Читать книгу Пламя и тень / Flame and shadow - Ирина Явчуновская, Сара Тисдейл - Страница 5

Places I love come back to me like music,

Hush me and heal me when I am very tired;

I see the oak woods at Saxton's flaming

In a flare of crimson by the frost newly fired;

And I am thirsty for the spring in the valley

As for a kiss ungiven and long desired.

I know a bright world of snowy hills at Boonton,

A blue and white dazzling light on everything one sees,

The ice-covered branches of the hemlocks sparkle

Bending low and tinkling in the sharp thin breeze,

And iridescent crystals fall and crackle on the snow-crust

With the winter sun drawing cold blue shadows from the trees.

Violet now, in veil on veil of evening

The hills across from Cromwell grow dreamy and far;

A wood-thrush is singing soft as a viol

In the heart of the hollow where the dark pools are;

The primrose has opened her pale yellow flowers

And heaven is lighting star after star.

Places I love come back to me like music —

Mid-ocean, midnight, the waves buzz drowsily;

In the ship's deep churning the eerie phosphorescence

Is like the souls of people who were drowned at sea,

And I can hear a man's voice, speaking, hushed, insistent,

At midnight, in mid-ocean, hour on hour to me.

Места, что мною любимы, как музыки дальний зов,

     Утешают, лечат меня, снимают мою усталость.

Сакстонский дубовый лес покрыт малиновым цветом,

     Как будто в морозный день пожара яркого алость.

Грущу по весне в долине, как по сладкому поцелую,

     Какого и не бывало. Но кому о нём не мечталось?

Вспоминаю далёкий Бунтон – заснеженный мир холмов.

     Бело-синий дразнящий блеск – зимней поры капризы.

Обледенелые ветви сверкают на зимнем солнце,

     Качаются и звенят при дуновении бриза.

Хрустит снежок под ногами, хрусталики на ветвях,

     Рисует солнце узоры, и клонятся тени книзу.

Вот фиолетовый отблеск вечерних долин, лугов.

     Кромвель, за ним высоты, мечтательны, одиноки.

Темнеет далёкая роща, поющая, как виола.

     В лощине блестят озёра – хранители тайн глубоких.

Вот кремовые бутоны недавно раскрыл первоцвет.

     Звезда за звездой зажглись над лесом и над осокой.

Места, что мною любимы, как музыки дальний зов,

     Вот океан, полночь, жужжание волн тёмно-синих.

Корабль взбаламутил воду, и фосфором засветились

     Души людей, пропавших прежде в морской пучине.

Мужской приглушённый голос, я слышу, ко мне обращен

     Со дна океана… Полночь, плеск волн, морские глубины.

As the waves of perfume, heliotrope, rose,

Float in the garden when no wind blows,

Come to us, go from us, whence no one knows;

So the old tunes float in my mind,

And go from me leaving no trace behind,

Like fragrance borne on the hush of the wind.

But in the instant the airs remain

I know the laughter and the pain

Of times that will not come again.

I try to catch at many a tune

Like petals of light fallen from the moon,

Broken and bright on a dark lagoon,

But they float away – for who can hold

Youth, or perfume or the moon's gold?

Пряный запах духов и роз, орхидей аромат

В безветренный тихий день окутают сад —

Придут и уйдут в никуда, как волны накат.

Так давний мотив порой в голове мелькнёт,

Появится вдруг и вдруг без следа уйдёт.

То ветром свежим и ласковым обовьёт,

То воздухом станет, то уплывёт рекой

И отзовётся смехом или тоской

Далёкой поры – не будет второй такой.

Пытаюсь поймать мелодию песни земной,

Так же как светлый луч, рождённый луной,

Летящий цветком в лагуну ранней весной.

Всё улетает прочь. Кто мог удержать миг,

Юность и аромат, и луны золотой блик?

Only in sleep I see their faces,

Children I played with when I was a child,

Louise comes back with her brown hair braided,

Annie with ringlets warm and wild.

Only in sleep Time is forgotten —

What may have come to them, who can know?

Yet we played last night as long ago,

And the doll-house stood at the turn of the stair.

The years had not sharpened their smooth round faces,

I met their eyes and found them mild —

Do they, too, dream of me, I wonder,

And for them am I too a child?

Только во сне я вижу их лица —

     Лица детей – когда-то играла с ними.

Луиза с косичкой каштановой снится,

     Анна с кудряшками золотыми.

Только во сне со временем всё иначе.

     Кто знает, что во сне происходит?

Всю ночь те же куклы, игры ребячьи.

     Кукольный домик в том же пролёте.

Годы не заострили их круглые лица,

     Они всё так же нежны, и горят глазёнки.

Гадаю: могу ли я им присниться

     Такой, как была когда-то – ребёнком?

Redbirds, redbirds,

Long and long ago,

What a honey-call you had

In hills I used to know;

Redbud, buck-berry,

Wild plum-tree

And proud river sweeping

Southward to the sea,

Brown and gold in the sun

Sparkling far below,

Trailing stately round her bluffs

Where the poplars grow —

Redbirds, redbirds,

Are you singing still

As you sang one May day

On Saxton's Hill?

Снегири, как вы красивы!

     Как давно вы прилетали,

Как вы сладко щебетали

     Над высокими холмами.

Маки красные, крапива

     И цветение дикой сливы,

Там где речка горделиво

     Проплывала под столбами.

Прямо к морю – говорлива —

     Под обрывами сияла,

Подплывала величаво

     К тополям, что у причала.

Снегири, как вы красивы!

     Я вас часто вспоминаю.

До сих пор поёте в мае

     Над Сакстонскими холмами?

Hushed in the smoky haze of summer sunset,

When I came home again from far-off places,

How many times I saw my western city

Dream by her river.

Then for an hour the water wore a mantle

Of tawny gold and mauve and misted turquoise

Under the tall and darkened arches bearing

Gray, high-flung bridges.

Against the sunset, water-towers and steeples

Flickered with fire up the slope to westward,

And old warehouses poured their purple shadows

Across the levee.

High over them the black train swept with thunder,

Cleaving the city, leaving far beneath it

Wharf-boats moored beside the old side-wheelers

Resting in twilight.

В тиши, в середине лета, в сизой дымке заката,

В те дни, когда я издалёка к себе домой возвращалась,

Всегда встречал меня город,

     Дремлющий у реки.

В тот час вода облачалась в мантию золотую

С тёмно-лиловым оттенком, с тайным отливом лазури

И подплывала под арки

     Мощных седых мостов.

Закатные блики ложились на крыши, башни и шпили,

Вспыхивали, разгорались и скатывались к реке.

Просвечивала сквозь дамбу

     Лачуг пурпурная тень.

А высоко над всем этим, как гром, громыхал поезд,

Разрезав на части город, оставив его внизу.

Причалив, качались лодки

     И погружались в закат.

Into my heart's treasury

I slipped a coin

That time cannot take

Nor a thief purloin, —

Oh better than the minting

Of a gold-crowned king

Is the safe-kept memory

Of a lovely thing.

В свою копилку сердца

     Я бросила монету,

Её не сточит время,

     И вор не страшен ей.

Пусть на других медяшках

     В коронах силуэты,

Но только память сердца —

     Сейф милых мне вещей.

Atoms as old as stars,

Mutation on mutation,

Millions and millions of cells

Dividing yet still the same,

From air and changing earth,

From ancient Eastern rivers,

From turquoise tropic seas,

Unto myself I came.

My spirit like my flesh

Sprang from a thousand sources,

From cave-man, hunter and shepherd,

From Karnak, Cyprus, Rome;

The living thoughts in me

Spring from dead men and women,

Forgotten time out of mind

And many as bubbles of foam.

Here for a moment's space

Into the light out of darkness,

I come and they come with me

Finding words with my breath;

From the wisdom of many life-times

I hear them cry: «Forever

Seek for Beauty, she only

Fights with man against Death!»

Атомы, словно звёзды —

Мутации и деления,

Миллиарды крошечных клеток —

Извечный вопрос ума.

Из тех же воды и неба,

Из рек древнейших Востока,

Из южных морей лазури

Пришла я к себе сама.

Мой дух, как и плоть, однажды

Восстал из истоков разных —

Из Родоса, Кипра, Рима,

Охотников, дикарей.

Мне мысли мои достались

От мёртвых мужчин и женщин.

Их не сосчитать! Не меньше,

Чем капель в пене морей.

И я голоса их слышу,

Их мудрость в других столетиях,

Их мудрость в моём дыхании,

Слова их звучат опять:

«Ищи красоту повсюду,

Ведь только она способна

Всегда служить человеку

И вместе смерть побеждать».