Читать книгу Город моей любви - Саманта Янг - Страница 7

К тому моменту, как подошла моя вторничная вечерняя смена, я успела уже изрядно замотаться. Как всегда, бегом домой после дневной работы, заглотить макароны с сыром, приготовленные Коулом, помыться и переодеться в униформу, проверить, сделал ли брат домашнее задание и жива ли еще мама, – и сломя голову в бар.

Я боялась этого весь день.

Бабочки трепетали у меня в животе, когда я приветствовала Брайана и вышибалу натянутой улыбкой. Я не остановилась поболтать с ними. Мне отчаянно хотелось поскорее пройти через первую встречу с Кэмом. Я вошла в клуб и постаралась успокоиться перед дверями бара. Открыв их, я застыла, во все глаза глядя на парня за барной стойкой.

Кэм.

Он стоял, облокотившись на черную гранитную поверхность стойки и склонив голову над салфеткой, на которой, видимо, что-то набрасывал. Растрепанные светло-русые волосы упали ему на глаза, он отбросил их, и я заметила, как блеснуло под лампой мужское индийское серебряное кольцо на безымянном пальце правой руки. Он выглядел точно так же, как в прошлую нашу встречу: та же небрежная сексуальность, те же часы для пилотов и кожаные браслеты. Изменилась только футболка. На приталенную белую с нацарапанным поперек груди «Клуб 39». Такую должны были носить все сотрудники-мужчины. А вот грудь и плечи Кэма, даже сгорбившегося, оказались гораздо шире, чем я запомнила.

Я сделала еще один шаг, и стук каблуков заставил Кэма поднять голову.

У меня перехватило дыхание, когда наши глаза встретились.

Я залилась краской из-за мгновенной реакции моего тела на внимание этого мужчины. Груди набухли, низ живота сдавило, и, пока мы продолжали смотреть друг на друга в напряженном молчании, тела и разум устроили во мне войну. Все части тела трепетали: «Он такой соблазнительный. Мы его хотим», а разум вопил: «О господи, что за ерунду ты несешь?!»

Все вокруг затуманилось, в фокусе остался только Кэм и мое тело – там, где оно жаждало его прикосновений.

Но внезапно у меня перед глазами всплыло лицо Малкольма, и я вздрогнула, разорвав странные чары, под власть которых мы попали.

Я выдавила неловкую улыбку и направилась к стойке, сосредоточенно глядя только перед собой и ни в коем случае не на мужчину прямо по курсу.

У Кэма были другие планы. Когда я подняла крышку, чтобы пройти мимо него в комнату персонала, он встал перед дверью, загородив мне дорогу. Я уставилась на его черные байкерские сапоги, а потом, поняв, что выгляжу полной идиоткой, все-таки подняла взгляд. Кэм стоял, прислонившись к косяку и сложив руки на груди, и я совершенно не могла понять, что написано на его лице. Он был даже хуже Джосс. Если Джосс не хотела показывать, что чувствует, то нацепляла вот такую ничего не выражающую маску. Кэм, как видно, купил свою в том же магазине.

– Привет, – помахала ему я.

Правда помахала.

«Боже, пусть пол разверзнется и поглотит меня».

Губы Кэма дрогнули.

– Привет.

Почему все это выходило у меня так неуклюже? Обычно я могла завлечь и очаровать любого мужчину – да хоть штаны снять заставить. И вдруг веду себя как туповатая семилетка.

– Значит, тебе удалось устроиться? – «Нет, Джо, ради шутки зашел». Я мысленно закатила глаза в ужасе от самой себя.

Если у Кэма и возникла такая же саркастическая мысль, он оказался достаточно великодушен, чтобы ее не высказать.

– Удалось.

Что за односложные ответы? У меня дрогнули губы при воспоминании о его словесной атаке на меня в последнюю нашу встречу.

– В наш прошлый разговор ты был куда словоохотливей.

Кэм поднял бровь:

– Словоохотливей? Неужели кто-то пользуется календарем «Слово дня»?

«Вот тебе и все великодушие». Я попыталась игнорировать болезненный укол его шутливого ответа. Однако это трудновато сделать, когда шутка больше напоминает насмешку. Я вперила в него гневный взор:

– Да, пользуется. – И протиснулась мимо него, задев его руку локтем по пути в подсобку. – Вчера там было слово «жлоб».

Открывая шкафчик, я ощутила гордость, что снова постояла за себя в пикировке с ним, однако тело еще пронизывала дрожь. Я не слишком опытна в подобных стычках, да и не хотела бы набираться такого опыта. Меня и так уже возмущало присутствие этого субъекта в моей жизни.

– Ну что ж, я это заслужил.

Я оглянулась через плечо и увидела, что он вошел в комнату персонала вслед за мной. В более ярком свете его кобальтовые глаза загадочно блестели.

Он по-прежнему щеголял щетиной. Этот парень вообще когда-нибудь бреется? Черт бы его побрал! Я опустила глаза и отвернулась.

– На самом деле я хотел тебя поблагодарить за то, что ты дала Су мой телефон.

Я кивнула, наполовину запихнув сумку в шкафчик, и притворилась, что ищу в ней что-то нужное.

– Она сказала, ты меня рекомендовала.

Сколько интересного у меня в сумке: чек за сэндвич и суп для мистера Мейкла, жвачка, тампоны, ручка, рекламка какой-то группы, всученная на улице…

– Она сказала, я цитирую: «Джо права – ты жаркий».

Я покраснела, едва сдержав стон смущения. Потом задвинула сумку в шкаф и сунула в карман телефон. Вдохнув поглубже, сказала себе, что смогу это сделать. Я смогу работать с этим заносчивым засранцем. Я развернулась и чуть не упала от лукавой усмешечки. Кажется, это было самое «любезное» выражение лица, какое мне до сих пор от него перепадало.

Я его возненавидела.

Ни разу в жизни меня не влекло физически к парню, который бы так отвратительно со мной обращался. Однако я знала, что, когда проведу рядом с ним больше времени, дурное отношение ко мне снизит его привлекательность до нуля. Надо только потерпеть. Я расправила плечи и, проходя мимо, подпустила в улыбку немного кокетства:

– Я сказала «довольно жаркий».

– А есть разница? – поинтересовался он, возвращаясь следом за мной в бар.

До меня дошло, что сегодня вторник и клиентов будет мало. Значит, работаем мы только вдвоем.

«Супер».

– «Довольно жаркий» на несколько пунктов ниже просто «жаркого».

Я повязала на пояс крошечный фартук, не глядя на Кэма, но ощущая на лице тепло его взгляда.

– Ну, что бы ты ни сказала, я это оценил.

Я кивнула, по-прежнему не поднимая глаз, и вытащила из кармана телефон – на всякий случай, чтобы проверить, нет ли сообщений от Коула.

Ничего.

– Тебе разрешают иметь его при себе?

Теперь я взглянула на него, недоуменно наморщив лоб:

– Что? – (Кэм указал на мой телефон.) – Да, я держу его при себе. Вроде бы никого больше он не беспокоит.

Кэм усмехнулся и потянулся за салфеткой и ручкой, оставленными на стойке. Прежде чем я успела разглядеть, что он там рисовал, салфетка исчезла в кармане джинсов, а ручка умостилась за ухом.

– Ах да, конечно. Не хотелось бы пропустить последнюю сплетню.

Я фыркнула и схватила посудное полотенце, чтобы хоть чем-то занять руки, поскольку уже была почти готова свернуть эту чертову шею.

– Или сексэмэску от Малкольма, также известного как Банкомат.

Моя кровь закипела. Я не могла припомнить, когда меня в последний раз кто-нибудь так взбесил. А, погодите-ка… Точно! Это же был Кэм – всего лишь неделю назад. Я развернулась к нему лицом и прищурилась, а он оперся спиной о стойку с насмешливой и высокомерной гримасой.

– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты самый отвратительный, категоричный, самодовольный, несносный придурок в мире? – Моя грудь яростно вздымалась и опадала.

Лицо Кэма потемнело, его взгляд задержался на моем бюсте, прежде чем снова вернуться к лицу. Такое рассматривание привело меня в еще большее бешенство.

– Потише, дорогуша, а то израсходуешь весь свой словарный запас за один вечер.

Я закрыла глаза, руки, висящие вдоль тела, сжались в кулаки. Я никогда не была склонна к насилию; на самом деле, я испытывала к нему отвращение. Поскольку отец в моем детстве был слишком щедр на пощечины и тумаки, я всегда застывала, если кто-то вел себя по отношению ко мне чересчур агрессивно. Однако же мне никогда еще так не хотелось запустить чем-нибудь в человека, как сейчас в Кэма.

– На всякий случай, – прокатился по мне волной низкий голос, – не слишком огорчайся, но Дисней наврал: как бы тебе ни хотелось, я по-прежнему буду здесь, когда ты откроешь глаза.

– Я забыла сказать «высокомерный», – с сожалением пробормотала я. – Отвратительный, категоричный, самодовольный, несносный, высокомерный придурок.

От теплого звука его смеха мои глаза широко раскрылись. Кэм опять ухмылялся. Видимо, он заметил мое удивление, потому что пожал плечами:

– Похоже, я ошибся насчет твоей глупости.

Да, я неглупа – всего лишь необразованна. Я не закончила школу и не училась в университете, поэтому чувствовала себя при нем еще более стесненно. Если он это выяснит, то получит превосходное оружие, чтобы еще сильнее меня мучить. От необходимости продолжать разговор меня спасли голоса, просочившиеся в клуб. Появились первые клиенты, и вскоре мы слишком закрутились, обслуживая их, чтобы еще что-то друг другу говорить. Я краешком глаза наблюдала, как справляется Кэм, но у него все шло отлично. Прямо-таки ветеран барменского дела.

Пару раз наши тела соприкасались, и я ощущала словно удар током. Также мне наконец-то удалось разглядеть его татуировку. Это оказался свирепый черно-пурпурный дракон – тело и крылья обвивались вокруг бицепса, длинная чешуйчатая шея и голова спускались на верхнюю часть предплечья. Мастерство исполнения было поразительным. Однако незаметно прочесть надпись на второй его руке никак не удавалось. Не то чтобы я полагала, будто он не замечает моего внимания, – и я его внимание прекрасно замечала. Хуже всего получилось, когда я пролила излишек пива на стойку с кранами и Кэм наклонился мимо меня за салфетками, лежащими на нижней полке. Наши тела прижались друг к другу, и я вдохнула мужской запах туалетной лавровишневой воды и мыла, а потом перестала дышать вообще: его лицо оказалось на одном уровне с моей грудью.

Все мое тело напряглось – я слишком остро ощущала близость этого мужчины.

Продлевая пытку, пальцы Кэма упустили салфетки, и он снова наклонился, задев щекой мою правую грудь.

Я резко вдохнула, и он застыл на месте.

Когда Кэм выпрямился, я украдкой бросила на него взгляд из-под ресниц, и темный сексуальный огонь в его глазах распространился по мне, как физическая ласка, от живота вниз. Мои чувствительные соски проступили под лифчиком. «Ой-ой. Вот черт!»

Челюсти Кэма сжались, и он отодвинулся. Я наконец пришла в чувство – тут же обнаружив, что пена вылилась из стакана и течет по моим пальцам и нужно начинать все сначала.

После этого я старалась избегать любого физического контакта с ним. Никогда и ни к кому раньше я не ощущала столь сильного влечения. Обычно мне требовалось некоторое время, чтобы узнать парня поближе, прежде чем появлялось вот такое глубинное покалывание во всех неприличных местах. С какой стати именно этот тип вызывает у меня такую примитивную и бурную реакцию?

Вечер тянулся бесконечно, разбиваясь на затишья и приливы клиентуры. Во время одного из перерывов я снова проверила телефон. Мне пришла эсэмэска от Коула, сообщавшая, что в штепселе тостера сгорел предохранитель, а новых дома нет. Я написала, что постараюсь купить завтра, в надежде, что смогу об этом вспомнить.

– Это парень с того вечера или Малкольм?

Я отдернула телефон и спрятала за спину, а потом подняла глаза. Кэм глумливо ухмылялся.

Ну что ж, если ему хочется верить худшему обо мне, на здоровье.

– Парень. Его зовут Коул.

– Как ты можешь быть такой бесстыжей?

– Наверное, так же, как ты можешь быть такой сволочью.

– Ничего себе, Джо!

Вздрогнув от неожиданности, я повернулась на знакомый голос. По другую сторону стойки стояла Джосс, а за ее спиной Элли. Эти двое смотрели на меня, раскрыв рот, хотя у Джосс уголки губ уже ползли кверху. Она перевела взгляд на Кэма:

– Похоже, ты ее по-настоящему достал. Это что же надо сделать, чтобы Джо перешла к оскорблениям.

– Забавно, – буркнул Кэм. – Я уже счет потерял ее оскорблениям.

Джосс снова посмотрела на меня, ее серые глаза сияли от гордости.

– Джоанна Уокер, ты только что перешла на новый уровень крутости.

Я хмыкнула, все еще красная от смущения, что меня застукали на брани в адрес Кэма.

– Только ты можешь похвалить меня за то, что я назвала человека сволочью.

– О, нет-нет, я тоже похвалю, – вмешалась Элли, проскальзывая поближе к стойке и переводя оценивающий взор на Кэма. – Особенно если человек это за служил.

Я чуть не расхохоталась над сменой ролей у Элли и Джосс. Обычно первая всех оправдывала, но вот на Кэма явно смотрела с некоторым подозрением. По моему единственному предположению, она раньше никогда не видела меня нападающей на людей и посчитала, что для этого должна быть веская причина. И была права.

В глазах Джосс плясали чертики, пока она изучала сначала мое лицо, затем Кэма.

– Элс, это Кэмерон Маккейб. Зови его просто Кэм. Кэм, это моя подруга Элли.

– Сестра твоего парня? – непринужденно спросил Кэм, шагнув к ним.

– Ну да.

Он протянул руку Элли, широко и дружелюбно улыбнувшись, отчего мое сердце глухо забилось, а в груди больно кольнуло. Мне он так не улыбался.

– Приятно познакомиться, Элли.

Очевидно, моя подруга не обладала иммунитетом к его обаянию, потому что заулыбалась в ответ, и вся ее подозрительность исчезла. Элли пожала ему руку:

– Джосс говорит, ты графический дизайнер?

В бар вошел клиент, и я принялась обслуживать его, пока Кэм болтал с моими друзьями. Мне удавалось слушать клиента одним ухом, а Кэма – другим.

– Ну да, но сейчас пытаюсь устроиться на работу здесь. Если мне не удастся быстро что-то найти, то придется уехать из Эдинбурга.

– О, это будет печально.

– Угу.

– Есть новости с поисками квартиры? – спросила его Джосс, и я вдруг поняла, что эти двое, похоже, довольно хорошо поладили в субботу вечером, раз у них получилось нормально поговорить в самое загруженное время.

– Пару-тройку подходящих видел. Ни одна не хороша так же, как моя нынешняя, но ведь приходится жить там, где тебе по средствам.

– А как насчет Бекки? – спросила я, не сумев удержаться, и ждала ответа, одновременно отсчитывая сдачу клиенту.

Брови Кэма сошлись, и он посмотрел на меня:

– А что Бекка?

Я как-то раз попала в ее квартиру на вечеринку. Это было огромное помещение в Брантсфилде, которое Бекка делила еще с троими. Однако я полагала, что местечко для Кэма там нашлось бы.

– Ну, у нее же такая огромная старинная квартира на Лимингтон-террас. Конечно же, там будет комната для тебя.

Он резко помотал головой, отвергая мое предложение:

– Мы встречаемся всего месяц.

– А как вы познакомились? – спросила Элли.

Я не удивилась. Элли неисправимо романтична и повсюду выискивает любовные истории.

Мой желудок неприятно тряхнуло от мысли о Кэме и Бекке как о героях дамского романа.

Что со мной такое? Я же с Малкольмом, а Кэм – чертова заноза в заднице.

– Вечеринка у друзей.

– Вы, наверное, хорошо ладите? Бекка ведь тоже художник?

Он чуть скривил рот:

– У нас довольно разные мнения о том, что является искусством, но да, мы вполне ладим.

– Значит ли это, что ты так же высокомерно себя ведешь со своей девушкой, как со мной? – буркнула я, не удостоив вниманием смешок Джосс.

Кэм одарил меня на удивление примирительной улыбкой:

– Ты же там была, Джо. Не говори мне, что ты не сочла ее картины дерьмовыми.

Джосс громко расхохоталась, а я только покачала головой, изо всех сил сдерживая ответную ухмылку:

– Предполагается, что ты ее парень. Предполагается, что ты должен ее поддерживать, а не смеяться над ней.

– Ты же знакома с Беккой, правда? Очень ей нужно чужое вранье. Эта девица – самая самоуверенная особа из всех, кто мне попадался.

– Погоди… – растерянно спросила Элли. – Ты говоришь так, будто она тебе не особенно нравится.

– Конечно же нравится, – фыркнул Кэм и, пожав плечами, стрельнул в Элли лукавой усмешечкой. – Я нахожу ее самоуверенность возбуждающей… и заодно забавной.

Я отвернулась, притворяясь, что заинтересовалась клиентами, отплясывающими на маленьком танцполе. Стало любопытно, то же ли самое чувствовал Малкольм по отношению к Бекке. И если да, то как выгляжу в сравнении с ней я? Скучной и закомплексованной?

Боже, надеюсь, нет.

– С тобой все в порядке, Джо? – спросила Джосс, и я перевела взгляд обратно.

Они все теперь смотрели на меня, и Кэм тоже.

Я кивнула и мягко, убедительно улыбнулась Джосс:

– Конечно.

Она наморщила лоб:

– С Коулом все в порядке?

Я внутренне передернулась, заметив, как напрягся Кэм при упоминании Коула. Мне не хотелось, чтобы он выяснил правду насчет моего брата. Если этот парень так решительно настроен видеть только то, что видит каждый, глядя на меня, тогда я не хочу менять его ошибочные представления.

– С ним все хорошо. – Я не стала углубляться в подробности, надеясь, что Джосс сменит тему.

Конечно же, она этого не сделала.

– В воскресенье он казался молчаливей обычного. Точно все нормально?

«Да, а теперь заткнись!»

– Конечно.

Элли одарила меня сочувственным взглядом:

– Когда Ханне исполнилось четырнадцать, она перешла на классическое подростковое поведение: перепады настроения и молчание. Хуже, когда ребята застенчивы, как Ханна и Коул, потому что если они расстраиваются из-за чего-то, то совершенно замыкаются в себе.

«Блин».

Кэм выпрямился во весь рост, так что стал на пару дюймов выше меня. Его брови вопросительно изогнулись.

– Четырнадцать?

«Вот спасибочки, Джосс и Элли».

– Коулу, – разъяснила Джосс, как-то уж слишком готовая делиться с Кэмом информацией обо мне. Я серьезно рассматривала вариант подарить Элли и Брэдену кусок угля на это Рождество в качестве благодарности за превращение Джосс в нормального человека, который приводит друзей в бешенство своими чудовищно неумелыми попытками сводничества. – Это младший брат Джо. Она его опекает.

Взгляд Кэма метнулся ко мне, острый и изучающий, впитывающий новую информацию обо мне во всех новых красках.

«Да, Кэм, я умею читать и писать, и у меня довольно хороший словарный запас. Я не обманываю своего богатого бойфренда. Я взрослый человек, отвечающий за подростка. И пошел ты ко всем чертям со своими предвзятыми мненьицами. Козел».

Я пожала плечами на вопрос в его глазах.

А Джосс уже было не остановить:

– Мы все разрешаем Джо оставлять телефон при себе на тот случай, если что-то понадобится Коулу, так что будь снисходителен, если покажется, что она его проверяет слишком часто. У нее есть склонность к гиперопеке. Джо – прекрасная сестра.

«Да перестань уже меня рекламировать!»

Я устремила обвиняющий взгляд на Элли, чьи глаза растерянно округлились.

– Это ты во всем виновата, – сообщила я ей.

Элли вздохнула, растерянность в ее глазах сменялась пониманием.

– А что, помогло бы, если бы я ее получше натренировала?

– Помогло бы, если бы ты нажала ей кнопку сброса настроек.

– Эй! – запротестовала Джосс.

Элли решительно замотала головой:

– Нет, мне нравится новая Джоселин.

– Все, я запутался. – Взгляд Кэма метался между нами.

«Ага, хорошо бы ты так и остался».

– Не обращай внимания, – покачала я головой и посмотрела на Джосс. – Что ты вообще здесь делаешь сегодня вечером?

– Просто проверяю, – ехидно ухмыльнулась Джосс.

Я не смогла удержать раздражения во взгляде, и Элли поперхнулась смешком.

– Думаю, нам уже пора, мы все проверили. – Она схватила недовольную Джосс за руку и потянула к выходу.

– Ладно, – буркнула Джосс, переводя оценивающий взгляд с меня на Кэма. – Джо, расскажи ему о комиксах Коула.

Я мысленно застонала.

– Доброй ночи, Джосс. И тебе, Элс.

Элли помахала на прощание и утащила Джосс из бара.

Хотя в баре стоял гул разговоров, приправленный довольно громкой музыкой, за стойкой вокруг меня и Кэма образовался пузырь молчания. Никакой шум не мог проникнуть сквозь концентрированное напряжение между нами.

Наконец Кэм шагнул ко мне. Впервые с момента нашего знакомства (а было странно сознавать, что я видела его всего два раза, – казалось, будто мы знаем друг друга гораздо дольше) он выглядел смущенным.

– Так, значит… Коул – твой младший брат?

«Чтоб тебя черти взяли!»

Я тупо уставилась на него, пытаясь понять, что следует сказать, и наконец пришла к выводу, что будет лучше, если между мной и Кэмом останется некоторая дистанция. Как бы Джосс ни хотелось, чтобы он увидел меня в ином свете, я-то к этому не стремилась. Он, как и прочие, сразу сделал свои выводы, а я, честно признаться, не желала дружеского общения с человеком, который поспешил разнести меня в пух и прах, еще даже ничего не зная обо мне. Я вздохнула и гордо прошествовала мимо Кэма:

– Я иду на перерыв.

Он не ответил.

И остаток вечера принимал мою демонстративную холодность молча, плотно сжав губы.