Читать книгу Город моей любви - Саманта Янг - Страница 6

– Извини, Малкольм, я не могу.

Я ощутила, как сердце забилось быстрее, когда волнение прокралось в живот и принялось там изображать кикбоксера. Мне смертельно не хотелось отказываться от такого щедрого предложения. Обычно, как только я начинала говорить «нет», все шло под откос.

– Ты уверена? – спокойно переспросил он на другом конце линии. – Это же не раньше апреля. У тебя еще куча времени, чтобы найти кого-нибудь приглядеть за твоей мамой и Коулом на выходные.

Малкольм хотел свозить меня в Париж. Я хотела, чтобы меня свозили в Париж. Я никогда не выезжала из Шотландии и полагала, что не отличаюсь от большинства людей моего возраста в своем желании увидеть хоть немного мира за пределами того места, где выросла.

Но этого не будет.

– Я никому не доверю смотреть за ними.

По счастью, вздох Малкольма прозвучал не раздраженно и, к моему удивлению, за ним последовало:

– Я понимаю, детка. Не беспокойся на этот счет.

Конечно же, я беспокоилась.

– Ты уверен?

– Перестань, перестань, – мягко рассмеялся Малкольм. – Это не конец света, Джо. Мне нравится, как ты заботишься о своей семье. Это достойно восхищения.

Волна тепла и удовольствия поднялась от моей груди к щекам.

– Правда?

– Правда.

Секунду я не знала, что ответить. Я чувствовала облегчение оттого, что он так легко и спокойно отнесся к моему «нет», но все равно тревожилась. Только теперь по другой причине.

Моя привязанность к Малкольму росла день ото дня – вместе с надеждами.

Прошлое научило меня, что надежда – слишком хрупкая вещь, чтобы за нее держаться.

– Джо?

«Упс».

– Прости. Замечталась.

– Надеюсь, обо мне.

Я усмехнулась и подпустила в голос мурлыканья:

– Могу приехать сегодня после работы, чтобы загладить вину.

Голос Малкольма тоже зазвучал ниже:

– Уже предвкушаю.

Мы закончили разговор, и я уставилась на телефон в моей руке. Я все-таки надеялась.

Надеялась, что на этот раз все получится.

* * *

– По мнению Брэдена, я на тебя напала.

Я удивленно подняла взгляд, засовывая сумку в шкаф. Был вечер пятницы. Работа бара в самом разгаре. Я опоздала, так что у меня не было времени хорошенько поболтать с Джосс и Алистером, который взял на себя смену Крейга и уже занял место за стойкой. Я выскочила во время затишья между толпами, чтобы выпить сока и взять жвачку из сумочки.

– Пардон?

Джосс прислонилась к двери в комнатку персонала. Позади нее, в баре, грохотала музыка. На лице подруги читалось недовольство.

– Я рассказала Брэдену, что наговорила тебе вчера вечером, и он выразил мнение, что я напала на тебя и застала врасплох.

– Может быть, немножко, – улыбнулась я.

– Он также сказал, что мне еще учиться и учиться.

Это заслужило вскинутую бровь.

– Ему явно тоже.

– Угу, – раздраженно буркнула Джосс. – Он еще и смеется над синяком размером с мой кулак на своем плече. Самодовольный тупица. – Она пожала плечами. – К тому же он, возможно, был немножко вроде как прав.

Она выглядела такой смущенной и растерянной, что я чуть не рассмеялась.

– Джосс, ты пыталась быть хорошей подругой.

– Брэден говорит, надо действовать незаметно. В том числе ни в коем случае не употреблять слово «шлюха».

Меня передернуло.

– Да, было бы неплохо.

Джосс сделала шаг ко мне, вся ее самоуверенность будто испарилась.

– Вчера все получилось не так, как надо. Ты же понимаешь, да?

– Значит ли это, что ты не будешь продолжать совать нос в мои дела?

– Ну ладно, – ухмыльнулась она.

– Джосс…

– Я просто собираюсь делать это лучше. Меньше нападать, больше загонять.

Опять это слово.

– Знаешь, наверное, если бы ты пыталась действовать «скрытно», то не рассказала бы мне о своих намерениях сбить меня с «пути несчастья».

Джосс скрестила руки на груди и прищурила глаза:

– Нечего тут изображать пальцами кавычки на моих словах, женщина.

Я подняла руки, сдаваясь:

– Эй, я же просто так сказала.

– Дамы! – Алистер просунул в дверь голову. – Требуется немного помощи!

Я схватила жвачку и прошмыгнула мимо Джосс, улыбнувшись ей. Мне было понятно, что именно ее беспокоит.

– Я не обижаюсь на тебя, ты же знаешь.

Я посмотрела, идет ли она за мной. Она кивнула, слегка пожав плечами, будто ей наплевать, хотя ей совершенно очевидно было не наплевать. Именно поэтому я на нее и не злилась.

– Ну и отлично.

Мы вышли в бар, к клиентам, стоящим вдоль всей стойки.

– Так что, вы с Коулом все-таки придете на обед в воскресенье?

Я ухмыльнулась ей, думая о семье Николс и вызывающем слюнки жарком, приготовленном Элоди.

– Уж не пропустим.

* * *

В таком доме, как дом Николсов, нам с Коулом хо телось бы вырасти. Не потому, что они жили в прекрас ной квартире в Стокбридже – хотя и это, конечно, нам бы подошло, – но потому, что он был полон теплоты и подлинной семейной сплоченности и дружбы.

Элоди Николс – мама Элли. В молодости она сильно влюбилась в Дугласа Кармайкла, отца Брэдена, и забеременела. Дуглас разорвал отношения, но предложил финансовую помощь и довольно вялое исполнение роли родителя. Однако тут на сцену выступил Брэден. Он взял младшую сводную сестренку под крыло и стал ей чем-то вроде юного папаши и старшего брата одновременно. Эти двое очень сблизились – настолько, что Брэден даже больше общался с Элоди и ее мужем Кларком, чем с собственной матерью. Что касается Дугласа, он умер пару лет назад, оставив деньги Элли, а бизнес – Брэдену.

У Элли есть замечательные младшие сводные сестра и брат – Ханна, на полтора года старше Коула, и Деклан, одиннадцати лет. Не слишком удивительно, что, когда я брала брата на их обеды, два застенчивых подростка – Ханна и Коул – не общались друг с другом. Время и внимание Коула всегда монополизировал Деклан – владелец большой коллекции видеоигр, перед которыми можно было сидеть целыми днями в состоянии зомби.

Около восьми месяцев назад Джосс позвала меня на вечеринку с Элли. Через пять минут у меня сложилось четкое впечатление, что меня взяли под покровительство. Элли немедленно пригласила меня на семейный воскресный обед (а Джосс радостно ухмылялась тому, что наконец-то не она, а кто-то другой получает «эллитерапию») и настояла, чтобы я привела с собой Коула. Через два месяца увиливания наступил момент, когда отказываться стало уж совсем невежливым. Я потащила Коула с собой, и оба мы получили такое удовольствие, что теперь старались посещать воскресные обеды у Николсов при любой возможности.

Мне там нравилось, потому что только в это время мы с Коулом получали шанс побыть самими собой. Что бы Джосс ни рассказала воскресному сборищу, никто никогда не спрашивал нас о маме, и мы могли расслабиться хотя бы на несколько часов в неделю. Плюс к тому Элоди была образцом матери-наседки, и мы с братом в кои-то веки оба наслаждались заботой, которой раньше не знали.

На воскресный обед собирались Николсы, Элли со своим парнем Адамом, Брэден и Джосс.

В ожидании обеда я обычно заходила к Ханне. Всегда задумчивая, Ханна была уменьшенной копией своей роскошной сестры. Если предполагалось, что она станет точно такой же, то девочка уже достигла своего полного роста в пять футов девять дюймов, изрядного для ее возраста. Ханна выглядела совершенно сногсшибательно: короткие, очень светлые волосы, большие бархатные карие глаза, глядящие из-под стильной челки, и тонкое лицо с восхитительным острым подбородком. Она обещала стать более фигуристой, чем я когда-либо буду, уже щеголяя весьма приличным бюстом и красивой линией бедер. В свои почти шестнадцать она могла сойти за восемнадцатилетнюю, и если бы не ее застенчивость, мальчишки бы, наверное, дрались под ее дверью, доводя Кларка до белого каления.

Каким бы книгочеем ни полагала себя я, Ханна была еще большим. Она всегда пряталась за литературой и уроками. Я считала полным безобразием, что эта замечательная личность так необщительна. Обладая острым, как обойный гвоздик, умом, она была к тому же добра, весела и несколько более саркастична, чем старшая сестра. Я полюбила сидеть в ее большой спальне, просматривая груды книг, пока она болтала обо всем и ни о чем.

– Вот эта была неплоха, – заметила Ханна, и, повернувшись к ней от книжной полки, я увидела, что она оторвалась от своего лэптопа. Очевидно, я занималась чем-то более интересным, чем ее друзья на «Фейсбуке».

– Эта? – помахала я подростковой книжкой.

На самом деле я еще ни разу не читала книг для молодежи, но Джосс пела им такие дифирамбы, что я реши ла попробовать. Ханна экономила мне кучу денег, фактически служа персональной библиотекой.

Она кивнула и улыбнулась, на ее левой щеке образовалась ямочка. Девочка и вправду была восхитительна.

– Там клевый парень.

Я подняла бровь:

– И сколько ему лет?

– Двадцать четыре.

Приятно удивленная, я улыбнулась, пролистывая страницы:

– Здорово. Кто бы мог подумать, что литература для подростков так осмелела.

– Главной героине восемнадцать. Ничего ужасного или какого-то такого.

– Приятно слышать. – Я встала с колен и плюхнулась рядом с Ханной на ее огромную кровать. – Не хотелось бы, чтобы ты развращала мою невинность.

Ханна хихикнула:

– Я думала, Малкольм уже это сделал.

Тихо фыркнув от неожиданности, я спросила:

– Что ты обо всем этом знаешь? Тебе уже понравился какой-то мальчик?

Конечно, я ожидала, что она покачает головой, нахмурившись, как всегда, когда я задавала этот вопрос. К полному моему изумлению, ее бледные щеки мгновенно порозовели.

Любопытно.

Я выпрямилась и переставила лэптоп с колен Ханны на кровать, чтобы полностью завладеть ее вниманием.

– Расскажи мне все.

Она искоса взглянула на меня:

– Только ты никому не говори. Ни Элли, ни Джосс, ни маме…

– Обещаю, – поспешно ответила я, ощущая волнение за нее, как пузырьки в шампанском, – первые влюбленности так кружат голову.

Скорчив рожицу на мое явное предвкушение любовной истории, Ханна покачала головой:

– Нельзя сказать, что я с кем-то встречаюсь.

– Тогда как это выглядит? – улыбнулась я.

Она неуверенно пожала плечами, и внезапно ее глаза погрустнели.

– Я ему совсем не так нравлюсь.

– Кому не нравишься? Откуда ты знаешь?

– Он старше.

Тревога кольнула меня в живот.

– Старше?

Ханна, должно быть, услышала нотку осуждения в моем голосе, потому что поспешила отмести мои опасения:

– Ему всего восемнадцать. Он в последнем классе школы.

– И как вы познакомились?

Желая быть Ханне подругой, я тем не менее жаждала подробностей, чтобы понять, есть ли повод для беспокойства. В конце концов, ей всего пятнадцать, и мне очень не хотелось, чтобы кто-то воспользовался ее неопытностью.

Ханна повернулась, расслабившись и почувствовав некоторое облегчение оттого, что доверила мне свою любовную историю.

– В прошлом году одни мальчишки начали подшучивать надо мной и моими подругами. Когда мы были вместе, нас это не особенно беспокоило. Всего лишь обзывалки от кучки придурков-прогульщиков, которые задирают всех, кому в школе нравится. – Она подняла глаза к потолку от глупости юных представителей мужской половины человечества. – В общем, как-то раз в прошлом году я опоздала на автобус и пошла домой пешком. А они за мной.

Я ухватилась за покрывало ее кровати, широко распахнув глаза:

– Они…

– Да все в порядке, – перебила она. – Марко их остановил.

Я еле удержалась от улыбки – так мечтательно Ханна произнесла это имя.

– Марко?

Она смущенно кивнула:

– Его папа – афроамериканец, но семья матери итало-американская, а корни у них в Шотландии. Сам он из Чикаго, но в прошлом году переехал сюда, к дяде и тете. И вот он шел с парой друзей и увидел, что меня дразнят мальчишки. Он их прогнал, представился и проводил меня домой, хотя ему надо было совсем в другую сторону.

«Чем дальше, тем лучше».

Я кивнула, побуждая Ханну продолжать.

– Марко сказал, что всякий раз, как я пропущу автобус, будет меня провожать. И вместе с друзьями стал после уроков тусоваться перед школой, чтобы проследить, успела ли я. Пару раз я опаздывала, и он держал слово и провожал меня до дома.

Чего хотел этот парень?

– Он приглашал тебя на свидания?

Ханна театрально вздохнула:

– В этом-то все и дело. Ведь он просто присматривает за мной, как за младшей сестренкой или кем-то вроде того.

Ну что ж, возможно, он и вправду просто хороший мальчик.

– Может, дело в твоей застенчивости? Ты с ним не разговариваешь?

Ханна рассмеялась – так по-взрослому саркастично, что мне пришлось целую секунду вспоминать, что я говорю с подростком.

– В том-то и штука. С другими мальчиками я сразу замыкаюсь, и ты, конечно, подумала, что, раз он такой классный и симпатичный, я с ним даже заговорить не смогу. Но с ним почему-то легко. Он совсем простой и очень трезво мыслит.

– А откуда ты знаешь, что не очень ему нравишься?

Щеки Ханны покраснели еще сильнее, и она, чуть прикусив губу, отвела глаза.

– Ханна?

– Ну, потому что я его мммммала, – пробормотала она.

Я наклонилась ближе, подозревая, что уже знаю ответ на свой следующий вопрос.

– Что ты сказала?

– Ну, потому что я его поцеловала, – неохотно повторила она.

Я улыбнулась чуть насмешливо. Маленькая Ханна отличалась такой же порывистостью, как и ее старшая сестра. Элли рассказала мне в подробностях о том вечере, когда сама бросилась в объятия Адама, лучшего друга Брэдена. Из уважения к другу тот долго и старательно держал Элли на расстоянии. Ей пришлось с ним нелегко.

– И что было дальше?

Ханна нахмурилась и уставилась в пол:

– Он поцеловал меня в ответ.

– Вау! – Я ткнула кулаком в воздух, как жизнерадостная идиотка.

– Нет, – покачала головой Ханна. – Потом он оттолкнул меня, не сказав ни слова, и избегает меня уже месяц.

У меня заболело в груди оттого, насколько удрученной выглядела девочка. Я обняла ее за плечи и притянула к себе:

– Ханна, ты такая красивая, славная и умная. Будет еще куча мальчиков, которые тебя не оттолкнут.

Я прекрасно понимала, насколько пусты мои слова. Да и никакие слова не могли бы облегчить боль подростковой безответной любви, но Ханна обняла меня в ответ, все же оценив мои усилия.

– Что тут происходит?

Встревоженный голос Элли заставил нас поднять голову. Она стояла в дверях, скрестив тонкие руки на груди и участливо щурясь. Ее светлые волосы были гораздо короче, чем когда-то. Несколько недель после операции она носила на голове шарфы, прикрывая выбритые места. Когда они заросли, Элли сделала весьма сексапильную короткую стрижечку с прядями, которую ненавидела всей душой. Теперь ее волосы отросли почти до линии подбородка и стали такими же шикарными, как у Ханны.

Я почувствовала, как Ханна напряглась, явно боясь, что я выболтаю новости о ее тайной страсти к неприступному Марко. Я ее понимала: по рассказам, он действительно выходил интересным и необычным парнем. Тосковать по загадочному афроамериканскому, итало-американскому, шотландско-итальянскому красавчику было не слишком приятно и без того, чтобы надоедливая семья все об этом знала.

– Я просто рассказывала Ханне о своей первой любви, Джоне, и о том, как он разбил мне сердце. Она меня обнимала, чтобы показать, как ей жаль.

Пальцы Ханны благодарно сжались, а глаза Элли стали совсем круглыми.

– Ты никогда не рассказывала мне о Джоне.

Не желая особенно углубляться в эту тему, я села на кровати, потянув за собой и Ханну.

– В другой раз. Запах еды уж ползет вверх по лестнице, а это значит, что она почти готова.

Элли выглядела немного разочарованной, когда мы вышли из комнаты вслед за ней.

– Я знаю! Надо устроить девичник, и мы сможем поговорить о своей первой любви.

– Разве вы с Джосс не встречаетесь с ними сейчас?

Уголки ее губ опустились.

– Тогда только про твою?

– Да уж, весело получится, – поморщилась я.

– Каждый раз, как ты поболтаешь с Ханной, в тебе прибавляется сарказма. Я запрещаю тебе с ней водиться.

Ханна радостно заулыбалась при мысли, что как-то влияет на меня, а я не могла не рассмеяться от переполнившей мою грудь дружеской теплоты.

– Отныне только дикие лошади, Элли. Только мустанги.

* * *

Едва мы расселись вокруг стола, Элоди захлопотала, удостоверяясь, что у всех есть все необходимое.

– Ты уверена, что не хочешь еще подливки, Джо? – спросила она меня, опасно покачивая соусником.

Поскольку рот у меня был занят картофелиной, я только улыбнулась и помотала головой.

– Коул?

– Нет, спасибо, миссис Николс.

У меня прямо сердце защемило от его прекрасных манер, и я, широко улыбнувшись, пихнула его локтем. Коул бросил на меня взгляд, ясно говоривший: «Ну ты и дурочка!», – и продолжил трапезу.

– О чем вы с Ханной так долго разговаривали у нее в комнате? – спросила Элоди, заняв свое место во главе стола.

Кларк восседал на другом конце. Элли, Адам, Джосс и Брэден сидели напротив меня, я расположилась между Коулом и Ханной, а Деклан – по другую руку от Коула. Я понимала, что Элоди притворяется, будто ей не особенно интересно, но на самом деле умирает от любопытства.

– О книгах, – в унисон ответили мы с Ханной, вызвав у Кларка усмешку.

– Подозреваю, не о книгах речь шла. – Адам по-мальчишески ухмыльнулся Ханне, и она покраснела.

Ох уж эти девочки и их склонность к хитроумным шотландцам… Я внезапно порадовалась, что Малкольма уж никак нельзя назвать хитрым. Все эти волнения и драмы? «Любит он меня или просто флиртует?» Нет уж, спасибо.

– Тонко подмечено, Адам, – чуть усмехнулся Брэден, отхлебывая кофе.

Джосс улыбнулась, не вынимая вилки изо рта.

Адам через стол бросил на своего друга далеко не восторженный взгляд.

– По-моему, надо придумать детский вариант фразы «иди на…».

– Иди надуй? – предложил Коул.

– Точно. – Адам указал вилкой на Брэдена: – Иди надуй, верблюдок язвительный.

Элли хихикнула:

– Верблюдок?

– Это вместо «ублюдок», – любезно пояснила Ханна.

Смешок Кларка оборвало гневное фырканье Элоди:

– Ханна Николс! – Она втянула побольше воздуха. – Не смей больше произносить это слово!

Ханна страдальчески вздохнула:

– Это же просто слово, мам. Оно означает человека, чьи родители не были женаты, когда он родился. Это слово становится обидным только потому, что мы подразумеваем, будто в этом есть что-то безнравственное. Ты считаешь безнравственным родить ребенка вне брака?

Тишина опустилась на стол. Мы все смотрели на Ханну с недоверчивым восторгом.

Элоди издала некий захлебывающийся звук, нарушив эту тишину, и, резко повернувшись, пронзила мужа пылающим взором:

– Скажи что-нибудь, Кларк.

Тот кивнул жене и повернулся к Ханне:

– Думаю, тебе все-таки стоит вступить в дискуссионный клуб, милая.

Низкий раскатистый хохот Брэдена сработал катализатором для всех. Мы захихикали, и суровость Элоди растаяла от всеобщего веселья. Потом она печально вздохнула:

– Полагаю, это я виновата в том, что вырастила умную дочь.

Ханна была не просто умница, а суперзвезда, и я порадовалась, что окружающие ее люди каждый день говорят, какая она замечательная.

Комната заполнилась болтовней, разбивающейся на отдельные беседы.

Я как раз спрашивала Коула, закончил ли он комикс, над которым работал, когда Джосс произнесла мое имя.

Посмотрев на нее, я увидела в ее глазах озорной блеск и немедленно заняла оборонительную позицию.

– Да?

Джосс вызывающе улыбнулась:

– Угадай, кто был в баре прошлым вечером?

Я всегда паршиво играла в угадайки.

– Кто?

– Тот жаркий красавчик с дерьмовой выставки.

– Жаркий красавчик? – Брэден оторвался от разговора с Кларком.

Джосс закатила глаза:

– Не более чем прилагательное и существительное, сложенные вместе, честное слово.

– Какой еще красавчик? – Элли просунулась мимо Адама, чтобы посмотреть на Джосс, совершенно не слушая, что ей говорит мама.

– Да был тут один кра… – Она прикусила язык. – Ну, парень, которого можно назвать, а можно и не называть условно привлекательным. Я не могу точно сказать, потому что не замечаю ничьих прелестей, кроме моего чудесного и ах какого красивого бойфренда, наполняющего меня таким…

– Ладно-ладно, не нужно так густо намазывать, – толкнул ее плечом Брэден, и она захлопала на него ресницами, изображая полную невинность, а потом повернулась обратно к Элли.

– Там был один парень, в той картинной галерее, куда вы не пошли, и он все таращился на Джо. – Взгляд Джосс устремился через стол ко мне. – Оказывается, Кэму была нужна работа, и Джо нашла ему место в баре. Я вчера вечером показывала ему, как там что.

Быстро же все получилось. Я ощутила, как мой желудок подскочил при мысли о том, что придется работать с Кэмом, да и вообще увидеть его снова.

– Он парень Бекки. Она попросила об одолжении.

– Кэм так мне и сказал, – кивнула Джосс. – Похоже, он действительно хороший человек.

Невозможно было не заметить энтузиазма в ее голосе, и я отлично поняла, на что она намекает. Была ли это часть ее плана по загону? Попытка свести меня с каким-то случайным парнем только потому, что она заметила, как мы разглядываем друг друга? Я винила во всем Элли: тут явно сказалось ее влияние.

– Мне уже начинать беспокоиться? – спросил Брэден, и я рассмеялась, сбрасывая часть напряжения.

Джосс отмахнулась от его вопроса как от идиотского:

– Я просто говорю, что наш новый коллега был очень мил и Джо будет приятно и полезно поработать с кем-то новеньким.

– Почему ты так говоришь? – нахмурилась Элли.

– Она пытается свести меня с Кэмом, хотя у меня уже есть парень, а у него – девушка. Не говоря уж о том, что в личной беседе Кэм отнесся ко мне как к куче дерьма. – Все. Я это сказала.

Брови Брэдена сошлись, темный огонь появился в его глазах, и такой же я наверняка увидела бы в глазах Адама, если бы посмотрела на него.

– О чем ты говоришь?

– Да! – Джосс оперлась на локти и наклонилась вперед, на ее лице читалось фирменное: «Чью задницу мне напинать?» – О чем это ты говоришь?

Я пожала плечами, внезапно почувствовав себя неловко от всеобщего внимания. Особенно неуютно мне было из-за того, как напрягся Коул. Я всей кожей ощущала его выжидающий взгляд.

– Он просто вел себя не слишком любезно.

– И все же ты помогла ему с работой? – уточнила Элоди, явно озадаченная.

– Ему было нужно.

– Однако вчера вечером он был идеально мил и рассыпался в благодарностях за то, что ты дала его телефон Су.

Теперь пришла моя очередь хмуриться.

– Прямо рассыпался?

Джосс кивнула, расслабленно откидываясь на стуле:

– Может быть, ты его неправильно поняла.

Нет, я вполне правильно поняла отношение Кэма, но в обществе двух гиперопекающих мужчин, одного гиперопекающего младшего брата и такой же лучшей подруги сочла за благо согласиться:

– Да, возможно, ты права.

За столом на секунду воцарилась тишина, а потом…

– Он очень интересный, – мурлыкнула Джосс, жуя кусок сочной курицы.

– Кто? – спросила Элли.

– Кэм.

Брэден поперхнулся кофе.

– Джосс, – простонала я, – перестань. Я встречаюсь с Малкольмом.

– А, Джосс пытается поиграть в сваху? – наконец догадалась Элоди.

Когда я кивнула, она повернулась к Джоселин, наморщив нос:

– У тебя не очень хорошо получается.

Джосс оскорбленно засопела:

– Ну, дайте мне время. Это же мой первый опыт.

Ханна хихикнула в свой стакан с водой:

– Шотландцы, молчать!

Все снова застыли, а потом Адам взорвался хохотом, аж захлебываясь. И остальные посыпались, как костяшки домино, вокруг стола. Все, кроме Элоди, которая откинулась на спинку стула, ничего не понимая:

– Что? Что я пропустила?