в, так сказать, целевую аудиторию, про обитель могущественного ордена хотели послушать все. Особенно когда оказалось, что дела в обители не очень-то – погиб молодой послушник, талантливый художник-миниатюрист, а вход в библиотеку, где, видимо, произошла трагедия, запрещён всем, кроме собственно библиотекаря и его помощника.

Лизавета уже не помнила всех деталей, читала-то в последний раз давно, но язык на удивление связно пересказывал сюжет. Ей в руку дали кружку с горячим вином, это оказалось очень кстати. Но когда она дошла до исчезновения второго монаха и остановилась перевести дух, то все услышали бархатный голос, раздавшийся из темноты:

– Несомненно, история хороша, и я сам завтра первым попрошу госпожу Элизабетту продолжить. Но дело к полуночи, нам следует вознести краткую молитву и отправиться спать, – кто бы мог подумать, Лис-то, оказывается, тоже был тут и слушал!

Начали расходиться. Лис и Крыска исчезли первыми, братья и служки принялись убирать всё вокруг костра. Сокол пошёл проводить Лизавету и Аттилию до шатра.

– Закончим с этим мутным делом – позову вас к себе, истории рассказывать. Вы будете иметь огромный успех и заработаете себе кучу денег. И сможете жить, как вам заблагорассудится, вы же этого хотите?

– Спасибо, господин Фалько. Если у меня не останется другого выхода – я приму ваше предложение, – вежливо кивнула Лизавета.

– А вам нужно что-то иное?

– Я бы хотела вернуться домой.

А сейчас – пойти почистить зубы и в кусты. И в этом деле она обойдётся без сопровождающих.